Два с половиной года спустя после победы Воландеморта
Министерство магии, Лондон
Люциус Малфой неторопливо шёл по коридору Министерства, отстукивая тростью ритм. Вчерашнее извещение о внеплановом собрании избранных членов временного Кабинета в выходной день изрядно его озадачило: если не считать бесконечной череды препятствий по восстановлению Хогвартса, нескольких нападений членов Ордена на Пожирателей, паре конфликтов внутри Министерства, то в общем и целом не было ничего такого, что могло бы так сильно озадачить Избранных. Всю ночь Малфоя терзали подозрения, что причина как-то связана с состоянием Лорда, и этот был тот случай, когда он не знал, какая весть будет хуже — трагичная или радостная. Люциус дошёл до нужной двери и некоторое время поколебался, прежде чем войти внутрь. Собравшись с духом, он толкнул дверь вперёд и осторожно прошёл в зал. С облегчением он увидел, что за большим столом для совещаний расположились Эдвин Нотт и Пенелопа Селвин. Отсутствие Рабастана и Родольфуса было хорошим знаком. Пока что. — Здравствуй, Люциус, — сипло сказал Нотт и откашлялся в кулак. Нехватка целителей, разрушенные аптеки и так и не восстановленная до конца больница святого Мунго — эти факторы сказывались на всех волшебниках, независимо от статуса крови и выбора стороны. Эдвин уже полгода страдал от редкой болезни лёгких, которую никто не мог вылечить по очень простой причине: все без исключения гектары северного кровомоха были сожжены незадолго до битвы при Хогвартсе. Единственным местом на земле, где растение могло давать нужные плоды, была Северная Ирландия, а сам процесс цветения и созревания маленьких ягод, которые и требовались для зелий, занимал в среднем около пяти лет. — И тебе доброе утро, — кивнул Малфой и сел за привычное место. — Рад видеть, Пенелопа. — Ммм, взаимно, — протянула Селвин, со скучающим видом рассматривающая интерьер помещения. После гибели брата от рук какого-то члена Ордена, она быстро получила Чёрную метку и ловко освоилась во временном Кабинете. Пенелопа была неглупа сама по себе, обладала логическим складом ума и не имела склонности к бессмысленной и слишком затратной жестокости. Тем не менее, она явно вела какую-то подпольную игру, хитро лоббируя личные интересы под предлогом работы над реформами «Гринготтса». Малфой отдавал должное интеллекту Пенелопы, особенно в сравнении со старшим братом-идиотом, но на всякий случай отправил нескольких домовиков контролировать перемещения женщины и докладывать о возможных случаях странного поведения. Впрочем, он не удивился бы тому факту, что и сама Селвин уже давно держала всех на крючке и имела компромат на каждого. — Какая повестка на сегодня? — обратился Люциус к Эдвину. Тот вновь зашёлся кашлем, а затем замахал руками и достал из карманов мантии платок с монограммой. Продолжая сильно кашлять, Нотт неуклюже встал из-за стола и направился к выходу из зала. Малфой поморщился и отодвинулся подальше. — Хотелось бы, чтобы в повестке наконец-то появился вопрос о Мунго, — недовольно сказала Пенелопа и постучала пальцами о столешнице. — В чём смысл содержать гору тупых нахлебников, если мы сами можем скоро передохнуть. — Интересно узнать твой список нахлебников, — насмешливо протянул Люциус и слегка приподнял бровь. Селвин повторила его выражение лица, а затем молча кивнула в сторону двери. Малфой слегка нахмурился, решив, что она имеет в виду Нотта, но тут возле двери раздались приглушенные голоса братьев Лестрейндж и Филиппа Пиритса. Люциус хмыкнул и с показным вниманием начал изучать свою трость. Если насчёт бесполезности Родольфуса ещё могли быть сомнения, особенно после смерти буйной и безумной жены, то Рабастан и Филипп были однозначным балластом в списке Избранных. — Всем хорошего дня, — громко заявил Пиритс, входя в комнату. — Даже если вы ещё не успели пульнуть «Аваду» в какого-нибудь орденовца. — И тебе того же, — вежливо сказала Пенелопа и скрестила пальцы. — Приветствую, — буркнул Рабастан, заходя следом за Пиритсом и занимая место прямо перед Малфоем. Люциус постарался сдержаться и не поморщиться от ужасного запаха перегара. Наконец-то в зал вернулся Нотт в сопровождении Родольфуса. Мрачный вид Лестрейнджа-старшего только усилил подозрения Малфоя. — Мальсибер опять опаздывает, — недовольно отметил Родольфус и бросил пристальный взгляд на брата. — Он вчера был с тобой? — Нет, — не слишком уверенно ответил тот и поправил сальную прядь, неряшливо ниспадающую на изуродованное драконьей оспой лицо. Пенелопа, место рядом с которой занял Рабастан, невольно поморщилась. — Ждём пять минут и начинаем, — пожал плечами Родольфус и сел во главе стола. Пустое место рядом с Малфоем занял Эдвин. Однако долго ждать не пришлось, и практически сразу в зал ворвался запыхавшийся Патрик Мальсибер. — Задержался в аврорате. Всё-таки этот новенький из потомков Певереллов иногда не дотягивает до своей громкой фамилии. — Ну так может его того… А, Патрик? — расплылся в глупой улыбке Пиритс и подмигнул Мальсиберу. Люциус мысленно застонал и понял, что пришло время оккллюменции. — Что «того»? — огрызнулся Мальсибер и грузно опустился на стул. — Ты видишь толпы желающих, которые хотят работать в аврорате? Или сам готов работать под мои руководством? А может быть, ты, Пиритс, хочешь сам… — Довольно, — резко оборвал намечающийся спор Лестрейндж-старший. — Мы собрались сегодня не для школьных потасовок. — Кстати, да, — перевёл тему Мальсибер, мигом став серьёзным. — Что случилось? Родольфус слегка кашлянул и потёр виски, на секунду прикрыв глаза. Затем он поочерёдно обвёл взглядом каждого и тихо сказал: — Лорда больше нет. Повисла тишина. Малфой вернулся к своим утренним размышлениям и попытался быстро проанализировать свою первую реакцию на эту новость. Хотя окклюменция и слегка притормаживала эмоциональное восприятие, словно подмораживая все эмоции и чувства, но Люциус всё равно был уверен, что где-то в глубине души зашевелилось злорадное удовлетворение. — Когда? — первой прервала тишину резко побледневшая Пенелопа. Малфой бросил на неё оценивающий взгляд, пытаясь разгадать актёрский потенциал госпожи Селвин. Неужели и правда так опечалена? — Сегодня ночью, — ответил Родольфус. — Около четырёх утра. Вновь повисла пауза. Для всех, кто присутствовал тогда в Запретном лесу и видел воочию столкновение Поттера с Лордом, исход войны и расклад на ближайшее будущее были предельно очевидны. Поттер умер сразу, что означало безоговорочную победу для тёмной стороны, но с Волдемортом всё оказалось сложнее — формально физическое тело Лорда не пострадало, но интеллект и магические способности были разрушены навсегда. Первыми пришли в себя братья Лестрейндж, пока все остальные с ужасом наблюдали, как их повелитель рассеяно озирается вокруг и что-то неразборчиво бормочет себе под нос. Рабастан взял на себя попытки обуздать впавшую в истерику и визжащую Беллатрису, тогда как Родольфус быстро наслал на Лорда мощный «Империус» и приказал вывести всех из леса для провозглашения победы перед Орденом. Магия легко вошла в пустую оболочку, благодаря чему Волдеморт, точнее, то, что от него осталось, идеально сыграл свою роль. Однако сильное непростительное только усугубило ментальные повреждения, поэтому, когда в самый разгар возобновившейся битвы Лорда эвакуировали в штаб-квартиру, некогда самый страшный и пугающий волшебник превратился в подобие надувной куклы. — Что мы будем делать? — хрипло озвучил общий вопрос Эдвин. Однако Родольфус неожиданно расслабленно откинулся назад на спинку стула и усмехнулся. — То же, что и весь прошлый год, — сказал он. — Поддерживать легенду и пугать его именем наших противников. Только, пожалуй, откажемся от идеи разместить портрет молодого и красивого Реддла на всех купюрах, заодно и ресурсы сэкономим. Селвин, сможешь обрадовать гоблинов, что всё отменяется? Пенелопа быстро совладала с эмоциями и сухо кивнула своему перу, которое тут же встрепенулось и начало делать записи в тонкой книжке. Пиритс же, наоборот, вытаращил глаза и заикаясь произнёс: — Н-н-но… К-к-как мы сможем всем г-г-говорить, что… — А мы ничего и не будем говорить, — перебил его Лестрейндж-старший. — Формально Лорд следит за каждым и олицетворяет собой победу. Мы же неплохо справлялись со своей работой всё это время, так что нам может помешать делать это дальше? — Но что мы будем делать с возможными слухами? — возразил Мальсибер. Лестрейндж насмешливо приподнял брови: — А кто-то их собирается распространять? — он вновь обвёл каждого тяжелым взглядом. — Я думал ограничиться Непреложным, но если ты так хочешь, могу остановиться и на Обливейте. — Я догадался, что просто так мы отсюда не уйдём, — спокойно ответил Патрик. — Но ты уверен, что больше никто не знает о смерти Лорда? И что не было никаких утечек о его состоянии? — Уверен, — резко сказал Родольфус. — Раз никто из вас не умер загадочной смертью за последние два с лишним года, значит, вы пока ещё в состоянии держать язык за зубами. Рабастан внезапно хрипло рассмеялся, обнажив в улыбке жёлтые и неровные зубы. — Спасибо за доверие, братец, — сипло сказал он. Родольфус слегка побагровел, но воздержался от комментариев. — Хорошо, — деловито сказала Селвин и постучала ногтями по открытой записной книжке, — мы делаем вид, что Лорд по-прежнему наблюдает за каждым и формально возглавляет Министерство, Кабинет продолжает свою работу, договорились. Что дальше? Какой план действий? Родольфус заметно расслабился и взмахнул палочкой, призывая из объёмного портфеля пачку бумаг. — Наши главные задачи — это по-прежнему Хогвартс и Мунго. Если и в следующем году мы пропустим новый набор, а Нотт продолжит распространять свою заразу на мили вокруг — то я за себя не… Ну вот, именно про это я и говорю, — удручающее закончил он, наблюдая, как Нотт опять подавился кашлем. — А что с «Гринготтсом»? — продолжила Селвин. — Мы приостанавливаем работу над проектами? — Зачем? — наконец-то вклинился Люциус и перевёл взгляд на Родольфуса. — Гоблины стали гораздо более управляемыми, а дефолт нам совсем не к месту. — Вы не так меня поняли, — раздражённо сказал Лестрейндж-старший и начал разбирать бумаги. — Ещё раз, мы продолжаем нашу работу и ни от чего не отказываемся. Но в приоритете сейчас идут Хогвартс и Мунго. Так, что я… Ах, да. Прежде чем мы перейдём к этим вопросам, Мальсибер, есть дело для тебя. Вчера вечером в страну въехала последняя представительница Фланаганов, Шифра. Добралась к нам прямо из самой Африки. Проверь её в своём отделе на всякий случай. — Что? — изумлённо спросил Мальсибер, которого и новость о кончине Волдеморта не задела так сильно. — Нахрен ей понадобилось въезжать к нам? Сейчас? — Из-за наследства, разумеется, — ответил Родольфус. — Только не переусердствуй с проверкой. — О, точно, — отозвалась Селвин. — Дервла ведь умерла ещё два месяца назад, а здесь у неё прямых родственников и не осталось. Жаль, что мы чуть-чуть не дотянули до срока аннуляции из-за отсутствия наследников. Могли бы неплохо пополнить казну. — А, Фланаганы, — понимающе сказал Нотт. — Так они в итоге оказались в Африке? Я думал, что старик Коннаин увлекался Азией, они же с Саламандером когда-то были первыми, кто… — Давайте не сейчас, — перебил Родольфус. — Мальсибер допросит эту Шифру, узнает все интересующие нас подробности и расскажет в следующий раз. Нотт, что там у тебя с Мунго? — Да, сейчас, — сухо ответил Эдвин и вытащил из кармана мантии очки. Люциус уставился невидящим взглядом в стену напротив, пытаясь вспомнить, что он слышал про род Фланаганов и слышал ли вообще. Люциус сделал мысленную пометку провести тщательный обыск в семейной библиотеке, а затем перевёл взгляд на Рабастана. Тот сгорбился над столом, явно страдая от последствий похмелья и бессонной ночи. «Какое убожество», подумал он про себя, слушая вполуха отчёт Нотта о реставрации больницы.