Спокойствие

— А я тебе яблочек принëс! — Ваня с детской улыбкой и огромным белым пакетом вошёл в палату. Яо обернулся и встретил Ивана слабой улыбкой. С тех пор, как он получил известие о том, что Пекин, Шанхай и Нанкин живы, и с ними всё в порядке, его состояние заметно улучшилось. Китай стал лучше есть, раны начали постепенно заживать. — Спасибо, Иван, — Яо принял сидячее положение и подвинулся, уступая место Ивану на своей больничной койке. — Как ты? — спросил Ваня, усаживаясь рядом. — Да нормально, — отмахнулся Яо. — Завтра пойду на собрание Союзных сил. — Ты уверен? — с беспокойством спросил Иван, невольно подняв взгляд на повязку Яо, которая до сих пор окутывала его лоб. — Уверен. Толку-то от того, что я здесь валяюсь? Ты сам как? Я слышал немцы к Москве подходят, и Ленинград… — Всё нормально, — быстро ответил Иван, не дав договорить. — Да, немцы быстро передвигаются, однако до Москвы они не доберутся. Пусть попробуют только, — над головой Вани сгустилась тëмная аура. — Ох, думаю, ты им задашь, — Яо нервно улыбнулся и поспешил сменить тему. — А как дела в Союзных силах? Уже что-то решили без меня? — Да что мы там решили… — Ваня достал из пакета яблоко и ножик и начал неторопливо нарезать яблоко на дольки, — Альфред надавал всем кучу указаний да и всё. Он и Артур решили заняться Италией, а я, после того, как разгромлю Германию, должен буду заняться Японией… — Японией?.. — у Яо перехватило дыхание. — Да, а что? — Да нет, ничего, — Китай заметно сник. — Правильно говорили мои лидеры… — А о чём они говорили? — насторожился Иван. — О том, что я не выиграю эту войну без посторонней помощи… Честно, не хотел в это верить. Думал, сам как-нибудь справлюсь. Боже, как стыдно… Собственного брата, которого сам же воспитал на могу одолеть самостоятельно, — Яо зажмурил глаза и откинул голову на больничную стену. — Да брось, — Ваня улыбнулся, аккуратно похлопав Яо по плечу. — По-моему, после опиумных войн большего позора ты уже не увидишь. Держи, — Ваня протянул Яо разрезанное яблоко. — Не напоминаю мне про это, умоляю, — Яо отвернулся, но угощение принял. — Прости, — Ваня виновато улыбнулся. — Я просто не умею успокаивать. — Всё в порядке. Это дела давно минувших дней, — примирительно ответил Китай, отправляя в рот зелëную дольку. На несколько минут в палате воцарилась полная тишина. Диалог зашёл в тупик, однако Иван не хотел уходить, оставив их разговор на ноте неприятных воспоминаний. Не зная, о чём бы ещё рассказать, Иван вдруг выпалил: — А ведь я чуть не стал четвëртой страной Оси, представляешь? — Как так? Ты шутишь? — Китай вновь повернулся к Ивану. В его глазах загорелся неподдельный интерес.

***

Ноябрь 1940 Иван, оглядываясь по сторонам, вошёл в довольно тесное помещение. За столом сидел Людвиг, задумчиво опустив взгляд в деревянный стол. В помещении было довольно темно. Единственным источником света была лампа, стоявшая прямо перед Германией. Но и та давала весьма тусклый свет. — Я пришёл, — не дожидаясь приглашения, Иван сел напротив. — Да, спасибо, что всё же решил нанести визит, — Людвиг кашлянул в кулак и перевёл взгляд на Брагинского. — Итак, Иван, наши отношения стали лучше. Я рад этому. — Я тоже! — воодушевлëнно отозвался Ваня. — Я рад, что теперь у меня есть ещё один друг. — Да, — сухо согласился Людвиг. — Однако, я хочу, чтобы мы стали ещё ближе. — В каком смысле «ближе»? — не понял Иван. Вместо ответа перед ним лëг лист бумаги с печатным текстом. — Что это?.. — Пакт четырëх держав, — лаконично ответил Людвиг, смотря прямо в недоумевающие глаза Брагинскому. — Я хочу, чтобы ты вступил в наши ряды и стал четвëртым участником Оси. Естественно, не за просто так. Подробнее написано в договоре. Я поговорил с Кику и Фелечиано. Они полностью согласны. Дело только за тобой. Иван молчал. Отправляясь в Берлин, он ожидал чего угодно, но не этого. К тому же, после того, как Ваня понял истинные мотивы Людвига, предложения подобного рода казались слишком подозрительными, слишком обманчивыми. К тому же, Молотов ясно сказал Ивану, когда он ушёл сюда, чтобы «глупостей не натворил». Интересно, видел ли он текст этого договора? И каково его мнение на этот счёт? — Ты не торопись, подумай, — Германия встал с места. — Но учти, я помню всё, о чём мы говорили тогда, в августе. Вступив в блок Оси, ты окончательно закрепишь своё влияние в Восточной Европе и не только. Ваня молчал. При таком ужасном освещении трудно было разглядеть весь текст, поэтому пришлось прищурить глаза. — Ты прости, что оказываю тебе приём здесь, — виновато сказал Германия, увидев, как сильно сузил глаза Россия. — Там снаружи английская авиация. Сам понимаешь — небезопасно, — и с едва слышимой усмешкой добавил, — хороши артуровские самолёты… — Знаешь что, Германия, — Ваня отодвинул от себя документ. — Мне надо поговорить с моими лидерами насчёт этого. Я не могу дать тебе сейчас однозначный ответ. «Да и странно всё это. Неужто Кику, который всю жизнь меня ненавидел, вот так просто пошёл на союз со мной? Да мы ж переубиваем друг друга за один только Сахалин», — добавил про себя Иван, но вслух не озвучил. — Как знаешь, — пожал плечами Людвиг. — Буду ждать твоего ответа.

***

— И что? — затаив дыхание, спросил Яо, жуя последний кусок яблока и начиная чистить новое. — Как видишь, я не в их рядах, — улыбнулся Иван. — Но… Почему же ты отказался? — в полном недоумении спросил Яо. — Были причины. Их много. — Ну и правильно! Нечего тебе там делать среди этих варваров! — бодро ответил Яо, протягивая Ване фрукт. — На, съешь тоже. — Спасибо, — Ваня принял из рук Китая яблоко. Идиллию прервал появившийся в двери почтальон, который звонким голосом объявил: — Товарищ Брагинский! Вам телеграмма! Она из Минска! — Из Минска? — сердцебиение Ивана начало гулко отдаваться в ушах. — Оно от Наташи, да? Почтальон кивнул. — Прости, Яо, но вынужден тебя покинуть. — Иди, иди, — закивал Китай. — Ещё встретимся. Спасибо за яблоки!