Собрать по осколкам

Ночь медленно, но верно вступала в свои права. Вэй Ину совсем не спалось, отчего он и решил погулять по гостевому крылу дворца, комнаты в котором им выделили, чтобы заклинатели после утомительных соревнований смогли как следует отдохнуть. На балконе холодно, но именно это ему и нужно. Он замерзает почти моментально, дрожит, кусает губы до крови и часто моргает, прогоняя с глаз пелену. Когда кто-то окликает его, он поворачивается почти бездумно. — Вэй Ин? Вэй Ин, что случилось? — Лань Ванцзи находит его на балконе, продуваемом всеми ветрами мира… плачущим. В груди раненным зверем мечется гнев: Кто посмел обидеть, кто открыл рот, чтобы оскорбить его, такого светлого, доброго, невероятного? — Лань Чжань? Все хорошо, все в порядке, о чем ты? — Вэй Усянь мотает головой, не понимая, о чем говорит его милый друг. Нефрит моментально оказывается рядом, стаскивает с себя верхнее одеяние и кутает так плотно, как только может. — Вэй Ин, ты замерз, идем, тебе надо согреться, — говорит юноша и ведет за собой. Согреться? Как? Если на сердце липкий страх и знание, что через несколько недель Облачные Глубины сгорят по приказу старшего из сыновей Вэнь Жоханя, Лань Чжаня ранят и притащат в лагерь, а его брат и дядя будут далеко, копить силы и готовиться к ответной атаке. Лань Ванцзи сажает его на постель, готовит чай и осторожно, боясь навредить, поит им насквозь промерзшего милого друга. Вэй Усяню хочется волком выть от страха за друга и его семью. Он помнит вспыхнувшее пламя в глазах того заклинателя, с которым он сидел бок о бок в пещере, помнит кровь, страх и то, как потерял сознание. Помнит тихую мелодию на гуцине, которую никогда раньше не слышал. — Вэй Ин, кто тебя обидел? — спрашивает Нефрит, когда в серых глазах больше нет слез и появляется осознанность. Ему нужно знать кто. Не важно какой орден, он заставит его молчать. Кровью напишет извинения, да что угодно, лишь бы стереть из памяти милого друга, на лице которого было глубокое горе. — Лань Чжань, все хорошо, правда. Никто не обижал меня, вовсе нет. Мне просто приснился очень плохой сон и я так распереживался, что пошел на балкон, подышать. Видимо так долго стоял, что ты меня нашел. И я не плакал, просто высоко и холодно и у меня заслезились глаза, вот и все, — попытался успокоить его Вэй Усянь. — Что тебе приснилось? Вэй Ин, прошу, не молчи. Ты можешь рассказать мне, клянусь, никто не узнает, а я не буду попрекать тебя. Только не молчи, пожалуйста, — просит юноша, не отпуская его руки, согревая их своим теплом. Вэй Усяню бы покраснеть от смущения, но сил не хватает даже на это. — Гусу в огне. Цишань Вэнь в качестве зачинщиков. Да, знаю, звучит глупо. Но Лань Чжань, сначала Омут, а теперь и то, что вы заняли второе место, вытеснив хозяев соревнований. Я беспокоюсь за тебя, ты мой самый близкий друг, я не могу тебя потерять, — Вэй Ин смотрит устало, но тепло. Второй господин Лань качает головой, понимая, опасения его друга имеют основания. Орден Цишань Вэнь наглели год от года, а проблем становилось все больше. Многие ордена, несогласные с политикой Вэнь Жоханя, поплатились за это или же висят на волоске. — Я обсужу это с братом и дядей, как только мы вернемся домой, обещаю тебе. Но и ты будь осторожен, хорошо? — ответом служит кивок и прикрытые глаза. Лань Чжань тянет руку и касается щеки первого ученика ордена Юньмэн Цзян кончиками пальцев, тут же убирая их и коря себя за несдержанность. Следующим утром гости отбывают домой. А уже через месяц все ордена узнают о сожжении Облачных Глубин, гибели главы ордена, бегстве наследников и их дяди. Вэй Ин держится за дверной косяк, чтобы не упасть. Ужас и осознание оглушают так сильно, что он почти готов упасть.