***
Япония несмотря на красивую и, как всегда, опрятную форму, тоже выглядел уставшим. Эта война измотала его и, кажется, он тоже желал скорейшего её завершения. Зайдя в зал для переговоров, Хонда сделал вежливый поклон и сел в кресло напротив. Несколько минут, которые показались часами, прошли в абсолютной тишине. Россия пристально смотрел на Кику, в то время как Япония уставился в одну точку на стене. Его взгляд был пустым. Наконец Ивану надоела эта игра в молчанку и он начал первым: — Заканчивать это всё надо. — Заканчивать? — будто очнувшись, переспросил Хонда. — Помнится то же самое вы говорили мне в 1905 году во время русско-японской… Какая ирония, не правда ли? — Кику, я серьёзно! Прекращай. — Кто я для вас такой, что вы так фамильярно называете меня по имени? Для вас я Япония. Или же Японская империя. — Нет уж, — Иван нахмурился. — Я буду называть тебя Кику. Япония сжал челюсти, но проглотил это. — Ладно, — спокойно выдохнул Хонда. — Как вам угодно. Полагаю, вам очень нравится моë имя. — Да, оно милое. Жаль только, что его носит такой как ты. — Какой? — усмехнулся Япония. — Вот только, пожалуйста, не начинайте петь ту же песню, что и остальные: про то, что я предал Китай-сана, что я такой неблагодарный и как Земля меня такого носит, — и, сделав паузу, добавил, — я и сам это знаю. — Что ж, это прекрасно. Надеюсь, ты так же понимаешь, что война закончилась. И отнюдь не твоей победой. Всё кончено, Кику. Просто подпиши капитуляцию. — А у вас всё просто: просто признай поражение, просто отдай острова, просто извинись перед Китаем. Вы думаете, что это так просто? — голос Кику постепенно начал повышаться. — Вы хоть знаете, сколько я вложил в эту войну?! И я не про деньги! И после этого вы предлагаете мне сдаться?! — Кику, — голос Ивана продолжал оставаться спокойным, — ты мудрая нация. Чёрт возьми, ты старше меня! И ты, как никто другой, должен знать, что проигрывать тоже нужно уметь. Признай поражение. И этом всё закончится. И твои страдания тоже. — С чего вы взяли, что я страдаю? — спросил Хонда, слегка подняв брови. К нему начало возвращаться хладнокровие. — Я вижу. Сам посуди, ты отвернулся от своей семьи, твои союзники повержены, ты остался совсем один. Нелегко идти против всего мира, особенно, когда сделал так много ошибок. Но всё можно исправить. — Нельзя, — мрачно ответил Кику. — Китай-сан не простит меня. За такое не прощают. И Корея тоже. Да и Америка-сан тоже. — Но всегда можно начать всё с чистого листа. Не так ли? И вновь в зале воцарилась тишина. Кику угрюмо молчал, приложив руку, обтянутую белоснежной перчаткой, к губам. Россия тоже молчал, в упор глядя на Хонду и ожидая его ответа. — Что ж, — Япония прервал безмолвие, — я подумаю. И оглашу своё решение. До свидания. Кику встал с кресла и направился к выходу. Ивана такой ответ явно не устроил. Поэтому он обогнал Японию и переградил ему путь к двери. — Постой! Я хоть знаю тебя не так хорошо, как Китай или Италия, но вот это твоё «я подумаю» я запомнил. Ты мне отказываешь, верно? — Ни в коем случае. Вы знаете, как я вас уважаю, Россия-сан. Но мне нужно время, чтобы всё обдумать. А теперь позвольте мне уйти. И Ивану ничего не оставалось, как пропустить Японию.***
— Что?! Да сколько он ещё будет медлить?! — голос Альфреда был на грани отчаяния. — Ему нужно время, чтобы всё обдумать, — тихо ответил Россия, повторяя слова Японии. — У него было достаточно этого времени! Он специально растягивает переговоры. Выжидает чего-то. — Никак не могу знать, Альфред. Но, думаю, он близок к тому, чтобы подписать капитуляцию. — Скорее мы близки к нервному срыву. Ладно, пока. Иван положил трубку. И сжал пальцами виски, медленно массируя их. Что ж, этот день был действительно тяжëлым. Вдруг он почувствовал, как чьи-то руки резко легли на его плечи. Ваня вздрогнул и обернулся. — Яо?.. — Как прошли переговоры с Японией? — спросил Китай, начиная массировать Ивану плечи. — Как, как… Да никак! Странный он. Говорит загадками. Подумать ему, видите ли, надо! Раньше думать надо было. — Это вполне в его стиле, — вздохнул Яо, поглаживая шею Ивана, где та не была прикрыта шарфом. Ваня вздрогнул от нежных прикосновений тëплых рук Яо и закрыл глаза. — Он подпишет капитуляцию. Кику хоть и самоуверенный, но не безрассудный. — Ты думаешь?.. По-моему, когда он нападал на Пëрл-Харбор, рассудок — последнее, о чëм он думал, — с ухмылкой ответил Иван и тут же спохватился. — Яо, прекрати немедленно! Ты и так еле на ногах стоишь. — Тсс, — цыкнул Китай, не прекращая своих действий. — У меня будет время отдохнуть. А ты устал сегодня. — Нет, ну мне правда неловко, — Ваня смутился. — Может, потом я тебе массаж сделаю? Чтоб было честно. — Как пожелаешь, — Яо чуть улыбнулся, и Ваня почувствовал, как начинает засыпать под его крепкими руками, что столь мягко ласкали его сейчас.***
В тот же день Ивану сообщили о том, что Япония готов подписать капитуляцию. Россия, обрадованный и донельзя счастливый, поспешил принесли хорошую новость Китаю. Однако перед дверью в его кабинет неожиданно выросла фигура Пекина, который явно был против «вторжения» Ивана в собственность Яо. — Мне нужно к Ван Яо, — терпеливо пояснил Ваня. — Учитель спит, — шëпотом ответил Боджинг. — Так что зайдите позже. — Япония готова подписать капитуляцию, — тем же шëпотом ответил Иван, наблюдая за тем, как зрачки Пекина постепенно расширились. — Вы… Вы не шутите?.. — дрожащим голосом спросил Боджинг. — Да кто с такими вещами шутит! — уже громче возмутился Ваня. Пекин быстро открыл дверь и вошёл в комнату Яо, пропуская Россию. Китай крепко спал на маленьком диване, прижав колени к груди. Видимо, Яо очень устал в эти дни, поскольку даже крики Ивана и Пекина не сумели его разбудить. — Учитель! Учитель, вставайте! — Яо, проснись! Однако результат был тот же. Лишь растолкав Китай, Иван и Боджинг смогли донести до него радостную весть. — Япония капитулирует! — в один голос сказали Пекин и Брагинский. Китай смотрел на них сонными глазами, не понимая, что происходит. Однако спустя минуту до Яо дошло озарение. — Неужели всё закончилось?.. — руки Китая затряслись. Глазами, полные слёз счастья, Яо посмотрел на своих учеников, которые уже тоже не сдерживали эмоций. Пекин, Шанхай и Нанкин накинулись на Яо, облепив его со всех сторон и сдавив в крепких объятиях. Китай пытался обнять их всех сразу, не сдерживая слёз, которые сами по себе текли из глаз. Ваня смотрел на эту картину с умилением и восторгом. Он так давно не видел Яо счастливым. — Россия, от лица всех городов Китая, я хочу выразить вам и всем союзникам огромную благодарность за то, что избавили нас от японцев. Спасибо! — чëтко и громко проговорил Пекин и сделал низкий поклон. Его примеру последовали Нанкин и Шанхай. — Пожалуйста. Это было нашим союзническим долгом, — с лëгким смущением ответил Иван. — Россия, — города отошли в сторону, уступая место Китаю. Яо подошёл к Ване и, не говоря ни слова, крепко обнял его. Ваня, в край расстерявшийся, неуклюже ответил на этот внезапный порыв, чувствуя, как его щёки наливаются краской. Сию, Вейюань учтиво отвернулись. Боджинг лишь закатил глаза.***
Япония оставил размашистую подпись на документе. На него смотрели Китай, Нанкин и Пекин. Закончив, Кику молча протянул бумагу Китаю, развернулся и пошёл прочь. — Эй, ты куда это собрался?! — крикнул Боджинг ему вслед. — А сказать нам ничего не хочешь?! — Не хочешь извиняться перед нами — извинись хотя бы перед Китаем! — добавил Сию не менее возмущëнно. Япония остановился. Его плечи нервно трясло, а сам он, казалось, оторван от реальности и пребывает где-то далеко отсюда. Постояв несколько секунд, он всë-таки ответил: — С вами было очень приятно сотрудничать. И пошёл дальше, не замечая окриков сзади. — Нет, вы видели! — запыхтел Пекин. — Учитель, почему вы ему ничего не сказали?! Китай ничего не ответил. Когда-нибудь, в будущем, он обязательно поговорит с Кику с глазу на глаз при закрытых дверях. Но это будет потом, когда Яо сможет отпустить всё то, что проходило в последние годы. Если сможет, конечно. Сейчас у него на руках был акт о капитуляции Японии. Большего пока и не нужно.***
Небо окрасили краски фейерверка. Все важные гости собрались в торжественном зале. Тут были и Мао Цзэдун, и Чан Кайши, и Чжоу Эньлай и другие деятели, коих Яо знал в лицо. Распивая вино, ведя разговоры о будущем и радуясь победе, которая давалась таким непростым путëм, никто не заметил, как Яо с Иваном скрылись от всеобщей суеты. Они стояли снаружи, вдыхая ночной воздух и наслаждаясь спокойствием. Не надо было никуда спешить. Всё закончилось. — Что планируешь делать, когда вернëшься домой? — спросил Китай, глядя куда-то в даль. — Восстанавливаться. Босс теперь покоя не даст. Мой дом до сих пор не оправился после нашествия Людвига. А ты? — Аналогично. Они помолчали. Потом, спустя минуту, Россия вдруг напомнил: — Слушай, Яо, а помнишь, ты говорил, что, как только война закончится, ты подумаешь и решишь насчёт моего предложения. Ну, так… Что ты решил? — последнюю фразу Ваня сказал весьма робко и нерешительно. — Ванечка, ну ты смешной, конечно, — Китай хитро улыбнулся, поправляя шарф Брагинского. — Я ведь не уточнил, после какой войны… — Яо! — воскликнул Иван. — Я знаю, что тебе нравится меня дразнить, но не превращай это в сущее мучение! Умоляю! — И в мыслях не было, — так же спокойно ответил Яо, играя с шарфом России. — На самом деле, мой ответ был очевиден с самого начала. Ваня замер в ожидании. Китай молча притянул Ивана к себе и поцеловал его в приоткрытые от удивления губы. У Вани от такого порыва закружилась голова, а в животе запорхала тысяча бабочек. Взяв себя в руки, Иван ответил на поцелуй, приобняв Яо за плечи. И оба не подозревали, что за ними следит три любопытных взгляда. — Ну, ты просто посмотри, что творят, — по-доброму усмехнулся Пекин. — А говорил, что слишком стар для новой любви, — хихикнул Нанкин. — Да тише вы! — шикнул Шанхай. — Разведчики, тоже мне. — Эй, вас не учили, что подглядывать нехорошо? — раздался над ними строгий голос Луна. — А ну марш отсюда! Ученики, сдерживая тихие смешки, быстро удалились вместе с Луном, оставив Иван и Яо совсем одних. — А ты неплохо целуешься, — Китай похлопал Брагинского по плечу. — Мне понравилось. — Если Яо-сэнсей обеспечит мне постоянную практику, то мои умения станут лучше, — парировал Иван, за что получил толчок в бок. Они смеялись и дурачились. Их никто не видел и не слышал. Они были наедине с собой и могли делать, что хотели. И счастье, казалось, состоит из этих простых мелочей. — Яо-сэнсей тебе и не такое обеспечит, — глаза Китая заблестели лукавством. — А теперь пойдём, нас, наверное, ищут. Иван кивнул и послушно последовал за Яо. Китай, безусловно, радовался тому, что японская армия покинула его дом. Однако, глядя на Мао Цзэдуна и Чан Кайши, которые мирно разговаривали в сторонке, Яо понимал, что его главная война ещё продолжается…