Перестань, пап

Прошло два… четыре месяца. Первые проявления весны били в окна белым светом. На замёрзшей земле, покрытой тонким слоем инея, доживали свои последние деньки небольшие холмики снега. Ди шёл со школы, то и дело обходя замёрзшие лужи. Музыку в наушниках время от времени заглушал бьющий по ушам сильный тёплый ветер. Ничего вокруг не замечая, парень был сконцентрирован на сегодняшнем расписании. В этом году ему сдавать экзамены, как никак. И зачем он только задушил свой потенциал, сидя в школе до самого одиннадцатого класса? Впрочем, готов он был ещё в середине осени, остальное время занимаясь, преимущественно, поиском себя. Странно, он будто всегда знал, кем хочет стать, но когда пришло время определиться, впал в ступор. Мысли о будущем были слишком гнетущими, так что, подросток вновь переключился на настоящее. От духоты помещения клонило в сон. Скрип форточки и вот, сырой воздух разгоняет тепло в помещении. Он будет делать это очень долго, столько, сколько Ди готов лежать на кровати в полной тишине. Хэви сегодня весь день торчит у друзей, а так, давно был бы дома. Без его нервного присутствия даже легче, будто не нужно в следующий момент садится за основные уроки… — …потом поделаю задания, поужинаю и к репетитору. — Последний раз уже вслух проговорил свои планы Ди и выдохнул, закрыв глаза. Воспоминания прошлой осени часто тревожили его разум. Иногда казалось, что всё это был долгий причудливый сон. Тонкие жемчужные шрамы доказывали обратное, безжалостно напоминая о расположении лезвия, валяющегося без дела в ящике стола. Первое время оно манило к себе. Являясь просто дурной привычкой, оно так и не смогло заставить Ди снова начать резаться. Тем не менее, не покидало своего места. Время пролетело незаметно и стоило парню сесть за уроки, родители уже пришли с работы. Тяжело вздохнув, юноша взглянул в окно на следы глянцевого заката. Где-то за тёмно-серыми силуэтами домов скрывается уставшее солнце. Лай дворовых собак заглушает музыка в наушниках. Почему-то её легче игнорировать, чем раздражающий шум с улицы или из дома. Ещё час пролетел незаметно. После ужина минут двадцать на сборы и Ди снова снаружи. Запах светлого будущего, такой, будто всем нам есть куда стремиться, при этом ощущение недосягаемости, связки с прошлым и ностальгии. Сигарет бы с ментолом или лёгкого энергетика. Расстегнуть ветровку, чтобы больше не быть в удушающем тепле и, поправив высокое горло тонкой стрейчевой толстовки идти к тем тесно расположенным, но всё ещё одиноким домам. Остановившись возле одного такого унылого здания, спокойно докурить сигарету, ловя презрительные взгляды людей, собравшихся на лавочке, и, как ни в чём не бывало, зайти в подъезд. Быстрая дробь шагов, стук замка, скрип двери, всё отражалось эхом от стен бывшего общежития. Ныне это была коммунальная квартира, где вещи были раскиданы прямо в узких коридорах. От разнообразия запахов кружилась голова. Откуда-то несло хозяйственным мылом, а следом жжёными опилками, гниющими остатками продуктов и супом. Еле дойдя до нужной двери, подросток быстро зашёл внутрь и снял сумку с плеча. Студент третьекурсник, сгорбившийся над какими-то книгами нервно обернулся и заспанными глазами глядел на парня в проходе. Ди было его жаль и он сам боялся закончить так же. В каморке среди ора алкашни и воя сумасшедших. Ещё хуже — стать как они. Выдвинув стул, репетитор попросил блондина сесть и, закрыв толстую тетрадь, скинул её в ящик. Ди устроился рядом, рассматривая фигурки на подоконнике. Два часа оживлённых разговоров, редко по теме занятия и вот, в дверь стучится уже следующий ученик. Не будь его, они, кажется, просидели бы целую ночь болтая о математических теориях. Вернувшись домой, парень вновь зашёл к себе. Открыв компьютер, он, по привычке, хотел подключиться к их с Хэви совместному интернету, но, почему, то, сеть так и не была обнаружена. Зайдя в комнату к младшему брату, заглянул за батарею. Ничего там не обнаружив, Ди оставалось молиться, что рыжий просто переложил роутер куда-то, не сообщив ему. Неизвестно сколько времени подросток просидел как на иголках. Написал кучу сообщений, но все они так и не были прочитаны. — Хэви, придурок, ну ответь же! Бесполезно. Додумывая самые худшие версии развития событий, Ди сел на пол возле лестницы, оперевшись лицом на перила. Шаги в прихожей, парень моментально поднялся со своего места. Спустившись на первый этаж, он попытался что-то объяснить брату, но не успел. Из кухни бесшумно вышел Глэм. — Мне нужно с тобой поговорить, Хэви. — Мрачно произнёс он, идя в свой кабинет. — Я вовремя вернулся, ну типа, уроки сделаю, время есть ещё… — На скорую руку оправдывался рыжий, даже не заметив, что всё это время его игнорировали. — Пап? — Подняв взгляд произнёс он. Заметив обеспокоенное выражение лица старшего брата, парень немного насторожился. Тот лишь одними губами произнёс: — Роутер. Хэви моментально изменился в лице. Оперевшись на стену он что-то шепотом причитал. Вернувшись, мужчина подошёл к сыновьям, держа в руках коробочку. — Я нашёл это у тебя в комнате. Ничего не хочешь объяснить? Младший даже губ не мог разомкнуть, пусть в таких ситуациях обычно болтал без умолку. — Это моё. — Без раздумий заступился Ди. — Любопытно. Почему же внутри лежала бумага, вся информация на которой написана почерком Хэви? — Ты что, до сих пор не закрыл долги? — Сорвался он на брата. — Прости. — Только и мог пропищать тот, вжавшись в спину старшего. — Ещё и взял довольно много у нас, но, на сколько я вижу, уже вернул. К твоему сведению, все траты чётко расписаны и я заметил пропажу денег. Думал, ты потратил их на новую игру или ещё что-нибудь по мелочи, но такое. Вы меня очень разочаровали. — Послушай, пап. Мы уже не маленькие, чтобы отгораживать нас от, по твоему мнению, опасного контента. — Чья была идея? — Моя. — Тихо признался младший. — Перестань прятаться. — Резко схватив его за волосы, Глэм вытянул рыжего вперёд и отпустил. — Раз ты взрослый, неси ответственность. — Пап, не надо. — Резко сказал Ди. — Да ну, хочешь понести наказание за него? Юноша тут же обмяк, ноги незаметно подкосились, по рукам прошла редкая рябь, словно бенгальский огонь взрывался под кожей. — Значит так. — Продолжил Глэм. — Это я отключаю. С этим ты разбираешься. — Он протянул листочек, на котором было расписаны долги Хэви, откуда он брал деньги и сколько ему ещё предстоит вернуть. — И неделю сидишь без компьютера. Скажи брату спасибо, что не больше. — Ну па… — Марш в комнату. Братья переглянулись. По взгляду Ди было понятно, что он на грани. Младший боялся оставлять их наедине, но возражать отцу тоже довольно сложно. Шумно выдохнув, он, всё же, ушёл к себе с одним лишь листом бумаги в руках. Ещё минуту простояв в тишине, блондины полностью игнорировали друг друга. По крайней мере пытались. — Ты ведь обещал. — Ди не смог продолжить. Резко схватив сына за запястье, Глэм увёл его в свою обитель. Сегодня тут по-особенному тесно, словно стены медленно сдвигаются навстречу друг другу. Ловушка, из которой нет выхода, как только отец запирает дверь. — Будь сегодня тише, все дома. Невозможно быть тише, когда внутри закипает отчаяние, медленно и неуверенно, редкими толчками злость разрывает плоть. Ну как? Как это может происходить снова? Равнодушие. Даже когда отец пытает его. Пытает молчанием, медлит с завершением, растягивает вечер как податливую карамель. В одних джинсах сидит за ним и плетёт косу из волос, похожих на сено. Сухих, ломких и уже более тусклых. Выбившиеся пряди прикрывают румяное личико. Жаль они не способны прикрыть то, что ниже. Стыд, стойкость… к чему это теперь? Зачем он только поверил? Может, без этого было бы легче? То легче, пришедшее всего на пару месяцев. Напрасно. Теперь оно не придёт и за пару лет. Искалеченная душа не терпит осечек. Не терпит ошибок и срывов. Провод зарядника о голую кожу. Болезненно, почти бесшумно. Только свист, похожий на оборванный вдох. Прерванный стон, ушедший внутрь, оседающий комом в душе. Хлёсткие удары, по ощущениям будто удар током. Раз за разом, не прекращаясь, они перекрикивали друг друга, становясь всё невыносимее. — Прости. — Прошептал Ди. — Мы не должны были этого делать. Как и предполагалось, это вывело Глэма из транса. Ещё пара ударов и ладонь разомкнулась, выпуская из объятий сложенный вдвое тонкий провод. Хэви так и не нашёл силы дойти до комнаты. Собственная тень, казалось, могла выслушать, дать совет. Мальчик чувствовал себя безмерно виноватым. Он втянул Ди в это, не мог что ли сам разобраться с этим дурацким сайтом? Поздно. Взрослые говорили: «выбор есть всегда». Но некоторые вещи непоправимы. Возможно, и нечего себя за это корить. Увы, эта мысль ни капли не успокаивала, только больше убеждая в своей никчёмности. Что делает отец с ним в кабинете? Подслушивать — неправильно. Но осталось ли что-то правильное вообще? С каждым шагом спуск давался всё уверенней. Иногда Хэви останавливался, прислушиваясь к звукам, кажется, исходящим из кабинета. Даже когда он вплотную подошёл к двери, не мог понять происходящее за ней. Осторожно опустившись, парень заглянул в щель между полом и дверью. Он видел только ноги, но даже этого хватило… Поглаживая вздрагивающее тело, Глэм вновь будто провалился в сон. Так предсказуемы были его движения, так спокойны. Даже когда пальцы сталкивались с опухшей волнами кожей, они продолжали точные движения, словно игла, идущая по дорожке пластинки. Ди как никому другому идёт быть покорным. Даже если Глэм прикажет встать на колени, мальчик, преодолевая отвращение встанет и сделает то, что уже делал. Качающиеся, как ветви на ветру, ладони расположились на бёдрах партнёра. Ну же, тебе не впервой, Ди. Горько и противно. Будто держишь во рту мёртвого ужа. Он достаёт тебе до горла. Хоть бы вытерпеть. Чавкающие звуки распространились по комнате, уходя за её пределы не дальше, чем свет старой лампы. Дошедшие до ушей Хэви, они ещё минуту крутились в голове, даже когда рыжий убежал на второй этаж. Преследовали. Как навязчивые мысли. Правда ли это? Или он чего-то не увидел, не понял? То, что было в горле брата, от чего он задыхался, нет. Так не бывает. Если бы он знал, мог бы отмотать время назад и увести Ди с собой. В своих четырёх стенах Хэви тоже чувствовал себя как в ловушке. Снова выйдя в коридор, он услышал, как близко щёлкает выключатель. Кто-то в ванной. Иногда кажется, что всё происходящее додумано воображением. На самом деле ты не здесь, не блюёшь сейчас в раковину, ты в комнате, и ничего не было. Ещё один рвотный позыв, Ди не в силах сопротивляться. Два пальца, не дошедшие до шершавых от засохшей крови губ, переместились к груди, затем, к животу, сжимая кожу, под которой усилено сокращались мышцы. Обратив внимание на своё отражение в зеркале над раковиной, парень включил воду и умыл лицо. Выглядеть оно лучше не стало, но холодная вода привела в чувства. В глазах больше не двоилось, жаль, ужасно хочется пить, а выходить из ванной — не особо. Сполоснув ещё и рот, Ди закрыл кран и просто вышел. Уже как-то всё равно. Может ли быть ещё хуже? Если может, этого не избежать. Второй этаж и вот, так близко долгожданное спокойствие. Голова почти не кружится, особенно, когда ощущаешь прикосновения на своём предплечье… Повернувшись к младшему, Ди сразу всё понял. — Хэви… прости. Прости, что всё-таки не уберёг тебя. — Т-ты в своём уме? Ди… Как давно он это делает с тобой? — Я не хочу об этом, прости. — Понимаю. — И маме не говори. Пожалуйста. Это такой позор. — Блондин отвернулся и, пройдя немного, открыл дверь в свою комнату. — Мне страшно теперь. — Подошёл к нему Хэви. — Может, расскажем, как ты будешь готов? — Нет. Мне скоро восемнадцать. Я съеду от родителей. Если он к тебе будет приставать, обязательно скажи, поживёшь у меня. Хэви, кажется, не устроил этот ответ. Его мир рухнул, а старший говорит о каком-то материальном… — Всё будет. — Не завершив фразу, но с явной надеждой на лучшее, сказал Ди. Глэм будто ждал этого, как не ждал даже первой попытки. Ждал, чтобы разрушить и так еле державшуюся надежду. Не стоило давать обещаний, если знал, что выполнить не способен. Мужчина думал, что сын согласится тогда. Согласится быть с ним, кто знает, может, это помогло бы им обоим. Ничего не вернуть. Как не вернуть неправильно посаженные цветы, умершие под толщами снега. Теперь они просто почерневшие, сгнившие, припадшие к земле невысокие тельца. Никакой эйфории, как было впервые. После судорожного оргазма почти мертвенно ледяное равнодушие. За день до влюблённости…о боже, Глэм, как можно это помнить? За день до влюблённости, мужчина сидел с обоими сыновьями в гостиной и смотрел телевизор. Пока Хэви ластился, как котёнок, Ди сидел на кресле и пялился в телек. Отец посматривал на него, щекоча младшего сына, что сделать было не так уж и просто. Рыжий вертелся на диване, пытаясь остановить руки, тянувшиеся к нему, но как только они становились равнодушны, сам лез под них. Пусть Глэму за глаза хватало и это маленькое вертлявое чудовище, хотелось, чтобы Ди тоже был с ними. Был ближе к семье, к нему. Ведь, что у них было, кроме чтения в тайном месте и интеллектуальных поединков? Самому Ди совершенно этого не хотелось. Он ценил образ уравновешенного, загадочного старшего брата. Не доставляющего неприятностей, но проблемного ребёнка, того, чьё доверие нужно заслуживать. Того, кто не мог себе позволить быть также открыт. Из принципов ли, или от чего-то ещё, не мог. Мимолётно касаться кончиков ушей, надевая чуть великоватый венок; вытянув руку вперёд настойчиво уходить от нежностей; перелистывая страницу, задеть ладонь, держащую книгу. Его всегда так мало, но в этом и прелесть. Будет ли он так ценен в доступности, в покорности? Нет. Нужно было оставить всё, как есть. Глэм сам испортил то, что любил.