The King of the Serpentarium

      Старинное поместье Блэков находилось на самой окраине Блэкпула в графстве Ланкашир на северо-западе страны. Трехэтажное внушительное здание было выполнено в готическом стиле. Главный фасад подпирали массивные колонны с капителями. Стены здания украшал барельеф, в виде переплетающихся змей и сцен боя. Балкон, выступающий со второго этажа, держали широкие консоли. На каждом углу здания была установлена устрашающая гаргулья, которая хищно смотрела на приближающихся. Высокие стрельчатые окна украшал мозаичный витраж.       Поместье находилось на высоких крутых скалах, о которые разбивалось вечно беспокойное Ирландское море, а сами скалы окружал многовековой и непроходимый сосновый лес.       Сириус обожал это место. Он ощущал сильную родственную связь с ним. И не только потому, что Блэки живут здесь много веков, окружающая стихия — словно отражение его души.       Сейчас поместьем владел Альфард Блэк, но он заверял любимого племянника, что к его выпускному поместье полностью перейдет в его владение.       На самом деле, поместье в Блэкпуле всегда переходило от отца к сыну по основной ветви рода. Последний законный владелец поместья — Сириус Блэк II. После него поместье должно было перейти к Арктурусу, от него к Ориону, и от Ориона — Сириусу. Но хитрожопый и ушлый Поллукс, двоюродный брат Арктуруса и член семьи побочной ветви, чудовищным обманом присвоил поместье себе.       Как это случилось? Никто не знает. Но Поллукс обнадеживал, что они смогут узнать этот секрет в мемуарах, после его смерти. Сириус же предполагал, что в мемуарах Поллукса по этому поводу будет написано что-то вроде: «Обломись вам, идиоты, все секреты умрут со мной». Это было бы вполне в духе дедушки.       Владея поместьем, Поллукс заверял, что оно достанется одному из его сыновей: Альфарду или Сигнусу, в зависимости от того, кто первый обзаведется наследником. Но Альфард и по сей день не женился, а у Сигнуса было три дочери. Как Альфард заполучил главный фамильный трофей в свое владение история умалчивает, но он обещал Сириусу, что поместье вновь вернется к основной ветви рода к своему законному наследнику.       — Дядя! — радостно воскликнул Сириус, входя в холл фамильного поместья и замечая Альфарда Блэка.       На рождественский бал он прибыл заранее, чтобы успеть спокойно пообщаться с любимым дядей.       Альфард был уже при полном параде. В начищенных до блеска лоферах, брюках со стрелками и шелковой рубашке с кричащей леопардовой расцветкой — дядя любил кошачью тематику. На плечи у него накинута мантия темно-малахитовой расцветки с каймой горчичного цвета, что идеально гармонировала с рубашкой. Их родня осуждала экстравагантный стиль Альфарда, Сириус же от него был без ума, восхищаясь, как умело он сочетает цвета и фактуры. Сам Сириус носил исключительно черное, лишь изредка и по необходимости разбавляя образ белыми рубашками и слизеринской формой.       — Ты что-то новенькое закупил? — заинтересованно спросил Сириус, наблюдая, как домовики выносят из подвала ящики с алкоголем.       — Лимончелло «Братства черного стервятника». Новинка сезона! Сейчас все только его и пьют.       — Ты же в курсе, что это Дамблдор разводит в подвале школы?       — Да это все сплетни, — отмахнулся Альфард. — Аберфорт закупает лимончелло у каких-то итальянцев.       — Может быть, у Альбусиньо Персивальо?       Альфард весело расхохотался на его серьезный вопрос.       — Да даже если и так! Мне-то что? — улыбнулся он.       Сириус справедливо решил, что — ничего. В целом, ему тоже было плевать, что его семья спонсирует незаконное производство и продажу алкоголя.       — А это правда, что ты позвал Снейпа с матерью? — решил сменить тему Сириус.       — Правда, — на его губах вдруг довольная улыбка появилась.       — Для чего? — недоуменно спросил он.       — Это сюрприз, — у Альфарда хитрым, лихорадочным блеском глаза заблестели. — Сам все узнаешь на вечере.       Сириус продолжал озадаченно смотреть на дядю, решив, что он надумал как-то разыграть Снейпа. Еще пару веков назад на подобных сборищах запросто могли сжечь какую-нибудь грязнокровку или магла, для особо изощренного обряда. Может быть, дядя решил вспомнить старые обычаи.       — Ты, главное, аккуратнее с сюрпризами, — посоветовал Сириус. — Снейп у нас очень ранимый, еще и в обморок грохнуться может. Весь вечер испорчен будет.       — Он такой чувствительный? — забеспокоился Альфард.       — Как тебе сказать… Он от любого взгляда в свою сторону шарахается. Пугливый, как единорожек. Его лет пять травили в школе, пока он не смог доказать, что мозгов у него не меньше, чем у других. Я бы сказал, даже больше.       — Его травили? — беспокойство Альфарда начало сменяться странной паникой.       — Ну да, он же полукровка. Будто ты не знаешь, как к полукровкам на Слизерине относятся.       Сириус не стал уточнять, что зачинщиком травли, особенно, на первых курсах, был именно он. Но травил он Снейпа не за статус крови, а за убогий и зашуганный вид. Слабаков, тряпок и мямлей Сириус на дух не переносил.       Альфард посерьезнел, нахмурился, о чем-то глубоко задумавшись.       — Спасибо, я это учту.       Гости стремительно пребывали, и вот уже в просторном торжественном зале стало не протолкнуться.       Сириус старательно избегал семейство, стоя возле одного из баров вместе с Эдмундом.       — У папы скоро вечеринка, — с предвкушением произнес Эдмунд. — Придешь?       — Обязательно! — подтвердил Сириус — оторваться и потрахаться хотелось со страшной силой, но в тот же миг в голове всплыл образ Бланк и ее проклятых чулок.       Плотная резинка на шелковистой горячей коже. Граница дозволенного, которую ему нестерпимо требовалось перейти, нарушить, сломать.       Последние два дня она его мысли не покидала. Впрочем, она не покидала его мысли с конца августа. Но последние дни были особенно мучительны. После поцелуя, оставив ее в гостиной Слизерина, Сириус скрылся в своей спальне и просто отменно подрочил. Так, как никогда раньше. И последующие сорок восемь часов повторял процедуру с завидной регулярностью.       — А ты идешь? — спросил у него Сириус, встряхнув головой и выкидывая лишние мысли — внизу живота уже успел стянуться такой знакомый узел. — Люпина с Грин позвал?       — Не, у Ремуса полнолуние как раз будет, — с разочарованием протянул Эдмунд. — А Эшли без него вряд ли пойдет. Так что, я один. О, смотри, твоя пришла.       Сириус тут же взглянул на вход, в котором появилась София с семьей. Сперва в зал вошла чета де Бланков — Филипп и Аделэйс, а сразу за ними и София под руку со своим братом Луи. Становилось очевидно, что изящество и французский шарм София унаследовала от матери, а вот сильную харизму и «говорящий» взгляд явно от отца.       На радость Сириуса она сегодня оделась в зеленый. Ей и правда этот цвет был к лицу. Темно-изумрудное атласное платье имело тонкие бретели, глубокий треугольный вырез и струящуюся многослойную юбку в пол, в которой при каждом движении то и дело сверкали крошечные изумруды.       — Она пока что не моя, — с сожалением протянул Сириус и, опомнившись, добавил: — То есть… она не моя. С чего ты взял?       — Ты же вечно стонешь ночами, — усмехнулся Эдмунд. — Софи, Софи, душа моя, Софи.       Сириус на него ошарашенно смотрел, а тот продолжал:       — Не уходи, Софи, прошу, не оставляй меня…       — Не было такого, — выпалил Сириус.       Сны о ней продолжали его мучить каждую ночь. Плохие сны. Тревожные. Такие, от которых он просыпался в холодном поту.       — Да постоянно! Последний месяц точно! Я на твой полог уже заглушающее стал ставить, лишь бы стоны твои не слушать! — с беззлобным возмущением заявил Эйдмунд и, подумав, добавил: — Они меня возбуждают.       — Ну, извини, — проворчал Сириус и вновь устремил взгляд на Софию.       Дорогу де Бланкам уже перегородили Орион с Вальбургой и Регулусом. Увидев, как брат целует ее руку, Сириус тоже поспешил к будущим родственникам.       — Bonsoir messieurs (Добрый вечер, господа), — Сириус коротко поклонился ее отцу и брату и перевел взгляд на мать Софии. — Madame de Blanc, vous êtes superbe. (Мадам де Бланк, вы великолепно выглядите.)       — Merci Monsieur?.. (Благодарю, мистер?..)       — Сириус Блэк, — первый ответил Орион, положив ладонь на его плечо. — Мой старший сын.       Мадам де Бланк ему сдержанно улыбнулась, кивнув, а Сириус перевел взгляд на Софию.       — Mademoiselle, — он взял ее ладонь, склонился и оставил легкий поцелуй, из поклона поднимая на нее взгляд, — est-ce que ça vaut la peine de dire que tu es la plus belle de toutes dans cette pièce? (Стоит ли говорить, что вы прекраснее всех в этом зале?)       У нее ресницы дрогнули, пальцы невольно сжали его в ответ. Но она тут же натянула улыбку и ответила:       — Vous êtes courtois comme toujours, Monsieur Black. Merci. (Вы как всегда учтивы, мистер Блэк. Спасибо.)       — Господа, — Орион обратился к де Бланкам, — я бы хотел вас познакомить с Арктурусом и Поллуксом Блэками. Пройдем?       — С удовольствием познакомимся с патриархами вашей семьи, — воодушевился Филипп де Бланк.       — Папа, вы не против, если я останусь с Регулусом?       Она до того невинным взглядом смотрела на своего отца, что Сириусу смешно стало. И кого только она из себя строит?       — Разумеется, ma chérie.       Ну а еще его как ножом по нервам полоснуло то, что она решила остаться с Регулусом, а не с ним. Могла бы и имена их обоих назвать, в таком уж случае — Сириус все равно не собирался оставлять их наедине.       — Чем хочешь заняться, София? — спросил у нее Регулус, когда родители и ее старший брат оставили их втроем. — Я мог бы показать тебе дом, — Регулус даже не старался скрыть многозначительные нотки в своем голосе, заставляя Сириуса нахмуриться.       — И что общество скажет о юной леди, если ты ее по углам дома будешь зажимать? — опередив Софию, ответил ему Сириус.       — Это ты только и думаешь, как бы кого и где зажать, — бросил ему Регулус. — Не стоит судить по себе, Сириус.       — Я бы хотела остаться здесь, — прервала их Бланк. — Я почти никого не знаю, будет здорово, если вы мне расскажете кто есть кто.       — Это запросто, — улыбнулся ей Сириус, положив руку на ее плечо и разворачивая в противоположную сторону. — Начнем с нашей родни. Видишь, с нашими родителями разговаривают два мужика? Тот, что повыше, это Арктурус Блэк — злобный и не тупой, от него лучше держаться подальше, а с тростью — Поллукс, не советовал бы тебе играть с ним в карты, обдерет до нитки.       — Пару лет назад Арктурус передал статус главы рода Ориону, — перебил Регулус, пока Сириус не наговорил лишнего, — нашему отцу.       — И однажды эти права перейдут мне, — с важностью заметил Сириус, красноречиво взглянув на нее. — Как и это поместье.       — Ты этому рад? — спросил она, внимательно за ним наблюдая.       — Сириус этому рад, потому что ему откроется свободный доступ к фамильному сейфу, — усмехнулся Регулус.       — Понимаю. И не могу осуждать, — кивнула София и указала головой в другую сторону. — А это кто?       — О, это Беллатриса, — Сириус растянул губы в хищной улыбке. — Наша кузина. Приятная, на самом деле, особа. Если ты любишь ставить опыты над щеночками, вы найдете общий язык. А возле нее два ее верных пса, братья Лестрейнджи. Полные отморозки. Но догадались, что вместо того, чтобы делить Беллу между собой, лучше счастливо жить втроем, — Сириус перевел многозначительный взгляд с Софии на Регулуса и обратно. — У тебя будет удовольствие познакомиться с ними поближе. Родители на каникулах планируют семейный ужин, на который и вас позовут.       Игнорируя недовольство брата, которое волнами от него исходило, Сириус дальше заскользил взглядом по залу, выискивая наиболее интересных личностей.        — Кто это рядом с Банди? — заинтересовался Сириус.       Возле их преподавателя стояла девушка, длинноногая и привлекательная. Взгляды всех окружающих невольно на ней останавливались, зацепляясь за необычную, инопланетную красоту.       Регулус посмотрел в указанную сторону и блаженно улыбнулся:       — Это Айви Пазори. Его жена и по совместительству мракоборец. Она тоже наша.       — Мракоборец? — с печалью переспросил Сириус. — Почему меня допрашивала не она, а Долохов?       А вот Бланк, похоже, не особо ею заинтересовалась. Глядя им с Регулусом за спины, она едва слышно прошептала:       — Боже мой… Кто это?       Сириус с Регулусом одновременно обернулись в сторону ее взгляда. На Сириусе невольно недовольная гримаса скривилась, у Регулуса же глаза восторгом засияли.       — Это мистер Том Гонт, — с придыханием ответил Регулус. — Один из советников министра и будущий министр Магии Великобритании. Самый главный гость этого вечера.       — Да-да, и министр целого мира, — с насмешкой добавил Сириус. — У Рега плакаты с ним над кроватью висят сердечками разрисованные.       Регулус на него осуждающий взгляд скосил, но не успел он ответить, как Бланк произнесла:       — Здорово, а для меня такой плакат найдется?       — Что ты в нем нашла? — нахмурился Сириус.       — Ты шутишь? — усмехнулась она. — Он же…       Кажется, ей не хватило слов, чтобы описать «великолепие» Гонта, вместо этого глубокого и мечтательно вздохнув. На взгляд Сириуса, это был обыкновенный мужик пятидесяти лет. Ну, может быть, он был чуть выше остальных. И не урод, это так. Женщины находили его привлекательным и харизматичным, с его правильными чертами лица и идеально сложенным телом — Гонт словно застрял в тридцатилетнем возрасте: никаких морщин, всегда свеж, бодр и подтянут. Мужчины же восхищались его талантами, силой и умом. От него за версту несло сильной энергетикой, которая подчиняла всех себе.       — А мне его жена нравится, — исключительно на вред произнес Сириус. Хотя миссис Гонт тоже отлично выглядела, под стать своему супругу.       — Между прочим, Сириус, — нравоучительно начал Регулус, — тебе необходимо с ним лично познакомиться.       — Единственную необходимость, которую я ощущаю прямо сейчас, это закинуться выпивкой, чтобы вечер перестал быть таким скучным. Ну, или потанцевать с твоей невестой. Что скажешь, Софи?       — Мистер Гонт, Сириус, — перебил его брат, — безусловный лидер нашего общества. Его всегда будут окружать первые лица магической Британии. Ты — первый наследник благороднейшего и древнейшего рода Блэк, будущий глава нашего дома. Ты обязан оказывать ему поддержку, чтобы в будущем он оказывал поддержку нам. Совсем скоро мы будем жить в новом мире, где вся власть будет в руках чистокровных, в наших руках. И ты не имеешь права оставаться в стороне.       — Вот это душняк, открывайте форточки, — в картинном ужасе прошептал Сириус.       Регулус устремил на него осуждающий взгляд.       — Кстати, Скитер писала, что твой Гонт пьет кровь маленьких единорогов, — произнес Сириус. — Вот неужели тебе не жалко единорожек? Их убивать приходится! А они и так в Красную книгу занесены!       — Побольше читай бредни Скитер, — Регулус глаза закатил. — Ходят слухи, что она живет в Мунго на этаже для душевнобольных, но, так как опасности для общества не представляет, целители иногда выпускают ее погулять.       — А мне нравятся статьи Риты, — заметила Бланк. — У нее приятный слог, будто роман читаешь.       — Вот-вот, — поддакнул ей Регулус. — Ей только бульварные романы и писать. А не донимать серьезных людей, — с негодованием добавил он, бросив ревнивый взгляд в сторону Гонта, возле которого крутилась Скитер.       — Ладно, так и быть, пойдем поболтаем с ним, — снизошел Сириус и первый двинулся в сторону Гонта.       — Ты с ума сошел? — испуганно прошептал Регулус, ухватив его за руку и останавливая. — Мы не можем сами подойти к такому важному человеку. Хорошо бы отец нас представил.       Вся уверенность Регулуса каждый раз куда-то испарялась, стоило поблизости оказаться объекту его воздыхания.       — Да я сам тебя представлю, идем.       Взяв Софию под руку, он уверенно направился к Гонту. Секунду замешкавшись, Регулус заторопился за ними, вставая по другую сторону от Софии и взяв ее за ладонь.       Стоя в компании Скитер, Гонт откровенно скучал и лениво отвечал на вопросы, пока ее ядовито-зеленое перо так и скакало по блокноту, оставляя строчку за строчкой.       — Мистер Гонт, — громко произнес Сириус, останавливаясь возле них. — Добрый вечер.       Заинтересованно на них глянув, Гонт склонился к Скитер и произнес:       — Прошу меня извинить. Продолжим в другой раз.       Скитер явно не обрадовалась их появлению, но убрала перо и блокнот и быстро исчезла.       — Сириус Орион Блэк, — представился Сириус и повернулся к своим спутникам: — Мой младший брат Регулус Арктурус Блэк и мадемуазель София де Бланк.       — Bonsoir Monsieur Gaunt, (Добрый вечер, мистер Гонт), — Бланк ему обворожительно улыбнулась, едва присев в легком реверансе.       — Мистер Гонт… — полушепотом и с хрипотцой выпалил Регулус. — Здравствуйте.       — Добрый вечер, — Гонт растянул губы в холодной острой улыбке. — Благодарю, что спасли меня от вездесущей мисс Скитер. И приятно, наконец-то, познакомиться с наследниками рода Блэк. Как и с вами, мадемуазель. Разбавляете темнейшее семейство своим светом?       — Стараюсь по мере возможностей, — улыбнулась она.       На взгляд Сириуса, Гонт ей уж слишком сладко улыбнулся в ответ. Но он тут же перевел взгляд на Сириуса и произнес:       — Насколько я знаю, вам осталось доучиться полгода, мистер Блэк?       — Именно так.       — У первого наследника столь известного рода наверняка грандиозные планы на будущее. Не поделитесь?       — О, мистер Гонт, — Сириус нацепил вежливую улыбку, — какие бы грандиозные планы у меня ни были, планы Регулуса еще более великие.       — Правда? — Гонт приковал взгляд к Регулусу, который начал опасно бледнеть. Ну точно Снейп, который готов без чувств свалиться.       — Регулус лучший студент шестого курса, — произнесла София. — Помимо прочего, староста и превосходный ловец. А прошлым летом он выиграл международный конкурс по нумерологии, создав уникальный код.       Регулус заметно приосанился от этих слов, бросив короткий благодарный взгляд в ее сторону.       — Любопытно, — у Гонта мелькнула странная расслабленная полуулыбка. — Расскажете подробнее?       Пока Регулус докладывал о своих достижениях, Сириус, не стесняясь, разглядывал Гонта. Все симптомы «на лицо». Воспаленная слизистая носа и раздраженные ноздри, зрачки расширены так, что радужки не видно, склера испещрена красной паутинкой вен. Под глазами залегли синие тени, что особенно выделяются на серо-белой коже.       Да он, никак, наркоман.       — Я буду рад, Регулус, видеть вас в своей команде летом, — произнес Гонт.       — В вашей команде? — не поверил Регулус.       — Именно. Или бы вам хотелось попасть на стажировку в Отдел тайн? Или в Отдел магического правопорядка? Я все могу устроить.       — Нет-нет, — с жаром заявил Регулус. — Я буду счастлив поработать с вами.       — Вот и замечательно, ближе к делу я напишу вам письмо со всеми деталями, — Гонт опустил ладонь на его плечо, похлопав. — А сейчас прошу меня простить, необходимо уделить время моим друзьям.       — Не смеем вас задерживать, — кивнул ему Регулус и проводил его восхищенным взглядом. — Невероятно, — дрожащим от возбуждения голосом произнес он, — стажировка у самого мистера Гонта. Он еще никого из студентов в свою команду не приглашал!       — Вы видели? — Сириус перебил его, устремляя на них восторженный взгляд. — У него весь нос снюхан!       — Что сделан? — не поняла София, зато Регулус упрямо нахмурился и недовольно сложил руки на груди.       — Наша тетка Кассиопея известная мефедронщица, — ответил ей Сириус. — Дороги снюхивает размером с А1. И у нее нос точно такой же — вся слизистая в воспалениях и раздражении.       — Это еще ничего не значит, — резко перебил Регулус. — Возможно, у него гайморит.       — Гай-чего? — весело усмехнулся Сириус. — А глаза ты его видел? Они ж красные!       — Всего лишь не выспался. С его графиком вряд ли ему удается бездельничать и спать по полдня, как это делаешь ты.       — Нет, — упрямо заявил Сириус. — Уверен, он плотно сидит на наркоте.       — Я правильно понимаю, — произнесла София, — что директор школы держит подпольный завод по производству сомнительного качества алкоголя, а будущий министр — наркоман?       — Выходит, что так! — радостно воскликнул Сириус. — Только представь? А я-то все думал, почему они терпеть друг друга не могут? А они рынок поделить не могут!       — Это все неправда, — настойчиво произнес Регулус. — Уверен, всему есть объяснение. И вообще, у меня никакого желания нет обсуждать с тобой твои очередные сплетни, Сириус. Надо найти Барти, он от зависти умрет, когда узнает, что Гонт меня к себе позвал.       Воодушевленный своим успехом, Регулус даже забыл о своей потенциальной невесте, опрометчиво оставив ее с Сириусом.       И, стоило только брату покинуть их компанию, воздух в один миг наэлектризовался, заискрил. Больше не осталось отвлекающих маневров, никаких преград. Наконец-то, они только вдвоем, пусть и в переполненном зале.       Сириус перехватил ее взгляд, чувствуя, как пульс сбивается с ритма. Он переживал, что она сбежит, уйдет к родителям или другим способом будет избегать его общества.       — Софи… — протянув ей ладонь, он спросил: — Потанцуем?       Окидывая зал взглядом, Бланк явно выискивала Регулуса.       — Рег все равно со своего возлюбленного весь вечер глаз не спустит. Он будет не против, если я тебя поразвлекаю.       Она подняла на него взгляд, о чем-то размышляя, но, наконец, кивнула.       — Для вас только один танец, мистер Блэк, как и всегда, — с явной провокацией в голосе ответила она.       — Разумеется, — он ей хитро подмигнул, — чтобы не вызвать лишних подозрений.       Остановившись посреди танцпола, он взял одну ее ладонь и положил на свое плечо, вторую ухватил свободной рукой.       — А то не ровен час, кто-нибудь решит, что мадемуазель де Бланк влюбилась в брата своего жениха, — с улыбочкой добавил Сириус. — Вот будет скандал!       — Будет еще больший скандал, если кто-нибудь увидит, как брат моего потенциального жениха распускает руки.       Усмехнувшись, Сириус повыше поднял ладонь, лежащую на ее спине, но ближе придвинул ее к себе.       Для него было азартной игрой — менять шаги, направления, попадая в такт, но руша всю известную композицию танца, импровизируя на ходу. Хотелось подловить ее, сбить с толку, застать врасплох, но она с удивительной легкостью подстраивалась под каждый сменяющийся шаг. Невесомо и послушно двигалась в его руках, наперед чувствуя любое его решение.       Сплошное удовольствие. Танцевать с ней. Держать в своих руках. Смотреть на нее.       Обычно он понимал, что влюблен, стоило переспать с симпатичной ему девчонкой. Но Бланк позволила лишь раз себя поцеловать, а его до краев переполняет нечто неизведанное, нечто сильное, огромное, вытесняющее все остальные чувства. Так похожее на влюбленность, с тем же трепетом, обуревающей нежностью, с ума сводящей страстью. И все же, это было нечто иное. Нечто злое и темное, пробирающееся под его стальные доспехи, пускающее паутину в самую глубь его души. Нечто пугающее и безумно притягательное.       Ему не хотелось вдаваться в подробности этих чувств, не хотелось копаться в дебрях собственной души. Словно на подсознании, но он знал, что не найдет там ничего хорошего.       Сириус удерживал себя на поверхности. Не давая себе сгореть в пламени ее глаз, не давая себе потонуть в ее омуте — знал, иначе уже не выберется. А на поверхности безопасно. На поверхности — всего лишь влюбленность, здесь развлечение и его маленькая ложь, которая поможет снять с нее всю одежду.       И он знал, какой следующий шаг необходимо предпринять. Нет, не в танце — здесь все понятно — еще шаг влево и разворот, два вправо, поворот — хорошо бы, чуть крепче ее к себе прижать. И не на секунду не разрывать зрительный контакт.       Нужные слова — вот следующий шаг в его плане. Слова, после которых любая оказывалась в его власти. Он говорил их не раз, но сейчас они застревали где-то в горле, мешая продохнуть. Привычные слова, три коротких слова, а у него язык не поворачивался. Но почему, если он их чувствует?       Она сегодня особенно хороша. Собранные вверх волосы удлиняют шею. Тонкие бретели открывают изящные руки, хрупкие плечи и выпирающие ключицы. Крошечные камни на платье ловят отблески свечей, сияя. Казалось, он давно привык к вылощенным до блеска идеальным леди, но от нее взгляд отвести не может.       Хочется зацеловать ее лицо, ее руки. Хочется потянуть за изумрудную ленточку и распустить копну светлых волос. Хочется остаться с ней вдвоем.       — Je t'aime, Sophie. (Я люблю тебя, Софи.)       Слова вырвались из него раньше, чем он успел об этом подумать. Легко. Естественно. Будто он их ей уже говорил.       А она все равно поражена. Ее пальцы в его руке дрогнули, посылая импульс к самому сердцу. Не моргая, смотрит на него. Но на губах уже едва заметная нежная улыбка.       — Je sais, Sirius. (Я знаю, Сириус.)       У него уголок губ дрогнул в нервной улыбке. Он отвел взгляд, думая о том, что ожидал услышать совершенно иное. В груди нечто неприятно заныло. Он ожидал взаимности. Полной и непрекословной.       Но он вовремя себя напомнил, ради чего все затеяно. Не в его правилах расстраиваться из-за подобной глупости.       Ближе прижав ее к себе, он спустил руку с ее спины на поясницу, рискуя оказаться в опасной зоне.       Руки распускать было нельзя. Если Регулус и следил исключительно за Гонтом, то старший брат Софии не спускал с них внимательного взгляда. При каждом повороте Сириус натыкался на взгляд де Бланка.       — Ты подумала над моим предложением, Софи?       — Подумала, — сдержано ответила она.       Сириус шаг сбавил, сбиваясь с темпа и устремляя на нее внимательный взгляд.       — И? Что ты решила? — нетерпеливо спросил он.       Подняв на него глаза, она, мгновение помедлив, вызывая в нем лишь муку от молчания, ответила:       — Я не думаю, что это хорошая идея, Сириус.       — Но почему? — он окончательно остановился.       У него никогда сомнений не было, что любая девушка сочтет за счастье брак с ним. Тем более, она. Может быть, она и не ответила взаимностью на его признание, но Бланк осознает, что ей в любом случае придется выходить замуж. Так почему бы ей не выйти замуж за первого наследника одного из самых великих родов? Подобный шанс далеко не каждой выпадает.       — Как ты себе это видишь? Поженились мы, а дальше что? Сколько длился твой самый долгий интерес? Пару месяцев? Полгода?       — На настоящий момент, четыре месяца, — прервал он ее. — И этот интерес — ты.       — Я… — она тяжело выдохнула, прикрывая глаза и облизывая пересохшие губы. Нервничает. — Если честно, Сириус, я не уверена в тебе. Сегодня ты любишь одно, а завтра другое. А жить с тобой без любви — для меня это станет пыткой. Уж лучше сразу брак по расчету, чем по любви, но с разбитым сердцем. Ведь из брака уже никуда не сбежишь.       Сириус поразился ее искренности. Не так часто она напрямую говорила то, что чувствует, прикрываясь за всевозможными масками.       И еще больше его поразил ее страх разбитого сердца. Он об этом никогда не думал. Его сердце было целое, спрятанное за стальными доспехами. За него он никогда не тревожился. А чужие сердца ему были безразличны.       — Почему ты решила, что все обязательно закончится? Почему не допускаешь вариант, что я буду любить всю жизнь? Любить тебя вечность?       А на ней вновь эта отвратительная, снисходительная улыбка.       — Так не бывает.       — Хочешь, докажу? — с вызовом спросил он.       У него вдруг ощутимо кольнуло в левой ладони, он невольно вздрогнул в ответ и приподнял руку, разворачивая ее ладонью вверх. Тонкий, почти невидимый ранее, белый шрам, пересекающий линии жизни и судьбы на ладони, сейчас заметно обозначился.       Бланк устремила взгляд на его ладонь, задерживая дыхания.       Перехватив ее сжатую в кулак левую руку, Сириус поднял ее выше, разжимая пальцы.       — Сириус, — выдохнула она, поддаваясь и раскрывая ладонь. Точно такой же порез, может быть, чуть короче, но пересекающий те же самые линии.       Это становилось все страньше и страньше.       Все это с ним уже происходило.       Буря неизвестных ему чувств, лишающая покоя. Ее глаза и звезды внутри них. Ее мягкие руки и чувственные губы. Ее голос. Улыбки. Смех. Прикосновения.       Все это уже происходило с ними.       — Ты знаешь, Софи, что так бывает, — тихо произнес он, встречаясь с ее взглядом. — Потому что это уже с нами было. Ты сама это сказала.       Она с него глаз не сводила. Смотрела испуганно, отчаянно.       — Мне… мне нужно подышать…       Ее рука выскользнула из его, Бланк опустила взгляд и, развернувшись, торопливо направилась на выход из зала. Приподнимая подол длинного платья, врезаясь в танцующие пары, не оглядываясь на него.       А ему тоже воздуха катастрофически не хватает. Грудную клетку словно в тиски зажали.       — Софи! — Сириус тут же устремился за ней.       Она всего на два шага впереди, но стремительно отдаляется, пока он пробирается сквозь толпу гостей.       Взмах подола ее платья, и она скрывается за дверью.       — Софи! — он выскакивает в пустой темный коридор. — Стой, Бланк.       Быстро ее догоняет — сердце отчего-то сумасшедше колотится, хватает ее за предплечье и разворачивает на себя. Отталкивает ее назад, вжимает в стену, нависая сверху.       — Не нужно убегать от меня, — в его голосе сплошная угроза.       — Ты всегда догонишь.       Она говорит без страха, но все еще тяжело дышит. В темноте лишь ее глаза мерцают, в волосах отражаются блики отдаленных свечей.       — А тебе нравится бегать от меня?       Его рука на ее шее, чуть сильнее, чем нужно, сжимает.       — Определенно.       Он большим пальцем обводит линию нижней губы, останавливается на середине. Она не дышит, а он все ближе к ней склоняется, не в силах сопротивляться притяжению.       — Сириус…       Губы выдох ее обжигает. Внутри него что-то щелкает, в очередной раз отпуская тормоза.       Поцелуй затяжной, влажный. Долгожданный. Она стонет ему в рот, сильнее цепляется за него руками.       Под его руками ее талия, ребра, что он сжимает с силой. Ее грудь — ткань платья тонкая, а на ней нет белья. Сквозь платье он пальцами зажимает затвердевшие соски.       — Черт, Бланк.       От напряжения внутри все готово взорваться. В голове искрит.       Ее запах легкие заполняет. Забивается в ноздри, вызывая лихорадку.       Он вдавливает ее в стену, твердым членом упирается в ее бедро. От трения перед глазами темнеет.       Болезненный укус на ее шее — плевать, если кто-то увидит. Линия чувствительных поцелуев по ключицам — кожа мгновенно краснеет.       — Нет… — ее громкий шепот в пустом коридоре.       Он не останавливается, лишь больше напирает, сильнее сжимает талию руками, опускается на ягодицы, продолжая ее целовать.       — Сириус, нет…       — Не нравится, — выпалил он, прервавшись на секунду, — первая остановись. А я — после тебя.       Он не железный, контроль окончательно утрачен. А она его провоцирует беспощадно, безжалостно. Жмется к нему теснее, прогибается от каждого касания рук, на каждый поцелуй отвечает.       Она желает его не меньше.       И она не выдерживает. Все по новой.       Поцелуи требовательные, опьяняющие. Воздуха в легких все меньше. Благоразумия нет. Касания бесчестные, пылкие. От ее напористости голова идет кругом.       Но вдруг — скрип двери. Словно молния в черном небе, в конце темного коридора появляется прямоугольник света, в котором видно очертания высокой фигуры.       Бланк судорожно вздыхает, пытается вырваться из его объятий — поздно — бежать, значит сразу выдать себя. Но Сириус узнает человека, и бояться им нечего.       — Тихо, — едва слышный шепот ей на ухо.       Она замирает в его руках, расширенными от ужаса глазами неотрывно смотрит на приближающуюся фигуру.       Нетрезвой походкой, шумно шмыгая носом и массируя переносицу пальцами, мимо них проплыл мистер Гонт, так их и не заметив.       — Он нас видел… — шепчет она, как только он скрылся в шумном зале.       — Не видел. Он упорот вусмерть.       Взяв ее за ладонь, он настойчиво ведет ее за собой. Как кстати мистер Гонт освободил уборную. Бланк не сопротивляется, полностью отдав ему власть.       Дверь запирается, и он продолжает на том, на чем остановился.       Где-то на задворках сознания мысль, что он хотел все сделать по иному — красиво и с романтикой, как в самых слезливых романах, а не в туалете, пока за дверью бал в разгаре. Но страсть накрывает здесь и сейчас. Они оба сдаются ей.       Это уже давно не воплощение его плана — затащить Бланк в постель.       Это нечто большее. Нечто, что ему неподвластно.       Душа сама тянется к ней. Не обращает внимания на любые преграды, на совесть, на рамки приличия. Он душой, сердцем, мыслями — давно ей принадлежит.       — Софи…       Исступленные поцелуи по ее лицу, шее, плечам. Ее несдержанные ответы.       Они врезаются в столешницу возле раковины, она упирается в нее поясницей. Руки его беспрестанно исследуют ее тело, изгиб за изгибом, все дальше пробираясь под платье.       Ноги ее голые, чулок сегодня нет. Как и границ.       Он сильнее на нее напирает, с трудом себя сдерживает. Резким движением задирает подол платья до талии, сжимает задницу под ее шумный вздох. И тут же резкий выдох — в его губы, стоит ему пробраться пальцами под край невесомого белья, обвести его границу на круглых ягодицах.       У нее губы дрожат. Потемневший взгляд прикован к его лицу.       Тяжело дышит, не сводит с нее глаз. Он медленно обводит рукой бедро и пальцами проводит между ее ног.       Очередной выдох — ее имя. Белье насквозь влажное.       У нее колени подгибаются, он удерживает ее свободной рукой.       Пальцами отгибает полоску белья, проводит по влажным складкам. Вверх, вниз — размазывая влагу, и снова вверх. Останавливается на клиторе, большим пальцем обводит круг — она на ногах с трудом стоит, что-то неразборчиво шепчет на французском.       Прелюдия совершенно лишняя. Оба они на пределе.       Он подхватывает ее под ягодицы и усаживает на столешницу. Торопливым движением стягивает с нее белье, чуть шире разводит колени и, направив член, одним резким движением входит в нее. Он лишь короткое мгновение чувствует некое сопротивление, и следом — обжигающий жар.       Она испускает звонкий вздох, дрожит с головы до ног, морщится, до боли впивается ногтями в его шею. Сводит колени, сжимая ими его бедра. А Сириус замирает внутри нее, не ожидая подобного.       — Софи…       Сириус никогда не был моралистом, да и девственности никогда не придавал особого сакрального значения, но сейчас ему конкретно стало не по себе. Словно он покусился на нечто святое. А главное — сделал это не так, как мог бы.       — Пожалуйста, — она судорожно выдыхает, жмурясь, — не останавливайся.       Ей больно и некомфортно. Он это чувствует.       Она напряжена. Слишком сильно. До предела.       Пальцами впивается в его кожу, сдавливает его бедра коленями. Внутри нее узко, болезненно тесно.       — Душа моя, посмотри на меня.       Он обхватывает ее лицо ладонью, нежно приподнимая за подбородок.       — Все хорошо, — ласково произносит он, встречая ее напряженный взгляд. — Расслабься.       Еще никогда он не видел ее столь уязвимой. Столь открытой, ранимой.       Он аккуратно перехватывает одну ее руку, бережно целует в запястье, движется выше — дорожка невесомых касаний, оставляет чуть более чувствительный поцелуй на сгибе локтя — следит за ее реакцией, целует предплечье.       Хватка ее второй руки заметно ослабляется.       Сдвигает бретельку платья — поцелуй на плече, влажный след губ на острых ключицах. Она вновь дрожит. Дрожит от волнения.       Мышцы вокруг его члена сжимаются, доставляют ему нестерпимую муку. Ему хочется большего — грубости, резкости, безудержной страсти, что рвется наружу. Но и ей навредить он боится. Только не в этот момент.       Он плавно подается бедрами вперед, входит глубже. Тонкий стон ловит своими губами.       Сдвигает ее ближе к краю столешницы, неспешно двигается внутри нее. Затуманенным взором ловит каждую ее реакцию. Каждый вздох, каждый взмах ресниц.       — Быстрее, Сириус.       Она все больше расслабляется в его руках. Прогибается в пояснице, шире разводит колени. Позволяет ему войти полностью.       Стоны ее глубокие, негромкие. Он каждый из них ловит ртом в беспорядочных поцелуях. Опускает бретельки платья и руками сжимает голую грудь, заставляя выгнуться ее в спине навстречу ему. Пальцами обводит круг по розовым ореолам, прижимается губами к соску, втягивает его в себя.       Внутри нее нестерпимо хорошо. Тесно, упруго. Пульсация стенок передается ему.       Перед глазами все смазывается.       Ее разгоряченное и податливое тело. Ее длинная шея, на которой проступила испарина. Голову она откидывает назад, затылком упирается в зеркало. А его руки беспрестанно скользят по ее телу, выискивая самые чувствительные зоны.       Оргазм накрывает стремительно. Мощной волной идет издалека, чтобы накрыть его целиком с головой. Острая боль удовольствия эхом в голове отдается, стреляет в виски и распускает тяжелый узел внизу живота.       Он утыкается в изгиб ее шеи. Пытается отдышаться.       Все еще прижимает ее к себе. Сердце колотится так быстро, вот-вот не выдержит. Его или ее — он с трудом может разобрать, ощущая ее отдачу сквозь ребра.       — Все хорошо, Софи? — с тревогой спросил он.       Она слабо улыбнулась, кивнув.       В глазах у нее блаженство тлеет, а Сириус переживает, что ей было не так хорошо, как ему. Но в первый раз по-другому и не бывает. И он клянется себе исправиться.       — Почему ты мне не сказала?       — О чем? — она поднимает бретельки платья на плечи, скрывая грудь под его брошенный мельком разочарованный взгляд — сейчас его беспокоит другое:       — Что у тебя еще никого не было.       — Это что-то бы изменило?       Сириус не долго думал, прежде чем искренне ответить:       — Да. Всё.       Особенная девушка заслуживала особенного первого раза.       Но она была так уверенна в себе, в своей сексуальности, так легко соблазняла его, с сумасшедшей страстью целовала и таяла в его руках, что у него и мысли не промелькнуло, что у нее нет никакого опыта. Она ни страха, ни беспокойства от близости ни разу не выказала.       — Если бы я знал, я бы сделал все по-другому.       — Правда? — она хитро улыбнулась. — Значит, сделаешь это во второй раз.       Во второй раз он сделает все по-другому. И в третий, и в сотый. Но это слабое приносит утешение, он все равно напряжен. Он бы предпочел, чтобы о подобном она его предупредила.       — Сириус…— она мягко коснулась его лица пальцами, привлекая внимание, — я хотела, чтобы это был ты. Ни Регулус, ни кто-либо еще. Ты. И мне не важно, как и в каких условиях это произошло…       Не выдержав шквала нежности, вдруг обрушившегося на его голову, он прижался к ней. Запуская пальцы в ее волосы, целуя. Целуя ее улыбающиеся губы, зажмуренные глаза, нос, родинки на ее скулах. Он бы мог зацеловать каждый сантиметр ее кожи.       — Не хочу отсюда выходить, — тихо прошептал он, утыкаясь в ее шею и проводя носом вверх, вдыхая аромат. — Не хочу…       Ему не хотелось снова притворяться, что между ними ничего нет. Хотелось целовать ее, когда ему заблагорассудится, хотелось держать ее за руку и обнимать. Смотреть на нее обожаемым взглядом, и всем говорить, что лучше нее никого нет.       — Может, останемся здесь?       — Ты же знаешь, Сириус, так не получится.       — Знаю, — с тяжелым драматичным вздохом ответил он, отстраняясь от нее и заглядывая в ее лицо. — По очереди выйдем?       — Да, иди первый, мне еще нужно себя в порядок привести.       Не удержавшись, Сириус вновь притянул ее к себе за поцелуем. Губы у нее воспаленные, и целовать их особая изощренная для него пытка. Томление внизу живота начинает собираться с новой силой, и он уже думает о том, чтобы увести ее наверх в одну из гостевых спален и устроить «второй раз» несколько скорее.       — Все, — улыбнулась она, уворачиваясь от очередного поцелуя, — иди уже.       Поцеловав на прощанье ее ручку, он на мгновение задержался на ее глазах и развернулся. Не уйдет сейчас, никогда не сможет. Так и останется с ней вдвоем жить в туалете. Миртл же живет. И они смогут. С Софией он бы и целую вечность так прожил.       Медленно приоткрыв дверь, Сириус выглянул в коридор, в тот же миг натыкаясь на суровый взгляд Луи де Бланка.       Он сориентироваться не успел, как де Бланк в два шага подошел к туалету и распахнул дверь.       — Луи! — ахнула София.       — Вы здесь очередь задерживаете, — процедил ее брат, метнув на Сириуса уничтожающий взгляд.       — Что… что ты здесь делаешь? — пролепетала она.       — Слежу за тем, чтобы никто этого не увидел.       Наконец-то Сириус вспомнил о своем плане. Пообещать Бланк женитьбу взамен на секс. Что ж, секс он получил. Но вот жениться он по-прежнему не собирается. И встреча с ее братом — это очень, очень и очень плохо.       Де Бланк запросто может обвинить его в том, что он опорочил его сестру, и тогда у него выхода не будет, кроме как взять ее в жены. Тупые средневековые традиции, Сириус их так ненавидит.       — Вам, мистер Блэк, лучше побыстрее вернуться в зал, пока никто не хватился вашего отсутствия. С вами я разберусь позднее, — произнес де Бланк и взглянул на сестру: — А с тобой мы сейчас же отправляемся домой.       Что ж, это даже к лучшему. Сириус бы не вынес ее присутствие с ним в одной комнате и невозможность ее трогать на протяжении всей ночи.       Он продолжал стоять на месте. Смотрел на ее удаляющуюся спину. Он так ничего и не сказал ей на прощанье, а она ни разу не повернулась, в конце концов скрывшись за дверью.       Плохое предчувствие все больше разрасталось, глуша непомерное счастье от долгожданной близости.       В одном София права: жить с ней без любви в браке станет самой страшной пыткой. Уж лучше брак по расчету, чем с угасшей яркой любовью.       К тому же, Сириус совершенно не готов жениться в восемнадцать лет. Летом он у родителей выторговал себе свободу на двенадцать лет, пообещав жениться к тридцати. И он не собирался менять свои планы.       В зале все еще битком, градус веселья явно повысился. Сириус отыскал взглядом брата и направился в его сторону.       Как ни странно, а он и капли угрызений совести не ощущал. Точнее, это совсем не странно — Сириус никогда не чувствовал себя виноватым, не знал, что такое стыд и вина. Но до этого момента он думал, что любовь и уважение к Регулусу не позволят ему с чистой совестью трахнуть его невесту.       Все же, совесть ему позволила. Более того, позволит делать это и впредь.       — Где ты был? — с подозрением спросил у него Регулус, когда Сириус остановился рядом.       — Ходил покурить. Люц в холле какой-то травой приторговывает. Всего пара галлеонов за одну самокрутку.       Регулус, кажется, поверил, поджав губы и осуждающе покачав головой. Всем было известно, что Малфои у себя в садах дурманящие травы выращивают.       А Сириус даже не солгал — он и правда встретил Люциуса Малфоя в холле, когда направлялся на улицу, чтобы проветриться. Они вместе скурили по одному крепкому косяку. То, что нужно, после отменного и долгожданного секса. Тело окончательно расслабилось, а в голове воцарилась приятная безмятежность.       — А где твоя невеста? — как бы невзначай поинтересовался Сириус.       — Ее отец сказал, что она с братом отправилась домой, ей нездоровится.       — Минуточку внимания!       Сириус не успел ответить, как послышался голос Альфарда. Оркестр стих, все гости смолкли и повернулись к хозяину дому.       — Дорогие друзья, у меня для вас важное объявление, — Альфард, гордо выпрямившись, сиял торжествующей улыбкой на губах. Возле него, неловко переминаясь с ноги на ногу, но высоко подняв голову, стояла Эйлин Принц.       Наконец-то подошло время для дядиного сюрприза.       Сириус нашел взглядом Снейпа. Тот вместе с Яксли находился неподалеку от них и лихорадочно шарил по карманам мантии, видимо, в поисках успокаивающих настоек. Кажется, у него, как и у Сириуса, закралось какое-то паршивое предчувствие.       — Многие из вас знают, что долгие годы мое сердце принадлежало лишь одной женщине, — громко говорил Альфард. — Моей любимой, несравненной Эйлин, — он устремил нежный взгляд на Принц, ласково ей улыбнувшись.       У Сириуса складка между бровей пролегла. Мозги после травы шевелились очень медленно. Но даже он понимал, насколько бредово это звучит. Долгие годы Альфард отрывался на оргиях своего близкого друга Адриана Эйвери. Сириус в жизни не слыхивал, чтобы его сердце кому-то там принадлежало. Тем более, Эйлин Принц.       — К сожалению, — продолжал Альфард, — судьба развела нас в разные стороны. Много лет я пытался побороть проклятье, нас разлучившее, и вот, наконец, я обрел свое счастье. Обрел свою семью. Не только любимую женщину, но и сына. Своего сына. Северуса Блэка.       По залу волна шокированных возгласов прокатилась.       Сириус вновь взглянул на Снейпа. Ему казалось, дядя просто сбрендил. Или перепил. А может и дорогой мефедрона закинулся на пару с Гонтом. Ну не может Снейп быть Блэком.       Судя по всему, Снейп решил точно также. Кровь из его носа фонтаном хлынула, марая белоснежную рубашку.       — Северус, прошу, подойди сюда, — Альфард махнул рукой, дружелюбно глядя на него.       Народ перед Снейпом расступился, освобождая ему путь и беззастенчиво глазея на него и перешептываясь.       Утирая рукавом кровь и пошатываясь, Снейп, все сильнее бледнея, не успел ступить и шагу. Качнувшись в сторону, он зацепился носком ботинка за собственную ногу и повалился навзничь.       — Северус! — пискнула Яксли, падая на колени возле него и придерживая голову. — Так ты — Блэк? — восхищенно прошептала она, глядя на него неподдельно влюбленным взглядом.       В зале поднялся гам. Кто-то кинулся приводить в чувство Снейпа, кто-то устремился к бару за собственной дозой успокоительного, кто-то мгновенно начал перемывать кости участникам сенсации. Все Блэки, однако, с разных концов зала устремились к Альфарду, только Сириус и Регулус оставались стоять на месте.       — Что за херня? — риторически поинтересовался Сириус.       — Полный бред, — кивнул ему Регулус. — Дядя спятил.       — У нас, типа, кузен появился? — Сириус глянул на полумертвого Снейпа, бледного, испачканного кровью и такого жалкого.       — Этого не может быть, — твердо произнес Регулус. — Произошла явно какая-то ошибка. Уверен, Поллукс заставит их доказывать родство. Скорее всего, Принц просто мошенница.       — А если он и правда Блэк? — ужаснулся Сириус. — Это что же получается, дядя не отдаст мне поместье?