Family Values

Потом все поздравили Октавиуса и Элеонор, пообнимались, поохали. Обсудили августовскую свадьбу в Лондоне. Октавиус сказал, что Элеонор согласилась его сопровождать в командировку в статусе невесты. Эсми наблюдала за Октавиусом, и ей казалось невероятным, как ловко он переводит темы с квиддича, когда рядом оказывался отец, и с оранжевого платья Элеонор, когда к ним присоединялась мать. Мистер и миссис Фоули слегка расслабились. — Что они такие дерганые? Дочку замуж выдают, а не в Азкабан отправляют, — спросила Эсми Маркуса. Они сидели в углу на диване с бутылкой вина и наблюдали за гостями. — Про мою семью не самые лучшие слухи ходят, — пояснил Маркус, — так что побаиваются. Дед был… — он задумался, подбирая слова, — слегка неуравновешенным, все это помнят. Вот и нервничают. Но все будет нормально, надеюсь. Потом они сидели за столом, Септимус обсуждал что-то с мистером Фоули про квиддич, Летиция рассказывала Элеонор и Октавиусу про новые растения в саду, которые она помогает выращивать. Беатрис прикидывала, во что можно переодеть Элеонор и, возможно, миссис Фоули. Маркус с Кассиусом молча ели, стараясь не смотреть друг на друга. — Почему тебя посадили напротив Кассиуса? — тихо спросила Эсми. — Не знаю, возможно, Октавиус боится сажать нас рядом, когда на столе есть ножи. — Его несложно понять. Слушай, я все думаю насчет твоего перстня. То, что им можно определять яды. Идея отличная, но практически использовать неудобно. Ты же не сможешь опустить перстень в бокал, не снимая с руки, так? Маркус задумался, посмотрел на перстень, потом на бокал. — Думаю, нет, только если налито совсем до края, — о таком Маркус даже не думал. — Я начинаю понимать, почему ты на Когтевране. — А если его предварительно снять, то это не будет так незаметно, — продолжала размышлять Эсми. — Снять перстень, потом опустить в бокал, потом снова надеть. А сколько его надо держать в жидкости? — Наверное, сразу видно. — Маркус никогда не пытался понять, как действует перстень. — Я не знаю, я не пробовал. — Почему? — девушка изумленно смотрела на него. — Да как-то не было у меня ситуаций, когда я думал, что меня травят, — он перехватил ее взгляд и предложил: — Хочешь сейчас попробовать? — Хочу! — Это было так интересно. Девушка задумалась: — Давай хотя бы проверим, можно ли незаметно все это провернуть. Маркус под столом снял перстень, протянул его Эсми. Перстень был тяжелый. Она посмотрела на свой бокал и на бокал Маркуса. — Давай лучше в твой опустим, у тебя больше вина осталось. Удобнее будет. Маркус взял свой бокал, опустил его пониже, и Эсми опустила кольцо, чтобы перстень коснулся жидкости. Она достала перстень. — Вроде получилось. Может, еще подержать надо? — Вы серьезно думаете, что мы будем вас травить на семейном ужине? — прозвучал голос Кассиуса. Все замолчали и обернулись на них. Эсми застыла с перстнем в руке. Маркус, слегка замешкавшись, поставил бокал на стол. — Какого цвета камень? — продолжил Кассиус. — Черный? Вот видишь, можешь не волноваться, брат, пей вино спокойно, — Кассиус слегка улыбнулся, но затем почти выплюнул: — Ты оскорбляешь семью своим недоверием. — Пошел-ка ты на хуй, Кассиус. Эсми ощутила, как напрягся Маркус; она заметила, что нож лежал рядом с ним. Мистер и миссис Фоули испуганно переглядывались. Все остальные застыли в ожидании. — Это моя идея, не Марка, — в тишине произнесла Эсми. — Конечно, я не думала, что вино может быть отравлено. Просто Марк рассказал мне про этот перстень, и я раздумывала, что он не очень удобный. — Кассиус удивленно посмотрел на нее. Эсми продолжила: — Ведь чтобы опустить перстень в вино или в воду, или куда-то, его надо снять. Обычно бокалы узкие, и жидкость редко доливают доверху. А если ты его снимаешь, то сложно это сделать тайно. И я хотела проверить, можно ли это сделать незаметно за столом — и оказалось, что нельзя. Это моя идея, так что я очень извиняюсь, — она сцепила руки и думала, как можно улизнуть отсюда. Ситуация была и правда не очень красивая. — А я согласна с Эсми, — неожиданно сказала Беатрис. — Это неудобно. Кто придумал сделать такой странный перстень? Удобнее было бы сделать подвеску на цепочке, которую легко можно опустить и в бокал, и в бутылку. — Ты можешь вылить немного жидкости на перстень, — парировал Кассиус. — А если это какая-нибудь дрянь, которая разъест руку? — вмешался Септимус. — Что это за камень? Почему он яды определяет? — Подозреваю, это губчатый обсидиан, пропитанный кровью каменного хорватского дракона, — ответил Кассиус. — Он краснеет, когда на него яд попадает? — Дед говорил, что краснеет. Я не проверял. У меня нет под рукой ядов. — Маркус, нахмурившись, посмотрел на Кассиуса. — Так давайте проверим! — оживилась Беатрис. — Кассиус, доставай яды! — Мама! — вмешался Октавиус. — У нас гости. Давайте мы не будем сейчас заниматься такими вещами. — Какими такими? Вам что, не интересно посмотреть, изменит ли камень цвет? — обратилась Беатрис к семье Фоули. Те были явно в замешательстве, потому что отказывать хозяйке невежливо, но и обращаться с ядами было опасно, не говоря о том, что яды должны содержаться в специальных лабораториях, а за хранение их дома можно было попасть в Азкабан. — Видишь, Октавио, всем интересно. Не смущай людей. Кассио, дай мне яд. — Я не ношу с собой яды, особенно когда иду на семейный вечер, — почти прошипел Кассиус и посмотрел на Маркуса. — Иди к дяде и попроси у него, — Беатрис смотрела на сына, удивляясь, что он не может решить элементарную проблему. — Ты как ребенок. Скажи, что это для эксперимента. — Тогда он сам сюда придет, — перебил Септимус. — А мы вроде пока не собирались его представлять. — Да, не стоит пока, — задумалась Беатрис, потом внимательно посмотрела на мужа и спросила: — Септимо, а у тебя есть яд? У деда были яды? Может, осталось что? — Нет, дед яды не любил, в основном артефакты, но они не ядовитые, просто проклятые, — Септимус улыбнулся обеспокоенным Фоули. — Насчет проклятых, — вспомнила Беатрис. — На днях я не нашла опаловое ожерелье деда. Ты его видел? — Я продал его Горбину и Бэрксу. — Беатрис разочарованно застонала. -— Не ной, у нас два эльфа из-за него сдохли, — он посмотрел на шокированных родителей Элеонор и пояснил: — Я им говорил не трогать его, но они тупые. Сами виноваты. Беатрис нахмурилась, потом она что-то вспомнила и радостно крикнула: — Донна! — с хлопком появилась эльфийка в кружевной наволочке. — Донна, неси шкатулку с перстнями, синюю. Донна исчезла и через мгновение появилась с большой синей шкатулкой. Беатрис поставила ее на стол и распахнула. Внутри вперемешку лежали перстни и кольца. Беатрис попыталась найти что-то, потом вздохнула и высыпала содержимое на стол. По столу покатились десятки перстней и колец. Эсми и Летиция поймали парочку, которые чуть не упали на пол. Элеонор с непониманием посмотрела на Октавиуса. Он взял ее за руку и улыбнулся. — Надо найти перстень с изумрудом. Ищем перстень с изумрудом, — командовала Беатрис. — Зеленый, красивый. — Тут нет проклятых колец? — осторожно спросил Кассиус. Все замерли и посмотрели на Беатрис. Она так же медленно посмотрела на мужа. Мистер Флинт вздохнул, вытащил палочку, сделал незаметное движение и произнес «Эандем маледиктум». На кончике палочки загорелся серебряный свет, как фонарик, он навел свет на кольца, они засверкали серебристым свечением. Внезапно свечение погасло и Септимус убрал палочку: — Кольцо по центру, снизу мутноватое, не трогай его. Оно не убьет, но какая-то дрянь на нем есть, — он взял вилку, спихнул перстни в сторону, подцепил золотое кольцо с узором из листьев и, положив его в платок, убрал в карман. — Остальные в твоем распоряжении. Беатрис стала разбирать кольца. Летиция взяла в руку перстень с розовым камнем с белой камеей сверху, куда-то нажала — и перстень распахнулся. Внутри был порошок. Беатрис взглянула на кольцо и сказала: — Это не то. Это или амортенция или зелье живой смерти. Кассиус взял перстень из рук Летиции, осмотрел и определил: — Это амортенция. Кристаллы одинаковые, овальные. — Тогда живая смерть в лунном камне. Путаю их все время, — Беатрис даже не подняла голову. — Амортенция — это ведь зелье, в смысле, она должны быть жидкой, — внезапно сказала Элеонор. — Это не порошок. И в него надо добавлять частичку того, кого следует полюбить. — Да, Элеонор, все верно. Десять баллов Когтеврану, — Кассиус закрыл кольцо и положил его на стол. — Но это усовершенствованная амортенция, по рецепту прадеда. Это маленькие семейные секреты. Тебе надо просто капнуть каплю крови того, кого следует полюбить, как ты выразилась, в этот порошок, а потом вылить это в бокал, оно концентрировано, поэтому его будет более чем достаточно. Элеонор и ее родители обеспокоенно переглянулись. — Ага! Я знала, что оно здесь! — радостно вскрикнула Беатрис. В ее руке был перстень с изумрудной розой. Она повертела его, потом взяла вилку и нажала сбоку от розы. Лепестки раскрылись и внутри оказалось несколько кристаллов. — Септимо, дай какой-нибудь бокал с вином. — Нехер нормальные бокалы переводить. Донна, принеси, ненужный стакан. Эльфийка появилась, держа в руке обычный стакан. Септимус поставил его на стол, налил вина. Беатрис повернулась к Кассиусу и сказала: — Кассио, дай мне пинцет. — Не дам я тебе пинцет. Яды дома за ужином разводить, что за безответственность! И у нас, кстати, сегодня гости, — покосился он на Фоули, — с чего ты взяла, что у меня есть пинцет? — Allora diro a mio padre che sei un alchimista inutile. Non dirmi come trattare i veleni. Lo so fare meglio di te<note>Тогда я скажу своему отцу, что ты никудышный алхимик. Не говори мне, как готовить яды. Я это знаю получше тебя (ит.)</note>, — Беатрис взглянула на Кассиуса с такой злобой, что он потерялся, потом достал из кармана футляр, вытащил из него пинцет и подал матери. Она аккуратно подцепила пинцетом один кристаллик и бросила его в вино. Все внимательно наблюдали за Беатрис. Она, не отрывая взгляда от стакана, подала пинцет Кассиусу, который завернул его в платок и убрал в карман. — Марко, милый, дай перстень. Маркус подал перстень матери. Она медленно опустила перстень в стакан, и когда вино коснулось камня, перстень окрасился в кроваво-красный. — Santa Lucia! Я в восторге. Посмотрите, он красный. Это так потрясающе. Септимо, посмотри. Он красный. Вы видите, Марко, Эсми, вам видно? Пока Беатрис побежала к мистеру и миссис Фоули показывать красный камень в перстне, Кассиус взял стакан с вином, достал палочку, уменьшил его, затем проговорил какое-то заклинание и вокруг стакана вырос кристалл. Он убрал кристалл в карман. — В лаборатории уничтожу, — пояснил он всем. Немного подумав, он вытащил маленький флакон, дождался, пока мать вернется на свое место, восторгаясь перстнем, забрал у нее перстень, капнул на камень жидкость из флакона. Камень зашипел и почернел. Кассиус капнул жидкость на свою салфетку и аккуратно протер ей перстень. Потом повертел его в руке и передал Маркусу. — Теперь не опасен. Можешь носить. Маркус взял перстень и кивнул в знак благодарности. Эсми с восторгом наблюдала за всей этой сценой. За невозмутимостью Септимуса и Маркуса, за невероятной энергией Беатрис, за профессионализмом Кассиуса, за страхом семейства Фоули. — Донна, неси скорее смородиновое суфле, — Беатрис явно нравился вечер. — Вы никогда не ели смородиновое суфле? — обратилась она к миссис Фоули. — Оно потрясающее. По рецепту моей прабабушки. Вы обязаны его попробовать. — Беатриче, а какого хера у нас дома перстень со Слезами Морфея? — Септимус отпил вино из своего бокала. — Отец подарил мне, чтобы я тебя отравила, если ты мне изменишь. Летиция засмеялась. Элеонора и миссис Фоули неуверенно присоединились к ним. Октавиус улыбался. — Она ведь не шутит? — шепотом спросила Эсми у Маркуса. — Нет, — покачал он головой. — Когда дело касается ядов и одежды, моя мать не шутит. — Разве безопасно хранить такие вещи дома? — внезапно уточнил мистер Фоули. — Мы же ими не пользуемся, — Беатрис была очаровательна. — Хранить можно. Слезы Морфея, — она повертела перстень с уже закрытой розой, — довольно гуманный яд. Раз — и все, как будто уснул, а вот если подсыпать pelle di cristallo, будет очень неприятно, — Кассиус с Летицией скривились. — Поэтому я всегда ношу с собой безоар. Знаете, мой отец постоянно говорил мне, что можно забыть дома палочку, но безоар нужен всегда. Так? — она оглядела всех собравшихся за столом. Кассиус показал пальцем на браслет с камнями, Октавиус вытащил из-за ворота медальон, Маркус вытащил свой медальон из внутреннего кармана пиджака. — Марко, милый, носи на себе. Не храни в одежде. — Он мешает мне во время тренировок. Никто не будет травить меня в Хогвартсе, не паникуй. Элеонор испуганно смотрела на Октавиуса. Октавиус улыбнулся ей, а Кассиус поднял бокал и сказал: — Добро пожаловать в семью, Элеонор. Когда Эсми с Маркусом вернулись в замок, он пошел проводить ее до гостиной. — Извини за всех. Я хотел бы сказать, что они нормальные, просто сейчас такие, но не могу. — Ты что, мне ужасно все понравились , — это был один из лучших семейных вечеров в ее жизни. — Твоя мать потрясающая. Я весь вечер была в восторге. Я стану ее поклонницей. — Ну, тогда совесть не будет меня мучить. Они остановились перед дверью в гостиную Когтеврана. — Давай тут без меня, — Маркус посмотрел на дверь. — Не люблю когтевранские загадки, чувствую себя тупым. — Хорошо, — Эсми посмотрела на него внимательно. — Спасибо за вечер. Маркус задумался на пару секунд, потом кивнул, посмотрел на нее еще раз и ушел. * * * — Ну и как у него дома? — девчонки смотрели на нее. — Хорошо, красиво, — Эсми задумалась, описывая дом. — У него очень классная мать. Мы поболтали, поужинали и вернулись обратно. Ничего интересного, обычные светские разговоры. Его брат знакомил всех со своей невестой. У них свадьба летом, а брат через месяц уезжает в Новую Зеландию и поэтому полвечера все обсуждали, где праздновать свадьбу. Его невеста, кстати, из Когтеврана. Элеонор Фоули, ей двадцать два, может, чуть старше. — Я не помню ее, но, если мы и учились вместе, она была на старших курсах, когда мы поступили, — Пенелопа пожала плечами. — Так что мы не пересеклись. — А что с Флинтом? — нетерпеливо спросила Розамунд. — А что с Флинтом? — в ответ переспросила Эсми. — Вы же встречаетесь. У вас прям все серьезно? — Пенелопа смотрела на Эсми во все глаза. — Когда будете отмечать вашу помолвку? — Мы не встречаемся. Девчонки закатили глаза. Эсми уже не знала, как до них это донести: — Серьезно! Чтобы вам было понятнее, я с ним даже ни разу не целовалась. — Это прям странно, — сказала Эстер. — Может, ему бладжеры совсем мозг отбили. Все считают, что вы пара. Он же тебя даже на метле катал. — Откуда ты знаешь? — ахнула Эсми. — Это правда? — взвизгнула Розамунд. — Пол-Когтеврана знает, — ухмыльнулась Эстер. — Обзор из окон хороший. Флинт никого никогда не подпускает к своей метле. До его члена добраться проще, чем до метлы. — И он познакомил тебя со своими родителями. Это очень серьезный шаг для чистокровных, особенно таких, как Флинт, — добавила Пенелопа. — И он подарил тебе эти серьги. Никто не дарит такие подарки просто подруге, — — Розамунд передала серьги Эсми. — А еще он тебе огурец достал, — Пенелопа уселась поудобнее. — На травологии, из цапня, — пояснила она остальным. — Помните, у Эсми не получилось. Так Флинт специально пришел в теплицу на пересдачу по каким-то своим делам и Боула прихватил с собой. Пока Боул отвлекал профессора Стебль, Флинт огурец из цапня достал и Эсми отдал, и ей за эту тему поставили зачтено. — Я жалею, что тебе это рассказала, — Эсми недовольно посмотрела на Пенелопу. — Это просто дружеская помощь. — Это признание в любви… — мечтательно проговорила Розамунд.