Here's to the crazy ones

      Где-то на берегу Тихого океана взрываются звезды.       «Добро пожаловать на Западное Побережье!» их тур-менеджер восторженно кричит, и подпевает песням шестидесятых из скрипучего динамика. Все исполнители звучат так безнадежно молодо, хотя они сами только недавно праздновали свое двадцатилетие.       Этим вечером Дамиано чувствует, что не может позволить себе роскошь быть юным, расхаживает по сцене, ухмыляется и прыгает, ноги оказываются в воздухе, микрофон в его руках сжимается так, будто это последняя вещь, связывающая с реальностью.       Их песни настоящие, они позволяют им быть настоящими, источник здравомыслия в течении последних недель все глубже погружал его в извращенную страну чудес.       Они прибыли в Лас-Вегас с его этими пластиковыми пирамидами и фонтанами в пустыне, усталыми лицами на автобусных остановках рано по утру, изношенными виллами, окружающими город; бездомными людьми, спящих под эстакадами, больше нищеты и страданий, чем он когда-либо видел, и не в той стране, в которой ожидалось.       Город разваливается на части, хватаясь зубами и когтями, просто чтобы выжить, Дамиано трясется и требует уехать сейчас же, но Вик решает обойти все казино, а Томас планирует посмотреть на знаменитых фокусников, и Дамиано чувствует, что ему невыносимо идти с ними, но он не может также остаться, не один.       Ему не выпадает шанса поговорить с Этаном наедине, вне суеты, так что он в ужасе. Он не может справиться с одиночеством в Вегасе, этот город был создан для того, чтобы усилить его и бросить вам в лицо, пока оно не заставит вас просить убежища среди столов для блэкджека. Так что Дамиано ничего не может поделать, но спрашивает Этана с последними крупицами беззаботности, которую только может изобразить.       «Ты останешься?»       Его голос совсем немного ломается, под конец, скорее всего из-за их последнего шоу, и Дамиано продолжает мучить свои голосовые связки, будто у них нет будущего.       «Конечно, ” отвечает Этан, и Дамиано удивляется, как он мог сомневаться насчет ответа.       Они обнимались на гостиничном диване, пили вино и не поняли, кто уснул первый. Внезапно неумолимое солнце Невады светит в окно их отеля, и им одновременно приходит сообщение.       Со вздохом Этан попытался выпутаться из объятий Дамиано, но тот захныкал и прижался ближе. Этан прочитал содержимое текста, из-за которого буквально подскочил, сунув Дамиано телефон в руки, чтобы он тоже узнал.       Рикардо -был- ребенком из их средней школы всего несколько лет назад -полжизни назад, подсказывает мозг Дамиано. И теперь он первый, кого больше нет в живых. Утонул в озере во время отпуска, что звучит как новости из другого мира, с семейным отдыхом и озерами, вместо этой бесконечной пустыни.       Они никогда не были близки, так что Дамиано не уверен, из-за чего именно Этан плачет, но он прижимает его крепко к себе, так что объятия постепенно возвращаются, и Дамиано каким-то образом расслабляется и абстрагируется ото всего мира, забывая, что все мы смертны, и фактически не имеем выбора, здесь, под белым небом и жарой. Они цепляются друг за друга изо всех сил, и в то время, как Вик и Томас грозятся выбить дверь, крича что-то наподобие «Если вы сейчас же не поторопитесь, ленивые задницы, мы опоздаем на самолет в Калифорнию!», они чувствуют, что что-то безвозвратно изменилось.       Когда самолет садится, небо уже залито оранжевым, и им приходится надеть маски, чтобы выйти. Лос Анджелес горит, и они не могут избавиться от едкого привкуса пепла в горле. Их вилла на берегу океана удачно далеко от пожара, но концерт перенесен, потому что площадь проведения слишком близко к горам, новости полны эвакуаций и опасений по поводу водоснабжения в этом году, и когда Дамиано выходит на улицу, там оказывается странно холодно. Пепел перекрыл солнечный свет. Он будто попал в постапокалиптический мир, с небоскребами, исчезающими в тумане, так что ему хочется просто раствориться и никогда больше не возвращаться, но сейчас это вызывает только страх, вместо ожидаемого облегчения. Будто без концертов и кричащей толпы он больше не существует.       Дамиано прячется в своей комнате, сидя на полу и обняв свои колени, пытается заставить себя приготовиться к выходу на улицу, чтобы присоединиться к ужину, просто встать наконец, но это занимает много времени, а Этан спорит о том, что его ударная установка была потеряна во время полета, и у него есть время только на то, чтобы бросить на Дамиано обеспокоенный взгляд.       А затем, так же внезапно, ветер меняется, так что их шоу переносят на завтрашний вечер, и Дамиано задается вопросом, как он мог чувствовать себя таким потерянным, когда на самом деле ничего не произошло. Но его мрачность, его тревожность прячется под кожей, так что нужно срочно сделать что-нибудь, чтобы это не сломало его в следующий раз.       Основываясь на воспоминаниях об автобусе через Вирджинию, диване в Вегасе, и звездах над Аризоной, он просит Этана остаться, пока остальные ушли на вечеринку праздновать прекращение пожаров, и их самый большой солд-аут, шоу которого состоится завтра, их первый настоящий стадион.       Этан даже не пытается выглядеть озадаченным.       Дамиано берет его за руку и ведет навстречу к пляжу, он планировал только уехать из дома, полного оборудования и персонала, который сейчас ищет установку Этана по трем аэропортам, но океан полон звезд, крошечных огоньков, сияющих незамысловатыми узорами, так что оба из них на минуту забывают друг о друге, уставившись в небо с распахнутыми от восторга ртами.       На завтра они узнают, что это называется биолюминисценция: крошечные морские существа выходят на поверхность, чтобы питаться, спариваться и умирать, и Дамиано хочется включить эту идею в одну из своих песен, но сегодня, прямо сейчас, они стоят на берегу океана, и Дамиано усердно думает о галактике, простирающейся над пустыней, и больше ни о чем другом, пока то, что он собирается сказать, не срывается с его губ, прежде чем страх овладеет им.       «Этан-» он начинает, хватая его за плечи и смотря вверх, отчаянно желая, чтобы его взгляда было достаточно.       У него в голове все перемешалось.       «Ты мне нравишься, и я хочу тебя, и может я люблю тебя, и я хочу это прояснить, ” ему хочется сказать, и «ты дашь мне шанс?», и «я знаю, что ты можешь влюбиться в нескольких людей одновременно, и я не знаю, каково это, и я не уверен, как это сработает между нами, но я действительно хочу попробовать, ” и «ты поможешь мне справиться с этим, я чувствую, что все разваливается на куски, кроме тех случаев, когда я у тебя в объятиях», но все, что выходит сказать это- «Могу я поцеловать тебя?»       Улыбка Этана сияет ярче звезд, она милая и добрая, но потом становится хищной, и он наклоняет голову Дамиано, впиваясь в его губы. Дамиано умеет отдавать так же, как получать, он целует Этана так, словно сердце прямо сейчас сгорит и земля остановится. Он претендует на рот Этана, покусывает мочку его уха, с громким чмоком оставляет мокрый поцелуй на шее, зарывается в волосы и целует снова, счастливо, со всей его тревогой, смытой чувством, что наконец-то, наконец-то, он там, где должен быть. А потом он говорит Этану все то, что хотел произнести до поцелуя. И Этан отвечает ему, да.