Я хочу, чтобы ты остался

У Эндрю не хватает мороженого для этого зверского фильма, который они смотрят. Даже вида полуобнаженного тела Ченнинга Татума недостаточно, чтобы спасти его. Он доел эту пинту мороженого, а осталось ещё полчаса.  Раздраженно фыркнув, он кладет пустую коробку и грязную ложку на журнальный столик и поджимает ноги под себя. Он приходит на эти вечера кино только потому, что они кажутся важными для Нила. В противном случае, если бы Эндрю поступал по-своему, он бы прямо сейчас делал что-то поинтереснее. Он игнорирует быструю вспышку возбуждения, которая следует за мыслью, и вместо этого рассматривает остальных в комнате. Ники уже плачет, глядя на экран, а Аарон смотрит на него с чистым отвращением. Кевин держит бутылку водки, которой уже нет на три четверти. Мэтт подпирает подбородок одной рукой, его брови хмурятся, когда он смотрит на экран, запоздало следуя указаниям Ники выпить, основываясь на каком-то дурацком наборе правил, который они ввели в начале этой катастрофы.  Эндрю также начал ночь со своего виски, но он быстро отказался от него, когда увидел, что Нил не пьёт. Может, это и не намеренно, но все же. Он знает, какое грязное удовольствие он предпочел бы сегодня вечером, если бы у него был выбор. Теперь он украдкой смотрит на Нила. Нападающий ни разу не обратил внимание на фильм. Некоторое время он притворялся, его глаза прикрывались, когда он покорно смотрел на экран. Но как только Мэтт выключил свет, он быстро отказался от притворства. Его взгляд в темноте предсказуемо переместился на фигуру Эндрю.  Эндрю привык к тому, что Нил видит каждую его черту, и что он никогда не может насытиться. Поначалу это тревожило то, как эти глаза, казалось, видели его насквозь. Теперь, как ни странно, Эндрю это утешает. Это еще одна константа Нила, на которую всегда может рассчитывать Эндрю. Например, как он складывает все, кроме нижнего белья Эндрю, потому что он знает, что Эндрю не любит, когда к нему прикасаются другие. Или как он всегда готовит свежий кофе, когда Эндрю захочет. Это глупые жесты доверия, которые Эндрю не может не впитывать как губка.     Но что интересно, Нил сейчас на него не смотрит. Он смотрит на диван, на пространство между ними. Между ним и Эндрю. Эндрю борется с непосредственным инстинктом двигаться. На нем что-то есть? Он почти уверен, что на этот раз не запачкался мороженным. И он знает, что у него нет крови — порез на его среднем пальце наконец зажил после напоминания не быть гомофобным засранцем, которое он сделал Джеку несколько недель назад. Так на что же мог смотреть Нил? Это просто его руки — большие, мозолистые. Временами неуклюжие.  Они совсем не похожи на длинные изящные пальцы Нила с их интересными шрамами и отметинами. Доказательство жизни, добытой с трудом. Эндрю мог целыми днями разглядывать эти руки, находя каждый порез и ожог, проводя по ним пальцами, губами, языком. Они не мягкие — по крайней мере, снаружи. Но ладони Нила гладкие и нежные. Они всегда обращаются с Эндрю очень осторожно. Даже сейчас он готов поспорить, что если бы он протянул руку и дотянулся до Нила… Стоп. Если он сделает что?    Эндрю хмурится. Нет, это не… Он не может… Его легкие внезапно сжимаются. Он старается сделать глубокий вдох как можно тише.   Что он… Это… Эндрю сглатывает. Его глаза расширяются. Он… он хочет… держать Нила за руку?  Блядь.  Нет, нет, нет. Эндрю Миньярд ничего не хочет. Но Нил Джостен? Эндрю украдкой бросает взгляд на лицо Нила. Нил хочет того же?  Ему требуется несколько мгновений ошеломления, чтобы преодолеть первоначальный шок. Но он должен признать, что эта мысль вызывает у него панику. Было всего несколько раз, когда они держались за руки, и обычно это было в разгар момента, когда они занимались сексом. То, что было сделано вслепую, а затем так же быстро заканчивалось.  Держаться за руки кажется… слишком интимным. Что смешно, учитывая все остальное, что Эндрю делал с Нилом. Но идея этого застряла в горле, угрожая перерезать дыхание.  Это слишком мягко. А Эндрю не любит мягкость.  Но и Нил тоже, думает Эндрю. Так что… если Нил захочет это сделать… Эндрю, возможно, придется пересмотреть свое решение.  Но страх крепко сжимает позвоночник, когда он пытается представить, как переворачивает руку, позволяя Нилу протянуть свою собственную, и наблюдать, как их пальцы переплетаются. От этого у него учащается дыхание и бешено стучит пульс. Почему? Потому что держаться за руки что-то значит. Это больше, чем просто секс. Это что-то говорит другим. Это позволяет другим людям предполагать. И ты знаешь, что они подумают.     А теперь в его груди находится что-то скрюченное, пойманное и бьющееся, что он пытается распутать. Он не хочет, чтобы что-то изменилось. Он хочет сохранить при себе все, что у него с Нилом. Чтобы они наслаждались в одиночестве. Люди начинают принимать вещи как должное, когда делаешь подобное публичным. И другим нет места в этой хрупкой вещи, которую он построил с Нилом.    Но он должен признать, что не знает, что думает Нил. Может, он хочет большего от Эндрю. Нил никогда не спрашивает, никогда ничего от него не требует. Все, что Нилу нравится или не нравится, Эндрю выяснил только на основе чистого наблюдения.  И Эндрю трудно разгадать это, потому что это именно то качество, которое Эндрю ценит в Ниле. Как он без вопросов следует указаниям Эндрю. Как он никогда не отталкивает его от того, что ему удобно. Именно это терпение позволило Эндрю с самого начала довериться ему.  Но это также может расстраивать Эндрю, потому что иногда он не знает, о чем думает Нил. Чего он на самом деле хочет. Если он когда-нибудь захочет чего-то особенного, или если он просто уступает всему, что требует Эндрю. Если Эндрю единственный, кто чего-то хочет. Несмотря на то, что Нил все время говорит «да», этого достаточно, чтобы Эндрю иногда сомневался. Он знает, что Нил никогда раньше ни с кем не был, и иногда он задается вопросом, согласен ли он просто потому, что не знает ничего лучше.  Или, что еще хуже, может быть, Нил чего-то хочет, но не знает, как спросить.  Он украдкой бросает на него взгляд. Нил завернут в какое-то флисовое одеяло, которое, как знает Эндрю, Мэтт украл у Дэн. Оно тонкое и дешевое, на нём изображено поперечное сечение океана. Он отмечает переход от темного к светлому, одна сторона одеяла покрыта оттенками темно-синего и индиго, переходя к лазурному и кобальтовому, затем к бирюзовому, прежде чем заканчивается мятными и кремовыми волнами.   По какой-то причине Эндрю остро ощущает этот цветовой разрыв между ними двумя. Нил плывет по поверхности с солнцем в волосах и плещется среди волн, в то время как Эндрю ползет в темноте, чудовище, скрывающееся в глубине. Все темное и приглушенное. В ловушке, в одиночестве.  Эндрю вздыхает. По какой-то причине голос Би взывает к нему в сознании, напоминая о том, как он впервые ответил на ее глупый вопрос после чего, она стала задавать ему его день за днем ​​в тишине её офиса. ~~~ — Какой сегодня цвет, Эндрю? — Никакой, — рычит он. — Я не гребаный Пикассо, так почему ты все время спрашиваешь? Думаешь, мне нужно описать себя всеми цветами радуги только потому, что я гей? К черту Роя Дж. Бива. — Существует больше цветов, чем семь, изображенных на радуге, — спокойно отвечает Би. — Есть хурма, можжевельник, охра, красное дерево, фуксия, нефрит. И это всего лишь несколько. Существуют еще сотни вариантов.  Эндрю не знает, что это за цвета, и ему все равно. Он не удосуживается ответить.  — Цвета могут иметь оттенки за оттенками, слои за слоями. И не все они должны представлять что-то одно. Цвет, который ты выберешь сегодня, завтра может иметь для тебя совершенно другое значение. Точно так же, как твои чувства могут быть одними сегодня и совершенно другими завтра. Это то, что ты выбираешь, Эндрю. Эндрю усмехается.  — Я не чувствую ничего. — Какой цвет у ничего? — настойчиво спрашивает Би.  Эндрю упрямо смотрит на нее, кажется, целую вечность. Но Би готова подождать.  Наконец он рычит: — Серый. Нет ничего серого. Би улыбается ему.  — Итак, сегодня серый. — И что? Завтра тоже будет серый, — усмехается он. — Так может быть. Может, какое-то время будет серый. Но когда-нибудь другой цвет может оказаться более подходящим, — она наклоняет голову, цепочка из бисера, прикрепленная к ее очкам, раскачивается при движении. — Дело не в том, правильный или неправильный этот цвет, Эндрю. Дело в том, что ты его вообще выбрал.    ~~~ Он моргает, когда телевизор начинает прокручивать титры, сигнализируя о том, что жалкий фильм наконец-то закончился. Кто-то всхлипывает, и он наблюдает, как Ники ревет крокодильими слезами в свой коктейль. Аарон сердито смотрит на него.  — Зачем мы это смотрели, если ты собирался проплакать все время? — спрашивает он. Ники икает, его напиток опасно раскачивается.  — Потому что я думал, что это будет романтично! — Название — буквально говорит о разрыве. — Но это были отношения на расстоянии… ик… и это напомнило мне Эрика… ик… и я думал, что у них будет счастливый конец! Иисус Христос. Эндрю закатывает глаза, когда Ники начинает болтать об Эрике, а затем Бойд присоединяется, и теперь Ники спрашивает его о Дэн. Весь этот разговор утомляет Эндрю, а затем… Кевин говорит, глядя на Нила: — Ага, должно быть здорово, когда ты можешь доверять близким тебе людям. Что-то гудит в глубине души Эндрю, как предупреждающий звонок. Что за хрень?    Эндрю хмуро смотрит на Кевина.  — Что, черт возьми, сейчас происходит? Но Ники игнорирует его и продолжает болтать.  — Этот фильм глупый. Я имею в виду, что здесь была вся эта предательская часть… — Предательская? — Мэтт хмурится. — Я не помню, чтобы кто-то изменял. — Она, должно быть, обманывала! Я имею в виду, она выходит замуж за какого-то другого чувака, пока бросала Ченнинга Татума. Это заявление заставляет Мэтта согласиться. — Хорошо. Хорошо… Ники прерывает его, прежде чем он получит еще один шанс заговорить.  — Я бы просто умер, если бы Эрик мне изменил! Эндрю думает, что это утверждение может быть верным только потому, что он, вероятно, сам убьет Ники. Все, что угодно, лишь бы избежать месяцев плача, которые обязательно последуют за этим. Его близнец фыркает и выбирает другой путь.  — Разве ты не говоришь, какие горячие парни каждую минуту? Я имею в виду, Господи, ты начал накидываться на Нила с первого дня. Эндрю хмурится. Ладно. Не очень хороший путь, но тем не менее он отвлекает Ники. Он дуется на Аарона.  — Это просто флирт. Не считается. — Не считается? — повторяет Нил, впервые заговорив за этот вечер.  — Да, это не в счет. Верно, Эндрю? О нет. Ему не нравится, к чему все идет. Он смотрит на своего выпившего кузена.  — Не втягивай меня в свой извращенный мыслительный процесс.     Для всех остальных глаза Ники выглядят широко раскрытыми и невинными, когда он смотрит на Эндрю.  Но Эндрю сразу же раскусил своего кузена.  — Ну давай же! Я хочу знать. Как ты думаешь, флирт с кем-то обман? Эндрю закатывает глаза, намереваясь не обращать внимания на мужчину, но Ники упорно смотрит на него, ожидая. Затем остальная часть комнаты тоже замолкает. Как будто всем им любопытно узнать, что он скажет. И именно поэтому он не участвует в подобных вещах. Потому что ему задают подобные глупые вопросы и думают, что он обязан отвечать. Ублюдки.  Наконец, он грубо признает: — Зависит. Лицо Аарона искажается. — От чего? — От сделки, которую вы заключаете. — Сделки? — спрашивает Кевин. Господи, что это, перекрестный допрос? Он старается сделать свое объяснение как можно более быстрым и простым.  — Ты сказал, что не сделаешь этого, и ты все равно это делаешь, тогда ты солгал. Ты обманываешь. Ники щурится на него. — А если нет? Скажи. Он пожимает плечами.  — Тогда это не так. Сволочь. Ага. Некоторым это может показаться лазейкой, но Эндрю знает, что такова реальность игры. Дьявол кроется в деталях; в конечном итоге ты всегда будешь добиваться результата, написанного мелким шрифтом. Не думай. Не делай выводов. Не бери того, чего не предлагали. Аарон смотрит на него, и Эндрю видит, как его брат что-то вычисляет. — Но что, если твой партнер не спросит? — спрашивает Аарон. — Что, если он решит, что вы двое вместе? Эндрю смотрит на него в ответ всего секунду. Ах, он понял. Его наивный брат-близнец считает, что если он видел кого-то обнаженным, то получает какую-то исключительную власть над ним. Что этот человек становится его собственностью. Может быть, из-за того, что его брат дурак, он даже не разговаривал с Кейтлин. Может, он просто предполагает, что они вместе.  — Тогда он идиот, — говорит ему Эндрю. Но странно, что рот Аарона скручивается в ответ, как будто он пытается скрыть ухмылку. Эндрю смотрит на него в ответ.  — Но если вы состоите в отношениях… — начинает Бойд, и Эндрю достаточно. — Обман — это глупо, — четко говорит он аудитории, — но и отношения тоже. Вот почему я не заморачиваюсь с ними. Он вспоминает, как какой-то парень попытался сказать, что у них отношения. Как это, казалось, давало ему чувство права, как будто он имел какие-то претензии на Эндрю. Это заставило Эндрю заледенеть до глубины души. Казалось, что чаша весов наклоняется, как будто тот небольшой контроль, который Эндрю сумел выбить для себя, ускользает. На следующий день он подарил парню окровавленный нос и больше с ним не разговаривал.  С тех пор Эндрю всегда ясно давал понять всем, с кем дурачился, чтобы ни на что не надеялись. Он не был чьим-либо домашним животным. То, что они целовались, не означало, что с ним можно делать все, что хочешь. Эндрю нельзя контролировать. Никогда больше.  Он думает, что то, что он говорит, довольно очевидно, но быстро понимает, что в комнате царит тишина, и все смотрят на него с разной степенью шока. За исключением Нила. Он подозрительно покраснел, его глаза прикованы к полу.  Что за хрень? — О чем ты говоришь, Эндрю? — спрашивает Ники. Теперь на его лице появилась натянутая улыбка, и его глаза все время переводились на Нила. Он разочарованно смотрит в сторону Эндрю. — Отношения потрясающие. Мне нравится, что Эрик — мой парень. Шутки в сторону? Он должен все объяснять? — Если ты просто трахаешь кого-то, то никаких условий для этого нет. Никаких глупых вопросов, проблем с доверием или подобного дерьма. Это просто. Отношения — заноза в заднице. Это суровая правда, которую никто не хочет признавать, но тем не менее это правда. Отношения — это боль, и они никогда не срабатывают. Это фарс, сказка, временное состояние между двумя людьми, пропитанное горем и сожалением. Это слово, за которым люди прячутся, чтобы оправдать то, как они причиняют друг другу боль. Эндрю видел каждую грубую, жестокую версию того, как выглядят отношения в реальном мире. Когда жизнь бьет тебя по зубам, сбивает с ног и удерживает там, чтобы наносить удар за ударом.  Это ложь, невыполненные обещания и неприятные сюрпризы. Нил знает. Он это понимает. Ему стоит только взглянуть на яркий пример, которым послужили его родители.  И, честно говоря, Эндрю думал, что Ники согласится. Он видит всю боль и упорный труд, который требуется его двоюродному брату, чтобы поддерживать отношения с Эриком. Как он ждет, пока Эрик позвонит, и несколько дней расстраивается, если они не могут связаться. С точки зрения Эндрю, это одновременно агония и раздражение. Но Ники продолжает смотреть на него и говорит: — Но… как насчет… — Думаю, я сейчас вернусь. Эндрю поражен Нилом, подскакивающим рядом с ним. Не то чтобы он не ценил отвлечение от разговора, который явно ни к чему не привёл бы, но почему Нил выглядит таким бледным?   — Я чувствую… эм… устал, — он спотыкается, пятясь от дивана. — А у нас ранняя тренировка и… уроки, так что… я просто… Потом он ушел.  Это движение «моргни, и меня нет», которое Нил использует, когда не хочет где-то быть. Но что заставило его сегодня стать кроликом?  В то время как Мэтт и Ники протестуют и зовут Нила, Кевин смотрит на Эндрю и делает движение рукой, которое Эндрю читает как «эй? Иди позаботься об этом. Сейчас же.»  Что действительно сбивает Эндрю с толку, так это почему ему не плевать?  Но он покорно встает и выходит из комнаты. Не потому, что Кевин сказал, а потому, что он определенно не собирается оставаться там без Нила. Ему нужно понять, что происходит с Нилом. Он следует за Нилом в их спальню, где закрывает и запирает дверь. Затем он включает нападение.  — Что с тобой происходит? Нил поворачивается к нему с пустым лицом.  — Со мной? Ничего. Счетчик ерунды слетает с графиков Эндрю.  — Верно. Потому что это всё было нормально, — он делает движение рукой в сторону комнаты Бойда.  — Ну, они твоя семья, — самодовольно говорит Нил. — И Кевин. Он никогда не бывает нормальным. Эндрю выдыхает, невольно забавляясь.  — Принято. Хотя Мэтт твой. Я не претендую на всех. — Прекрасно, но только потому, что я думаю, что Дэн и Мэтт, возможно, усыновили меня. Документы еще не пришли, но я думаю, это потому, что они хотят меня удивить. Именно тогда Эндрю понимает, что Нил нервничает. Он болтает, что очень непохоже на Нила, если только речь не идет об экси. Итак, Эндрю ловит его на этом. — Ты избегаешь ответа. Нил тяжело сглатывает. Краска снова распространяется по его лицу, взгляд переводится на окно. — Ничего, я просто… то, о чем говорил Ники, напоминает мне историю, которую мой одноклассник рассказал мне о своём парне. Что?  Эндрю смотрит на него. Нил прерывисто вздыхает, а затем продолжает: — А, видишь ли, он, ммм, рассказал мне о том, как он… иногда ревнует и делает… вещи, чтобы отпугнуть других заинтересованных людей от своего парня. Эндрю ждет, уверенный, что Нил вернется к сути дела. Но Нил смотрит на него в ответ, как будто это он сбит с толку.  Тогда ладно.  — Ревность — пустая трата времени. Значит, он ему не доверяет, если парень говорит, что не будет, то либо ваш друг — идиот из-за того, что сомневается в нем, либо парень — лжец, и он делал это раньше. Что в любом случае сделало бы твоего однокурсника идиотом. Брови Нила сходятся. — Что, если он не доверяет не своему партнеру, а другим людям вокруг него? Господи, где Би, когда она ему так нужна?  — Неважно, что думают другие. Если он доверяет ему, а его партнер говорит, что не доверяет, остальное не имеет значения. — Верно, — говорит Нил, но его тон не очень убедителен. — Так что, если… если они не были? Эндрю пытается подавить раздражение. Что за двадцать вопросов об этом однокурснике? Они собираются быть одни в этой спальне так долго, пока Кевин не вернется, и Эндрю хочет сделать много чего интересного.  — Что, если бы они не были чем? — Партнерами? — Нил смущенно смотрит на Эндрю, продолжая: — А что, если бы они были ничем? Что, если бы у них не было никаких обещаний? Тогда они были похожи на приятелей по траху с некоторыми серьезными проблемами. И Эндрю немедленно вспоминает парней-подростков в клубе, которые думали, что он им что-то должен только потому, что они пустили его в свои штаны. Его голос резок, когда он говорит: — Тогда какое у него право было бы ревновать? Если между ними нет ничего, значит, он не имеет права голоса по выбору другого парня. Он не должен даже спрашивать. Он не принадлежит ему. Нил смотрит на него мгновение, прежде чем его взгляд падает на пол.  Теперь что-то заставляет пульс Эндрю участиться. На мгновение ему кажется, что он видит, как темный плавник, поднимается из темно-синих вод. Это всего лишь намек, но Эндрю может чувствовать, как они проходят по краю чего-то, что он не хочет называть, чего-то, чего он все время избегает, чего-то, что он отказывается признать, что существует. То, что он категорически не хочет обсуждать.  Так что Эндрю отбрасывает все это подальше, пытаясь понять, почему Нил, кажется, так зациклился на этом.  — Отчаяние, смешанное с предположениями, — смертельный коктейль, Абрам. Похоже, твой друг проигрывает. — Думаю, теперь он это знает, — мягко говорит Нил.  Что это означает?   Что-то не так во всем этом разговоре. Что-то не так в поведении Нила, в том, как он избегает взгляда Эндрю. Но Эндрю не знает, что это. Он ждёт, но Нил больше ничего не говорит. И внезапно Эндрю заканчивает со всеми этими загадочными гипотетическими психоаналитическими играми на сегодняшний вечер.  — В любом случае, они звучат жалко, — рявкает он. — Можем ли мы перестать говорить о дурацком дерьме, которое поднял Ники? Нил просто кивает.  Итак, Эндрю вжимает его в комод. Он многозначительно смотрит на Нила, пока нападающий снова не встречается с ним взглядом. Вот оно. Он видит это снова — что-то кружится в этих голубых глазах, что-то, что заставляет Эндрю остановиться. Но ясно, что Нил пока не хочет об этом говорить. Эндрю придется подождать.  Вместо этого он говорит то, о чём хотел спросить всю ночь.  — Я хочу отсосать тебе. Да или нет? Голова Нила откидывается назад. Его глаза вспыхивают, когда он смотрит на Эндрю, зрачки расширяются. Но он ничего не говорит.  — Нил? — Эндрю хватает его за подбородок.  — Д-да, — заикается Нил.  Это звучит неубедительно.  Эндрю просто ждет, наблюдая за вращающимися эмоциями на лице Нила.    — Да, — говорит он снова, и ответ кажется более твердым.    Эндрю оценивает его в последний раз, но Нил смотрит в ответ с решительным выражением лица. Довольный Эндрю встаёт на колени.  Он хватает Нила за бедра и прижимает к комоду, чтобы Нилу было куда опереться, как только Эндрю начнет. У Нила уже перехватывает дыхание, когда он наблюдает, как Эндрю раздевает его, используя только рот.  Иногда Эндрю забывает, что для Нила некоторые вещи происходят впервые. Это и радует его, и оставляет странное чувство гордости за то, что он является тем, кто покажет ему.  Он смотрит, как левая рука Нила цепляется за ручку комода, а правая за угол ящика, хватка становится все сильнее, когда Эндрю медленно расстегивает молнию. Его мышцы пресса напрягаются, когда Эндрю осматривает фигуру Нила.  Когда эти мышцы набухают и сокращаются, эрекция Эндрю усиливается.  Ноги Нила фактически начинают дрожать, когда Эндрю стягивает его боксеры, жесткая эрекция цепляется за влажную ткань, когда Эндрю нетерпеливо облизывает губы. Затем телефон Нила начинает звонить.  Вы, должно быть, издеваетесь.  Эндрю смотрит на устройство через карман Нила. Он собирается убить любого, кто окажется на другом конце провода.  Он намеревается игнорировать звонок, но Нил, несмотря на то, что его штаны спущены до лодыжек, а член наполовину выдвинут из боксеров, хватает телефон и отвечает.  — Джесс? Конечно. Гребаные лисы.  Нил смотрит в пространство, когда женский голос что-то говорит ему, ее тон повышается и понижается в динамике. Эндрю не совсем ее слышит, но видит, как на лице Нила начинает складываться легкое хмурое выражение. Затем он задается вопросом, понимает ли Нил, что он запустил пальцы в волосы Эндрю и рассеянно рисовал круги по его голове.  Сначала Эндрю это поразило, но теперь он вынужден признать, что чувствует себя… ну, не ужасно. Может… может, он когда-нибудь попросит Нила сделать это снова. — Да, я буду там через минуту, — звучит усталый тон Нила. — Не делай ничего… глупее. И оставайся на месте. Он кладет трубку и с раздражением смотрит в потолок.  — Лисы. Брайан. Джек. Роб. Тупицы. Эндрю понимающе кивает. Не то чтобы он действительно понимал, какое, черт возьми, капитан имеет отношение к другим людям, которые делают неправильный жизненный выбор, а потому, что он знает, что Нил чувствует себя обязанным.  Разочарованный, он достаёт сигарету из кармана, пока Нил одевается. Он сидит у окна, намереваясь выкурить всю эту чертову пачку, когда слышит, как Нил говорит ему:  — Потом? — и это звучит обнадеживающе.  Но Эндрю раздражен. Поэтому он выдыхает и многозначительно поворачивается к окну, отвечая: — Удачи, капитан. Он знает, что Нил понял послание. Молодой человек больше ничего не говорит, прежде чем тихонько закрыть дверь. Когда через некоторое время Эндрю слышит, как дверь снова открывается, он чувствует, как его сердцебиение учащается, пока за ним не следует голос Кевина.  — Я войду и пойду спать, так что вам двоим, ублюдкам, лучше прекратить ебаться! Эндрю закатывает глаза, когда голос приближается.  — Кроме того, Нил, клянусь богом, если ты что-то сделал с моей водкой, я отрежу тебе член! Эндрю тупо смотрит на Кевина, когда тот врывается в комнату, его лицо пылает. Он останавливается, когда видит только Эндрю. Он моргает, затем в замешательстве оглядывается. Эндрю немного забавляется, когда он смотрит за дверью, затем открывает шкаф, чтобы проверить.  — Если бы Нил хотел выпотрошить тебя ножом, Кев, он бы не стал ждать в туалете. — Ах, где он… вы, ребята… это все… что… — бессвязно говорит Кевин.  Эндрю приподнимает бровь.  — Нил играет послушного капитана, пытаясь увести пьяные задницы наших товарищей по команде до того, как разразится скандал. — Ой. Кевин смотрит на Эндрю, затем смотрит в сторону. Он кивает один раз, и Эндрю замечает, что его плечи расслабляются. Затем он быстро отворачивается от Эндрю и начинает возиться с покрывалом, включая лампу. Эндрю прищуривается.  — Дэй? — Что? Эндрю смотрит на него.  Кевин выдыхает.  — Просто хотел убедиться, что все… в порядке. С… ну знаешь, — он делает круговые движения рукой в ​​воздухе между койками Нила и Эндрю.  — А почему нет? Кевин вздыхает, проводя рукой по волосам.  — Ну же, Эндрю! Знаешь — после всего того, что ты сказал. Там. Эндрю хмурится. О чем, черт возьми, говорит Кевин?  — Что? Кевин хлопает себя ладонью по лбу и разочарованно рычит.  — После того, как ты просто сказал всем, что у тебя с Нилом нет отношений! Эндрю моргает.  — Конечно, нет. Кевин закатывает глаза.  — Шутки в сторону? Эндрю хмуро смотрит на него.  — Говорит парень, чья девушка — привидение. — Тея не привидение, она просто… — Ты никогда не говоришь о ней, никогда не вспоминаешь, никогда не ходишь к ней в гости, и она никогда не приходит к нам, — быстро перечисляет Эндрю. — Не стесняйся, эксперт. — Я не эксперт, — горячо заявляет Кевин, — я просто живу здесь, черт возьми, и не хотел вступать в разгар семейного спора! Эндрю закатывает глаза.  — Нет, Кевин, мама и папа не ругаются, так что тебе не о чем беспокоиться. Ты все равно получишь все свои подарки на Рождество. — Ой, отвали! — Кевин хватает пижаму и направляется к двери. Затем он останавливается и раздраженно вздыхает, прежде чем нехотя повернуться. — Нил не расстроен? Вот оно. Снова. Этот темный плавник поднимается, сверкают острые зубы. Кровь в воде. Он должен выбраться, пока его не утащили на дно. Эндрю смотрит на Кевина.  — Не то чтобы это твое дело, Дэй, но нет, Нил ни хрена об этом не сказал. Кевин приподнимает бровь.  — Ты уверен? — Что, ты хочешь, чтобы я написал это кровью? Поклялся на библии? Засвидетельствовал двумя официальными лицами экси? — Господи Иисусе, к черту. Вы двое идиоты. Можете решить это самостоятельно, — рявкнул Кевин и направился в ванную, чтобы переодеться.  Они избегают друг друга до конца ночи. Когда Нил наконец возвращается, он просто одаривает Эндрю легкой усталой улыбкой перед сном. А Эндрю ничего не говорит, но вскоре следует за ним.  *** Эндрю садится в Мазерати и едет, пока Пальметто не превращается в пылинку на горизонте, его мысли блуждают.  Сегодня он не может справиться с остальными, с их непрекращающейся болтовней и бессмысленными заботами. Даже Нил не может сказать ничего, что могло бы остановить Эндрю, когда он, не оглядываясь, проходил мимо него на выход из комнаты и спускался на парковку. Не то чтобы Нил действительно старался. Он просто смотрел на отступающего Эндрю. Что-то раздражает Эндрю, что-то глубоко проникает в него и тревожит, как зудящая бирка на внутренней стороне его рубашки. Он хочет вырвать это, но не может найти. Он ерзает на своем месте, чувствуя себя некомфортно по причинам, которых он еще не понимает.  Пока он едет, шоссе летит под ним, часы пролетают незаметно, поскольку он почти не обращает внимания на повороты. Он просто блуждает, не заботясь о том, чтобы найти дорогу назад. У Эндрю всегда было острое чувство направления, даже если прямо сейчас он чувствовал себя сбившимся с курса. Образ Нила непроизвольно возникает перед его мысленным взором, его глаза опущены, а нижняя губа зажата между зубами. Эндрю издает низкий горловой звук и раздвигает бедра шире.  Сегодня он чувствует себя не в ладах с самим собой. Он не хочет думать. Он хочет, чтобы его мозг отключился и вместо этого позволил ему потеряться в физическом мире. Его тело нуждается в прикосновении, он жаждет этого, но что-то не в порядке между ним и Нилом. Они похожи на два сломанных края молнии; зубцы острые и зазубренные, болезненно срываются и цепляются, когда пытаются выровняться. В последнее время они не могут синхронизироваться.  Что странно, потому что Нил обычно решительно прост. Он страстно и прямолинейно относится к тому, чего хочет, добиваясь этого без препятствий, которые, кажется, останавливают других. Но именно то, что он отталкивает, всегда возвращается, чтобы ужалить его. Вещи, которые он пытается игнорировать, даже когда они врезаются ему в лицо. И сейчас его что-то грызет. Что-то, что он не говорит Эндрю. Что, к сожалению, означает, что это может быть множество вещей. Это может быть связано с чем-то глупым, например, с домашним заданием или проблемами в отношениях между Лисами. То, к чему Эндрю не имеет никакого отношения, поэтому Нил не тратит его время зря. Это также может быть то, что он скрывает от Эндрю — либо потому, что не хочет, чтобы он знал, либо потому, что не хочет, чтобы Эндрю об этом беспокоился. Как на той дурацкой вечеринке по случаю дня рождения-сюрприза, в прошлом году Нил отговорил Ники устраивать игры для близнецов.  Или, может быть, в Эндрю есть что-то такое, о чем Нил не может спросить.  Нил не расстроился? Голос Кевина снова проносится в его голове.Ты уверен?  Мысль сжимает горло, но Эндрю бессмысленно размышляет над этим. Он не может беспокоиться о том, что ему не сказал Нил. Но он знает, что в какой-то момент ему придется с этим разобраться. Он знает, что им нужно снова поговорить. Но не сегодня вечером. Эндрю нужна дистанция сейчас. Что было бы хорошо, если бы не тот факт, что у него все еще был мучительный зуд. Эндрю раздраженно фыркает. Его пальцы бездумно барабанят по рулю. Он включает радио и так же быстро выключает.  Раньше с этим никогда не было проблем. Раньше он просто шел и находил кого-то другого, чтобы удовлетворить это, кого-то без имени и нулевых ожиданий, кому он мог сунуть язык в рот, подрочить и оставить, не задумываясь.  Кому-то вроде того парня из клуба. Эндрю слишком легко это представляет. Он толкает его в стену переулка и ловит пирсинг в губе, прокатывая между зубами, осторожно потянув. Он сунул руки парня за спину, потерся щекой о щетину на подбородке и задержался на пульсе на его горле. Потом он опускался на колени и… Эндрю вздыхает. На самом деле ничего не происходит. Его член даже не дергается.  Это не похоже на пылающий ад, который он чувствует с Нилом. Эндрю вздыхает и выталкивает сценарий из головы. Мгновенно он чувствует себя более уравновешенным. Оказавшись в одиночестве в темноте машины, он может признать, что нашел этого парня привлекательным. Он знает, что не должен этого стыдиться. Он может признать, что кто-то сексуальный, не привязываясь к нему. Раньше это никогда не было проблемой. Но теперь все по-другому, потому что дело в том, что они не Нил. И это очень беспокоит. Никогда еще не было того, чье мнение действительно имело для Эндрю значение. Это заставило бы Эндрю что-то почувствовать, если бы он навсегда ушёл из жизни Эндрю.  И это проблема. Потому что на самом деле Эндрю не может себе позволить так думать. Нет, если он не готов потерять то, что никогда не вернуть. Он сильнее давит на педаль газа, и под ним ревет Мазерати. Он грубо проводит рукой по волосам. Он смотрит на пустое пассажирское сиденье и насмешливо думает о том, как далеко он зашел. Он вспоминает, как было больно осознавать, что его привлекают мужчины. В каком ужасе он был в подростковом возрасте, когда начал замечать ноги какого-то парня, глаза были прикованы к изгибу мускулов на его бедре. Как его ногти впивались в кожу, когда он украдкой глядел на длинные худые линии чьей-то спины в душе. Как он был не в состоянии побороть отчаянное желание приблизиться к тому застенчивому мальчику во дворе, или как его предательское сердцебиение сливалось  с глубоким протяжным голосом соседа по камере. Каково было ощущение, что время остановилось, когда тот дерзкий брюнет долго и медленно осматривал его в кафетерии, и Эндрю почувствовал, как его член стал толще и пульсировал в ответ.  От этого у него переворачивался живот и тошнило после еды. Он просыпался дрожащий и потный. Добавлял новые линии на свою кожу, чтобы увидеть, выйдет ли часть яда наружу. Потому что он был уверен, что это был яд, болезнь. Что-то, чем его явно заразили. Как укус вампира или оборотня; заражение зомби. Он просто знал, что что-то искалеченное таится внутри него, развращает, выжидает своего часа. Монстр ждет, чтобы вонзить когти в следующую жертву. Он задавался вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем он станет таким, как они. Прошло несколько месяцев, прежде чем он начал понимать, что быть геем не значит причинять вред. Что происходит и сколько отдавать — это его выбор. А потом это превратилось в паутину замешательства и влечения. Долгие взгляды, украденные поцелуи и опухшие рты. Тоска, голод и потребность — все окутано ошибками, недоразумениями и блужданием в темноте. Эндрю понял, что ему нужны границы. Он понял, что может справиться со всем. Он понял, что если он не заговорит, не установит правила, не возьмется под контроль, то может получить травму более новыми и извращенными способами, чем раньше.  И как раз когда он почувствовал, что начинает это понимать, его снова вырвали. Бросили в ебучий беспорядок, который был Тильдой и ее наркотиками, и внезапно защита Аарона стала центром его нового мира.  Спустя пять месяцев автокатастрофа. Потом Ники. Роланд. Кевин, и Рико. Потом Ваймак и Лисы. Приговор суда и таблетки. Би. Потом Милпорт. И Нил Джостен.  И Эндрю вдруг понимает, что его жизнь — не что иное, как постоянно вращающееся колесо.   День превратился в ночь, и, наконец, у него есть темнота, которую он так жаждал. Она приносит с собой грозовые тучи и проливной дождь. Он включает дворники на максимальную мощность. Молния сверкает в небе, и Эндрю наслаждается этим. Эти фантазии о Ниле нужно прекратить. Эндрю не дурак. Он знает, что ничто не может длиться вечно. Но он также не может заставить себя уйти от того, где они сейчас находятся, думая, что за пределами этого, что-то есть. Если он может просто остаться и ждать, что все останется по-прежнему. В порядке, если цитировать любимые слова Нила.  Эндрю прекрасно справляется. И, находясь в безопасности своей машины, когда рядом не было никого, кто мог бы быть свидетелем, он также может признать, что лжет.  Вернувшись в общежитие, он сразу промокает, как только выходит из машины. Даже после этого он не удосуживается бежать, не торопясь пересекая парковку. Он игнорирует охранника, который кивает ему, когда он входит в здание и направляется к лестнице. Его мокрые кроссовки скрипят по полу, когда он идет, шум эхом разносится по тихой лестничной площадке. В ночных сумерках есть что-то немного жуткое. Добравшись до их этажа, он вытаскивает ключи и входит в комнату. Он снимает туфли, пожимая плечами на лужу воды, которую оставляет позади. Затем он подходит к двери спальни, открывает ее и идёт к кровати. Он слышит храп Кевина на заднем плане, но игнорирует его. Вместо этого он сосредотачивается на спящей фигуре Нила, едва освещенного тонкой полосой света из дверного проема. Он выглядит мягким и теплым. Дрожь пробегает по холодной влажной коже Эндрю при мысли о прикосновении к нему.  Только теперь, без зрителей, Эндрю позволяет себе смотреть, наслаждаться. Он позволяет глазам блуждать.  Здесь, под покровом тьмы, Эндрю позволяет себе хотеть.     Он хочет откинуть одеяло и залезть рядом с Нилом. Он хочет сунуть ногу между ног Нила и провести руками по бокам. Хочет прижать Нила к своей груди, уткнуться лицом в его шею и переплести их пальцы. Но Эндрю знает, что следующие шаги будут сродни ползанию через колючую проволоку. Ему придется одернуть себя, позволить зазубринам погрузиться в его плоть и разорвать на части, пока он не расколется и не станет уязвимым для Нила. Он не знает, что случилось бы, если бы он попытался. Но он знает, что не может рисковать.  У Эндрю не может быть хороших вещей. Он знает, что у него не может быть Нила. Не навсегда. Он не должен этого ожидать.  Поэтому он берёт пижаму с верхней койки и идет в ванную. Он нагревает душ до тех пор, пока пар не заполняет комнату, его зубы стучат, когда он ступает под брызги.  И хотя он пытается этого не делать, он не может не представить, что случилось, если бы Нил проснулся. Как Нил последовал бы за ним в ванную. Как Эндрю затащил бы его в душ. Как они не смогли бы удержаться от прикосновений. Эндрю закрывает глаза под брызгами воды, когда видение становится ясным. Вначале они будут нежно целоваться. Нил обнимает Эндрю за шею, а Эндрю лениво проводит рукой по его спине. Нил опускает голову на плечо Эндрю, его глаза все еще сонно моргают, даже когда он улыбается. Эти губы начнут касаться ключицы Эндрю, когда он будет водить руками по груди Нила, пальцами щипать его за соски, потирать шрамы на животе и нажимать на выемки на бедрах. Он схватится за его бедра и толкнет Нила на себя, вызывая у молодого человека вздох. Он будет вести их назад, пока Эндрю не ударится спиной о стену, а ноги Нила не раздвинутся перед ним. Затем Эндрю будет скользить руками вниз, пока не схватит задницу Нила. Теперь он почти слышит стон Нила, тихий и длинный.  Эндрю будет вдавливать пальцы в углубления, где задница Нила встречается с его ногами, медленно разводя в стороны. Его палец обведет отверстие Нила, безжалостно дразня его, не останавливаясь, даже когда Нил начнёт хныкать.  Он потрется носом о его висок и прошепчет на ухо: — Я хочу ввести в тебя палец. — Да, — шепчет Нил в ответ, его глаза широко раскрыты, зрачки расширены, руки скользят по волосам Эндрю, когда он начинает целовать его в шею. Или, может быть, он скроет свое лицо, бормоча слово в кожу Эндрю, беспомощно качая бедрами. Эндрю прислоняется к стенке душа и берёт свой твердый член, его рука медленно двигается. Эндрю возьмет смазку и щедро смажет ей руку. Другой рукой он обхватит Нила за талию, чтобы удержать. Затем он проведет одним пальцем по складке задницы Нила влажными движениями, прежде чем, наконец, проскользнуть внутрь.  Рот Нила откроется, с его губ слетит тихий вздох. Эндрю почувствует его дрожь, сцелует мурашки на его плече, когда он начнет двигаться, открывая Нила, входя глубже. Ему всегда нравится, как Нил реагирует на проникновение. Нилу не понадобится много времени, чтобы начать двигаться против него, пытаясь насаживаться на палец Эндрю, но разочаруется, потому что он попал в ловушку руки Эндрю. От этого он только станет стонать сильнее, его член будет дергаться у бедра Эндрю с каждым движением.  Через некоторое время он будет извиваться и стонать: — Эндрю. Быстрее. Эндрю начинает быстрее двигать рукой по своему члену.  Наконец, он вводит еще один палец внутрь, делая ножницы, чувствуя, как Нил дергается, когда Эндрю задевает его сладкое место. Он будет медленно трахать Нила пальцами, добавляя третий и задавая ритм, которому Нил беспомощно следует, полностью отдаваясь Эндрю. Эндрю будет наблюдать, как его голова откидывается назад, рот открывается, когда весь его мир сужается до влажного, горячего ритма пальцев Эндрю, чувствуя, как его тело сжимается вокруг него.  Но этого мало. Эндрю знает это, чувствуя, как ногти Нила царапают его спину, когда хныканье начинается снова.  — Дрю, — выдохнет он. — Трахни меня. Трахни меня сейчас, давай. И поскольку Эндрю будет так близко, он так же сильно будет хотеть этого, он прошепчет в ответ: — Обними меня ногами за талию. У Нила перехватит дыхание, когда Эндрю поднимет его, и он ухмыльнется, потому что знает, как сильно Нилу втайне нравится, когда Эндрю так делает. Он прижмет Нила спиной к стене, и Нил немедленно обхватит Эндрю своими сильными подтянутыми ногами. Эндрю погладит себя ещё один или два раза, смешивая смазку и предварительную сперму. Он займет правильное положение, а затем откинется назад, чтобы найти глаза Нила. И наблюдать, как его лицо перекашивается от удовольствия, когда Эндрю входит в него.  Его рука теперь двигается ещё быстрее по члену, сжимая и отчаянно пытаясь имитировать ощущение Нила при первом толчке, хотя знает, что и близко не сможет представить. Он слышит, как тяжело дышит, пока нарастает фантазия. Он не будет мягким. Он будет врезаться в Нила сильными толчками, от которых их кожа будет шлепаться друг о друга, а влажные звуки эхом отражаться от кафельных стен. Это заставит Нила попытаться насаживаться на него, упираясь пятками в поясницу Эндрю, но у него не будет рычагов воздействия. Он будет полностью во власти Эндрю, поскольку он будет врезаться в него снова и снова. В какой-то момент Эндрю схватит руку Нила и положит ее на его член, чтобы он мог гладить себя в ритме бёдер Эндрю. Его дыхание будет прерывистым, когда он бессмысленно будет бормотать. — Да, да, Дрю, так хорошо, быстрее, вот так, да, я не могу, ебать, Дрю, ммм, ммм, да… И Эндрю почувствует, что Нил приближается, его задница будет сжиматься при каждом толчке. Он будет гнать их все выше и выше, стоны Нила станут все более громкими, пока он почти не закричит: — Дрю, я кончаю, о боже, я кончаю… Эндрю наклонится вперед и захватит губы Нила своими, когда молодой человек кончит. Нил стонет в поцелуй, его тело сжимается вокруг Эндрю, бедра трясутся. Этого будет достаточно, такого горячего, тугого, влажного, что Эндрю… он… И вдруг Эндрю сильно кончает. Сперма разбрызгивается по его груди и животу, а бедра раскачиваются. Он продолжает гладить себя, вздрагивая, когда волны удовольствия обрушиваются на него снова и снова, пока это не становится почти болезненным, и он наконец не отпускает.  Он прислоняется к стене, внезапно чувствуя себя измученным. Затем он с отвращением смотрит вниз на беспорядок, который устроил.  Даже когда Нил спит в соседней комнате, абсолютно ничего не делая, Эндрю хочет его с силой, которую он не может отрицать. Он смывает эти желания и побуждения до тех пор, пока не чувствует себя полностью опустошенным. Затем он смотрит, как они медленно кружатся, прежде чем уйти в канализацию.