Перестань, пап

Шарканье ботинок о бетон на фоне негромких разговоров кучки подростков заставляло Ди ненадолго выпадать из реальности. Вместо сна сегодняшней ночью он путешествует по заброшке. Давно пора куда-то выбраться, пусть самочувствие всё ещё не очень располагало к этому. Ветки проросшего сквозь здание дерева стучали в оконные рамы. Тень от их листьев двигалась, словно пламя свечи, ничем не искажаясь, ведь, помещение абсолютно пусто. Ничего, кроме мусора и немногочисленных граффити. Место не особо популярное. Тут можно только легко подняться на крышу, перед которой находился этаж с балкончиком. Оттуда открывался потрясающий вид на ночной город. Не то, чтобы подростки пришли сюда ради этого. Им хотелось простого уединения. Они общались, пусть и многие не были до этого друг с другом знакомы. Мальчишки, они такие, им ничего не стоит сдружиться с кем-то. Особенно, если этот кто-то принёс немного бухла. Ди тоже культурно выпил. Пусть он считал алкашей слабаками и сбродом, готов был согласиться называть себя так, лишь бы немного расслабиться. Но алкоголь не расслаблял. Совсем. Блондина быстро перестали замечать, потому что видели, тот не расположен к разговору. Они вспомнили о его присутствии, когда почти пустая банка выскользнула из ладоней и через несколько секунд звонко ударилась о землю. Ди даже не шелохнулся, не моргал. Когда к нему обратились, сжал руку в кулак и сглотнул остатки напитка. Как-то непривычно темно. У одного него так или нет, парень не понимал, а спросить не решался. Остальные уже собирались на крышу. Ночь такая же, как и все остальные. Кучевые облака скользили по тёмному небу, закрывая и так не слишком заметные звёзды. Огни города размыто мелькали совсем близко. С ними слилась низко висящая полная луна. Сегодня её свет отдавал чем-то оранжевым. Пусть Ди ничего не сказал отцу, тот знал, что мальчик не ночует дома и волновался. Завтра сложный день, но Глэм не сможет уехать, если не узнает, всё ли с сыном хорошо. Оправа очков скользя по вискам, снимала привычную вечернюю мигрень. Нужно прилечь, но с женой делить постель не хочется. Сердитый вздох и скрип половиц от тяжёлых шагов. Комната, пустующая без хозяина была безразлична к новому гостю. От едва прикрытого шторами окна веяло мистическим холодом. Никакой мистики, оно просто неумело, но старательно закрыто снаружи. Замёрзшая постель была так же мягка, как если бы на ней только что спали. Ди провалялся в кровати весь день, ссылаясь на ухудшение самочувствия, никого к себе не пускал. Что-то неуловимое и далёкое всё ещё было на постельном белье. Обхватив подушку, мужчина прижался к ней щекой и, готов поклясться, почувствовал неторопливое дыхание. Он смотрел в стену, будто вспомнив нечто успокаивающее. Из дрёмы его вывел совиный визг с улицы. Совы умеют иногда кричать как потерявшиеся котята. Их слышно на весь лес, что вряд ли смог бы обычный котёнок. Совы разве обитают в городах? Впрочем, неважно. Пора покинуть комнату. Подняв одеяло, которое он сам и столкнул на пол случайно, Глэм кинул его на кровать, почти как было и ушёл к себе. Белый рассвет, наступивший совсем незаметно. Солнце неторопливо поднималось вверх, укорачивая синие тени от зданий. Больше машин на дорогах, людей на улицах. Охранники сменяют караул. Лениво пнув выпавшую когда-то из его же рук банку, Ди, шатаясь, направлялся к выходу с остальными. Никому не было по пути, так что, мальчик спокойно один зашёл в лес, где сжёг все эмоции, накопившиеся за столько дней. Огонь и костёр — это разные вещи. Костёр — обузданное пламя, уютное рабство огня. Огонь — свободен и опасен, он не привык к контролю, он не желает подчиняться. Контроль огня — сила, доступная лишь человеку. У него нет эмоций, значит, он не может отомстить. За него никто не заступится и никто не пожалеет, ведь, жалость к разрушительной стихии испытывать так глупо. Парень боялся уснуть среди огня и позволить тому отплатить той же монетой, так что, быстро покинув привычное место, юноша направлялся домой. Всё ещё немного пьяный, он понимал, что родители уже давно проснулись и знают о его исчезновении. Так зачем скрываться? Войдя через главный вход, подросток еле стянул с себя берцы и куртку. Осмотрев отца, что уже показался в дверном проёме между коридором и кухней, Ди шёл к лестнице. — Где ты был? — Скрывая эмоции, произнёс мужчина. Никакого ответа. Парень не знал почему игнорировал его. Просто. Потому что захотелось. — Ответь на вопрос, Ди. — Произнёс Глэм, развернув сына к себе. — Ты что, пьян? — Да, пап. — Легко сказал подросток и обвёл языком нижнюю губу. — Ты ещё слишком мал для этого. — Не находя слов, старший всё больше терялся. — Откуда у тебя следы зубов на руках? — От ладоней мальчика послышался запах гари. — Постой, ты ещё и курил? — Нет, я жёг бумагу. — Признался Ди, повиснув на шее отца. — А укусы? Разве не помнишь? Я кусал себя, когда ты меня насиловал. Такая откровенность окончательно сбила Глэма. Он неуверенно положил руку на талию сына, увернувшись от поцелуя малиновых губ. От них приятно пахло спиртом и какими-то ароматизаторами. — Может, ты поспишь? — Предложил он, взяв парня на руки. — Только с тобой. — С издёвкой продолжал Ди. В потеплевшей с ночи комнате его окончательно разморило. Заботливые прикосновения и поглаживания по щеке провожали подростка в мир снов. — Останься. — Капризно сказал он, взяв мужчину за ворот рубашки, когда тот уже собирался уйти. — Потерпи до завтра, солнышко. — Прошептал Глэм. — Я опаздываю… Не желая слушать хоть какие либо оправдания, парень обнял отца и притянул к себе, прерывая очередную реплику поцелуем. Мужчина испытывал двойственные чувства. Ответственность с минутным искушением соревновались в неравном бою. Красноватые щёки, стеклянный взгляд, мокрый лоб и пропахшая дымом тёплая синтетическая кофта. Как был прекрасен его Ди. По-смешному неуклюжий, в этот раз, более раскрепощённый, кажется, испытывает искреннее желание. Или выражает свои мазохистические наклонности, разрешая проявление сексуальной агрессии со стороны отца, будто этим может контролировать ситуацию. Беспомощный и открытый. Травмированное дитя в облаке лживой заботы. Ладони не опускались ниже талии, медленно лаская чужое тело. Почему-то спонтанные прелюдии слаще, чем те, что перед сексом. Размеренные, игривые, милые. Ещё немного и Глэм бы проиграл, уступив жадному до внимания пьяному мальчишке. Возможно, он устоял как раз из-за сильного запаха спиртного, который не мог терпеть ещё со времён жизни у Чеса. Оторвавшись от долгого поцелуя, мужчина слез с подростка, еле встав на ноги. — Ди… — Прошептал он, внезапно почувствовав нехватку воздуха. — У нас правда нет времени. — Почему ты всегда получаешь то, что хочешь? — Сказал Ди, опустив взгляд в пол. — Думаешь, я б не остался? Малыш, мне нужно работать. Ответа не последовало. Младший смиренно лёг на кровать, посматривая на мужчину, который сто тысяч раз жалел о своём решении. — Пока, сынок. — Даже не поцеловав на прощание, отец ушёл, быстро засобиравшись по делам. Ди обнял одеяло и, обиженно шмыгнув носиком, попытался уснуть. Тупая привычка Глэма быть на месте за полчаса до нужного времени, в этот раз нехило спасла. Он всё ещё не мог отойти от произошедшего, пребывая в эйфории ожидания. Поездка на байке привела в чувства. Заходя в особняк очередной ученицы, мужчина не мог перестать думать о сыне. Как обычно быстро настроиться на рабочий лад не получалось. Мысли путались, хаотично вибрируя в голове, окончательно растворившись при звуке неумелой игры. Переходные месяцы часто похожи друг на друга. Не скажешь с первого взгляда ноябрь сейчас или апрель. В лужицах отражалось пасмурное небо, соседствуя со снегом, находившемся, обычно, под крышами. Запачканный осенней грязью, ветвями и листьями, неразрушимый ледяной сугробик. Скоро его закроет новый слой снега или, прежде, он растает, устроившись в дорожных ямах. Весной такого не бывает. Весной ручейки, стекая вниз по склону, носят на своих прозрачных хребтах мелкий мусор. Пробивают собою снег, исчезая под сугробами, словно подземные реки в холмах. Неизвестно, где их начало и где конец. Осенью тихие озёра луж, которые тревожил ветер, а временами и проезжающие рядом машины. На ветвях деревьев не прорастают почки, не колышется молодая листва. Они одиноко стоят, раскинув чёрные ветви и ждут повторения цикла. Мелкая живность копошится где-то глубоко в замёрзшей земле, не путаясь под ногами. Бродячие коты греются на трубах, обёрнутых стекловатой, поглядывая на псов, снующих в поисках тёплого укрытия. Людей на улице не так много в будний день и рабочее время. В школе обычно аншлаг после шестого урока. Ребята толпятся у раздевалки, быстро забирая оттуда сменную обувь и верхнюю одежду. Рядом учитель берёт ключ от кабинета и пробирается сквозь толпу, тихо бурча что-то под нос. На улице дети разбиваются на группы, уходя каждый в свою сторону. Хэви шёл один, не дождавшись друга с факультатива. Подойдя к дому, мальчик долго копался в рюкзаке. — Я же положил его в боковой карман, блин… — Так и не найдя ключ, рыжий был вынужден постучаться в надежде на то, что хоть кто-то есть дома. Дверной звонок, динамик которого расположен в коридоре первого этажа, был слышен даже с улицы. Внезапное пробуждение выбесило, всё ещё, немного пьяного юношу, но, спустившись, он был уже довольно спокоен. Заплетая волосы в хвост, Ди шёл к входной двери. Даже не спросив кто там он открыл её и тут же отвернулся. — Не видел мои ключи? — Спросил Хэви, посмотрев на доску, где они обычно висели. — Блин, вот я идиот. Повесил их для интро и забыл себе забрать. — (Это чё, слом четвёртой стены?) — Можно подумать, ты главный герой серии. — Прошептал блондин, неуклюже потянувшись. — Чё у тебя с голосом? Погоди, ты пьяный? — На лице рыжего проступила издевательская улыбка. — А я папе расскажу. — Он знает. — Как? И ты до сих пор жив? Ди почти дошёл до лестницы, слыша быстрый топот, он ускорился. — Хочешь сказать, он даже не кричал на тебя? — Продолжал расспрашивать Хэви, догнав брата. — Я всегда был его любимым сыночком. Пусть парень и сказал это в шутку, собеседник немного отшатнулся назад. — Младших любят больше. — А вот и нет. — Ты просто бухой и несёшь всякую чушь. Слова, что невозможно будет взять назад, чуть не сорвались с губ старшего. Он хотел высказать всё, но травмировать брата было бы довольно жестоко. В конце концов, ради него он всё это терпел и вот так проболтаться… Оно того не стоит. Парень в принципе не хотел этого разговора. Не помня, как оказался в своей комнате, он долго сидел на кровати, размышляя обо всём, что приходило в голову. Мысли становились бредовее, а значит мозг погружается в сон, после недолгой паузы он быстро генерирует причудливые сюжеты, что вряд ли удастся потом вспомнить. Замёрзший под безразличными лучами закатного солнца, Ди проснулся, и не сразу понял, когда именно наступил конец сонного приключения. На фиолетовом небе виднелись одновременно и солнце и луна. Последняя вела за собой серость грозовых туч. Потерянный, или намеренно выброшенный кем-то учебник стал игрушкой для сильного ветра. Шелестя страницами в разные стороны, поток воздуха вырвал один из намокших листов, оставив на асфальте. Его подхватил другой поток, поднимая не слишком высоко. Неравнодушные люди столкнули книгу с тропинки, молча проходя мимо. Стук вилок о тарелки в этот раз не особо слышен за оживлённым разговором. — С почином тебя, сынок. Наконец-то собутыльник подрос. — Смеялась Вики. — Только много не пей. И не шляйся больше. — Ладно. — Мрачно произнёс Ди. — Пап? — Вдруг подал голос Хэви. — Что? — Ты его накажешь? — Это не имеет смысла. Мы поговорили, он больше так не будет, правда, Ди? — Угу. — Пробубнил подросток, прикрывая набитый едой рот. — Выпить иногда можно. — Добавила Виктория. — Не в слюни, а то утонешь в луже. — Как можно в луже утонуть? Разговор продолжался, а Ди снова летал в облаках. Он не привык быть настолько в центре внимания. Ещё эта глупая ситуация. Быстрее бы уйти в комнату, ловя на себе тяжёлый взгляд отца. Тот, позже, зайдёт к нему и припомнит утренние события. Обязательно припомнит.