***
Солнце не появлялось. Небо затянуло иссиня-чёрными лохмотьями туч, укрывшись рваным полотном. Мусор с листвой и пылью вихрился, танцевал, кружился под оркестр завываний и свистов, под сопровождения льющихся капель. Раскаты рассыпались грохотом, молнии время от времени скрежетали, вода стекала ручейками по оконным рамам. Мадам Бюстье, раздав всем ученикам письменные задания, утомленно восседала на неудобном для отдыха стуле. Метеозависимость давила на неё и ей ничего не оставалось делать, кроме как прикладывать холодные руки ко лбу, чтобы облегчить головную боль, и постоянно пить мелкими глотками воду из помятой пластиковой бутылки. Она успела одного из мальчиков, отъявленного «шебутного», отправить в кабинет директора: ей не хотелось разбираться, кто прав, а кто виноват. Преподаватель отправила конкретно его просто потому, что он был «шебутным». — Мне это уже не нравится, Сабрина, — с несвойственной ей тревожностью и отсутствием напыщенной гнусавости, обеспокоилась Хлоя. — Что-то случилось? — спросила у неё Ренкомпри, не отрываясь от писанины. — Я волнуюсь за Адриана, — пролепетала Буржуа. — Он не берёт трубку. Скоро уже конец урока, а его всё нет и нет. Отец не мог запретить поехать на занятия и отобрать телефон, хотя и любит ему всё запрещать. Подруга Хлои прекратила писать — разминала пальцы, щелкая суставами. — Может быть, в пробки попал? Погодка на улице не очень, — предположила Сабрина, подгрызая шариковую ручку. Её тоже напрягала поднявшаяся на улице буря, которая яростно долбилась в окно, словно угрожая его выбить и разнести на осколки. — Какие пробки! Его все обязаны пропускать! Это же Адриан! «У меня тоже дурное предчувствие», — подслушивая разговор главных хулиганок класса, Маринетт не могла сосредоточиться на письме. Что-то жевало её изнутри, и она чиркала непонятные фигуры на полях тетради. Её телефон завибрировал. Пришло СМС-сообщение. Дюпэн-Чен включила смартфон и открыла сообщение. Оно было от папы. «Мне нужно, чтобы ты срочно позвонила мне, солнышко» — гласило оно. Маринетт только сейчас заметила, что связь в классе совершенно никакая. До конца урока осталось немного, поэтому девушка решила собрать вещи. — Всё хорошо? — неспокойно спросила у неё Алья. Маринетт пояснила ей, что все в порядке. Она отпросилась (учителя, в принципе, никогда ей в этом не отказывали) и вышла в коридор, под едкие смешки Хлои и Сабрины. «Ах, как я к этому уже привыкла. Ну ничего, мне осталось вас терпеть всего лишь год», — зло ухмыляясь, подумала про себя девушка. В коридоре связь тоже не ловила. В их заведении она была, как не странно, очень хороша исключительно в туалетах. Но к удивлению, туалеты на этаже были все закрытыми. Маринетт пришлось спускаться на нижние этажи. Она тыкалась в разные двери и поражалась тому, что все они были заперты. Перепрыгивая через ступеньки, девушка спустилась на первый этаж. Наконец-то, первый открытый туалет. Дюпэн-Чен забежала вовнутрь, доставая из сумочки телефон. Гудки не замолкали. Папа, почему-то, долго не брал трубку. Маринетт перезванивала снова. И снова. И так раза три. «Снова оставил где-то в другой комнате. Либо режим «без звука» не выключил», — пожала плечами девушка и подошла к окну. Лужи бушевали махонькими штормами, как маленькие моря. Они, колыхаясь ртутью, отражали мутными зеркалами серые сплошные массы, налипшие на небосвод. Тап. Тап. Тап. Капало с крыш на сырую, мягкую, почти жидкую почву. Вдруг в сознании Маринетт зазвенел тревожный колокольчик. Интуиция, которая почти никогда не подводила, предупреждала об опасности. Левый глаз сильно начал зудеть — тот самый, который отличался по цвету от другого, голубого, обладающий изумрудным цветом. И девушка привыкла им доверять. И теперь этот самый колокольчик снова проснулся. Он звонил, нет, буквально выл сработавшей сигнализацией, а зелёный глаз слезился, приказывая отойти от окна. Это был не колокольчик, а мощный церковный колокол. Маринетт замялась, испугавшись внезапной нахлынувшей тревожности, а сигнал тревоги не унимался. Девушка отошла на пару шагов от подоконника. Послышался далекий крик котов. Внезапно свет замерцал и потух. У девушки зашевелились волосы на затылке: «Последствия грозы?» И тут что-то стукнулось в окно. Маринетт вскрикнула от ужаса и отскочила к двери. Она часто-часто задышала. Интуиция и в этот раз не подвела. На школьницу, промокая под ветряным дождём, пялился белый, как смерть, старик-азиат. Безучастное выражение лица, тёмные круги, заострившиеся черты, ввалившиеся щёки, они налипли на голову восковой маской. Голова запрокинута, рот широко открыт, у незнакомца пенилось что-то розовое в уголках губ. Он часто дышал, будто клокотал, вздувая покрытую венами шею, а из его глаз, светящихся зеленью, текла тёмная багровая кровь. Широченные зрачки во всю радужку, не реагирующие на свет, расплывались и таяли, будто вот-вот развалятся на куски. Он что-то ей хрипел и булькал, неестественно шевеля синюшными губами. — Но ведь Хэллоуин ещё не скоро… — не желая верить происходящему, захныкала Маринетт. Дед, кривя шею, вот-вот желая себе её свернуть, судорожно протянул к окну окровавленную ладонь. Мышцы вспучивались волнами, неестественно сокращаясь буграми. «Зомби» медленно ёрзал рукой по стеклу, оставляя красные разводы. Вылезающие из-под кожи пожелтевшие ногти заскрежетали, оставляя царапины. Девочка завизжала и бросилась наутек из туалета. Заторможено поняв, что Маринетт уже убежала, неизвестный, щёлкнув челюстью, крутанул яблоками, что те едва не вылезли из орбит, еле-еле удерживаясь на нервах и глазных мышцах. Он, резко опустив голову вниз, заковылял дальше по периметру школы. «Это всё Хлоя!» — встревоженно думала про себя Дюпэн-Чен, заскочив в туалет на другом конце крыла, где не было окна и был включен свет. Она не хотела вылезать из кабинки, вздрагивая с каждым ударом взбесившегося сердца, и едва смогла перевести дух. — «Но даже для неё это слишком!» Хлоя иногда проявляла изобретательность и, вместо того, чтобы науськивать Сабрину, подкупала актёров, чтобы те сыграли для неё какую-нибудь сценку. Желательно, как из фильмов ужасов. И пугать тем самым до смерти своих недругов. К счастью, Маринетт никогда не попадалась в её «ловушки». До этого дня. Однако этот страшный дедушка был слишком реалистичным. Это не похоже на дешёвый грим, неумело намазюканный самим актёром. И глаза не могли настолько ярко светиться, даже если в них вставлены неоновые линзы. Дверь в туалет заскрипела. Она чуть-чуть отворилась. Девочка чуть не выблевала сердце от страха. Маринетт замерла, усевшись горгульей на унитаз. Боялась даже дышать. Мурашки сковали тело, начиная от самой шеи и затылка и заканчивая кончиками пальцев ног. Звон. Кто-то только бросил что-то металлическое на кафель. Прямо под кабинку Маринетт. Дверь также медленно закрылась обратно. Девушке было настолько жутко, что она чуть не расплакалась. Она даже не заметила, как до неё вот уже целую минуту пытался дозвониться отец. — Всё в порядке, солнышко? — услышала она заботливый беззлобный голос Тома Дюпэна. — Прости, что не сразу ответил тебе. Я опять забыл снять телефон с «беззвучки». — Всё хорошо, пап, — ответила ему Маринетт. Она пока не знала, рассказывать ему про реалистичного страшного деда, который бродит по окрестностям их лицея, или нет. — Нам нужно срочно выполнить большой заказ до завтра, — сказал ей отец. — Заскочи по пути домой за ингредиентами. Я тебе скину список. Сможешь? — Н-нет, не смогу. Прости, — девушка, не выдержав, разрыдалась прямо в трубку. — Почему? Что случилось??? — Я хочу, чтобы ты пришёл забрать меня из лицея. И проводил до дома, — Маринетт никогда бы не подумала, что вообще когда-нибудь скажет ему об этом. Томительное молчание. Затем Том внезапно очень серьёзным голосом сказал: — Хорошо. Я приду за тобой. Мы вместе доберем с тобой ингредиенты для печенья. Щелчок. Маринетт всё это время таращилась на что-то блестящее и красное на полу. Предмет, который ей кто-то подбросил под кабинку. Сквозь размытую пелену девушка смогла рассмотреть в них серьги-гвоздики. Они звали её к себе. Притягивали, обаятельно взывали к себе чем-то магическим. Дюпэн-Чен спустилась с унитаза и почти что аккуратно, царапая ногтями надраенную до бела плитку, подобрала с пола украшение. Серьги слегка вибрировали у неё в пальцах. Они распространяли по сосудам убаюкивающее тепло, растекаясь топлёным мёдом, а страх и волнение буквально высосали из её души, как залежалую грязь пылесосом. Школьница успокоилась, как будто ничего и не происходило, и словно бы позабыла о том страшном старике. «Чёрт, а может, зря я их подобрала?» — размышляла про себя Маринетт, вытирая рукавом мокрые от слёз глаза и нос. Странное ощущение она на себе ловила, глядя на украшение. Девушка могла поклясться, что оттуда на неё словно кто-то смотрел. Но что-то остановило её и она всё равно положила украшение в боковой карман сумки. Хотя на задворках сознания ей очень хотелось этот «подарок» выбросить ко всем чёртовым бабушкам и прочим небезызвестным рогатым родственникам. Прозвенел звонок. Дюпэн-Чен буквально выпала из кабинки. И только сейчас осознала, что она запрыгнула в мужской туалет. Дабы не оказаться в неловкой ситуации, Маринетт поспешно удалилась. Она проскочила мимо уборщика, который с удивлением покосился в её сторону.1. Упавшая с луны
28 октября 2021 г. в 12:31
Примечания:
Канонические события будут только в начале (оно и понятно), но они уже заметно отклоняются от канона.
Начало учебного года в лицее . Подростки разных видов, цветов и «шерсти» толпились в коридорах, отправляясь в незабываемое приключение под названием «В поисках своей аудитории». Воздух был затхлым, спёртым и весьма жарким, несмотря на стремительно ухудшающуюся погоду за окном. И кто-то, как назло, открыл едрёно пахнущие на весь класс сыром и чесноком чипсы в повисшей духоте.
В роскошный огромный классный зал подтягивались ученики. Учительница, приятная миловидная женщина, обмахивалась журналом, потирая пальцем пот на висках, и постоянно поправляла вылезающие кудри. Преподавательница хмурилась и вздыхала. Она вежливым материнским голосом попросила одного парня пересесть с последней парты на первую. Перечить ей не стали, и, показушно-устало опустив спину и плечи, покорно перебежали на первые ряды, промычав что-то невнятное.
И тут, вдарив по воздуху ароматом ванильных духов (перемешавшись с запахом чипсов, естественно), в аудиторию вкатилось яркое, цокающее на высоких каблуках, недоразумение. Преподаватель аж чихнула и была вынуждена высморкаться в платок.
— Маринетт Дюпэн-Чен, — к школьной парте, распихивая одноклассников, как прущий напролом танк, подвалила модная фигуристая блондинка — она и была этим самым недоразумением. Громко бахнув ладонью, она оперлась об край стола и свысока уставилась на девушку, ухмыляясь накрашенными блестящей помадой тонкими губками.
— Опять? — Маринетт обреченно закатила глаза, придерживая рукой упаковку из-под печенья. Она знала, что эта предвестница очередного цирка наверняка испортит ей настроение на весь день.
— Снова, — златовласая леди возмущенно расставила розовые ноготки и, напыщенно гнусавя носом, заявила: — Это моё место!
— Но, Хлоя, я всегда здесь сижу.
— Теперь нет! Новый год и новые места! — проверещала Сабрина, едва не спихнув ногами с места, и запрыгнула к Дюпэн-Чен, с другой стороны.
— Если я не уступлю тебе место, то ты натравишь на меня свою подружку? И она сгрызет меня, как это делают бобры с корягами? — едко огрызнулась Маринетт.
Сабрина оскорбилась и, надув губы, скрестила руки на груди. Её щеки покраснели от злости. У Сабрины Ренкомпри действительно была внешность, чем-то отдаленно напоминающая образ какого-то грызуна: например, щекастого хомяка или принюхивающейся крысы. Большие глаза, одутловато-круглое лицо, крупные передние зубы, а повадки были скрытные, характер покорный и отчасти трусливый. В младших классах из-за этого над ней посмеивались одноклассники. Даже сейчас она носилась за Хлоей буквально хвостиком, не отставая от неё ни на шаг и абсолютно во всём с ней соглашаясь. А та вовсю пользовалась её дружбой, часто заставляя свою одноклассницу делать домашнюю работу за неё. Она всегда приказывала Сабрине и никогда не относилась к ней, как к подруге, вынуждая её выполнять различные поручения «на побегушках». Например, испачкать клеем волосы какой-нибудь сопернице, не марая свои собственные руки.
— Тебя давно не били? — прищурила облепленные стразами веки Хлоя. Ей не понравился подобный отзыв в сторону своей прислуги. — Если не хочешь неприятностей, лучше пересядь. Я даже придумала альтернативу. Ты можешь сесть вместе вон с той новенькой девочкой. Та ещё лохудра, но тебя же не будет это смущать?
Маринетт тяжело вздохнула. Связываться с Хлоей действительно могло быть себе дороже, хоть и казалась расфуфыренной «пустолайкой». Ведь она могла не только поручить Сабрине подкинуть дохлую мышь в сумку. Данная особа являлась дочкой самого президента страны, Андре Буржуа. Юная леди Буржуа славилась обширными связями и могла запросто задавить, кого угодно, авторитетностью своей фамилии. Если бы Хлоя захотела, она бы закрыла их школу по щелчку своих утонченных пальчиков. Однако её жестокий властный отец вряд ли позволил ей подобные фокусы, хотя на самом деле он многое спускал этой барышне с рук. Скорее всего, глава города только ей позволял баловаться своим социальным положением. Кто знает, вдруг Хлое придёт в голову мысль репрессировать всю семью Маринетт, от балды выдумав причину для расстрела всех, кем она дорожит. И никто об этом никогда бы не узнал. Даже неизвестно, законно ли это было на самом деле или нет. И правдивы ли слухи, тоже никто не знал. Но Маринетт проверять это не хотелось, однако с другой стороны девушка не верила подобным сказкам. Тем более про такую напудренную болонку, как Хлоя.
— Давай-давай. Шагай отсюда, — поторапливала Буржуа. — Вон она, там сидит.
Леди Буржуа указала большим пальцем на первую крайнюю парту. Девушка с тёмной кожей, которую назвали «лохудрой», презрительно оглянулась на Хлою и скривилась. Что-то буркнув себе под нос про нехорошую натуру блондинки, она снова уткнулась носом в смартфон.
Однако гордость Маринетт не позволяла ей так просто сдаться. Даже перед дочерью грозного политика. В глубине души девушка немного сомневалась, что отец Хлои это Андреа Буржуа, и ей казалось, что она лишь его однофамилец.
— И почему я должна садиться именно с ней? — приподняв бровь, спросила у нее Дюпэн-Чен. И чуть не слетела со скамьи — Сабрина уже предпринимала агрессивные попытки спихнуть её с насиженного места, толкаясь руками в плечо.
— Да откуда я знаю? Можешь вообще убраться из класса и не приходить больше на занятия. Мне как-то всё равно, дорогуша, — Хлоя, получше закрепив здоровенные солнцезащитные очки на голове, самодовольно упёрлась руками в бока и нелепо выгнула спину в «королевскую осанку». — Не обессудь, ничего личного. Мне нужна именно твоя парта, потому что ВОТ ТАМ будет сидеть АДРИАН! Он сегодня приезжает, кстати, если ты не в курсе.
«Адриан? Что-то знакомое, но кто это?» — мысль промелькнула в голове Маринетт.
— Поясняю для самых глупеньких. Если он будет сидеть ТАМ, — ещё сильнее гнусавя, аристократка яростно размахивала указательными пальцами, — то я должна сидеть ЗДЕСЬ! Понятно тебе? Свали отсюда быстро! Я должна быть рядом с АДРИАНОМ! С НИМ САМЫМ!
— Как будто это имя мне о чём-то говорит, — нахмурилась Дюпэн-Чен, продолжая сопротивляться моральному давлению со стороны Хлои, и физическому насилию со стороны Сабрины. — Мало ли на свете Адрианов?
Две подруги переглянулись между собой. Синхронно посмотрев на Маринетт, они громко расхохотались. Настолько громко, что вызвали у одноклассников дискомфорт. Но многие в классе молча наблюдали за девушками, лишь немногие предпочли даже не озираться в их сторону. Учительница строго насупилась, но пока не вмешивалась: данное представление ещё не переходило в откровенный буллинг.
— С луны свалилась! Оно и неудивительно, ведь ты такая глупая! Даже глаза у тебя глупые! — блондинка очень иронично, молитвенно вскинула руки к небу. Под насмешки Хлои Сабрина пыталась как можно громче и противней хихикать.
«И что с того, что у меня гетерохромия?» — Дюпэн-Чен всегда нравились собственные глаза. Но она могла признаться себе честно: разные цвета глаз словно делали её лицо ассиметричным и нескладным, а левый вдобавок постоянно чесался. Мама ей говорила, что такая особенность внешности напротив придавала ей некого очарования.
— Я не всё могу знать. Это не признак глупости. Но вот дефект мозгов тоналкой точно не замажешь, — еще сильнее закатывая глаза, изрекла Маринетт. Хлоя не поняла её намека и продолжала бахвалиться.
— Знай ещё один великолепнейший факт обо мне: я его подруга!
— Поздравляю, наверно? — Маринетт заметила, что толчки ей под бок неожиданно прекратились.
— Он известная фотомодель, — устав наигранно ржать, спокойно пояснила Сабрина.
— Он меня обожает! Просто без ума от меня! Я точно выйду за него замуж! — но потом Хлоя успокоилась и уже мрачно обратилась к Дюпэн-Чен. Она буквально нависла над ней, едва ли не падая на неё: — Короче, подруга, трижды я никого не предупреждаю. Максимум дважды. Поэтому повторяю: уходи, если не хочешь неприятностей!
— Эй! Ты чего тут раскомандовалась?!
Девушка, которая до этого сидела в смартфоне, не выдержала и решила вмешаться в это представление. С хорошим телосложением, она была крупнее и мощнее Хлои, и могла бы с легкостью её опрокинуть на прогиб. Блондинка на фоне боевой леди выглядела тонкой спичкой. Но Буржуа это нисколько не смущало. Более того, вмешательство со стороны её только раззадорило.
— Ваушки! Глянь-ка, Сабрина! Всё, как в дикой природе! Лохушка за лохушку! — похлопав накладными ресничками, Хлоя начала чуть ли не наскакивать на новенькую, как взъерошенный воробей на ворону. — Что ты можешь мне сделать? Лазерами из глаз стрельнуть? Сомневаюсь, что твои дешманские линзы вообще выполняют свою изначальную функцию!
На этот раз уже все в классе внимательно наблюдали за перепалкой одноклассниц. Кое-кто начал очень активно есть чипсы и шелестеть ими. Учительница дрожащей рукой сжимала указку. Возможно, она бы вмешалась гораздо раньше, если бы Хлоя не была дочерью президента. Люди ожидали драки.
— Потом покажу, — новичок угрожающе щелкнула костяшками кулаков, сильнее подтверждая ожидания толпы. — В отличие от некоторых, я не открываю козырей. Оставь девочку в покое.
— Вообще, новенькая выглядит очень умной. И могла сразиться с тобой в интеллектуальной битве. Но у тебя нет оружия, — не удержавшись, снова съехидничала Маринетт.
Сабрина, услышав насмешку над Хлоей, в этот раз толкнула Маринетт уже со всей силы. Буквально лягнула. Ногами, грязными подошвами вперед. Поддерживая равновесие руками, упираясь ими в стол.
Девушка кувыркнулась на лестницу, чуть не растеряв содержимое своей коробки. Учительница вскочила с места, ребята охнули. Новенькая, зарычав, замахнулась кулаком на Хлою. Хлоя выставила ладонями блок и зажмурилась. Сабрина, подобно мартышке, запрыгнула на сидение, чтобы, если что, накинуться на врага.
Но прозвенел звонок. Он мгновенно усадил преподавателя обратно на стул и успокоил темнокожую девушку. Хлоя облегченно вымолвила «Фух!», а Ренкомпри скатилась в нормальную позу за стол и строго разложила руки, неловко улыбаясь преподавателю.
— Простите! — стыдясь больше одной секунды валяться на полу, розовощёкая Маринетт вскочила и быстро прижала коробку к себе. Ей не хотелось растерять по аудитории оставшееся там домашнее печенье.
— Довыпендривалась? А могла бы сразу уйти, — плюнула в спину Дюпэн-Чен леди Буржуа. Надув губы уткой, довольная Хлоя победоносно расселась на парте проигравшей соперницы и, сложив ногу на ногу, стукнула кулачком в кулачок Сабрины.
Сердито хмыкнув, новенькая подскочила к Маринетт и, ухватившись крепкими пальцами, любезно подняла её с пола. Как котёнка за шкирку.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Да. Всё хорошо, — тёмноволосая мягко опустилась ногами на скользкий линоллиум.
— Пойдём со мной, — новенькая потянула Маринетт за руку и буквально силой усадила её с собой рядом.
— Так, все на местах? — сделав вид, что проигнорировала происшествие, спросила у всех учительница. Получив в ответ только молчание, она принялась листать списки учеников для переклички.
Ребята косили взгляды то в сторону Хлои и Сабрины, то по направлению к Маринет и бойкой незнакомки. Буржуа в это время, совершенно никого не уважая и игнорируя факт, что она на уроке, вытащила зеркальце и стала подкрашивать губы блёстками.
— Я впечатлена. Ты очень хорошо держалась, — похвально улыбнулись Маринетт, от чего та немного смутилась.
— Ты была лучше меня. Если бы не мой язык, я бы так не опозорилась, — она осторожно разложила упаковку на стол, несколько зашуганно поглядывая на соседку.
— Язык мой враг мой? Понимаю. Расслабься, всё уже позади. Знаешь Маджестию?
— Нет, — в этот момент Маринетт реально почувствовала себя немного отсталой от жизни, и начала немного даже верить высказываниям Хлои, что она тот самый астронавт-лунатик, неудачно приземлившийся башкой об камни.
Новенькая, недолго думая, вытащила из кармана свой смартфон (здоровенный, как кирпич, между прочим) и ткнула им в нос Маринетт. Дюпэн-Чен с малоумным видом вылупилась на гаджет. Её глаза все сильнее и сильнее округлялись, а губы сползали все ниже и ниже к подбородку. На экране нарисовались два каких-то чёрно-белых голых мужика, которые совокуплялись друг с другом в неестественной позе. И у них были пугающе огромные агрегаты. Как можно было догадаться по стилистике, они из какой-то манги. Для взрослых.
— Э-э-э? — Маринетт озадаченно почесала голову, стреляя глазами из стороны в стороны. — Какое интересное… искусство.
Темнокожая кудрявая девушка, недоуменно сведя брови к переносице, посмотрела в телефон. Налившись живописным румянцем, новенькая сдавленно пискнула и чуть не выронила из рук смартфон.
— ОЙ! ТЫ НИЧЕГО НЕ ВИДЕЛА! Короче, вот, — пристыженная одноклассница вспотевшими пальцами перелистнула картинку. — Она всегда говорит: чтобы победить зло, надо делать всем добро. И говорить всем добро тоже.
Недоверчиво покосившись на неё, Маринетт снова опустила взгляд в гаджет. В этот раз она увидела супер героиню. В плаще, в сине-красном костюме, наляпанная золотыми звездами, выглядела вполне, как классические супер герои прошлого века. Летала эта сильная женщина высоко над городом, над квадратными коробками-небоскребами, под вырисованной на невзрачном небе яркой надписью «Majestia».
«Лицо у неё стрёмное какое-то. Глаза на разных уровня и нос, как несвежая слива, ну да ладно», — как дизайнер отмечая рисовку, подумала про себя Маринетт.
— А есть ли в этом смысл? — задала вопрос брюнетка.
— Конечно есть! Ещё и сомневаешься?! Постарайся не говорить людям гадости, и тогда гадости не будут возвращаться к тебе, — милая кудряшка ткнула пальцем за плечом Маринетт, указывая на скучающую блондинку. — Но, тем не менее, мы должны проучить Хлою.
Она послушливо оглянулась на указание новенькой. Буржуа зевала с таким энтузиазмом, что её челюсти вот-вот бы начали двигаться рассинхронно друг с другом, как у дремлющего питона. Она даже не вытащила тетрадь и ручку и просто стучала ногтями по поверхности стола. Скорее всего, у неё ничего с собой и не было. Ведь всегда есть Сабрина, которая покорно будет записывать все лекции вместо неё. И та, улыбаясь и болтая ногами, нетерпеливо ожидала урока.
— Разве это уже не зло? Месть ведь плохо, все дела?
— Не зло. А восстановление справедливости. Прививание недостающего воспитания, — твёрдо заявила одноклассница. — Иначе она будет чувствовать себя безнаказанной. Как все злыдни.
— А мы, типа, хорошие?
— Когда я так думаю, мне так удобней. И тебе советую.
— Легко сказать, сложнее сделать. Она мне строит разные козни, — утомлённо сжав веки, грустно ответила Дюпэн-Чен.
Её мягко приобняли за плечи и решительно, ультимативно изрекли:
— Потому что ты позволяешь ей это делать! Надо не словом, а делом её проучить!
Маринетт, поджав шею от такой категоричности, подняла глаза. Она недоверчиво шмыгнула носом и неловко заправила волос, назойливо лезший ей в глаз.
— А вдруг то, что о ней говорят, правда? И ко мне домой потом вломится спецназ? — прошептала она, дабы никто не услышал.
Не понимая предосторожности со стороны Дюпэн-Чен, новенькая едва не расхохоталась в голос:
— Серьёзно? Ты про те страшилки? О да, я слышала о них. Давно так не смеялась. Этакого бреда я ещё никогда не слышала. Будь это правдой, учеников в школе было бы куда меньше. И ты бы со мной тут не сидела.
«Почему я раньше так не подумала?» — осенило Маринетт. — «Господи, я иногда до очевидных вещей не могу додуматься. Реально, я действительно упала с луны? А раньше я считала себя умной.»
— И то верно. Она меня ненавидит чуть ли не сильнее всех, — она была вынуждена согласиться с незнакомкой.
Ей пришла в голове идея. Дюпэн-Чен открыла упаковку и разломила кусочки последнего печенья пополам. Одну из половинок протянула своей новой подруге.
— Я Маринетт, — представилась она.
Новенькая не стала отказываться от угощения и с удовольствием приняла подарок.
— Я Алья. Можешь называть меня просто Алей, — с наслаждением вкусив сладкий кусочек, блаженно промычала темнокожая девушка.
— Давайте знакомится, ребята, — тоже решила представиться учительница. — Я мадам Бюстье. И я ваш новый классный руководитель.
— Я впервые вижу такие глаза, кстати, — заметила Алья. — Как у тебя, я ещё ни разу не видела.
— Почему люди на это постоянно обращают внимание? — вздохнула Маринетт.
— Это необычно и красиво, — объяснила ей подруга.
Ребята зашелестели тетрадками и почти одномоментно защёлкали ручками. Мадам Бюстье тыкнула пультом в проектор и терпеливо ждала, когда на доске разогреется изображение. Поняв, что картинка размывается и она не сфокусирована, женщина принялась за томительные настройки экрана, время от времени прося самых высоких ребят помочь ей с аппаратурой.
— Адриан должен был уже приехать, — расстроенно пробормотала про себя Хлоя.