Спокойствие

Яо бросил взгляд на ширму. Оттуда на них смотрели два зорьких драконьих глаза. — Погоди минутку, — Китай отстранился и, улыбнувшись, зашёл за ширму. — А ну-ка кыш! Брысь! Вон! — Да ладно, ухожу-ухожу, — хихикнул Лун. — Удачного сплетения хвостами! — Я так по тебе соскучился, — прошептал Яо, прерывая поцелуй. — Я тоже, — ответил Ваня с абсолютной искренностью. — Сейчас вернусь. Ваня действительно скучал по Яо. Все эти дни ему невыносимо хотелось обнять Китай, почувствовать его рядом, услышать его голос. И сейчас эта близость сводила с ума Ивана, который ещё несколько дней назад думал, что объятия Яо — это что-то из разряда недосигаемых мечтаний. Краем глаза Иван увидел, что Китай запер дверь изнутри. Ваню охватило волнение. Все тайные страхи, которые копились в его душе в мгновение возникли в голове: Яо много лет, наверняка, он очень опытен в сексе, а Ваня, будучи тоже искушëнным жизнью, на его фоне покажется совсем неумелым?.. Стыдно признаться, но Ваня не раз прокручивал это в голове. Но тогда близость с Китаем казалась ему слишком далëкой, чтобы переживать о ней. А теперь он с ним в одной комнате, а у Яо, кажется, серьëзные намерения. Иван глубоко вздохнул. Яо же, не подозревая об этих страхах и волнениях, вернулся к Ване, улыбаясь. — Ну вот. Теперь нам никто не помешает, — Китай обнял Ивана, после чего наклонился к уху Вани и прошептал, опаляя его своим горячим дыханием: — Ваня, ты очень красивый. Готов любоваться тобой вечно. Китай никогда не был скуп на комплименты. Особенно странам или людям, которые были ему близки. И Ваня почувствовал, как весь начинает гореть. Прежде в постели ему никогда не говорили таких слов. Китай, увидев, что Иван всё же напряжëн, понял, что его нужно подбодрить, дать возможность раскрепоститься. А что, как ни добрые слова помогают человеку почувствовать себя особенным? Голос Яо будто бы обвалакивал и проникал под кожу, разливаясь волной тепла и нежности. — У тебя необычные глаза, будто камень драгоценный, — Яо говорил тихо, стягивая мешающий шарф и целуя открывшееся перед ним пространство шеи. — Яо, я… — Ване было что сказать в ответ. Он хотел сказать о том, что Яо такой же невероятно прекрасный, что рядом с ним Ваня чувствует себя так хорошо и так уютно, что сердце щемит от нежности, что глаза Китая такие же яркие и он сам — как алмаз: крепкий и красивый. Но все эти слова застыли у Ивана в горле, когда Китай расстегнул рубашку Вани, обнажая его. Яо, видя, что Иван нервничает, коснулся его груди. Ваня вздрогнул будто от удара. — Твоё тело словно никогда не знало ласки, — констатировал Яо, мягко поглаживая немного загрубелую кожу. Ваня промолчал. Китай был не так далëк от истины. Между тем у Ивана мелькнула мысль: ведь Яо и сам ласки почти не видел. Да, у него были близкие люди, которые могли бы дарить ему эту нежность, но где они сейчас? Растворились в водовороте времени, а некоторые, например, Кику, и вовсе ушли, будто никогда Яо и не знали. В последнее время тело Китая получало одни увечья и боль. И никакой любви. От этого осознания у Вани будто бы всё внутри перевернулось. Он обхватил спину Яо, прижимая его к себе для поцелуя. Китай, пусть и не ожидал подобного порыва, но тоже в долгу не остался. Обняв Ивана в ответ, Яо примкнул к его губам. И пока Китай был занят поцелуем, Ваня юрко проник под его одежду, нежно касаясь живота и груди. Яо вздрогнул как от удара и отстранился. — Что ты делаешь?.. — Дай угадаю, твоё тело тоже лаской не избаловано, — Иван улыбнулся. Секунду осмысливая фразу, Яо вдруг рассмеялся. Боги, как же давно у него не было любовных отношений. За все эти года Китай и забыть успел, что это такое. Что ж, теперь у него есть тот, с кем он вспомнит давно забытое понятие. Чмокнув Ваню в нос, Китай быстренько привёл его в лежащее положение. Яо целовал его в виски, щëки, в лоб — словом, везде. Иван же осторожно пытался снять с Яо верхнюю часть одежды. Китай хотел воспрепятствовать этому, однако решил оставить: в конце концов они слишком долго не видели друг друга, а Иван ещё молод, не сдержан, его можно понять и незачем мучить. Яо спустился ниже, поцеловав ванин кадык. Ваня чуть запрокинул голову назад, зажмурившись от накатившего удовольствия. — Ты такой мягкий. Как медведь, — сказал Яо, чуть отстранившись. Иван на это издал лишь тихую усмешку, зарываясь в тëмные волосы Китая.

***

— Да где учитель? — не годовал Пекин, осматриваясь вокруг. — Он обещал прийти к ужину. — Наверное, у него появились важные дела, — вздохнул Шанхай, подцепив лапшу на палочки. — Кстати, а где Нанкин? — Я тут, — голос Сию раздался за спиной. Нанкин прошёл к столу и аккуратно присел рядом с Вейюанем. — Учитель уединился в своей комнате с Россией. Боюсь, он не сможет подойти к обеду. — В комнате? С Россией? — с подозрением спросил Боджинг. — Тебе-то откуда известно? — Лун сказал, — так же невозмутимо ответил Сию, беря палочки. — Он втайне подглядывал за ними. — Ох, ну и несносный дракон, — фыркнул Пекин. — Тише, он может быть где-то рядом, — усмехнулся Шанхай. — Значит, придëтся обедать без него, — продолжил Боджинг, вздохнув. — Эх, что любовь делает со странами… Раньше Яо-сэнсей ругал нас, если мы вовремя не подоспеем к ужину, а сейчас сам позволяет себе пропускать это время. — Да брось, — добродушно сказал Нанкин. — Учитель Яо и Россия любят друг друга. Пусть они насладятся этими свободными минутами и побудут наедине. — Или ты ревнуешь учителя к России? — поддел Шанхай. — Сию, передай мне соль, пожалуйста. — Я? Ещё чего! — возмутился Пекин. — Просто мы так долго были лишены возможности проводить время вместе, как раньше. Я скучаю по учителю. — Мы тебя понимаем, — улыбнулся Сию, обняв Пекин. — Но теперь-то уж мы всегда будем вместе. — И никто не разлучит нас, — присоединился Шанхай, также примостившись рядом с Пекином.

***

Утро медленно обнимало небо. Солнечные лучи пробирались сквозь окна, лаская лица спящих. Ваня и Яо ещё не проснулись, уставшие после бессонной ночи (несмотря на приказ Председателя хорошо выспаться, ибо сегодня предстоял тяжëлый день). Первым глаза открыл Китай. И первое, что он увидел — морду дракона, которая возвышалась над ним и смотрела на его сонное лицо. «Лун!» — хотел было крикнуть Яо, но вспомнил, что не один и быстро прикрыл рот рукой. Отойдя от испуга, Китай зашептал: — Лун, что ты ты здесь делаешь?!.. — Ничего, — дракон довольно улыбнулся. — Обычно после свадьбы родители осматривают постель новобрачных. — Да иди ты. — Ладно, шучу. Просто мне хотелось узнать, счастлив ли ты? Китай задумался. Голова работала медленно. Да и вообще, риторические вопросы — не самая лучшая штука с утра. Однако Лун был настойчив. Яо кинул взгляд на спящего Ивана, и в его голове всплыли воспоминания прошлой ночи. Ваня, смущëнный и робкий в начале, оказался действительно требовательным и горячим любовником. Но были ещё вещи, которые услужливо подсказала память: например, то, как Ваня расчëсывал Яо волосы красным гребнем (это было самой настоящей привилегией. Китай никого не подпускал у своим волосам так близко). — Они у тебя такие красивые и густые, — с восхищением сказал Ваня, гладя тëмные пряди. — Они были намного длиннее раньше, — с лëгким смущением ответил Яо, глядя на себя в зеркало. От этих воспоминаний внутри невольно разлилось тепло. Китай, одарив Ваню ласковым взглядом, улыбнулся и вновь перевёл взгляд на Луна. — Да, я счастлив. Как никогда, счастлив. И Лун ни капли не усомнился в его словах. — Я рад за тебя, — и с этими словами быстро растворился в воздухе. Яо лежал, смотря в потолок и анализировал. Счастье… Какое странное слово всё-таки. Оно так призрачно (Китай уже успел это понять), но в то же время так желанное, вне зависимости от того, сколько тебе лет и в какой части мира ты живëшь. Для каждого счастье было своё. Но для Яо погоня за счастьем, кажется, закончилась. Он любит и любим (красный след на шее это громко подтверждал). Он независим ни от кого. Он может дышать свободно. Он знает, чего хочет от жизни. А разве этого недостаточно? Счастье Яо в его спокойствии. Китай вдруг резко осознал: да, он счастлив! Здесь и сейчас, в это самое время он счастлив! Исполненный этим настроением, Китай поднялся с кровати. Надо было одеваться. Когда Ваня проснулся, Яо был уже одет. Он как раз собирал хвост в то время, как Иван открыл глаза. Ваня не спешил вскакивать. Он любовался тем, как Китай ловко обхватывает волосы резинкой, затягивая их потуже. В глазах Вани Яо был настоящим произведением искусства. А на него грех смотреть без восхищения. — Проснулся? — Китай украдкой посмотрел на Ивана. — С добрым утром. — С добрым, — с улыбкой ответил Ваня. — Звонил Председатель. Он нас ждёт. Так что собирайся, — Яо продолжал смотреть на Ивана. И невольный смешок вырвался наружу. Только что проснувшийся Ваня был похож навзъерошенного воробья. — Хорошо, — кивнул Иван и тут же замялся. — А ты не хочешь выйти?.. — Зачем? — удивленно заморгал Яо. — Я стесняюсь. — Ночью тебя это не смущало. — Ты не понимаешь, это другое! — Ну ладно, — Яо милостиво отвернулся. — Не смотрю, не смотрю. Ваня быстро привёл себя в порядок. Когда они зашли к Председателю, в кабинете уже стояли Нанкин, Пекин и Шанхай. — Доброе утро, Председатель, — Китай чуть наклонил голову вперёд. — Доброе-доброе… — задумчиво ответил Мао. — Надеюсь, вы исполнили мой приказ и хорошо выспались. Сегодня нужно будет многое сделать. — Так точно! — с самым серьëзным видом ответил Яо, но внутри себя от души посмеялся. Да, они-то выспались. Ваня, к слову, думал так же. Два месяца пролетели быстро. Ваня и Яо даже не заметили этого. Но оба точно могут сказать, что это были самые счастливые дни за последнее время. Они действительно много работали, Председатель не давал расслабляться. Но каждую свободную минуту они проводили вместе. Яо показывал Ивану местные достопримечательности, жалея, что некоторые из них были ещё не восстановлены после войны, Яо учил Ивана некоторым фразам на китайском (и по-доброму усмехался, когда слышал, как Ваня путает тона). — А попробуй написать этот иероглиф, — вдруг предложил Яо, когда они сидели за письменным столом в кабинете Китая. — Думаешь, у меня получится?.. — с сомнением сказал Ваня, глядя на затейливые чëрточки. — Не попробуешь — не узнаешь, — заверил Китай, взяв ванину руку. — Смелее, я помогу тебе. Вооружившись кистью, Иван стал водить чернилами на белой бумаге. Его рукой аккуратно руководил Яо, и совместными силами уже через несколько минут красовался нужный иероглиф. — Красиво, — сказал Ваня, подняв листок. — А что он значит? — Любовь, — Яо лучезарно улыбнулся. — Нежная и чистая любовь. Но, увы, даже самые счастливые моменты быстротечны. Истёк срок ваниного пребывания в Китае, и ему надо было вернуться домой. Было решено, что Иван вернëтся вместе с боссом, который тоже прибыл в Китай. — Знаете, товарищ Сталин, я не нарадуюсь, глядя на наши страны, — сказал Мао, наблюдая за тем, как Иван и Яо крепко пожимали друг другу руки. — Они так хорошо ладят. Я почему-то уверен, что мы и дальше будем идти вместе по дороге вперёд. — Поживëм — увидим, — неспеша ответил Иосиф Виссарионович, глядя в ту же сторону, что и Мао.

Москва-Пекин! Москва-Пекин! Идут, идут вперёд народы! За светлый путь, за прочный мир Под знаменем свободы!