Поход в клуб

      Тёплое одеяло, мягкие подушки, удобный матрас. Уютно.. Почти. За окном темнота, фонарь светит прямиком в окно, ослепляя своим светом серые глаза. Необыкновенный цвет, которых сложно сравнить с чем-либо. Ведь это нечто неповторимое, необычное.. Но на вид на столько простое и непримечательное, что какие-либо особенности этих притягательных обсидиановых глаз могут заметить только те люди, которые видели эти глаза вблизи, а таких к сожалению нет. Жаль.       Брюнет закрывает запястьем лицо, уж больно свет мешает. Парень уже мысленно подготовился к бессонной ночи. Ведь именно в этот день мама Келлермана решила постирать шторы, он бы, конечно, попросил какую-нибудь маску для сна, но как-то неудобно что-ли. Именно из-за этой глупой стеснительности он лишится сна на одну ночь. Молодец! Ему хотелось самому себе похлопать стоя за такую черту характера. Парень, конечно, развернулся бы на другой бок, но дыхание, которое щекочет шею парня уже часа так два, говорить о том, что спать лицом к лицу с парнем, который к тому же безумно нравится как-то неуютно? Смущающе? Парень сам пока не мог определить свои эмоции, поэтому лёг на спину, и закрыв глаза, дабы надоедливый фонарь наконец не смог его отвлечь от важных раздумий, погрузился в свои мысли.       Но как бы не пытался парень думать о близлежащих сессиях и о другой студенческой суете, в его мысли всегда врывался Дэмонтаниэль, который так или иначе отклонял мысли старосты совсем в другое направление, от чего хотелось мысленно послать Келлермана на три весёлых буквы, ведь этот придурок даже спокойно подумать о важных темах не даёт. Но последней каплей стала рука и нога Келлермана, ведь они каким-то невероятным образом оказались на старосте, а если быть точнее, рука где-то у груди, а нога в коленях.       «Ну пиздец», подумал тогда брюнет. Кажется, его приняли за подушку, и теперь к его итак не сладкому положению, добавилась ещё одна проблема — ему стало жарко, но одеяло было никак не убрать, ведь тельце по соседству прижало его к телу старосты своими конечностями. Брюнет, конечно, думал, мол, он хозяин этого дома, имеет право делать всё, что его душеньке угодно, но блять.. А как же такое понятие, как личные границы? Конечно, так дело не пойдёт, поэтому Кёниг начал тихо будить своего друга.       — Эй, Дэм, — Тихо шептал староста, рукой нежно касаясь блондина.       Но проклятый не спешил просыпаться, он лишь что-то промычал, сильнее вжимаясь в свою «подушку».       Не хочет просыпаться. А Тэнэ тут страдает, потому что уверен, что ещё секунда и его тело внутри одеяла сварится от такой невыносимой жары, так ещё и батарея рядом..       — Блять, Дэм, проснись, — продолжает шептать аллергик хриплым голосом. — Пожалуйста..       И блондин наконец медленно начинает открывать глаза, но пока видит все расплывчато, поэтому впринципе не понимает, что происходит и, что вообще от него собственно хотят.       — М.. Что? — Заспанный голос блондина вызывает табун мурашек, но Тэнэ на максимальном серьёзе говорит:       — Отпусти меня пожалуйста, мне очень жарко.. — И тут проклятого осенило. Ведь то, что он обнимает, вообще не подушка, или же не на крайняк одеяло, поэтому он моментально вскакивает и начинает судорожно извиняться, что, кажется, чуть не убил своего друга во сне.       Тэнэ пускает лёгких смешок и говорит, что все ок, только просит отвернуться в другую сторону, так как ему очень мешает свет фонаря с улицы.       Келлерман естественно соглашается. И наконец спустя тридцать минут аллергику наконец удается уснуть, чему он несказанно рад, ведь он наконец не будет спать на парах, как это случилось днём, а нормально сможет получить хоть какие-то знания. Он уснул с улыбкой на лице, хотя к чему радоваться таким мелочам, хотя может это не мелочи вовсе, и он за свои восемнадцать лет успел познать весь вкус жизни? Кто его знает, этого Кёнига.