Family Values

— Ты врубаешься, какие могут быть артефакты у Жака де Моле? — Септимус сидел за столом в лаборатории Козимо и вертел в руках ложки для помешивания зелий. — Я как представлю, так и охереваю. Кто бы мог подумать, что путь к сокровищам тамплиеров находится между ног у этой девчонки. А еще у него же место в парламенте, так? — Так. Я специально узнал, — Козимо отвечал, не поворачиваясь к собеседнику. — Если он поможет, то поправки к законам по обороту ядов по Франции пройдут как по маслу. — А еще можно будет выбить разрешение торговать ядами в заморских территориях, — Септимус задумался. — Там вроде законы попроще, но без французов к ним не влезть. Ты ощущаешь открывающиеся перспективы? Только дед мутный какой-то, тебе не кажется? Не понимаю, что у него на уме. — Насчет заморских территорий, это да, там все подвязаны, — Козимо что-то делал у рабочей поверхности. — А насчет деда, то да мутноват, соглашусь. Но знаешь, он в таком расстройстве, что у него дети творят ерунду разную. От такого расстройства часто заболевают. Иногда даже умирают после длительной болезни. — Особенно если антидотов под рукой нет, — Септимус рассматривал латунную ложку, вертя ее в руках и проверяя, как на ней отражается солнце. — Но такие болезни обычно не один год длятся. Деду надо своего правнука еще увидеть. Ты же найдешь лекарства, чтобы дед дотянул? — Конечно, мне будет сложно, но я найду, — Козимо задумался. — Правнук — это хорошо. Я готов поспорить, что все запирающие печати замешаны на крови. И главный вопрос, сработает ли женская кровь? Она ведь наследница, да? Она все получит? — Да, ну сначала Адриан, потом Эдвард, а потом она, — Септимус взял другую ложку. — Или ты хочешь, чтобы у нее вся семья померла? Нехорошо будет. — Нет, конечно, но подумай сам. Адриан хороший, только без детей и судя по всему управлять семейными делами не стремится. Они оба об этом вскользь говорили. Он ученый, а знаешь, я вот считаю, что ученым надо помогать. Я вообще за науку, как мой славный предок Лоренцо. Если у него талант к наукам, то пусть и занимается наукой и не отвлекается на управление семейными делами. Это ж столько сил и времени, нам ли не знать. А ему, может, во Вьетнаме надо жить годами и исследовать там всякое. Пусть живет. А мы с тобой, как будущие, понимающие родственники можем помочь ему, снять с него это бремя. Тем более Эсми нам уже не чужой человек, а ее ребенок, он вообще наш внук. — Полностью согласен. Управлять семейными делами адски сложно, но надо помогать талантливым людям себя реализовывать, — Септимус положил ложки и откинулся на стул. — Тем более он не для себя, для всего мира старается. А Эдвард прекрасный, гениальный охотник, но пиздец невменяемый. Ему нельзя управлять семейным делом. У него же проблемы с зельями и алкоголем. Колдомедики в федерации это легко подтвердят. — Да, но тогда его из команды исключат, — Козимо даже повернулся к Септимусу. — Кому это надо? Пусть играет. Он ведь хороший игрок. Знаешь, я, если надо, помогу с разными зельями. А ты сможешь в федерации квиддича попросить на это приподзакрыть глаза? — Думаю, смогу. Не зря ж я там на хорошем счету. Меня там слушают, ценят. Уважаемый человек. Я отдал квиддич, чтобы это иметь. "Можно делать то, что хочешь". Какая инфантильная тупость. Как я понимаю этого бургундского деда и как я рад, что Октавиус имеет мозги, да и Маркус тоже. Если что, как миленький отложит метлу и сядет в Визенгамот. На Кассиуса я не рассчитываю. — Септимус нахмурился. — А если не внук, а внучка? — Ну, значит, следующий будет внук. В чем-проблема-то? — Козимо даже удивился. — У них и так с одного раза получилось. Это, конечно, было гениально, съесть безоар после полынной настойки. Конечно, она не сработала. Ладно Марко, я в курсе его знаний по зельеварению, но девчонка-то что затупила? Как она не соотнесла-то одно с другим? Ну или это я слишком повернут на зельях и подобные вещи кажутся мне очевидными. В общем, пусть продолжают в том же направлении и будет мальчик. Работает у обоих все как надо. Если и со второго раза не получится внук, соберусь с силами и сварю зелье для зачатия именно мальчика. Сразу варить не вижу смысла, оно все-таки сложное и работает, только если безупречно сварено. У Люциуса оно ж нормально сработало? Жалко только, что для Адриана и Эдварда я сварить не могу. Мне же тоже надо отдыхать, а то я не молод уже. — Соглашусь! Не нужно пытаться спасти всех. Моему брату ты ведь тоже сварить не смог, но так вышло, ничего не поменять, поэтому у него только дочка, но девочки не наследуют. А Люциусу смог. Да отлично оно сработало. Его белобрысое недоразумение у Маркуса в команде ловцом играло. Люциус долбоеб. Зачем ему сына в квиддич пихать? — Септимус пожал плечами. — Парень вообще не под это заточен. Я его смотрел. Он с метлы падать боится. Чтобы играть в квиддич, ты не должен бояться падать. Хорошие игроки в квиддич не смелые, они вообще не в курсе, что им надо бояться. Я всех своих детей специально с метлы ронял, только Маркус сказал: «Круто, давай еще раз». Вот он и играет. В этом деле инстинкты лучше мозгов работают. — Инстинкты лучше мозгов, — Козимо замолчал, что-то прикидывая, потом повернулся к Септимусу. — Знаешь, если он знал, кто она такая до залета, то молодец, все правильно сделал. А если не знал, то у тебя фартовый парень, потому что выполнено все безупречно. — Да, у него и в квиддиче так бывает, так что я тут не сильно удивлен. Сначала делает что-то действительно неплохо, потом при разборе говорит: «Не знаю, почему так сделал, почувствовал, что так надо». — Септимус задумался, вспоминая игру сына. — Знаешь, я так рад, что у меня нет девок, а одни парни. С ними все-таки проще. Была бы у меня дочка, я бы ее из дома не выпускал и ни в какую бы школу не отдал. Нанял бы какую-нибудь училку, чтобы азам хотя бы обучила и хватит. А в семнадцать лет замуж и все, больше не моя забота. Что бабам уметь нужно? Прически делать, да хер сосать, и все, пожалуй. А то вот залетит так, не понятно от кого, и слава Мерлину, если от нормального. А если нет? А если он на ней не женится? А если я его не одобрю? Не травить же свою дочку всякими зельями, чтобы выкидыш спровоцировать? Не, с парнями проще. — А то я не знаю. У меня сестра тоже так залетела непонятно от кого. Кто б знал, что все так хорошо сложится, и сейчас все тоже вроде неплохо складывается. Не знаю, как там остальным, но нам с тобой точно повезло. Мы поймали с тобой очень крупную рыбу, — Козимо улыбнулся. — Марко будет моим любимым племянником. Он кстати сдал экзамены? — Хер его знает, я забыл у Снейпа спросить. Думаю, сдал и даже лучше, чем в прошлом году. Надо посмотреть, похвалить его что ли, а то я и забыл совсем. Хотя я от него в плане учебы особо ничего и не ожидал. Я всегда думал, что его максимум — это зарабатывать кубки в квиддиче, а я смогу на его фоне пиариться, — Септимус радостно ухмыльнулся. — Честно говоря, кроме квиддича я потенциала в нем не видел. Признаю свой косяк. В плане налаживания международных связей я ставил на Октавиуса. И главное брак! Он, конечно, молодец, что решил на ней жениться после залета, не совсем мудак, все-таки нормально я его воспитал. Всегда Октавиусу говорил, чтобы он до всех донес, что если девка залетит, то или решайте проблему сами знаете как, или женитесь, но ребенок должен родиться в семье. У меня дохера заклятий на крови, у меня хранилище в Гринготтсе еще кровью пра-пра- какого-то хер знает моего деда запечатано, даже гоблины открыть не могут, не говоря уж о кабинете отца. Я должен контролировать всех, кто к ним может быть допущен. Поэтому никаких бастардов. Дети только в браке. Но я изначально не хотел ставить на заключение браков. Во всяком случае сейчас. Помолвка еще ладно, но сразу жениться — это прям опасно. Потому что там хер пойми, кто поддерживает Темного лорда, кто наоборот. Я насчет этих Фоули не уверен, на какую они сторону встанут, когда начнется веселье. Октавиус, конечно, не тупой, сможет повлиять на них, если что. Но все равно, я думал, подожду года четыре, а там посмотрим, что и как, и можно женить этих козлов. Поэтому, когда Октавиус сначала объявил о помолвке, а потом и Маркус поставил перед фактом, что он женится, это меня слегка выбило из колеи. Один Кассиус сидит тихо и не отсвечивает, как и обещал. Может ведь, когда припрет, котик мой. И вот оно как повернулось. Знаешь, девчонку-то я видел еще на помолвке Октавиуса и мне она реально понравилась. Хорошая девчонка, я бы и без таких сюрпризов дал бы согласие на помолвку. Я, правда, думал, что это года на три растянется. Знаешь, как обычно, это неспешное дело. Но я еще тогда заметил, что что-то в ней мне кажется знакомым. Глаза у нее такие же, как у Моле, даже не глаза, а взгляд. А так она не очень на него похожа. Ну и ты ее видел, тогда, — Септимус поморщился. — А я тебе, кстати, говорил, что настойку амариллиса вывели из списка ядов Британии? — Нет, это прям хорошо. А кто вывел? — Козимо даже обернулся. — Честные волшебники Британии отдают мне долги, — Септимус ехидно улыбался, думая об этом. — Знаешь, из-за того, что весь квиддич в Британии проходит через меня, такие горизонты порой открываются. И главное, все считают, что я просто парень, повернутый на квиддиче. Кассиус мне любит высказывать, типа: «Папенька, вас все представляют как туповатого, не умеющего себя вести, татуированного фаната квиддича». Так и слава Мерлину. Я очень надеюсь, что именно таким меня и видят, я к этой репутации годами шел. Хотя квиддич я, конечно, люблю, — тут Септимус выругался. — Блядь, насчет квиддича, чуть не забыл. Септимус порылся на столе, нашел пергамент и перо и, вытащив из кармана какую-то записку и посматривая в нее, написал письмо. — Чем у тебя можно запечатать? — Козимо молча указал на верхний ящик стола, Септимус достал сургуч, взяв свою палочку, накапал на свернутое письмо расплавленным сургучом и, достав из кармана перстень, запечатал конверт. На кроваво-красном сургуче стояла печать с большой буквой F. Он помахал конвертом и спросил у Козимо: — Мне ждать или сейчас пойти отправить? — Жди, — Козимо аккуратно кисточкой покрывал небольшие листы бумаги каким-то раствором. — Я уже скоро. Что за письмо? — Джордану Харрису, рекрутеру Юнайтед. Он у меня спрашивал, нет ли у меня на примете неплохого «зеленого» вратаря. У них в юниорке один вратарь и тот середняк, ему не нравится. А у грифов в этом году хороший паренек выпускается. Видел, как он играет. Уже нехерово и еще потенциал есть. При хорошей тренировке через пару лет его и в основной состав возьмут. Я к нему Джона сгонял узнать, что как, какие планы у паренька. Тот, конечно, мечтает играть. Ну и отлично. Вуд фамилия. Не слышал такой? — Козимо отрицательно покачал головой. — Взял у него контакты. Вот сейчас пошлю Джордану, пусть свяжется, позовет, посмотрит. Может что и выйдет. Я говорю — паренек нормальный, должен зайти. — Ты ж не ходишь на матчи в Хогвартс, — Козимо слегка удивился. Септимус старался вообще не появляться в Хогвартсе и не выходить дальше пределов кабинета Снейпа. — Я не хожу, другие ходят, — своих парней он часто засылал посмотреть на игроков и на Маркуса. — Воспоминания посмотреть не проблема. Козимо ухмыльнулся. Потом, аккуратно взяв пинцетом, показал Септимусу билет. Септимус попытался его взять, но Козимо отдернул билет. — Не прикасайся. Выглядеть будет так. От обычного билета не отличишь. Моя последняя разработка. Пропитал билеты зельем забывчивости. Он его потрогает, потом нос почешет, глаза потрет, поест — зелье с пальцев попадет внутрь, и он забудет, что интересовался тобой, мной и твоим отцом, и всей семьей. Мы для него станем каким-то неинтересным воспоминанием. Водой не смывается и передозировки от такого объема не будет. Вроде как. — Лады, лады, — кивнул Септимус. — Зелья ты, конечно, варишь охеренно. Колдуешь, правда, как второкурсник. — Только насчет невербальных, — поправил Козимо. — Остальное нормально мне удается, ну почти. Но у каждого свои слабости. — Это да. Тут каждому свое. Я вот сварить бы ничего не смог, вообще не мое. Проклял бы чем-нибудь, думаю. А то очень мутный персонаж. Мне не нравится, когда за мной следят. Мало ли до чего докопается. — Безопасность превыше всего, тут я с тобой согласен, — в семье Медичи легкая паранойя была отличительной чертой характера. — Только зачем тебе двенадцать билетов? Я думал, одного или двух хватит. — Да, потому что этот хрен оставил заявку на двенадцать билетов. Не знаю, на кой черт они ему, — Септимус развел руки. — Я ж не знаю, какие ему достанутся. Так что пусть все они забудут про меня и мою семью. Хочешь прикол? — Давай, — Козимо аккуратно складывал пинцетом билеты в конверт. — Я своим сказал оформить ему билеты в ложу к Премьеру, и Люциусу тоже туда оформил. Люциус любит эксклюзивность, а там будет толпа хер знает кого. Если б Люциус не был таким нужным, я бы ему самолично такое зелье в глотку влил. Так меня он выбешивает. Однокурсничек, блядь, любимый. Причем он убежден, что мы с ним друзья и что дружим мы с Хогвартса. Курсе на четвертом он меня так выбесил, что я совершенно случайно битой ему по голове заехал, как будто это не голова, а бладжер. Кстати, мозга у него нет. От такого удара черепушка должна была расколоться, но она у него, видимо, цельная. И все равно считает, что мы друзья. Так расстроился, что мы с Андромедой расстались, хотя у нас все было нифига не серьезно. А он уже с Цисси был помолвлен, думал, что мы с ним породнимся. Мерлин упаси. Хотя за своего сына он мне навечно обязан, но дружбу с ним водить мне не хочется. А Фадж сам сказал, что к нему в ложу простых волшебников посадить. Будет пиариться, какой он народный министр. — Ты сам-то пойдешь смотреть чемпионат? — вопрос был скорее риторическим. — Пойду, конечно, но не в ложу к Фаджу и иже с ними. Не хочу светиться. — А кто будет светиться? — Козимо аккуратно запечатал конверт. — Людо Бэгмен. Знаешь? Есть такой клоун, — Козимо попытался и не смог его вспомнить, а Септимус продолжил: — Тупой как пробка, его пожиратели в свое время вербанули, а он даже и не понял. Любит быть в центре внимания. Вот и пускай наслаждается. Я это все не люблю. — Не открывай конверт и не дотрагивайся до билетов, — Козимо передал запечатанный конверт. — Может, мы такие письма и к мракоборцам пошлем? — Септимус взвесил конверт в руке. — Можно, — Козимо тоже об этом давно думал. — Сейчас опробуем на этом парне и если все хорошо, и он не помрет, то и к мракоборцам, и в Хогвартс пошлем.