Let's Cross Over

— Я хочу увидеть свою правнучку, — выдохнул Гарри. Раннее утро понедельника, 7 июня. Прошел месяц с тех пор, как Волдеморт вернулся в жизнь Гарри. — Что ж, — глухо отозвался Волдеморт, съедая кусок французского тоста, любезно предоставленный Пинки, — почему бы тебе просто не навестить ее? Я тоже пойду. Гарри резко нахмурился. — Ни за что, черт возьми, я не приведу тебя с собой, чтобы увидеть ее. Аделаиде всего четыре года. Аделаида. Довольно красивое имя. Тому не нужны были маленькие дети - он ненавидел менять подгузники малышам в приюте - но потомки Гарри могли быть другими. Он задался вопросом, унаследовали ли они его зеленые глаза, его упорную решимость. — Меня до сих пор удивляет, что у тебя такое большое количество потомков, — честно сказал Волдеморт. И это правда. Он все еще думал о Гарри как о мальчике. — Что ж, привыкай к этому, — грозно заверил Гарри. Это еще одна неприятная черта Гарри. Точно так же, как Волдеморт думал, что он прогрессирует - точно так же, как он думал, что постепенно ломал стены, которые Гарри строил вокруг себя - Гарри построил их снова. Как он должен заставить Гарри доверять ему, если Поттер постоянно отталкивает его? — К слову о потомстве, — осторожно начал Волдеморт, — ты знаешь, что случилось с моей ... дочерью? Волдеморт изо всех сил старался не показывать, как ему не терпится задать этот вопрос. Он пытался спросить это небрежно, как будто это его совсем не волнует. Гарри отодвинул тарелку. — Она мертва, — он сделал большой глоток из чашки, — Она умерла около сорока лет назад. Ее поймали за поджог маггловской церкви и сожгли в том же костре, который она устроила. — О, — тихо выдохнул Волдеморт, — Я думаю ... Я не удивлен. Каким-то образом я знал, что она умрет. Он не мог объяснить, почему внезапно испытал такое глубокое чувство отчаяния. О горе, о ребенке, которого он даже не знал. С тех пор, как Том вернулся, выяснение того, что случилось с его дочерью, было одной из вещей, которые он планировал в глубине души. Если кто-то все еще продолжал его наследие - если кто-то приветствовал его возвращение в мир живых - это могла быть она, не так ли? Но она мертва. Она умерла уже давно. И это осознание открыло что-то внутри Реддла. Тогда он понял, хорошо и искренне, что он потерян. Он потерял своих последователей. Он потерял свою магию. Он потерял свою силу, свое влияние. Он потерял свое тело. Он потерял сто лет времени. Он потерял дочь. Поттер положил руку на лоб и широко открыл глаза. — Боже мой, — шептал он шокированным тоном, — ты ... твоя ... ты чувствуешь печаль. Горе. Я это тоже чувствую. — Не будь смешным, — легкомысленно пробормотал Волдеморт, — я не горюю. Просто разочарован, вот и все. — Нет смысла лгать. К счастью, мой шрам больше не болит, когда ты рядом. Но я ... я не мог чувствовать твоих эмоций раньше, я полагаю, потому что твоя магия была такой слабой, но теперь ... Внутри Тома возникло более знакомое чувство - гнев. Гнев на Гарри, гнев на мир, за то, что он отнял все, что у него когда-либо было. Гарри застонал. — Ага. Это чувство хорошо знакомо, — он поморщился от боли, — Ты можешь ... остановить это? Том попытался успокоиться, не из уважения к Гарри, но полагая, что его просьба может составить приказ от клятвы. Мерлин, он действительно ненавидел эту клятву. — Что ж, это, должно быть, хорошо, — выдавил Волдеморт, — моя магия становится сильнее. Гарри слегка кивнул. — А сейчас ты можешь использовать беспалочковую магию? Это то, что Волдеморт практиковал, пока Гарри был в душе или спал в спальне. Он изо всех сил пытался подключиться к своему магическому ядру, даже пробовал такие мелочи, как беспалочковая передача книги через комнату. Даже такая простая вещь для него была невозможна. Это совершенно унизительно, и он знал, что никогда не станет лучше, потому что Гарри никогда не купит ему палочку. Меньше всего Гарри хотел улучшить магию своего врага. — Нет, — неохотно ответил Реддл. — Попробуй сейчас, — слабо улыбнулся Гарри, к удивлению Тома. Он указал на свою чашку, — Попробуй использовать Акцио на моей чашке. Волдеморт пытался сконцентрироваться изо всех сил. — Акцио чашка. Чашка слегка поднялась в воздухе, прежде чем снова упасть на блюдце с резким звоном. Вряд ли это было что-то, но это была первая настоящая магия, которую Волдеморт сотворил за более чем столетие. Он сиял, в полном восторге, и краснел под взглядом Гарри. Он ожидал, что Гарри рассердится. Будет обеспокоен тем, что его противник восстанавливает свою магию, даже если это происходит так медленно. Но Гарри только мягко прошептал. — Попробуй еще раз.

____________

Она восседала на троне из скелетов. Это то место, где она принадлежала самой себе. Она делала это за него. Все это она делала за него. Она делала это для своего отца. Даже если он мертв, как и все остальные. Даже если он никогда не вернется, чтобы увидеть, как она восходит к славе. Это его наследие. Она просто жила этим. — Госпожа, — шипела Кундалини, перемещаясь вокруг ее плеч. Змея высунула язык и опробовала воздух, — К вам приближается гость. Конечно же, еще один из ее слуг ворвался в темный пустой склад, кланяясь ее ногам. — Госпожа! — воскликнул он, маска закрывала его лицо, — Мне так жаль, что я принес плохие новости ... — Давай, бесполезный дурак! — крикнула она. Слуга скулил, дрожа от страха. — Сецилия Беллуэтер была поймана. Около месяца назад, госпожа. — Месяц, — медленно проговорила она, — а почему ты не проинформировал меня до сих пор? Слуга задыхался от страха. — Мои-мои искренние извинения, хозяйка! Найти вас было настоящим подвигом, а путешествие было ... Здесь у нее были наложены чары крови, а они сильнее, чем в Хогвартсе. Это место незамысловато, и даже ее слуги не знали, где оно находится - если только им не нужно было это знать. Она много лет пряталась. Она предпочла бы сохранить это так. — Я полагаю, она проглотила свой язык? — Да, госпожа, — невнятно пробормотал хныкающий слуга, — Как только ее задержали. — Ты выполнил свою задачу, — снисходительно сказала она своему слуге. Переключившись на парселтанг, она улыбнулась змее. — Кундалини. Ты можешь его съесть. — Да, госпожа. Слуга с криком отшатнулся, когда змея сорвалась с плеч ее хозяйки. Обвиваясь вокруг его ноги, она вонзила клыки в мясистую плоть бедра. Девушка на троне бесстрастно наблюдала, как ее змея пожирала слугу, слушая, как тот умолял о прощении и кричал о своей жизни. Пока он не перестал. — Очисти каждую каплю его крови, — голос был резким, властным, — Я не хочу беспорядка. Сецилию Беллуэтер поймали месяц назад. Но как? Она думала, что план был таким осторожным. Так легко скрыть. И так сложно обнаружить. Как авроры так быстро это поняли? В этом нет смысла. Не имеет смысла, что они раскрыли закономерность. Не имеет смысла, что их умы работали в той же степени, что и ее. Пока не… Если только кто-то не думал точно так же, как она. Кто-то такой же ... совсем как ее отец. Нет. Это невозможно. Она никогда не будет мучить себя «а что, если». Этот человек мертв. Он никогда не вернется. Она это знала. Вот почему она поклялась защищать его наследие. Когда он сам не мог. Она хотела, чтобы он гордился ею. Он единственное, что у нее осталось.