***
Порой Такемичи напоминала себе бета-тестеров. Она «переписывала программу» — своё прошлое. Возвращалась в будущее, проверяла «как работает» и при наличии критических ошибок снова шла «переписывать» прошлое. Конечно, иногда случалось и так, что вылазили те ошибки, которые так просто не пофиксить. Вот травля как раз была тем багом, что вылез, внезапно портя всю картину. Нет, конечно, это не психованный Кисаки, который хочет её убить. Не воздыхатель с тёмным прошлым… Но чёрт. Эта травля — неприятная, унизительная вещь, которая, по чужой памяти, мерзкой плёнкой оседает на коже. Ощущать это на личном опыте Такемичи не собирается. Позволить повториться этому с другой «я» тоже не даст. К тому же эта травля подложила ей гигантскую свинью. Клишированный образ дамы в беде никогда не потеряет свою популярность. Она попала весьма удачно, на самое начало — её прошлое «я» всего неделю слушала всякие гадости, что говорили ей в спину. Неприятно, но терпимо, главное — не трогали Хинату, ведь опасения были. Мутили воду две организации… Если их, конечно, можно так назвать. Главными заводилами были клубы кулинарии и шитья, ну а остальная мелочь — одиночки, что тоже вздыхали по кумирам, но сами не состояли у них в услужении. Ханагаки хорошо понимала мотивы только клуба кулинарии. Близнецы Кавата, по их мнению, общее достояние, на которое можно только смотреть. Она же, Такемичи, своим вызовом на дуэль покусилась на святое, что те вот никак не могли простить. И, как можно понять по оговоркам, по их мнению, Мичи попыталась привлечь внимание близнецов к себе. А вот клуб шитья преподнёс неприятный сюрприз. В других временных линиях те никогда себе такого не позволяли. Они казались адекватными и тихими… Мда. В тихом омуте, как говорится. Эх, дети… Чего же вы такие дурные и жестокие? Вот когда они объединились — кулинары и швеи — началась основная жесть. Однажды Такемичи просто перешла ворота школы, как ей на голову вылили ведро мерзости. Протухшие яйца, скисшее молоко, кровь какая-то, вряд ли человеческая, перец чили и ещё какая-то гадость, которой облили ни в чём не повинную Мичи с ног до головы. Тогда ей чудом ничего не попало в глаза, хоть и пекло ужасно. Та её версия повела себя на удивление достойно — молча сняла ведро, зачесала волосы, что оказались на лице, и буднично сказала: «Низко летит… Наверное, к дождю». В будущем Кават другой ей показалось, что молчать в той ситуации будет смерти подобно. С недрогнувшей осанкой она пошла в душ, куда её отправил учитель, который после ухода пострадавшей тут же принялся читать всем остальным лекцию, как недопустимо издеваться над своими одноклассниками. Уже смывая с себя этот ужас и пытаясь как-то убрать запах, Мичи из четвёртой временной линии позволила себе порыдать. Универсальный, к слову, навык — терпеть до туалета, где можно порыдать и покричать от осознания ситуации. Мерзкое, жёсткое, унизительное приветствие. Как справилась та «я», Ханагаки понимала весьма смутно. Ведь это просто уничтожающие издевательства! Нынешняя она не была уверена, что смогла бы… Но, видимо, ранняя версия её самой была более сильной и волевой. И более храброй, чего уж там. Жизнь её прошлого «я» напоминала игру в кошки-мышки. Мичи номер четыре пытались подловить или зажать, а та изворачивалась ужом, избегая ловушек. К сожалению, у неё это выходило не всегда. И те редкие промахи бывали очень унизительными и болезненными. Что говорить, если в этом будущем у неё стопы имеют множество мелких ниточек шрамов, к которым, впрочем, близнецы питали особую слабость? Как подозревает Такемичи, это навязчивое желание провести пальцем по шраму или поцеловать они приобрели, потому что спасли её. Ну, как спасли — они стали свидетелями того, как она подвывала Хинате на ухо, пока вся нога была в крови. Ох, осколки стекла вонзились глубоко, Мичи даже не предполагала, что в ней столько кровищи… Кхм. Обобщая, это не оставило Кават равнодушным. И они взяли её под свою опеку. Тогда для измученной и уставшей Ханагаки это было спасением. «В этот раз будет всё по-другому, — обещала себе Мичи, которая отказывается быть дамой в беде. — Я справлюсь!» Ханагаки Такемичи ощущала себя генералом перед началом сражения. В первую очередь, кроме разведки дороги в обход, Мичи решила заняться вором её еды. Воспользоваться планом братьев Кавата, который подслушала в будущем, когда за бокалом вина они, смеясь, вспомнили этот эпизод. Мичи не поленилась встать на рассвете, съездить на любимую рыбную точку близнецов. Потратила кучу денег, заработанных на её знаниях о будущем, на шикарного тунца и прочие продукты для невероятного домбури. Мичи старалась, когда его готовила и сервировала, — он всем своим видом должен вызывать желание съесть его. И от души намешала красителя, что вступает в реакцию только со слюной. Уже на следующий день Такемичи с умиротворением проводила Хьюгу-семпай, милую девочку из клуба шитья, которая с криком выбежала из туалета, не опуская от рта руки. — Так у тебя проблемы с английским? — доброжелательно уточнила Мичи, переключившись с картины мести на своего одноклассника. Удивительное дело, раньше она не замечала Баджи-куна на занятиях, (возможно, потому что Такемичи не самый внимательный товарищ), а ведь мальчик реально старается учиться, хоть многое и не понимает. Его внешность ботаника оказалась весьма обманчива. Ну и ладно. Зато само стремление надо поддержать. — Я могу тебя подтянуть, если хочешь. — Спасибо, это будет круто, — сложил ладони в молитвенном жесте Кейске и слегка кивнул, выражая благодарность. Ему пришлось приложить усилия, чтобы не растянуть губы в привычный оскал, а то как не улыбнуться в этой ситуации? Но это выбивается из его образа, так что пришлось терпеть. — Ой, а что это с семпаем? — не смогла не прокомментировать Хината. Получив реальную возможность стать врачом, она решила, что должна помогать всем и каждому. Мичи только вздохнула: и как из этой милой девочки вырастает такой циник? — Ну… — протянула Такемичи, не в силах сдержать злорадного тона. — Мичи-чан, — подозрительно прищурила глаза Хината, — ты что-то знаешь! — Ничего такого… Разве что подмешала в свой бэнто сильный краситель, и вор теперь неделю проходит с синим ртом… — Такемичи! — громко возмутилась Тачибана, упираясь руками в бока. — Как ты могла так поступить?! — Ну ладно, может, не неделю, пару дней. И вообще, это моя еда! — и не подумала смущаться и каяться Ханагаки. — Что хочу, то и делаю. Может, я всю жизнь мечтала иметь синий язык и такие тёмные зубы! А эту мечту нагло украли и сожрали! И показав розовый язык, отвернулась от возмущённой подруги и невозмутимого Баджи… Который на самом деле мысленно прыснул. Зачем было воровать бэнто Мичи? Ответ весьма прост: это каким-то волшебным образом уменьшало её совместное время с Мицуя-семпаем. Стоило всего пару раз вместе пообедать и поделиться с парнем, что, помогая маме с младшими сёстрами, забыл обед, как ты враг народа. Мол, он к ней подходил на обеде, только чтобы поесть. А когда, в течение этого времени, он подсаживался к ним с Хинатой и своим молчаливым другом Шибой — это сбой матрицы, да… Идиотизм. Но это была несерьёзная проблема и мелкая месть. Более существенная и обидная вещь ждала впереди. И пусть, когда именно то событие должно было случиться, Мичи точно сказать не могла, но она подготовилась…***
Открыв шкафчик, Ханагаки с невозмутимостью самурая достала порванную форму. Она оценила — блузка и юбка теперь не более чем лоскут. Вот и не поленились же. Сразу видно, как все её «любят». — Ой, Ханагаки-чан! — наигранно охнула одна из этих дурочек. — Какой кошмар! — Ай-ай-ай… — Кому-то придётся походить в спортивной форме. — Вонючей. — Мокрой. — Не волнуйтесь обо мне, девочки, — лучезарно улыбнулась Такемичи. — Хината-чан, будь добра… Жестом фокусника подруга из своего шкафчика достала комплект зимней формы. Весь триумф от сделанной гадости потух, но девочки прищурились многообещающе. Такемичи в ответ нежно-нежно улыбнулась. После урока физкультуры она с порезанной формой пошла в учительскую. Конечно, разбирательство и какой-то скандал учинять не стали. Неодобрительно покачали головой, уточнили, кого Ханагаки подозревает. О, список был большой, но она разумно потупила глаза, опустила голову и голосом пай-девочки назвала самых активных одноклассниц. К сожалению, назови Мичи кого-то не из класса, был высокий шанс, что тем ничего не сделала бы. Как и назови она слишком много имён. Возможно, сочли бы врушкой или просто обиженной, что клевещет на всех, кто просто под руку подвернётся. А так и швеи, и кулинары на две недели потеряли бойца. Всё же порча формы это не то же самое, что оскорблять, это уже материальный вред — более существенно. Такемичи надеялась, что хоть свои вещи на время обезопасит. Форма стоит не три йены, тетради и ручка тоже… Хината долго причитала и не могла понять, почему Такемичи такая спокойная! Что не могло не привлечь внимание Баджи, вернувшегося немногим раньше в кабинет после физкультуры. — Что-то случилось? — не прошло мимо Кейске и то, что Ханагаки сменила форму. — Представляешь, — сразу переключилась на новую жертву Хината, так и не добившись от Такемичи адекватной реакции, — ей форму порезали, а она со словами «Это было ожидаемо», спокойно себе ходит по школе и ничего не собирается делать. — Вообще-то к учителям я уже ходила, — не согласилась сама Ханагаки с такими обвинениями. — А то, что они порезали форму, было логично, я этого ждала. Даже новую купила, но решила, что для драматичности и чтобы учителя точно не закрыли глаза, надеть зимнюю. Баджи, как воспитанный японец — по крайней мере которого он так старательно изображает, — на это неодобрительно покачал головой. Только брови слегка дрогнули — под очками он нехорошо прищурил глаза. Что же тут творится-то? — Мичи-чан, но ты же знаешь, кто это делает! — и не подумала просто сдаваться Хината. — Ты можешь пойти к семпаям и рассказать им об этом. Такемичи в притворном ужасе открыла глаза. — Это очень опасная идея, Нат-чан! Тогда эти два гарема озвереют окончательно! — Гаремы? — бесстрастно уточнил Баджи, слегка склонив голову на бок. — Она так называет клуб кулинарии и шитья, — неодобрительно сказала Тачибана. — Баджи-кун, ты бы их видел! Да стоит близнецам или Мицуе-семпаю бровью поманить, как они скинут одежду прямо в помещении клуба! — с придыханием проговорила Мичи, не то издеваясь, не то просто излишне приукрашивая. — Вот где надо набирать массовку для сцен гарема в дорамах! Тогда даже последний скептик скажет — верю! Баджи мысленно хрюкнул. Не знал он о таких пристрастиях своих дружбанов. Властители гарема, хэх. — А тебе только шутки шутить! — надулась Хината. — Расстраиваться из-за этих дур — себя не уважать…***
Слова Такемичи Баджи взял на заметку, чтобы уже на следующем собрании командиров Тосвы, что состоялось этим же вечером, радостно объявить: — А я всё думал: чё вам так школа эта нравится! Теперь — понимаю. Видел я, что вы в этой школе делаете! Властители гарема, блять! Хохотали все. — О, сенсеи! — со слезами сквозь смех сказал Майки. — Поделитесь великой мудростью! — О, позвольте примкнуть к великой мудрости! — хохотал Дракен, сделав лёгкий шутливый поклон. — Эй, тебе нельзя, — всё ещё смеясь, сказал Сано. — У тебя Эмма! — Ох, — слегка скис Дракен. — Ты же знаешь, она сейчас увлеклась кем-то ещё. — Не волнуйся, мы закопаем этого мерзкого парня, что соблазнил мою сестру, — пообещал Майки, который уже всех парней в округе возле школы сестры побил и только расширял диапазон поиска неизвестного Казановы. Дома громко чихнула Такемичи…***
— Хм, — только и смогла сказать Ханагаки, отрываясь от тетради, — я думала, ты найдёшь меня пораньше. Баджи, как и подобает образу, не выказал ни одной эмоции. На самом деле он ощущал некий стыд — про занятие с Такемичи он банально забыл, слишком увлёкшись дракой. А примчался в школу лишь спустя полчаса с глупой надеждой, что Ханагаки-чан ещё не ушла. В библиотеке её не было, но он, как дурак, ещё минут пятнадцать просидел… В класс он решил заглянуть по наитию и увидел заблокированную дверь. Всё понятно без слов. — Я подумал, что ты не пришла. Но решил посидеть и подождать, — легко соврал он, ощущая, как уши предательски алеют. — Потом вспомнил, что забыл в классе тетрадь… — Ясно, — просто кивает она, не обвиняя и не злясь. От чего особенно стало гадко. Баджи почувствовал некий укол совести. Носиться как курица-наседка за Ханагаки он обязан не был, но отчего-то чувствовал ответственность за неё. Кажется, это началось ещё тогда, когда Кейске поймал её у школьных ворот. Сама же Такемичи на сконфуженный вид друга не обратила внимания, только зевнула и отянулась до хруста в спине: — Зато я смогла сделать всю домашку. А то я вечно про неё вспоминаю на перемене перед уроком. На самом деле Такемичи учится хорошо, невзирая на патологическую забывчивость о домашнем задании. И перед каждым уроком успевает его написать. Если не успевает, то ей везёт и её не спрашивают. Как она ещё не нарвалась на наказание, для её друзей остаётся загадкой. — Почему ты не позвонила, Такемичи-сан? — уточнил Баджи, прикусив язык, чтобы не спросить, почему она не сказала об этом ему?! А потом чуть не хлопнул себя по лбу от досады. Вроде месяц с чем-то общаются, а контактами так и не обменялись! Его промах. — О, телефон сел, — смутилась Такемичи. Ханагаки так привыкла к тому, что старые кнопочные телефоны долго не выключаются, что каждый раз забывает поставить его на зарядку. Сегодня, когда её самсунг полностью разрядился, она долго не могла понять, как это возможно. Да уж, это не смартфон, который из рук не выпускаешь. — Ты могла позвать на помощь… — но Мичи только улыбнулась и отрицательно помотала головой. Так позориться она бы не стала. — Не стоит переживать обо мне, Баджи-кун. Я достаточно крепкая, — и беспечно улыбнулась. Баджи же на это только молча кивает, скрипя зубами. — Тебя проводить? — Зачем? Обычно к этому времени я освобождаюсь. А поджидать меня что эти дуры, что мальчики, которых они подбили… — В этом участвовали парни? — перебил её Баджи, хмурясь, плюя на образ. Такемичи молча пожимает плечами. Видела она пару одноклассников, когда её толкали в класс. — Точно сама дойдёшь? — Конечно, — кивает Мичи и удивлённо смотрит в спину приятеля, который чуть ли не побежал, стоило им выйти из школы. Как неловко получилось — видимо, он куда-то спешил, но уйти, не предупредив её, не мог. Ох, какой воспитанный мальчик! Аж приятно смотреть. На следующий день почти все одноклассники Такемичи были какие-то дёрганные и помятые. Парочка красовалась с фингалами и разбитыми носами. Пока Ханагаки не видела, Баджи слегка спустил очки и остро своими жёлтыми глазами глянул на этих идиотов. Мол, помните, кто вас защищает от его дрянного и драчливого характера. Хината, которая стала случайным свидетелем выглянувшего настоящего Баджи, застыла. Растерянно глянула на Такемичи, которая ничего не заметила, и промолчала. Не надо её огорчать раньше времени. — Баджи-кун, — повернулась к парню, который моментально вернулся в образ воспитанного японца, Такемичи. — Походу, в школе завёлся хулиган. Будь осторожен. Сам хулиган умилился от этих слов. — Твоя забота обо мне, Ханагаки-сан, весьма приятна.***
На долгую неделю случилось затишье. А потом, после выходных, Такемичи любовалась своей партой. — Ну… Они проявили фантазию, — с интересом говорит Такемичи и проводит пальцем по надписи «Плоскодонка». Она не обижается, знает, что ещё вырастет. На беспокойства Хинаты Мичи только машет рукой. Ерунда. Она старательно отмыла парту и после покрыла её лаком, на поверхности которого нельзя писать. Продавец уверял, что это стоящая вещь. На пару дней от неё отстали. Так она думала. Пока дня три спустя Баджи не зашёл в кабинет раньше Мичи и Хинаты… И сразу же обратил внимание на доску, исписанную всякими гадостями. Все оскорбления с парты перекочевали туда. Он медленно повернул голову в сторону одноклассников. — Это не мы, Баджи-сан, — поспешно заверил его Ямато, который числился старостой класса. Кейске слегка спустил очки с носа и злобно сверкнул жёлтыми глазами. — Мы сейчас всё вытрем! Очки вернулись и снова закрыли глаза, а сам Баджи пошёл к своему месту, чтобы дождаться девочек. В самом деле, надо выиграть немного времени этим слабакам. И это вообще не по-мужски — позволять обижать девочку, даже если это делают другие! Пусть Баджи не заметил, как стал в этом вопросе весьма пристрастен. Пару дней спокойствия — парни, оценив то, что их могут побить за чужие художества, рьяно защищали доску — именно столько времени понадобилось дурочкам, чтобы вспомнить о том, что на партах можно не только писать. Выцапанные оскорбления и ругательства Такемичи флегматично прикрыла яркой скатертью с ромашками. На требования учителя её убрать она показала испорченную парту, и вопросы отпали сами собой… — Надо что-то делать, — упрямо говорит Тачибана, на что сама жертва флегматично пожимает плечами. Зато Баджи осознал, что стоять в сторонке и изредка пугать дебилов ему надоело.***
— Одёрните-ка вы свои гаремы, — указал на близнецов и Мицую он палочками, когда они собрались своей небольшой компанией в лапшичной. До собрания Тосвы ещё было пару часов, но никто домой не спешил. Поэтому они как-то сами собрались на перекус. — Совсем берега попутали. — Кейске-кун, у меня нет гарема, — тяжело вздохнул Мицуя, уже не обращая внимания на улыбающегося Хаккая. Эти шутки ему так надоели, что он уже не реагировал. Ещё в первый раз Мацуно не понял, к чему это Баджи клонит? Но Кейске толком объяснить ничего не мог — только ржал да рассказывал о невероятной стойкости своей одноклассницы, не называя имён. — Да достал уже! — рыкнул младший близнец, которого шуточки Баджи и всех глав Тосвы выводили на новый уровень ярости. Его брат только посмеялся — ему было ни холодно ни жарко от подобной дурости. Ну, он всегда в их дуэте был более толстокожим. — А они об этом знают? — фыркнул Баджи, зажёвывая кусок свинины. — Мы девочек не бьём, но прямо кулаки чешутся! А отыгрываются на ней-то из-за вас! — Ты о Ханагаки-чан? — сразу понял, о ком речь, Чифую. Он знал, что его друг в образе хорошего мальчика припал на хвост двум девочкам. Они даже обедали вместе. И сам заметил, как Ханагаки-чан, с которой он был худо-бедно знаком через Мицую, травят. Пытаются. — Она хорошо держится. — Подождите… Швейный клуб обижает её? — неприятно поразился Мицуя и даже отодвинул от себя рамен. Он слегка нахмурился. Вот тебе и причина, почему она перестала его посещать. Но… — Это точно? Они нормальные, не думаю, что могут начать травлю. Баджи закатил глаза, высказывая своё мнение. — Вспомнил, — звонко щёлкнул пальцами Улыбака. — Ханагаки — это та прикольная девочка, которая вызвала нас на дуэль, чтобы поесть нашу еду. — Она? — неприятно удивился Злюка. Девчонка ему с братом понравилась, но они так замотались с делами банды, что более месяца в школе не появлялись. (В общем-то, клуб кулинарии в отсутствии своих кумиров обвинил Такемичи, которая на это только отшутилась и закрыла тему). Поэтому подойти и пообщаться не выходило. — Вы хоть не будете их защищать? — прищурился Кейске. — Нет, — в один голос отозвались братья Кавата. Продолжил говорить Улыбака: — Они как раз достаточно стукнутые. — Баджи-сан, а чего это ты об этой девочке так переживаешь? — внезапно спросил Чифую. Кейске не ответил, только резко запихал в рот побольше еды и отвёл взгляд в сторону. За что сразу же получил острый взгляд от Мицуи и близнецов. Они между собой переглянулись… И резко отвернулись друг от друга. Что-то их давно не было в школе, в самом деле.***
Хината с ужасом смотрит на одинокий ликорис, что стоит в вазе на парте подруги. — Это… Это слишком, — тихо говорит она и оглядывается на Ханагаки. У той на лице мелькнула и тут же пропала растерянность. Поминки. Какая, мать её, прелесть! — Оу… Какой замечательный подарок, — Мичи непривычно мягко улыбнулась. Поставила на стул сумку, достала зеркало и расчёску, не обращая внимания на полные ненависти взгляды девушек. — Нат-чан, не поможешь? И вручила бледной подруге зеркало. Возня на пару минут, и вот уже паучья лилия ярким пятном занимает место в её волосах. Такемичи идёт — красный цвет всегда ей подходил, делая её глаза от деда-гайдзина особенно яркими. Покрутив головой из стороны в сторону, она с улыбкой спрашивает у класса: — Мне идёт? Мальчики, заворожённые синими глазами, кивают. Как они раньше не обратили внимания на такую милашку?! Теперь даже смотреть в её сторону чревато — Баджи-сан только для неё строит из себя пай-мальчика. Девушки… Их передёргивает. И сказать они хотят многое, но не успевают — заходит учитель. Такемичи краем глаза отмечает, что Баджи-куна нет. Ох, заболел? Или опаздывает? Это на него не похоже… (Злой Баджи плюётся на Мицую и близнецов, которые пожаловались Дракену, что он отлынивает от утреннего дежурства. Но он реально учится, блять! Поэтому спешит быстрее покончить с делами и мчится в школу. У него там Такемичи без присмо… То есть уроки невыученные, вот!) Но о своём приятеле-ученике Ханагаки переживать перестаёт быстро. У неё ещё сложный день впереди. Всё же похоронный цветок — это новый уровень, а ей не простят её спокойную реакцию и последующую выходку. Проследив, как со звонком несколько девочек покинули класс, она чётко понимает — сегодня будет весело. Оставаться в классе Мичи кажется опасным. Нет, прижать-то её смогут везде, но зачем им упрощать жизнь и давать возможность собраться всем в одном месте? Пусть побегают. С этой мыслью Такемичи с гордо поднятой головой… Идёт к учительской. Устраивать аутодафе возле неё никто не будет. А после следующего урока упадёт на уши Ямамото-сенсею, Мичи как раз хотела взять дополнительное задание или какой-то проект. Эта внеклассная работа идёт плюсиком в резюме, обещая облегчить поступление. А на большой перемене она что-то придумает. За ней идёт притихшая Хината, она тоже ощущает затишье перед бурей. За подругами в пять шагов следом идут пару девочек. Следят. Тц, гадство. — Ты! — вскрикивает девушка. Такемичи её узнаёт — это семпай из клуба кулинарии. За этот месяц она успела ей кровь попортить едва ли не больше всех. Очень эмоциональная и нетерпеливая особа. И, видимо, больше ждать, чтобы её убить вместе со всеми, не собирается. Она стремительно спускается по лестнице и открывает литровую колу. Тут и без слов понятно, что будет дальше. Закрывая глаза, Такемичи прикидывает, что бы такого маме соврать — сладкие напитки она не очень любит. Убегать и позориться тем более не собирается. Это можно будет вообще себе на пользу обернуть — если сильно надавить на жалость Изуми-сан, молоденькой медсестре, и поплакаться, как её, Такемичи, обижают, она может выписать освободительное. Да, злоупотреблять этим доверием не надо, но у самой Ханагаки репутация пай-девочки и отличницы, которая просто так прогуливать не будет. Может, у кого другого такой финт ушами и не вышел бы. Плеск воды и поражённый вздох толпы, а после визг какой-то девочки заставляют Такемичи открыть хотя бы один глаз, чтобы понять, что произошло. Перед ней стояла высокая фигура с пепельной макушкой и хорошо знакомой серёжкой в одном ухе. — Мицуя-семпай? — неуверенно спрашивает она. — Позор! — громко выкрикнул Мицуя, стряхнув с лица колу. — Я всегда считал, что учусь с нормальными девочками! А вы что устроили?! Пока её семпай разошёлся на речь, Такемичи отмерла и достала пачку салфеток. Есть что-то безумно неловкое, когда урон пакости, предполагаемой тебе, получает кто-то другой. Себя как-то не так жалко. — Семпай, — смущённо говорит Мичи и протягивает ему салфетку. — Спасибо, Ханагаки-чан, — кивает парень, легко переключаясь на неё. Его непривычно строгое лицо смягчается, глаза теплеют, а на лице появляется улыбка. Промокнув лицо, щурит один глаз: — Давно не виделись. — Така-чан, — сквозь толпу прорывается к нему Хаккай, — тебе надо умыться. А после он заметил девочек и поджал губы, после чего кивнул. Это максимум, что может себе позволит стеснительный парень. Девочки все понимали и не обижались. Такемичи скромно кивает в ответ. — Привет… — подавленно отзывается Хината. — Да, не мешало бы… — говорит Мицуя, рассматривая Такемичи. Его серые глаза путешествовали по её лицу, волосам, цветку… — Очень красиво. Тебе идёт красный… О, мне пришла идея! — Така-чан, — закатил глаза Хаккай. — Ты не будешь сейчас в порыве вдохновения рисовать эскизы. Мы идём умываться. — Да-да, — беспечно улыбнулся семпай и пошёл в сторону туалетов. Такемичи с Хинатой потянулись за ним сами. Мицуя оглянулся на неё, широко улыбаясь и слегка щуря глаза. — Ханагаки-чан, с твоим уходом меня не посещало вдохновение. Давно надо было к тебе заглянуть! Такемичи поперхнулась воздухом и шире открыла глаза, ощущая, как алеют щёки. Хината даже забыла о хандре — она восторженно запищала. Эту перемену и следующую они провели в старой компании. При этом Мицуя без комплексов ходил в майке, привлекая к себе внимание всех. Даже Такемичи иногда заглядывалась на его плечи, а она-то опытная! Страшно представить, как гормональный бум переживали обычные девочки-подростки. — Привет-привет! — выпрыгнул как черт из табакерки Нахоя Кавата. — Тачибана-чан, Ханагаки-чан… Кхм, пацаны. — Привет, — буркнул Соя Кавата, который нёс большую коробочку для еды. — А мы попробовали новый рецепт и ищем жертву, которую не жалко, — с привычной улыбкой произнёс персиковый близнец. Задержал своё внимание на Такемичи. — Решила сменить стиль? Выглядит хорошо, да, отото? Соя пристально глянул на Такемичи и неохотно кивнул. После чего хмуро перевёл взгляд в сторону. — Семпай! — не выдержала Хината, которая стеснялась жаловаться Мицуя-семпаю, ибо с ним знакома была шапочно через Такемичи. А тут она ощущала себя более свободно. — Это плохой цветок! — Ой, не начинай, — закатила глаза Такемичи, которую больше интересовала еда. — Откуда у тебя этот цветок? Он красиво смотрится в твоих волосах. Это какая-то заколка? — не унимался Мицуя, который слишком увлёкся своей музой. — Это издевательство, а Мичи-чан, как обычно, ничего не делает! — выпалила Хината, которая попытки выдернуть цветок из волос подруги после перемены оставила. — Носит всякую дрянь в волосах. — Ой, Хина, да какая разница? — Поясни, — нахмурился Мицуя, отложив карандаш. — Кто-то утром поставил ей на парту вазу с цветком, словно её поминают! — зло ответила Хината, всё ещё требуя возмездия для идиоток. Близнецы переглянулись с Мицуей. Подобное уже точно перебор. Но флегматичной Такемичи всё было нипочём. Ну цветок и цветок, что бубнить? Одной фразой Хината сосредоточила внимание на этом ликорисе в волосах подруги. На это сама Такемичи только пожала плечами и молча зажевала омлет. Ничего объяснять она не намерена. — Это похоронный цветок! — А по мне — красивое украшение, — вздохнула Ханагаки, которая меньше всего хотела привлекать к себе внимание в роли жертвы. Она справляется и так. — Мичи-чан, ты хорошо держишься, но это уже перебор! — Я справлюсь, — упрямо поджимает она губы и угрюмо смотрит в сторону. По её мнению, Хината очень не вовремя и не перед той компанией подняла этот вопрос. Поэтому, подобравшись, Такемичи жёстко сказала: — Закрыли тему! Мицуя с близнецами переглянулись. Им больше знать и не надо.***
Большая перемена с ланчем прошла спокойно. Вообще, вопреки прогнозам Такемичи, весь день был тихим. Только Мицуя и братья Кавата решили за месяц прогула школы компенсировать отсутствие общения. — Ух… — выдохнула Такемичи, идя после школы. Баджи-кун сегодня не появился, так что она после уроков сразу пошла домой вместе с Хинатой. — Какой сегодня странный день… Тачибана тяжело вздохнула. — Меня больше возмущает твоё спокойствие. Может, попросить кого-то тебя проводить? Из меня плохой защитник… И ты не очень сильная, — обеспокоенно хмурит Хината брови, смотря на подругу грустными глазами, словно умоляя, чтобы та перестала притворяться сильной. — Да ладно тебе. У них сейчас клубное занятие в это время. Но если ты переживаешь, могу попросить Баджи-куна… Только договорить она не успела. — Ты! — раздался крик, полный ярости. Подпрыгнув на месте, подруги с полными шока лицами оглянулись. За ними стояла большая толпа злых школьниц. Ой! Ханагаки ощутила, как бледнеет, а внутри всё словно опускается. Оглянувшись, чтобы оценить пути отступления, она повернулась… И там появились ещё школьницы. Хината же мёртвой хваткой вцепилась в подругу… Да что там, Такемичи сама за неё ухватилась как утопающий за соломинку. Стало отчего-то уже не до шуток. — Если я тебя отправлю в будущее, это поможет? — тихо шепнула Хината, которую мелко затрясло. — Не думаю, — обескровленными губами прошептала Такемичи. Ведь если её сейчас убьют, то в будущем её же не будет. Единственное, что она могла сделать, так это встать перед Хинатой. Ханагаки ужасает больше всего то, что получать не ей одной. А ведь Хината тут совершенно ни при чём! — Только попробуйте, дуры ебанутые! — закричал во всю мощь своих лёгких Баджи. Он торопился в школу. Так спешил на занятие в библиотеке, что собирался переодеться прямо там — был большой риск попасть в пробку, которая начинается как раз в это время. Но на ступеньках встретил близнецов и Мицую, которые сегодня поговорили со своими гаремами и отправили их домой… Вот только его обеспокоило, что Такемичи сегодня не стала его ждать. Да, Баджи многие называют дурачком и недалёким варваром, которому дай только подраться. Он не спорит и сам так считает. Но что у него не отнять, так это проницательность — зная весь расклад, видя, что творится целый месяц, он легко предсказал, что вот-вот случится. Развернувшись на пятках, Кейске побежал спасать стойкую, храбрую, но наивную Такемичи. То, что толпа фурий её разорвёт, он не сомневался. С запозданием за ним побежали Такаши с Хаккаем и близнецы Кавата. Смотря на толпу — явно человек под тридцать! — и на белую от страха Такемичи, которая закрывает собой подругу, Кейске стало и плохо, и легко одновременно. Опоздай он на пару минут… — Сучки, совсем мозгов последних лишились?! — орал во всю глотку Баджи, сверкая глазами и скаля клыки. — Девочки… — слегка запыхался Мицуя, который нынешний расклад тоже понял, судя по тому, как побелели его губы. — Охуеть… — в один голос высказались близнецы, и даже неизменная улыбка Улыбашки слегка померкла. — Вот это было бы мясо, — искренне восхитился Хаккай, но на него только шикнули. — Ханагаки, Тачибана, идите сюда, — скалясь, сказал Баджи. — Пусть с этим курятником их главы разбираются! — Баджи, не надо так, — с улыбкой попытался возразить старший брат Кавата, пока Соя огорчённо поджимал губы, смотря на перепуганную девушку с ликорисом в волосах. — Разбирайтесь, петухи, блять, — грубо сказал он, сильнее оскалившись на близнецов. Ухватив подошедшую Такемичи за руку, он уверенно повёл её прочь. За неё ухватилась Хината, которая шла за подругой, как привязанная. Как ни странно, первой заговорила именно Такемичи, что отошла от потрясения быстрее подруги. — Спасибо, Баджи-сан, — тихо выдохнула она и тут же зависла, встав на месте как вкопанная. Такемичи потребовалась целая минута и один придирчивый взгляд с ног до головы, чтобы понять… — Стоп, стоп, стоп! — сказала Мичи и высвободила свою руку из чужой хватки. Безумными глазами она посмотрела на яркого, красивого и уже сейчас сексуального… Подростка. Как?! Что за педофильские мысли?! Но самое безумное во всё этом то, что она легко ухватила знакомые черты! К примеру, его подбородок с красивой линией рта, что ей так нравился… Ухватившись за сердце, Такемичи закатила глаза. Приплыли. — Мне плохо… — Мичи! — Ханагаки! Сразу кинулись к ней оба, разве что не толкнув друг друга в сторону. — Ох… — сказала Мичи и, глянув на Баджи, снова закатила глаза. — Где мой милый мальчи-и-ик… — Мичи-чан! — возмутилась Хината, которая после этой фразы всё поняла. — Не притворяйся! — Ханагаки, — озадаченно наклонил голову на бок Баджи, решив, что раз уж он спалился… Он широко растянул губы в свой знаменитый оскал. — Моя игра в самом деле немного затянулась. Но давай начнём наше знакомство сначала! Баджи Кейске! Люблю животных, не люблю еду, приготовленную на медленном огне! Будем знакомы! Такемичи несчастными глазами посмотрела на него. Опять. Опя-я-ять она попала на хулигана!***
— Ханагаки-чан! — не мог смолчать Баджи, ощущая себя оскорблённым до глубины души. Но девушка даже не повернулась к нему, отчего капитан первого отряда возмущённо засопел и скрипнул зубами. Ханма Шуджи, который это хорошо расслышал, оскалился… Но прикосновение к лицу напомнило ему о том, что он тут «невинная жертва», поэтому сделал лицо попроще. — Не сильно болит, Ханма-кун? — мягко спрашивает Такемичи, прикасаясь ваткой с перекисью к разбитой брови. Шуджи сидел на бачке, и она могла дотянуться до его лица. Слегка поморщила нос от запаха крепких сигарет. — А при травме головы курить вообще можно? — Да что этому гандону будет, — буркнул Баджи, скрестив руки на груди, и облокотился спиной о стенку переулка. — Молчал бы, — строго произнесла Мичи, оглянувшись через плечо. Путешественница во времени ощущала себя сильно неловко перед Шуджи и злилась на Кейске. Они просто вместе с Баджи шли к её дому, после того как сдали Хинату с рук на руки её младшему брату Наото, который смотрел на Баджи без восторга. И она его полностью поддерживала — рожа одноклассника не внушала доверия, этакий дворовой кот, что в любой момент может вцепиться в руку. Но не об этом речь — Ханагаки и Баджи решили сократить путь через переулок и наткнулись на потрёпанного Ханму. Что сделал Баджи, когда заметил стрёмного гопника, который обратился к его Так… То есть его однокласснице? Правильно, набил рожу. Конечно же, отхватил и по своей, но это уже лишние мелочи. — Всё нормально, — ответил Ханма, поднеся сигарету ко рту, и обхватил фильтр губами. Затянул и выдохнул дым через нос. — Такой слабый удар не смог мне навредить. — Ах ты!.. — Цыц! — повернулась к нему Мичи и указала пальцем. У Кейске стало такое лицо, будто он сейчас пошлёт всех и вся… А когда Шуджи насмешливо оскалился, его перекосило. Вот только сдержался. После успеет набить ему рожу. — К слову, как ты умудрился? И снова глянула на парня, который перестал гримасничать. Баджи злобно зарычал и сжал кулаки. Как бесит. Ханагаки переживала смешанные чувства по отношению к Ханме. В этот раз она хотела порвать связь с Шинигами раз и навсегда. Однако они каждый раз пересекаются, когда последний выглядит весьма потрёпанно. И у неё просто не хватает духу сказать — не приходи больше. Мичи покачала головой и вздохнула, такими темпами она набьёт руку на оказании первой помощи! Шуджи же молча глянул на неё своими янтарными глазами.— …вы такие слабаки, что я решил оставить вам первый удар, — со скучающим лицом произнёс он и слегка наклонился. — Цельтесь в голову и бейте посильней…
Нет, это рассказывать ей нельзя. Особенно то, что позволил так ощутимо себя ударить лишь для повода посетить её. Что поделать, с социальным аспектом у него всегда были проблемы, а о чём говорить с девочкой, что ему нравится, придумать не получается. — Упал, — врёт он, делая затяжку и выдыхая немного в сторону. Он заметил, как ей не нравится дым. — Раз десять и всё на голову? — Баджи-кун! Ханма только насмешливо улыбается… И с тяжёлым вздохом, словно прям сейчас двинет кони, облокачивается головой на бок Ханагаки. Когда-то он придумает темы для разговора, а сейчас можно побесить этого прикольного парня. Надо обязательно встретиться с ним и нормально подраться.***
Скрестив руки, Такемичи задумчиво смотрела в окно. Ей открывался шикарный вид на море, что, отражая свет от закатного солнца, становилось каким-то огненным и завораживающим. Но женщина смотрит на одинокий силуэт вулкана, из которого валил сизый дым. Сукарадзима — без сомнения. Она в Кагосима. Вполне для ясно какого дела. Слегка повернув голову, Такемичи увидела чехол со свадебным платьем. Ох, жуть какая. Зябко передёрнув плечами, Ханагаки подавленно глянула в окно обратно. Вот это попадалово. Нет, ясно, что всё к этому и шло… Ибо во всех временных линиях она до двадцати шести так и не получала кольцо-оковы, чем её маман была очень недовольна. Единственная вещь, что никогда не меняется, — это жгучее желание матушки побыстрей выдать её, Такемичи, замуж. Стабильность, мать её. За плечи Мичи обнимают сильные руки. Она вздрагивает и напрягается, не зная, что ей в первую очередь делать. Орать или кусаться. — Это я, — говорит знакомый ещё по прошлому голос, который не сильно изменился за двенадцать лет, только набрал мощи. — Не пугайся так! — Кейске… — выдыхает Мичи, прикрывает глаза. Нет, ну что за срань? Стоит ей начать общаться с кем-то достаточно хорошо, как в будущем она сразу с ним? Такемичи никогда не надоест ворчать на судьбу за это. — Ай! — вывел её из мыслей Кейске. Весьма оригинально, ничего не скажешь. — Ты чего?! Мужчина укусил Такемичи за плечо. Сквозь футболку вогнал свои клыки, что она заприметила ещё в прошлом. Честно говоря, ей казалось, что они не такие острые, как только язык себе ещё не откусил?! — Ты была такая грустная и томная, что я не удержался, — мурлыкнул он и упёрся холодным носом ей в шею. — Кто придумал, что жениху и невесте нельзя спать за неделю до свадьбы?! «Не знаю кто, но это очень умный, мудрый и замечательный человек!» — подумала Такемичи, которой стало слегка не по себе. — Не бурчи… Это же всего лишь неделя, — аккуратно начала Такемичи, ощущая, что балансирует на тонком льду. Тут ей больше хотелось дать в лоб этому при… Э, жениху, что решил почесать об неё зубы, а не утешать. Но вдруг та она к этому привыкла и это было бы странно? — Мы с тобой живём уже десять лет вместе, а тут это вдруг стало неприлично! О ужас, уже десять зим они предаются греховной дозамужественной связи! — возмущённо засопел он. Такемичи невольно улыбнулась. Да, в его словах есть резон. Но её повеселил тон, с которым всё это было сказано. — А я заснуть без твоего храпа под ухом не могу! — Я не храплю! — оскорбилась в лучших чувствах Такемичи и развернулась в его руках, чтобы возмущённо посмотреть на него. Он стал ещё выше. Волосы заметно отросли, поэтому Кейске стал их укладывать, раз отрезать не хочет, — на плечах лежала аккуратная коса. Черты лица огрубели с возрастом, приобретая нечто хищное. Опасная, броская красота, почти невероятная для человека, что вечно разбивает костяшки и ищет приключения на свою задницу. — А я уже не уверен, — прищурил свои жёлтые глаза, что при закатном свете блестели, как у кошки. — Надо сегодня заснуть вместе и проверить, разбудит ли меня громкий храп или нет? Такемичи закатила глаза. Значит, сквозь года он свою наглость не растерял. Её поцеловали в нос. — Раз сказала нет, то нет, — не собиралась просто так уступать Такемичи. Ещё чего! Она в будущем ещё ни разу не спала сама, как началась эта чехарда. Даже Кисаки её не так сильно доставал, как все эти чёртовы женишки! — Осталось же чуть-чуть. — Мичи-и-и, — заныл Баджи, и это было до того внезапно, что она растерялась. Как-то вообще не вяжется его поведение с внешним видом. — Ну не будь такой жестокой… Два дня — это слишком жестоко! Как два дня?! — Нет! — нервно и резко ответила Такемичи, судорожно соображая. Ей срочно, кровь из носа, нужна Хината! И хлопнула рукою его по груди. — Отпусти меня и не испытывай свою силу воли! Баджи заметно взгрустнул. А потом его глаза загорелись недобрым огоньком. — Ты же понимаешь, — тихо и угрожающе сказал он, не больно ухватив её за подбородок. Баджи лизнул её в губы, — что когда я до тебя дорвусь, то оттрахаю так, что ты стоять не сможешь? Такемичи не сильно испугалась. К моменту брачной ночи её тут не будет! — Не… — собиралась уверенно ответить она, как Кейске снова провёл языком по её губам. И она мстительно прихватила его зубами, щуря глаза. Жёлтые глаза напротив вспыхнули! Рука с челюсти перенеслась в волосы, ощутимо сжимая их на затылке, заставляя её запрокинуть голову. Чужой язык легко вырвался из хватки её зубов и нагло полез дальше. Опасно! — Ну ты чего? — огорчённо проговорил Кейске, когда Такемичи отвернулась и разорвала поцелуй. Мужчина прижался губами к её виску и шумно выдохнул в волосы. — Будешь показывать мне мастер-класс во время брачной ночи, — проворчала она, смотря в сторону. Взгляд, как назло, упал на чехол со свадебным платьем. — А то обещания всякий может надавать… Баджи аж отстранился, смотря на неё новым взглядом. — О-о-о! — протянул он, вытягивая лицо. Но после хитро прищурился и с какой-то вызывающей ухмылкой уточнил. — И я смогу делать всё, что захочу? — Да, — легко согласилась Такемичи. — Всё-всё? — Всё. — И ты не будешь против? — Буду вся твоя. Как легко давать обещания, которые не будешь выполнять, не правда ли? Баджи с довольным лицом чмокнул Ханагаки в лоб и притянул к себе за плечи. Решив, что опасность миновала, а роль играть надо, Такемичи сама подалась вперёд и обняла его за торс. Эх, она начинает привыкать к тому, что ей надо обнимать и целовать малознакомых мужчин. Тревожный звоночек… Подняв голову, Мичи задумчиво посмотрела на Баджи. Тот смотрел на море с каким-то умиротворением. Непривычно немного, но красиво. — Жаль, что малышей нет с нами, — вдруг заговорил он. Он обнял её рукой за плечи и начал поглаживать большим пальцем по плечу. — Красиво тут… Им бы понравилось. Всё расслабленное состояние мигом покинуло Такемичи. Какие малыши? Нет, без паники. Она родить не могла. Не могла же?.. — М? — вопросительно тянет Ханагаки, предлагая ему говорить дальше. Женщине стоило больших трудов удержать себя от того, чтобы схватить Баджи за плечи и хорошо встряхнуть, требуя ответы. — Кёко-кун, Аяме-чан и Юри-чан, наверно, сейчас грустят без нас, — тихо вздохнул Баджи. Такемичи аж дурно стало. Трое. Нет, не может быть! Но подождите. Если они живут вместе десять лет, то… Ох! Нет. Нет. Нет! Ну не может этого быть! — Вот чего этот отель не принимает постояльцев с животными? — обиженно надулся Баджи. — Им что, три кота помешали бы? Ханагаки потребовалось две секунды на осознание… И она с выдохом обмякла в чужих руках. Что-то ей плохо. — Ты не знаешь, когда приезжает Хината? — Тачибана-чан? — опустил на неё глаза Баджи и, не выдержав, поцеловал её в уголок губ. — В Токио гроза сейчас. Её рейс перенесли на утро. Не переживай, успеет твоя главная подружка на девичник. — Ага… Надо продержаться только ночь. Она справится. Особенно, если будет спать сама.***
Стоило двери в номер подруги открыться, как сама Такемичи широко заулыбалась и сделала пару бодрых шагов навстречу Хинате. — Привет! А я нам желешку с завтрака взяла! — объявила она и громко чокнула два стаканчика. В одном было розовое с кусочками персика. В другом желтое с кусками манго — любимое желе подруги. Только вот Хината при взгляде на Такемичи не улыбалась. Она молча отошла в сторону и жестом пригласила её войти. Такемичи с приклеенной улыбкой зашла. Ей прекрасно было известно, что такое поведение — затишье перед бурей. Зайдя в номер — стандарт, а не люкс, как у неё, — Такемичи сразу обратила внимание на кровать. Она была полностью завалена листами А4, исписанными мелким почерком, фотографиями, местами… — Я поняла, что общее во всех вариантах будущего, — хрипло сказала Тачибана, устало опустившись в кресло, — что убивает моего брата. Такемичи внимательно посмотрела на Хинату. Та выглядела устало и бледно, под глазами залегли фиолетовые мешки. Да уж. Кому-то очень нужен отдых. Поставив желе на прикроватную тумбу, Такемичи подошла к ней и положила руку на плечо. — Что ты узнала? Хината резким движением стряхнула её ладонь. Такемичи невольно вздрогнула и прижала к себе руку. — Всё дело в тебе, — резко бросила Хината и подскочила на месте, нервно зашагав из стороны в сторону. Такемичи, уже уставшая от того, что в половине случаев катализатор проблем — это она, только устало вздохнула. Если бы у неё остались хоть какие-то силы на моральные угрызения… — Поясни, — попросила Ханагаки. Хината на это криво дёрнула уголком губ, прищурив зло глаза. Были ли в её взгляде ненависть или желание придушить незадачливую подругу, Такемичи не знала, но её проняло. Ханагаки поёжилась, почувствовав себя словно на иголках. — Ты знала, что ты нравишься моему брату? — горько спросила осипшим голосом Хината. Резче, чем хотелось бы, она подошла к журнальному столику, раскрыла свой потрёпанный от времени пухлый блокнот, который Такемичи помнила ещё со школьных времён, — сюда подруга, сразу после возвращения Ханагаки в прошлое, записывала все события и добавляла свои рассуждения. Они пытались понять, в чём причина бесконечных смертей Наото. Но, кажется, только теперь всё встало на свои места. Хината вытащила помятый лист бумаги и с хлопком положила его прямо перед лицом Такемичи: — Читай. Перед Ханагаки лежало любовное письмо вперемешку с мольбами одуматься и не вестись на преступника. Судя по дате в уголке — совсем свежее, и месяца не прошло. И подпись «Тачибана Наото, главный детектив токийского филиала № 340». — Это… что? — с упавшим вниз сердцем тяжело спросила Такемичи. — Это причина смертей моего брата, — ядовито отозвалась Хината и ткнула подругу в грудь. — Он любил тебя, дурную. — Не верю! — Я нашла записи в его старых дневниках о том, как он мечтает сводить тебя на свидание. А также нашла коробку с любовными письмами, что он писал тебе чуть ли не с двенадцати лет, но так и не решился отправить, — Хината сглотнула слёзы. — Чёрт возьми, ты не понимаешь?! В каждой развилке ебучего будущего мой младший брат любил тебя! Но ты выбирала хулиганов, каждый другого краше! Все связаны с Тосвой — это я узнала за эти двенадцать лет. Мицуя-семпай, близнецы Кавата, Баджи-кун или Эмма — это люди Тосвы. И раз уж я до этого дошла, то и Наото, будучи детективом, тоже каждый раз приходил к этому выводу. — Я не понимаю… К чему ты?! — А к тому, Мичи, что каждый раз он пытался тебя спасти от ужасных, по его мнению, женихов, на которых находил весьма интересную информацию. И в этом мне помогло убедиться это письмо, его сжатые записи в дневнике и… дружок твоего жениха. — Какой дружок? — Казутора — психованный уёбок, который, полагаю, каким-то образом нашёл это письмо, адресованное тебе, — в почте вашей, что ли, копается? — и решил обезопасить тебя, любовь его друга. Этот ебанутый проломил череп моего брата железной битой, Мичи! — Но… — В каждой, чёрт его, вселенной твои дружки убивали моего брата! Кисаки это сделал осознанно, судя по твоим словам, и даже не скрывал, раз даже ты начала что-то подозревать. А все остальные, защищая интересы Тосвы, полагаю, просто убивали моего брата! Мичи, они все убийцы. Но главный камень преткновения — ты! — Но, Хината, как я могла знать об этом, если он ни словом, ни делом даже не намекал на то, что питает ко мне чувства?! Тачибану передёрнуло. Опустившись на кровать, она ухватилась руками за лицо. — Конечно. Милая, милая Мичи-чан… Которая никогда не видит, как люди на неё смотрят, — сказала Хината, запуская руки в волосы. Глянула она на подругу как-то тоскливо и устало. — Он каждый раз… Каждую проклятую временную развилку хотел спасти тебя. От плохого парня, как он считал. И каждый раз этот плохой парень в порыве ревности или хладнокровно избавлялся от проблемы. В горло Такемичи поднялся ком. — Ты хочешь сказать… — Не хочу. Говорю. Во всём виновата ты! Увидев пламенный взгляд Хинаты, полный злости, обвинений и какого-то мрачного торжества, ей стало плохо, и она резко откинулась. Держась за кресло, Такемичи опустилась на пол — колени предательски дрогнули. Она? Нет-нет, она не могла. Да и все ребята, кроме Кисаки, были нормальные… …Подозрительный спонсор модного показа… …Отрезанная голова в морозилке… …Бойцы, которых надо натренировать… …Характерные шрамы на теле близнецов… Себе-то можно не лгать. Мичи знала, что все, кто её любил и кого она любила в разных временных рамках, не обычные обыватели. Даже будучи куклой с розовыми очками при Тетте, она догадывалась — он прятал оружие по всему дому в разных тайниках и на вопрос о работе целовал с советом не забивать милую головку. Ей на это плевать. Эгоистично. Цинично. Может, в чём-то высокомерно… Но да. Плевать. Она любила его. Всех. И ей этого было достаточно. Такемичи от всего бежит только по одной причине — она боится смерти. Работа Кисаки уже один раз её убила. И больше ей не хочется ощущать тот жуткий холод, что поднимается по позвоночнику. Не хочется, чтобы в глазах снова темнело, как бы она ни старалась держать их открытыми. Это её первоначальная цель. Хината, Наото, личный рост, счастье… Всё это появилось позднее. Такемичи хочет жить. Очень хочет: как можно дольше, как можно спокойнее. Она пристыженно опустила глаза на пол. Такой красивый паркет. — Я не хотела ничего плохого, — тихо говорит Ханагаки, нервно облизывая губы. — Конечно, ты ничего не хотела! — взрывается новой вспышкой злости Хината. Тачибана швыряет в Такемичи блокнот, отчего та падает в сторону, лишь бы книга в неё не попала. — Ты всё это время развлекаешься! Такемичи молча подняла на неё глаза. — Мне два раза убили, — тихо, но твёрдо произнесла она. — Я помогаю спасти Наото только из-за тебя! Хината болезненно жмурится и дрогнувшим голосом в преддверии истерики произносит: — Ты его не любишь. — А почему я должна его любить? — резко спрашивает Такемичи и устало запускает пальцы в волосы. Жмурится. Она хочет помочь, но… Ханагаки Такемичи всего лишь человек. И как показывает практика — не самый умный и наивный. Такемичи устала. Хината шумно всхлипывает. Подняв взгляд, Такемичи видит только качающую головой подругу. Из покрасневших глаз по лицу катились слёзы. — Ты… Ты хоть кого-то любишь, кроме себя? И с этими словами она побежала. — Хината! — окликнула её Такемичи, вставая следом. — Оставь меня! — кричит Хината, не оборачиваясь. Открыв дверь, она выскакивает в коридор. БАХ! Тачибана поломанной куклой падает на паркет. — Хината! — не своим голосом кричит Такемичи и выбегает следом за подругой, даже не думая о том, чтобы спрятаться или позвать на помощь. Падает на колени, не ощущая боли, и в ужасе смотрит на неё. На светлой кофте, прямо на животе, расцветает алое пятно. Тачибана судорожно дышит, широко открытыми глазами смотря в потолок. Такемичи в каком-то отупении водит руками над раной. «Надо её зажать, — бьется глупая мысль, — чтобы не было большой потери крови. Но я не знаю как…» — Тц, Такемичи-чан, — раздаётся знакомый голос, от которого внутри всё обрывается. — Разве так встречают гостей, которые приходят поздравить тебя со свадьбой? Ухватившись за плечи подруги, Такемичи медленно поднимает голову и видит Кисаки. В дорогом костюме, с модной стрижкой и в его любимых очках с затемнёнными стёклами. За его спиной мрачной тенью застыл Ханма, и только его золотые глаза блестят. — Нет… — в ужасе шепчет Такемичи, ощущая, как по щекам бегут слёзы. — Нет… Нет… Нет. Этого не может быть. Просто не может быть! — Желаю счастья, — злорадно протянул Тетта, направляя пистолет в её сторону. — И долгих лет… Но не успел он выпрямить руку, как Шуджи сам поднял пистолет… Который направил прямо в затылок замершего Кисаки. Такемичи зажмурилась. Под новый грохот выстрела она обняла Хинату… …Открыв глаза, Такемичи увидела перед собой мелкого Баджи. И расплакалась, как маленькая девочка. — Эй! Ты чего?! — перепугался подросток и сам обнял Ханагаки, которая внезапно впала в истерику.