***
Декабрь начался с пронизывающих холодов и поганого настроения у Эдмунда. В полной тишине они собирались спать, когда Сириус не вытерпел его мрачного настроения. Эдмунд редко впадал в меланхолию, и Сириус эти моменты страшно не любил. — Все нормально? — спросил Сириус. — Ты целый день молчишь. — Нормально, — буркнул он, задергивая полог. Сириус лишь больше нахмурился — Эдмунд никогда не задергивал полог. — Это из-за Люпина? — Сириус сделал еще одну попытку разговорить его. — Мне казалось, у вас все нормально… Последние пару недель Эдмунд не ходил, а летал. Как он утверждал, ему удалось несколько раз «позажиматься» с Люпином в темных закоулках школы. Подробности он таинственно опускал, и лишь намекал, что ждать, когда Люпин окончательно сдастся, осталось совсем недолго. — Вас Грин поймала? Им приходилось прятаться от Эшли. Люпин говорил, что он ее любит и бросать не собирается, и вообще, все происходящее совершенно не правильно. Эдмунда это расстраивало поначалу, но он быстро придумал решение — втроем им будет даже лучше, чем вдвоем, да и Люпин так быстрее примет тот факт, что его тянет и к парням тоже. Но Грин по-прежнему была агрессивно настроена по отношению к Эдмунду, и устраивала ему взбучку при каждой встрече. — Пойду, сыграю что-нибудь, — безэмоционально произнес Эдмунд, поднимаясь с кровати и оставляя его без ответа. Кажется, дело совсем плохо. В моменты сильных душевных страданий Эдмунд всегда выходил в гостиную и открывал крышку черного рояля, которое стояло здесь еще со времен его отца, Адриана Эйвери. Он всегда играл что-то мрачное и депрессивное. Иногда игру он сопровождал своим пением. Голос у него был кошмарный, поэтому получалось еще более мрачно и депрессивно. В такие моменты рядом с ним садился Ланселот и начинал совершенно не по-кошачьи подвывать своему хозяину. Выходило душераздирающе. Переживая за Эйвери, Сириус пошел за ним. Гостиная в поздний час была практически пуста, лишь с десяток студентов доделывали домашние задания. Опустившись на диван возле Като, Сириус устремил беспокойный взгляд на Эдмунда. Несколько долгих минут он, сгорбившись, сидел над клавишами. Прикрыв глаза, он наконец занес руку и прозвучали первые тонкие ноты. — У Эдмунда что-то случилось? — сочувствующе спросил Като. — Да, только он ничего не говорит… — Наверное, это связано с Ремусом Люпином, — предположил Като. — Какой ты наблюдательный, — Сириус взглянул на своего юного друга. Эдмунд, конечно, не скрывал своего отношению к Люпину, но мало кто обращал на это внимание — пассии Эдмунда имели привычку часто сменяться. — Я видел их сегодня в Больничном крыле, — сказал Като, — когда приходил за микстурой от кашля. — Что? — встрепенулся Сириус. — Люпин опять в Крыло попал? — Самого Люпина я не видел, он за ширмой находился, но голос его узнал. Это становилось все страньше и страньше. Все любопытственнее и любопытственнее. В том, с какой регулярностью Люпин попадает в Больничное крыло, прослеживалась определенная закономерность. Но какая? — Они о чем-то ругались или спорили? — спросил Сириус. — Я не подслушивал, — твердо заявил Като. — А все услышанное было против моей воли. — Так о чем они говорили? — поторопил Сириус. — Люпин за что-то извинялся. Говорил, что раньше должен был предупредить, но он боялся. — Предупредить о чем? Като пожал плечами в ответ. — А Эдмунд что? — От Эдмунда я и слова не слышал. Но он довольно быстро вышел из-за ширмы и ушел. — Может, Люпин смертельно болен? — вслух рассуждал Сириус. — Он каждый месяц в Крыло попадает. Мы вначале думали, Грин его бьет, но Грин пылинки с него сдувает и на руках носит. Ну… носила бы, если бы могла. — Каждый месяц? — переспросил Като, задумавшись. — Может быть, у него лунная болезнь? У волшебников такое встречается. В полнолуние они испытывают сильное недомогание, головокружение и боли в груди. У меня дядя от этого страдает. — А сегодня полнолуние? — Вчера было. Только вот симптомы у Люпина были совсем иные. Эдмунд ему рассказывал, что Люпин всегда в шрамах и выглядит при этом так, словно его наизнанку вывернули, а потом обратно завернули. Сириус поднял напряженный взгляд на Эдмунда, который продолжал убиваться за роялем, вполголоса подвывая что-то тоскливое в унисон нотам. Мог ли Люпин быть оборотнем? Это казалось безумием. И это сразу бы заметили преподаватели и мадам Помфри. Но, может быть, Дамблдор решил завести себе ручного оборотня? В таком случае, он настоящий псих. Но все складывалось логично. Его шрамы, странности в поведении. И реакция Эдмунда. Видимо, Люпин ему признался в своей болезни. Новость о том, что в школе учится оборотень, приводила Сириуса в детский восторг. Однако Эдмунд, судя по всему, его восторга не испытывал. Он смог смириться с тем, что Люпин полукровка — вообще-то, Эдмунд был довольно толерантен, но маглорожденных и полукровок все равно старался обходить десятой дорогой. Исключение составлял лишь Люпин. Но он оказался оборотнем. И вряд ли Эдмунд сможет закрыть на это глаза. Утром Эдмунд продолжал сохранять драматичное молчание. Глубоко погрузившись в свои мысли, он даже мантию на левую сторону надел, зеленой подкладкой наружу. Сириус решил ему ничего не говорить — Эдмунду зеленый цвет был к лицу. В Большом зале Сириус уселся на одну сторону с Эдмундом, чтобы было видно стол гриффиндорцев. Поттер с Люпином были уже на месте. Оба вылупились в их сторону. Идиоты. — Люпин с тебя глаз не сводит, — произнес Сириус, взглянув на Эдмунда. — Как бы Грин не заметила, а то всем достанется. — Грин может больше не переживать, — без всякого оттенка обронил он. — Пусть забирает его себе. — Ты так легко сдаешься? — деланно поразился Сириус. — Почему? Эдмунд долго молчал, ковыряя вилкой овсянку в своей тарелке. — Люпин… Он мне больше не интересен. — Да? А мне кажется, ты врешь, — осторожно произнес Сириус. Эдмунд вдруг взметнул на него гневный взгляд и выпалил: — Отвали, Сириус. Я не хочу это обсуждать. С грохотом бросив вилку, даже не притронувшись к еде, он поднялся из-за стола и направился на выход из зала. Проводив его тревожным взглядом, Сириус наткнулся глазами на Бланк — очередной повод для тревог и душевных терзаний. В ответ она даже не взглянула, сразу устремившись в сторону Регулуса. Как она и просила, Сириус старался ее не провоцировать. Это оказалось проще, чем он думал. Натыкаясь на ее ледяную стену неприступности, на него ненависть накатывала. В таком состоянии ему не провоцировать ее хотелось, а придушить. Но делал это Сириус не ради нее. Как убеждал он себя, держится от нее он подальше ради Регулуса. Все складывалось так, как и должно было. Он не хотел разрушать отношения с братом, она не хотела «предавать» Регулуса и не хотела «размениваться». Так и должно быть. Он должен держаться подальше. И он держится. Да и Регулус прав. Ему нужно найти новое увлечение, и тогда она сразу из головы уйдет. И он решил не терять зря времени. Окинув цепким взглядом переполненный Большой зал, выискивая симпатичные девичьи лица, он с грустью отметил, что все они выглядят пресными и безликими. Как и всегда, когда он влюбляется! Возможно, стоило ей сказать, что он влюбился. Девчонкам нравятся такие признания. Но это бы все усложнило — она невеста его брата, а он не имеет права в нее влюбляться. И все же, здесь нужно что-то посильнее, чем просто увлечение другой. Сириус с радостью вспомнил, что близятся рождественские каникулы. А там будет и возможность сходить на особый вечер к мистеру Эйвери. То, что нужно! И ему, и Эдмунду. Осталось лишь дожить до каникул. Всего пару недель продержаться. И постараться не провоцировать Бланк. Перед кабинетом уже столпились студенты, только Эдмунда он никак высмотреть не мог. — Блэк! У Сириуса что-то сжалось внутри, ожидая удара, когда он услышал голос Эшли Грин. — Где этот недоносок? — громко спросила она, останавливаясь чересчур близко. — Если ты про Поттера, то у них сейчас… — Эйвери, — грозно перебила она, — где Эйвери? — А под мантией своего парня проверяла? Грин плотно сжала губы, опуская подбородок и глядя на него исподлобья звериным взглядом. — Ладно-ладно, я пошутил. Не знаю я, где он! Сам ищу. — Какой же ты бесполезный, — прошипела она, разворачиваясь. И как только она такими ножками умудряется делать такие огромные шаги? Она на десяток метров отлетела, оставив позади студентов, когда Сириус опомнился. — Стой, Грин, — он догнал ее, перехватывая ее за предплечье, но тут же руку свою убрал, стоило ей поднять взгляд на него. — Что у вас случилось? — с неподдельным беспокойством спросил он. — А то ты не знаешь! — Эдмунд ничего не рассказывает. — Да ну? — она опасно сощурила глаза. — Совсем ничего? — Вообще-то… — Сириус выдержал короткую паузу. — Он сказал, что Люпин ему больше не интересен. — Маленький лживый ублюдок, — процедила она. — М-м… я? — невинно поинтересовался Сириус. — Козел Эйвери! — Думаю, он был честен. — Этот недоносок обидел Ремуса, и он за это ответит. — Обидел Ремуса? — вот сейчас Сириусу смешно стало. — А ничего, что это Люпин его обманывал? Грин подняла на него настороженный взгляд. — Да, Эшли, — прошептал он картинно-ужасающим голосом. — Я знаю о… ликантропии. Молниеносно выхватив палочку, Грин приставила ее к шее Сириуса, прижимая его к стене. Только и у него реакция была не хуже. Упираясь палочкой ей под ребра, он усмехнулся: — Сделаем это одновременно? Только ты учитывай, что у меня силы раз так в десять больше. Тебя со стенки соскребать будут. Долгое мгновение она прожигала его ненавистным взглядом, пока наконец не опустила палочку. — Если хоть слово кому-то скажешь, я тебя прикончу, Блэк. — За меня можешь не переживать. С тобой я связываться не хочу, — для убедительности добавил он. — Тебе трепло Эйвери об этом рассказал? — спросила она удивительно спокойным тоном. — Я сам догадался, — с важностью ответил Сириус. — Из Эдмунда последние два дня и слово не вытянешь. На ее лице гамма чувств отражались. Сириусу было непривычно видеть ее чем-то обеспокоенной. — Разве ты не рада? Люпин теперь только в твоем распоряжении. Его передернуло, когда Грин устремила на него больной взгляд, в котором задребезжал безумный огонек. — О, будь уверен, Эдмунд еще назад прибежит. Как миленький. Лично Сириус в этом сомневался, хотя и не исключал такой вариант. Но самоуверенность Грин и ее торжествующая улыбка маньячки приводили в замешательство. И, что самое странное, она будто хотела, чтобы Эдмунд прибежал назад.***
После ужина случилось то, чего Сириус не мог и в самом извращенном сне увидеть. Выйдя на школьный двор, на самой отдаленной скамейке он увидел подозрительную парочку. Эдмунд о чем-то торопливо и эмоционально говорил, размахивая руками и то и дело взлохмачивая волосы. Возле него, кивая и успокаивающе поглаживая его по плечу, сидела Грин. Сириусу стало обидно. Он два дня пытался разговорить Эдмунда и помочь ему, но добился только грубого посыла на хер в ответ. Зато Грин он только так душу изливает. А может, это ее коварный план? Возможно, она ослабляет его внимание, чтобы пустить какие-нибудь дьявольские силки и придушить его. Впрочем, это уже не его дело — он предлагал Эдмунду свою помощь, пусть теперь сам с Грин разбирается. А вот заприметив Поттера, который, воровато оглядываясь, спускался к опушке Запретного леса, любопытство Сириуса разгорелось вновь. В сумерках он был практически незаметен, прячась в тени высоких деревьев, но каким-то магическим образом он всегда умудрялся притянуть взгляд Сириуса. Он быстро добрался до леса, но, стоило ему ступить за деревья, след Поттера терялся. Обернувшись псом, Сириус принюхался. От Поттера всегда несло чистящими средствами для метлы. И яблоками — он их жрал на завтрак, обед и ужин. И еще лесом от него пахло. Лесом после дождя. Очень приятный запах. Сириуса он раздражал. И точно также сейчас пахло здесь. Легко напав на след, Сириус устремился вглубь леса. Он пронесся уже несколько километров, поражаясь, как Поттеру удалось так оторваться, прежде чем догадался, что он наверняка принял свой олений облик. Солнце окончательно опустилось, а в лесу воцарилась непроглядная тьма, когда Сириус, наконец, почувствовал вблизи присутствие Поттера. Замерев, Сириус вглядывался сквозь деревья, пытаясь различить силуэт. Поттер что-то собирал на небольшой проталине на полянке возле ручья. Приблизившись, он увидел, что Поттер собирает неизвестные ему цветы. Красные, с золотистой дымкой в округе, они красиво переливались в лунном свете. Приняв человеческий облик, он неаккуратно наступил на сухую ветку. Послышался громкий хруст, а следом в него полетела вспышка заклинания, Сириус едва успел пригнуться. — Эй! Это же я! — Мерлин, Блэк, ты меня до усрачки напугал! — воскликнул Поттер, опуская палочку. — Тут же демоны водятся! Против них колдовство бессильно! — Демоны? — насмешливо спросил Сириус, выходя из-за деревьев. — Ты рехнулся? — Дамблдор так говорил. Ты не слышал? — Может, у Дамблдора очередные галлюцинации с перепоя были? Поттер наградил его осуждающим взглядом в ответ. Как любой гриффиндорец он не терпел оскорблений святого директора. — У него и общество тайное есть, где он лимончелло гонит, — произнес Сириус. — Потом и за демонами гоняется по лесу. — Единственное общество, какое у него может быть, это общество трезвости! Мы, гриффиндорцы, за здоровый образ жизни! — Ну конечно, — усмехнулся Сириус. — А кто вино на каждом пикнике литрами глушит? — Вино, — Поттер громко фыркнул в ответ. — Это ж детский напиток! Оно и за алкоголь не считается! — Это главный девиз вашего общества трезвости? Отмахнувшись от него, Поттер склонился за очередным цветком. — Что ты делаешь? — Собираю цветы для Лили, — Поттер вымученно улыбнулся. — Это редкий вид маков. Они цветут только пару дней после полнолуний. Лили они очень нравятся. Сириус на него сочувственно посмотрел — Поттер уже не знает, как извернуться, а Эванс все ему не дает. Вот Сириус бы в жизни не полез в чащу леса за какими-то цветами ради секса. Ну, только если ради секса с Бланк. — Думаешь, что-то перепадет после этого? — Надеюсь, — с тоской вздохнул Поттер. — А тебе? — вдруг спросил он. — Перепало что-нибудь от Бланк? — Вообще ничего. Ей, видите ли, не хочется быть разовым развлечением. — Ни одной девчонке не захочется, — недоуменно произнес Поттер. — А вот и нет! Многие соглашались! — Надеялись, что ты, мудак, после этого никуда не сбежишь, — усмехнулся он. Это могло оказаться правдой. Но Сириус как-то никогда не думал в подобном ключе. — И что?.. Бланк не просто отношения нужны. Ей замуж выходить придется, и она не хочет «размениваться». — А ты ей скажи, что женишься на ней. Сириус устремил на него задумчивый взгляд. — Даже не знаю, — протянул он. — Я не собираюсь жениться… — Ей-то это знать не обязательно, — нравоучительно произнес Поттер. — А вы друг друга раньше задолбаете, чем она успеет сказать слово «свадьба». Звучало разумно. И заманчиво. Сириус никогда не планировал будущее, и никогда не думал о будущем с Бланк. Ему хотелось ее сейчас, и неважно, что будет потом. С другой стороны, обманывать ее столь наглым образом тоже не особо хотелось. Она злобная ведьма, и если услышит от него подобное обещание, то не оставит ему путей к отступлению. — Слышишь? — прошептал Поттер, прерывая его раздумья. Навострив уши, Сириус услышал чьи-то тяжелые шаги. Всего в нескольких десятках метров кто-то продирался сквозь заросли. Переглянувшись, они не сговариваясь обернулись в животных и крадучись двинулись на шум. Подкравшись ближе, они заметили Хагрида, тащившего на своем горбе два бугристых мешка внушительных размеров. Лесник выглядел уставшим и сгибался пополам от веса мешков. Сириус уже хотел было двинуться за ним, чтобы узнать, что в мешках, как ощутил толчок рогов в бок. Игнорируя его возмущенный взгляд, олень качнул головой в противоположную сторону, где сквозь деревья проглядывало яркое свечение. Чем больше расступались деревья перед ними, тем ослепительнее бил свет. Они оказались на большой поляне, конца которой не видно. Сейчас, зимой, она была ограждена большим сияющим куполом, под которым, словно летом, слепило солнце. Приняв человеческий облик, Сириус приблизился к куполу, вглядываясь внутрь сквозь ослепительные лучи. Он глазам своим не верил. В очередной раз он оказался прав. Чертова Рита Скитер оказалась права. — Мать твою… — прошептал Поттер. — Это невозможно. Прямо перед ними раскинулась огромная плантация. Десятки ровных рядов, на которых стояли пышные зеленые деревья, густо увешанные лимонами.