В тенях прошлого

      Что-то оглушило её криком настолько сильным, что он до сих пор вибрировал в костях.       Нокс подумала о мече прежде, чем полностью осознала, где она и что происходит. Попробовав дотянуться до него, поняла — руку придавило чем-то тяжёлым. Остальное тело тоже зажало так, что пошевелить получилось только пальцами. Дышать мгновенно стало ещё труднее. От этого жгучее желание снять маску перекочевало в разряд невыносимых, и Нокс, собравшись, высвободила Силу.       Груда разнообразного мусора и металлолома разлетелась во все стороны.       Через дыру в потолке лился дождь и слабые полосы луны, оставляющие на полу кривую сетку света. Повелительница сорвала маску, привычно пристегнула к поясу. В лёгкие с глотками воздуха набилась взвившаяся пыль, едкая и горькая, будто дым от костра вперемешку с битым стеклом. Нокс закашлялась и закрыла лицо перчаткой, пытаясь рассмотреть окружение.       Синяя краска, которой была выкрашена маленькая комната, давно облупилась. Её цвет, насыщенный у потолка и бледнеющий к низу, почему-то напомнил Нокс полуденное небо. Может, это была детская, но кто делает детские комнаты для рабов?       У неё не было детской.       У неё был матрас, ящик для сменной формы и надзиратель, который по ночам охаживал плетью тех, кто мешал своим хныканьем спать остальным.       Если надзирателя не было, эту его функцию брали на себя соседи.       Дарт Нокс владела рабами. Целым корпусом, обслуживающим резиденцию Тёмного советника. Она не могла единолично идти против сложившейся в Империи системы и, по правде говоря, не стремилась. Но никогда не видела необходимости в излишней жестокости. Её рабы спали в чистых постелях, получали положенный паёк. Нокс не щадила их, но и не наказывала просто так, из прихоти. Повелитель ситхов должен внушать ужас, но не обязан быть тираном.       Если бы остальная Империя думала так же. — Никто не делает детские для рабов, — в её голос тяжестью легло подозрение, когда Нокс заметила на синей краске примитивный кривой рисунок.       Покосившийся проём, который вёл из комнаты, советница преодолела решительно и в одно мгновение пожалела, когда сухая когтистая рука вцепилась в полу её одеяния. Нокс развернулась, молниеносно отсекая конечность взмахом меча.       Обугленная ветка, пробравшаяся в разлом стены, с шуршанием упала ей под ноги.       Нокс критически посмотрела на неё и с раздражением выдохнула, думая, что место слишком действует ей на нервы. Погасив меч, повелительница сделала шаг назад и тут же отшатнулась с непроизвольным вскриком, когда увидела перед собой тви’лекского ребёнка. Угол дверного проёма больно врезался в затылок. — Ой. Страшно, наверное, — девочка ткнула крошечным голубым пальцем в ветку. — В темноте похожи на лапы. Сильнее пугают, когда скребут по окну.       Не настоящий. Пытаясь унять выпрыгивающее из груди сердце, Нокс одновременно направляла мысли в нужное русло. Здесь неоткуда взяться ребёнку. Призрак Силы? Нет. Сущность Тёмной стороны? Возможно. Почему такое воплощение? Кто вообще будет пугать девятилеткой? — Я тебя знаю? — Нокс попыталась занять её диалогом, пока сама разрабатывала план действий. Некоторые повелители умудрялись пленять их, другие — уничтожать. Советница с такими проявлениями Силы не сталкивалась, но точно решила, что оно не причинит ей вреда. — Ты даже не помнишь, — тви’лека скуксилась, поправляя оборки тёмно-зелёного платья. — Убила и не помнишь. — Дети редко встречаются в бою, — съязвила повелительница. — Я бы запомнила.       Девочка нахмурилась. — Тёмное брюхо корабля. Тесные клетки. И крики, крики, крики. Женщина с красными волосами сказала, что нас купят. Но она солгала.       Зиост. Тогда Нокс уничтожила партию из полусотни рабов, чтобы припугнуть торговку. Они не были виновны, но их смерти также не представляли собой простой каприз. — Чуть больше сорока жизней, чтобы сотни детей, одарённых Силой, смогли воспользоваться своим шансом на свободу.       Тви’лека укоризненно посмотрела на неё снизу вверх. Потом пожала плечами. — Если это помогает тебе спать по ночам.       Нокс без предупреждения вскинула ладонь, направляя в неё поток Силы, но девочка уже исчезла, оставив наедине с полуразрушенным домом.       Закрой глаза.       Эхо, похожее на шёпот гробниц, вкралось в голову.       Повелительница сфокусировалась на своём восприятии. Обломки под ногами заскрипели, когда она вновь продолжила движение, ориентируясь на Силу. Прикоснулась к обгоревшей тумбе. Ящики намертво заблокировались.       Не смотри на меня, пожалуйста.       Нокс повела пальцами, отодвигая её. В толстом слое пыли разглядела что-то и призвала к себе. В ладони оказался простой тканевый шнурок. Крепкий. Нокс покрутила его в руках.       Так будет быстрее.       Потом замерла, вспоминая тот день. Наконец медленно сказала вслух: — На «Делагире» бы только один ребёнок. Та девочка отправилась на Коррибан. Я видела списки.       Тоненький смех зазвенел за спиной. — Раскусила. — Кого задушили этим? — она бросила шнурок тви’леке.       Та понуро посмотрела вниз. — Маму. Всё вокруг горело, и дедушка сказал, что не хочет, чтобы мы страдали. Я спросила, почему мы не можем просто выйти. Он не ответил. Тогда я спряталась в своей комнате. Вон там, — тви’лека указала на помещение, из которого Нокс вышла.       Повелительница посмотрела вслед убегающей туда девочке. Сущность Тёмной стороны не была ею или кем-то другим. Она лишь родилась в месте, где смерть сплелась с Силой, и страдания придали ей сил. Приглянувшийся образ был только фантомом, в который она жадно вцепилась.       Но это значило, что тви’лека всё равно существовала.       Нокс опустилась на пол той самой синей комнаты и отрешённо следила, как девочка пытается вытащить что-то из кучи мусора, но её крохотные ручонки никак не могут дотянуться. Горький привкус жёг язык. Иногда Нокс ненавидела Империю настолько же, насколько любила.       Доски и обгоревший хлам взмыл в воздух, облегчая тви’леке доступ. Повелительница понимала, как это абсурдно и бесполезно. Девочка — ненастоящая. То, что ищет — ненастоящее. Сотни трупов в морге — настоящие. А сама она не имеет никакого отношения к тому, что здесь произошло.       Так, наверное, и сходят с ума все великие колдуны. — Имперцы заняли деревню ещё до старта строительства, — негромко начала Нокс. — В какой-то момент они согнали жителей в дома и подожгли. Но зачем? — Откуда мне знать, — тви’лека засветилась восторгом, достав из мусора металлическую шкатулку. Потёрла рукавом сажу на крышке.       Нокс наклонила голову, пытаясь прочитать надпись. — Уна. Красивое имя.       Внутри оказались не древние артефакты и не зачарованные украшения. Повелительница невесело усмехнулась, глядя на разноцветные бусинки. И на то, как Уна поднимает их над шкатулкой, не касаясь. — Ты была одарена Силой, — Нокс продолжила цепочку событий. — Не умела её контролировать, но пыталась призвать. Вкладывая в этот зов всё отчаяние и ужас.       И Сила ответила.       Яростной мощью Тёмной стороны, больше не ищущей милосердия. Только мести. — Но где тела?       Потеряв интерес к бусинкам, Уна встала. Отряхнула коленки от невидимой пыли и протянула руку. — Пойдёшь со мной до конца?       Шаг по пеплу. Ещё — по траве. Последний — в темноту, где земля провалилась под ногами. Пальцы пытались уцепиться хоть за что-нибудь, но лишь беспомощно хватали влажные комья почвы. Тело больно ударилось о твёрдую поверхность. Зато ощущения мгновенно очистились и обострились.       Нокс встала на колени. Под ними что-то хрустело и хлюпало одновременно. Влага забралась в перчатки и сапоги, отчего казалось, что промокло абсолютно всё. Нокс упёрлась ладонями в лужу. Из-за темноты и густой грязи почудилось, что всё вокруг затопило кровью. Прогнав морок, Нокс попыталась подняться, но тут нащупала что-то твёрдое и вытащила из воды.       Лучевая кость. Гуманоидная.       Знание, что хрустит под ногами, принесло мало удовольствия. Нокс задрала голову на чёрные облака деревьев, крупные дождевые капли ударили её по лицу. Со всех сторон напирали земляные стены, покрытые скользкими древесными корнями, напоминающими щупальца морской твари. В выдохе Нокс усталость смешалась со злостью.       Как далеко она от лагеря?       Край ямы казался близко. Не больше четырёх метров, поэтому его было под силу преодолеть. С трудом нащупав твёрдый клочок земли, Нокс оттолкнулась, вложив остатки Силы в этот прыжок.       Ночь истощила куда сильнее, чем повелительница рассчитывала.       Она чудом уцепилась за один из камней, но крепко ударилась об него доспехом, чуть не расколов грудную клетку. — Давай, — прошипела Нокс, попытавшись разжечь в себе ещё немного злости, чтобы перелезть через скользкий борт. Фаланги пронзило болью от усилия, но хватка стала ожидаемо слабеть. Перед окончательным падением Нокс успела подумать, что просидеть ещё несколько минут в яме с мертвецами — не такая уж плохая перспектива. Если, конечно, ничего себе не сломать.       В момент, когда она разжала пальцы, чья-то рука ухватила её за предплечье, чуть не выдернув сустав.       Нокс едва почувствовала эти мгновения невесомости, когда Сила задержала её падение.       Оказавшись на ровной поверхности, она без сил растянулась на траве. Глядела на чёрную непроницаемую линзу, вымазанный в грязи доспех их обладателя, беззвучно созерцающего место, откуда она выбралась. Марр не задавал вопросов — очевидно, ему самому было что рассказать. — Я видела много жестокости, куда большей, чем эта. Во Внешнем кольце жизнь ценится меньше всего, — подобравшись к краю, Нокс скривилась, не сдерживая отвращения. — Меня воротило от гнили родного мира. Империя стала моим новым домом. Я видела в ней потенциал, беспристрастную, беспощадную силу, которая очистит галактику от подобной грязи. Но разве я могу предотвратить… такое? Высечь на лбу каждого офицера протокол о ликвидации? В чём тогда смысл власти, если ты не можешь ни на что влиять? Насыщать себя? Жить в роскоши и удовольствии, игнорируя хаос за стенами? Сокрушать врагов, упиваясь битвой, и не думать, что однажды придётся вернуться в прогнившее, кишащее трусами и садистами гнездо? Чем мы тогда лучше Республики?       Марр молчал несколько минут. То ли опять хотел проигнорировать вопрос, то ли подбирал дипломатичную формулировку, как обвинить её в глупости, наивности, и при этом не слишком оскорбить. Нокс не ждала понимания или утешения. Просто не могла держать в себе. — Это… пройдёт со временем, лорд Нокс, — прозвучало с мягкостью, ужасно непривычной для повелителя. Его огромная ладонь появилась перед глазами, предлагая подняться. — Недостижимое желание абсолютного порядка. Но однажды ты увидишь всё ясно и тогда сосредоточишься на том, что действительно можешь изменить.