Я хочу, чтобы ты остался

Ручка Би постукивает по передней части ее блокнота в устойчивом ритме. Это глубокий оттенок красного. «Гранатовый», — думает Эндрю, и это кстати, потому что в последнее время он видит только красный цвет.  Красный — злой, громкий, яркий. Он кричит, чтобы его увидели, как кровь на стенах раздевалки в роковой день рождения. Это лепестки роз, малиновые губы и заостренные ногти, вульгарные от страсти и похоти. Это перец чили, вишня и гранат; горячий, сладкий и грешный. Это тонкие порезы на бледной коже.    Эндрю покрыт красным: его прошлое, настоящее и будущее. Он, кажется, не может избежать этого. Не уверен, что знает как.  Ноги Би скрещены, и на ней кардиган негабаритного размера, который нравится Эндрю, ее волосы собраны в беспорядочный пучок. Она поворачивает голову к Аарону и улыбается, прежде чем направить ту же улыбку на Эндрю.  Ни один из них не отвечает тем же.  Они сидят на противоположных концах дивана, стараясь максимально дистанцироваться в крохотном кабинете. Эндрю рухнул в свой обычный угол, так глубоко погрузившись в подушки, что диван может его проглотить.  Аарон же предпочел сесть на самый край. Эндрю думает, что это позиция исключительно Нила, потому что, похоже, он может убежать в любую секунду. Как будто он уже одной ногой за дверью. С такой позицией никогда не скажешь, что он приходит на сеансы добровольно.  Ой, подождите. Верно. Он этого не делает.  — Итак, — весело начинает она. — Похоже, вас обоих что-то беспокоит. Его брату требуется ровно пять секунд, чтобы сдаться. Би должна гордиться. — Тебе нужно перестать относиться к ней как к дерьму, Эндрю. Эндрю пожимает плечами.  — Я ко всем достойным насмешки и презрения в своей жизни отношусь одинаково. Ты должен быть конкретней. — Ты понимаешь, о ком я говорю! — огрызается Аарон. — Она хотя бы пытается. А ты? — Аарон? — перебивает Би. — Давай раскроем карты. Кто в данном случае «она»? — Кейтлин! — кричит Аарон. — Как обычно, Эндрю ведет себя с ней как еблан. — Так же ты относишься к Нилу, — говорит Эндрю. — Двойные стандарты. Или удар по лицу является признаком привязанности? — Я ударил его, потому что он сам попросил. Технически, я помогал. Эндрю прищуривается.  — Это то, что говорила Тильда? Воздух свистит сквозь зубы Аарона, когда он заставляет себя сделать успокаивающий вдох, не позволяя Эндрю разозлить его.  — Он не говорил конкретно, Эндрю, но он настаивал. Все видели, что в ту ночь он жаждал драки. Не говори мне, что ты этого не заметил, — усмехается он. — Кроме того, я не виноват, что он хандрит из-за ревности. Эндрю кипит.  — Ревность для слабых. Нил не слабый. — Фигня. Ревность для незащищенных людей. Нил чувствует, что завтра ты можешь бросить его, и тебе все равно, и в некотором смысле я его не виню! Вся твоя чушь «мы — ничто», что он должен думать? Теперь Эндрю изо всех сил пытается дышать ровно. — Подожди секунду, Аарон, давай вернемся немного назад, — вмешивается Би. — Почему ты думаешь, что Нил ревнует? Аарон смотрит на Эндрю, прежде чем ответить.  — Потому что это началось после того, как какой-то парень помог Эндрю в баре около месяца назад. С тех пор он ведёт себя странно. — Странно? — отзывается эхом Би. — Как? — Я не знаю, — резко пожимает плечами Аарон. — Далёкий. Угрюмый. Просто… странный. Потом была эта фигня на днях в общежитии. С Ники. Эндрю оживляется при этом заявлении. — Что «с Ники»? Аарон хмурится и чешет руку.  — Разве Нил тебе не сказал? Или Ники? — когда Эндрю продолжает молча смотреть на него, Аарон качает головой. — Господи, не втягивай меня в это. Мне буквально насрать. — Слишком поздно, — безжалостно бросает Эндрю. — Говори. Сейчас же. — Аарон, — начинает Би, — тебе не нужно ничего говорить, если ты не хочешь. То, чем ты решишь поделиться, полностью зависит от… Но она даже не заканчивает фразу, прежде чем Аарон прерывает её, издавая низкий, разочарованный звук в глубине горла, когда отвечает: — Хорошо! Ники выдвигал какую-то дерьмовую теорию о том, что ты делаешь, когда думаешь… когда думаешь, что другие парни привлекательные, — он спешит закончить заявление, как будто ему стыдно за то, что он даже сказал эти слова, прежде чем двинуться дальше. — Потом он как бы сказал, что, возможно, когда-нибудь ты не будешь с Нилом. Тем более, что ты не признаешь ваших отношений. Нил подслушал. А потом, как ревнивый ублюдок, — голос Аарона становится громче, набирая обороты, — он решил выместить это на всех остальных, вместо того, чтобы поговорить с тобой. Похоже, он не чувствует себя комфортно. Ну и дела, Эндрю, интересно, почему? Эндрю так крепко сжимает подлокотник дивана, что на мгновение задается вопросом, не сломается ли он.  — Так ты думаешь, что Нил срывается на других, потому что ему больно и он неуверен? — спрашивает Би. — Думаю, что вместо того, чтобы как нормальный человек решить всё наедине, Джостен угнетает всю чертову команду своей драматургией! Я имею в виду, боже, на той тренировке на днях был полный беспорядок, Эндрю. Он дрался в раздевалке, защищая твою честь и что-то ещё, а через час ты буквально вытер им пол. Мне хотелось ударить тебя по лицу. Не знаю, как он это выдержал. Аарон подстрекает его, и это почти работает. Эндрю, завороженный этим новым лакомым кусочком, хочет точно знать, о чем, черт возьми, говорит его близнец, но он отказывается оказавать ему удовольствие.  Вместо этого он усмехается.  — Как будто мы не были свидетелями твоих истерик, когда какой-то парень разговаривал с Кейтлин. - Верно! — Аарон поворачивается к Эндрю и поднимает руку, как будто Эндрю доказал его точку зрения. — Точно! Потому что я ревновал. Именно так и поступает Нил! Эндрю хмурится. — А почему ты ревновал? — спрашивает Би.  Аарон пожимает плечами и сухо заявляет: — Потому что я знаю, что она лучше меня. Я знаю, что не заслуживаю ее. Мне повезло, что у меня есть Кейтлин, и я знаю, что она может выбрать кого-нибудь еще, когда ей захочется. Ярость мгновенно прожигает Эндрю, вспыхивая в нем, как порох от спички. Он яростно кидается к Аарону и тыкает пальцем ему в лицо, рыча: — Ты стоишь больше, чем она, в тысячу раз. Никогда не позволяй мне слышать снова, как ты говоришь иначе. Понял? Аарон на мгновение замолкает, его глаза широко раскрываются, когда он смотрит на Эндрю. Эндрю смотрит в ответ, тяжело дыша, его грудь быстро поднимается и опускается. Момент тянется, липкий и ненадежный. Между ними проходит что-то болезненное и уязвимое.  Затем они оба отворачиваются, не в силах больше сдерживать взгляды друг друга.  Аарон глубоко вздыхает и тихо говорит: — Когда-нибудь я женюсь на ней, Эндрю. Если она меня выберет. Эндрю сглатывает.  — Я знаю. — Ты должен принять её, — он делает паузу, прежде чем добавить: — Как Нила. Эндрю молчит.  — Я не собираюсь умолять, но я прошу не заставлять меня выбирать. — Как это сделал ты? — обвиняет Эндрю. Руки Аарона сжимаются в кулаки между коленями, над которыми он сгорбился.  — Я сделал это, чтобы мы оба получили то, чего хотели. Чтобы у нас было будущее. Ты делаешь это, чтобы разделить нас.   Кислый привкус наполняет рот Эндрю, покрывая язык так, что он едва может глотать.  Когда он не отвечает, Би спрашивает: — Это правда, Эндрю? Ты пытаешься разделить Кейтлин и Аарона? Линия подбородка Эндрю напрягается.  — Нет. — Ты был бы счастлив, если бы Кейтлин исчезла из жизни Аарона? — Я бы ничего не почувствовал, — отвечает Эндрю.  Аарон фыркает.  — А Аарон? Был бы он счастлив? — Неважно, — пожимает плечами Эндрю. — Ему просто нужно быть в безопасности, — его голос твердый, уверенный. Он говорит чистую правду. И все же Аарон дергается, как будто Эндрю ударил его.  Би кивает. — А ты не думаешь, что Аарон будет в безопасности с Кейтлин? — Я… — черт побери, Би. Она попала в точку. Эндрю скрипит зубами, заставляя себя не ерзать, глядя ей в глаза. — Да, — он скрещивает руки на груди и откидывается на спинку дивана. Он не смотрит на Аарона. Би мычит, что-то быстро записывая в блокноте.  — А что насчет тебя, Аарон? — спрашивает она.  Аарон выглядит пораженным, отрывая взгляд от Эндрю, чтобы посмотреть на Би.  — А что я? — Если бы Нила не было в жизни Эндрю, ты был бы счастлив? Он фыркает.  — Конечно. — А Эндрю? Был бы он счастлив? Аарон хмурится, глядя на Би, как будто это вопрос с подвохом.  — Я не… — он останавливается, и после нескольких секунд молчания ему больше нечего добавить. — Что, если бы в жизни Эндрю появился кто-то новый? Будет ли это приемлемо? — Кто-то новый? — повторяет Аарон, его глаза расширяются. — Это не… он бы не… Эндрю чуть не фыркнул от внезапной неспособности своего брата говорить. Би ждет и, наконец, тихо спрашивает: — Чего ты хочешь для своего брата, Аарон? Когда смотришь в будущее, кого ты видишь рядом с ним? — она улыбается. — Ты только что сказал, как важно для тебя, чтобы Эндрю принял Кейтлин. Так разве это не естественно, что Эндрю хочет того же для тебя и Нила, когда видит вас в своём будущем? Его близнец замирает. Его глаза метаются между Эндрю и Би, рот открыт, но из него не выходит ни звука. Он похож на рыбу. Если бы Эндрю все еще принимал лекарства, он бы уже истерически смеялся.  — Я хочу, чтобы ты тоже подумал об этом, Эндрю. Когда смотришь в будущее, чего ты хочешь для своего брата? Его веселье быстро умирает.  Эндрю смотрит на Би. Она знает, что он ничего не хочет. Он особо ничего не хочет для своего брата — он сосредоточен только на том, что нужно Аарону. Аарону нужно было держаться подальше от Дрейка. Ему нужно было избавиться от той оскорбительной женщины. Ему нужно было отказаться от наркотиков. Ему нужно играть в экси, чтобы сохранить стипендию. Ему нужно остаться в колледже, чтобы получить диплом и зарабатывать на жизнь. Он должен быть в безопасности. — Я ничего не хочу для него. Разочарованный стон вырывается из горла Аарона. — Конечно. Почему я ожидал большего? То немногое терпение, которое оставалось у Эндрю, быстро угасает. — Тогда не жди. Иди и живи скучной жизнью со своей чирлидершей, не оглядываясь назад. — Я бы никогда этого не сделал, Эндрю! — Почему нет? Аарон фыркает.  — Что? Ты имеешь в виду… — Я ожидал этого с того момента, как мы встретились. Эндрю говорит это с абсолютной уверенностью. С того дня, как они встретились, Эндрю ожидал, что Аарон оставит его. Вот почему он с самого начала заключил сделку, чтобы связать Аарона с собой чем-то помимо крови. Потому что кровь никогда не имела значения так, как ему было нужно.  Но они даже не успели закончить колледж, как Эндрю сдался. Теперь у него нет ничего, что могло бы удержать Аарона.  Эндрю никого не заставит быть с собой. Всегда есть выбор. Аарон встает, его лицо красное, ярость пронизывает каждую черту. Его голос дрожит, когда он кричит: — Господи, ты можешь хотя бы иногда не быть гребаным монстром, Эндрю! Ты думаешь, что знаешь всё. Что ж, тогда ответь мне: может быть причина, по которой ты ненавидишь Кейтлин, та же, по которой я ненавижу Нила? Затем он распахивает дверь офиса и исчезает за дверью. От силы удара трясутся хрустальные фигурки на полках Би. В комнате царит тишина, Эндрю смотрит на свои руки, сложенные на коленях.  — Эндрю, — спокойно говорит Би. — Ты чувствуешь себя комфортно, чтобы продолжать? Я помню, ты просил поговорить наедине. Ты чувствуешь, что в состоянии сделать это сейчас? Или хочешь закончить на сегодня? Эндрю думает об этом. Разговор с Аароном определенно заставляет его чувствовать себя не в своей тарелке, но он думает, что сможет продолжить. То, о чем он хотел поговорить с Би, слишком важно, чтобы ждать.  Он кивает.  Би улыбается и жестом показывает ему, чтобы он начинал.  — Нил, — начинает Эндрю и останавливается. Он тянется вперед и берет кружку горячего шоколада, скрывая глубокий вдох, который он делает, чтобы успокоиться. — Мы поссорились. Думаю, поссорились. — Думаешь? — повторяет Би спокойным и непредвзятым голосом. На ее лице нет ни удивления, ни подтверждения. Она просто терпеливо ждет, пока Эндрю объяснит. Когда Эндрю позвонил ей той ночью, он едва мог говорить, даже не мог бы объяснить, если бы хотел. Она просто провела его через дыхательные упражнения и незаметно увела с обрыва панической атаки. — Мы не разговариваем. Теперь. — уточняет Эндрю.  — Как думаешь, что это вызвало? Эндрю внимательно смотрит на свою кружку, проводя пальцем по ободку. — Он сказал, что… мы разные. Что у меня есть выбор. Что я ему ничего не должен. — Выбор? — Думаю, он имел в виду ориентацию, — заявляет Эндрю. — Он говорил о нас. Что он деми, а я гей. — И это разница- проблема? — Не знаю, — качает головой Эндрю. — Раньше такого не случалось. — Почему он поднял это сейчас? — Он сказал: «это не должно обременять тебя», — рычит Эндрю, повторяя слова Нила, он чувствует, как поднимается гнев. — Будто у меня могут быть другие варианты, даже если он больше не хочет. — Он был расстроен, что у него нет твоего выбора? — Нет, — разочарованно отвечает Эндрю. — Может быть? Я не… — он прерывает себя. Его язык кажется таким же скованным, как у брата. Он сбит с толку словами Аарона и не знает, что думать. — Почему тебя это расстраивает? — Потому что я бы никогда… — яростно начал он, прежде чем снова замолчать. — Ты бы никогда что, Эндрю? — спрашивает Би. Он ставит кружку на стол и проводит руками по лицу.  — Кто-то другой, — бормочет Эндрю низким и неуверенным голосом. — Я бы никогда… с кем-то другим… пока я с… — Нет, пока ты «с…»? — повторяет Би, но Эндрю молчит. Би решает не давить и уходит от вопроса. — Почему так? — Потому что… Она снова ждёт, но это всё, что Эндрю может выговорить. Ему кажется, что его горло сжимается, каждое слово давит, оставляя горькое послевкусие. — Нил знает, что ты так себя чувствуешь? — Он должен, — рявкает Эндрю, не понимая, откуда исходит гнев.  — Почему? — Потому что я сказал ему… — Эндрю скрипит зубами, пытаясь выговорить слова. — …Я сказал ему остаться. В Балтиморе. Би кивает, поощряя его продолжать. — Но он сказал, что никогда не делал того же. — Как думаешь, что он имел в виду? Что имел в виду Нил? В Балтиморе, когда он хотел остаться, согласие Эндрю было целенаправленным, но легко дано. В конце концов, это было всего лишь легкое признание со стороны Эндрю — небольшое нарушение правил. Он несколько раз повторял себе, что это ничего не значит, просто разрешение Нилу удобно оставаться поблизости. Это по-прежнему давало Эндрю полный контроль, чтобы закончить всё, когда ему будет удобно. Так почему же тогда Нил так сильно напугал его той ночью? Что в словах «но я никогда не просил тебя о том же» так сильно повлияло на него? Означает ли признание Нила, что он чувствовал себя обязанным Эндрю? Был ли Нил заперт в позолоченной клетке? Было ли слово «остаться» бархатными наручниками? Неужели Эндрю неосознанно поймал Нила в ловушку какой-то извращенной формы вины? Заставил ли он Нила остаться, независимо от того, хотел ли он этого? Или всё это было каким-то болезненным ходом со стороны Нила? Тот момент в последнем акте, где Нил говорит Эндрю, что никогда не нуждался в нём? Вообще никогда никем не интересовался? В конце концов, Нил — блестящий лжец.  Он уже однажды обманул Эндрю. Возможно, ему просто нужно было, чтобы Эндрю принял его пребывание в Пальметто, так как знал, что это его единственный шанс на нормальную жизнь и на то, что он действительно любит: экси.  Нила никогда не спрашивали о будущем. Но он никогда не говорил Эндрю, хочет ли он, чтобы тот остался с ним после окончания университета. Что произойдёт, когда Эндрю сожмет в руках тот тонкий лист бумаги. Он никогда не просил его остаться.  И, может быть, тому есть причина.  — Что он не хочет того, что я предложил,  — с горечью говорит Эндрю. Эти слова грозят разорвать его на части даже сейчас, в безопасности офиса Би. Но заставляет себя оставить их в пространстве между ними, чтобы они могли вместе разобраться. — То, что я сказал одно, не значит, что он должен отвечать взаимностью. — Ты уверен, что он именно это имел в виду? — мягко спрашивает Би.  — Это те слова, который он сказал? Эндрю делает паузу, вспоминая. Этого не так, но… что еще мог иметь в виду Нил? — Нет, — наконец признает он.  Когда Эндрю молчит, Би постукивает ручкой по блокноту, пока думает. — Когда ты сказал «останься», Эндрю, что ты подразумевал под этим? Что Нил не убежит. Он останется с ними, с Эндрю, где он сможет за ним присматривать. Держать его в безопасности. Это означает, что Эндрю может легче дышать, лучше спать, зная, что Нил находится на кровати под ним. Что он сможет наблюдать, как Нил извергает огонь в один момент, а  в следующий успокаивает Эндрю, уводя его от края. Что они будут вместе выкуривать сигареты, играть в экси и красть поцелуи между приглушенными ухмылками Нила. Что он будет искать и находить завораживающие голубые глаза и рыжие волосы на парковке, где он будет стоять облокотившись на машину Эндрю. Ухмыляющийся и выводящий Эндрю своим гребаным ртом и скульптурными ногами. — Что он останется в Пальметто. Останется Лисом, — бесстрастно говорит Эндрю. — Это то? — спрашивает Би нежно и в то же время безжалостно настойчиво.  Эндрю сжимает челюсти, отвечая: — Это означало, что он не попадёт в гребаную программу защиты свидетелей. Что Кевин сможет продолжить над ним свой тупой проект экси. А остальные оставят себе новую игрушку. Би кивает.  — Итак, когда Нил спросил, ты согласился, что он должен остаться в Пальметто, чтобы он не был один в рамках правительственной программы, которая бы полностью искоренила его жизнь. Что он может продолжать играть в игру, которую любит, и что он может поддерживать отношения со своими друзьями и товарищами по команде, над сближением которых он так много работал. Это очень самоотверженно, Эндрю. Тем не менее, ничто из этого не говорит о том, хочешь ли ты, чтобы он был здесь, — она наклоняется вперед на своем стуле, её очки не надёжно соскальзывают на нос. — Как думаешь, ему это интересно? Теперь онемел Эндрю. Слова Би эхом отзываются в его голове. — Ты сказал ему, что он для тебя значит, Эндрю? Эндрю сглатывает, его грудь почти опускается от одной мысли о таком разговоре.  — Он ничего не значит. — Прошло почти три года с тех пор, как вы начали эти отношения… — Нет никакого «этого»! — слова выходят резкими, в панике. Его грудь вздымается, пока он пытается вдохнуть, пульс бешено стучит под кожей. Он наклоняется вперед, сжимая руками оба колена, пытаясь успокоиться. Би молчит, делая пометки в блокноте, терпеливо ожидая, пока он восстановит контроль. Когда он осторожно откидывается назад, она снова терпеливо смотрит ему в глаза. — Этого слова нет в нашем списке, — тихо начинает она, смотря на Эндрю с нежным пониманием. — Не мог бы ты сказать мне, почему тебя это сейчас расстраивает? Эндрю яростно качает головой.  — Хорошо, — кивает Би, делая еще несколько заметок. — Но мы уже обсуждали отношения раньше, Эндрю, — она ​​замечает его вздрагивание, но продолжает, — и я хочу, чтобы ты вспомнил, как мы говорили о значении и глубине такой связи, которая определяется только двумя вовлеченными людьми — независимо от предположений других. Непонимание может возникнуть, когда между этими двумя людьми возникают разные ожидания или предположения относительно их отношений. Она делает паузу, будто что-то решает. Затем говорит: — Не мог бы ты сказать, что-то подобное может быть в твоих отношениях с Нилом? Ногти Эндрю впиваются в подушку дивана.  — Я сказал, у нас нет… — Сверстник, товарищ по команде, друг, — Би сгибает палец на каждом определении. — Знаешь, Эндрю, это разные виды отношений, просто некоторые более глубокие по уровню. Это как твои отношения с Кевином, Ники и Аароном, — она опять делает паузу, затем спрашивает: — Ты не скажешь мне, относится ли Нил к какой-нибудь категории отношений? Товарищ по команде. Друг. Всё это звучит… слишком далеко. Слишком мало для того, что было у них с Нилом, но… он полагает, что все они технически верны. Так почему он так недоволен? Эндрю хмурится. Будь проклята Би за то, что использовала против него реальность. — Да, — говорит он коротко, потому он не идиот. Хотя почему-то сейчас он именно так себя и чувствует. — Тогда думаю, мы можем безопасно установить твои отношения с Нилом. Верно? Эндрю колеблется. Но офис Би безопасен. Ничего из того, что они здесь говорят, не обсуждается за пределами. Би всегда держит рот на замке.  И кроме того, он не признается ни в чем, кроме того, что только что сказала Би. Нил — сверстник Эндрю; его товарищ по команде; его… друг. Последнее слово неудобно застревает в глубине горла, но Эндрю предпочитает игнорировать это. В конце концов, друг — меньшее из двух зол. Не так ли? Он медленно кивает. Однако Би продолжает ждать. — Да. Она кивает. — Тот факт, что вы ввели сексуальную активность в эти отношения, не обязательно означает, что что-то изменилось, если вы оба это понимаете и устанавливаете свои границы. Ни один из вас не обязан заставлять другого называть это чем-то, если оно таким не является, — Би внимательно его изучает. — Но это не значит, что так будет всегда. Вам обоим разрешено хотеть чего-то большего. Эндрю втягивает воздух, его живот снова скручивается. — Я ничего не хочу, — автоматически огрызается он. — Эндрю, — твердо говорит Би. — Мы говорили об этом.  Эндрю стискивает челюсти.  — Желать чего-то — это нормально. Чувствовать желание к чему-то или к кому-то. Это не значит, что ты должен действовать в соответствии с желанием или говорить об этом вслух. Но полностью отрицать существование чего-то — вредно, — она наклоняется вперёд. — Ты не станешь ужасным или эгоистичным человеком, если признаешься, что чего-то хочешь. Пока ты понимаешь, что не всегда можно получить желаемое. И это нормально, Эндрю, мы все через это проходим и учимся с этим жить. Это не определяется тем, кто мы есть. Эндрю не отвечает. Похоже, тут они всегда будут расходиться во мнениях. Потому что Би не понимает, что нет смысла хотеть чего-то, если ты никогда не сможешь это получить. Если ответы всегда «нет», «пока нет», «не сейчас», то учишься переставать спрашивать. Если вещь, которую ты хочешь, постоянно высмеивают, используют против тебя или отбирают в последний момент, ты учишься переставать хотеть. Желание чего-то — это слабость, которую Эндрю не может себе позволить. Так что лучше вообще ничего не хотеть.     Би имитирует молчание Эндрю, пока думает. Она барабанит пальцами по коленям, прежде чем наклонить голову.  — Могу я дать тебе совет, Эндрю? Ему нужно больше времени, чтобы подумать, прежде чем он наконец кивает.    Би закрывает блокнот и откладывает его на стол.  — Судя по тому, что ты рассказывал, Нил, кажется, великолепно понимает слова. Он обращает внимание на всё, что ты говоришь и гипер-фокусируется на «да или нет», которые вы установили. Нил всегда заявляет о своих намерениях, потому что знает, что это нужно тебе. Он хорошо осведомлен о границах и правилах, — объективно говорит Би. — Это то, что делает его для тебя исключительно хорошим партнером. Эндрю отвечает на это насмешливым фырканьем. Би улыбается в ответ.  — Ты, в свою очередь, успокаиваешь. Ты прочный фундамент, твердый и заботливый. Ты его заземляешь. Ты его плечо, на которое можно опереться, маяк, который во время шторма возвращает его домой. Но тебе нравится оказывать эту помощь действиями. В большинстве случаев Нил понимает это и получает поддержку. А теперь она пристально смотрит на него.  — Нет ничего плохого в любом из ваших методов — оба действительны и предлагают то, что нужно каждому из вас. Но так же, как иногда требуется прикосновение, Нилу порой нужны слова. Он никогда не предполагает, что то, что ты ему говоришь, не является правдой. Он верит тебе слово в слово. Поэтому, когда ты говоришь ему, что ничего не хочешь — или, что «этого» нет — почему у него не может быть оснований, чтобы сомневаться в тебе? Эндрю не отвечает. Он не может. Ему нечего сказать. — Если постоянно отталкивать людей, Эндрю, то получишь именно это. Никто не останется. Я сказал Нилу остаться.  — Они могут подумать, что это то, чего ты хочешь. Но это не так? Я хочу, чтобы он остался. Осознание похоже на то, что замок наконец встал на место. Он бросает якорь в воду и внезапно ощущает облегчение от ноши, в то же время зная, что защищен чем-то глубоко внизу.  — В какой-то момент, Эндрю, тебе придётся сделать выбор и решить, что больше: страх потерять его или страх разделить с ним себя и стать чем-то большим? Разве ему позволено стать чем-то большим? Или становление означает, что всё вокруг него должно будет измениться вместе с ним? — Я не уверен, что смогу измениться, — небрежно шепчет он.  Би улыбается ему.  — Что заставляет тебя думать, что никто из вас еще не изменился? Эндрю смотрит на нее и ничего не говорит.  Би смотрит на часы.  — Я считаю, на сегодня всё. Очень советую тебе ещё раз поговорить с Нилом. Возможно, есть что-то, чего вам обоим недостаёт. И ты не поймёшь, что это, пока вы вдвоем не поработаете над этим вместе, — она откидывается на спинку кресла и снова улыбается. — Конечно, я буду рада, если Нил придёт и поговорит с нами двумя, если ты думаешь, что это поможет. Эндрю закатывает глаза, даже не удосужившись ответить на это нелепое предложение. Нил бегает от Би, как от чумы. Он встает и движется к двери. — До следующего раза, Эндрю, — весело кричит она.  Он без энтузиазма салютирует ей и уходит. *** Он находит Аарона идущим по дороге недалеко от консультационного центра.  Он садится в Мазерати и приоткрывает окно. — Садись, — говорит он брату. Похоже, Аарон рассматривает возможность игнорировать Эндрю, прежде чем практичность берёт верх. Он рывком открывает дверь и влезает на сиденье. Они оба молчат, когда Эндрю выруливает. К настоящему времени практика должна быть близка к завершению. Обычно Эндрю отвозил их сразу в Лисью башню, но сегодня Ники попросил забрать его, сказав, что Мэтт был занят чем-то. Хоть Эндрю и раздражен, он не обращает на это внимания, так как знает, что Бойд каждый такой раз развозит его семью туда и обратно со стадиона.  Он останавливается на пешеходном переходе и смотрит на ярко-красный знак остановки.  Нил не вернулся.  Он отсутствовал в их комнате уже почти неделю, и Эндрю видел его только во время их командных тренировок. Эндрю не видел его в столовой, не находил ни в одной из его аудиторий. Он даже не удосуживался появиться на ночных тренировках Кевина, из-за чего тот начал бормотать себе под нос в их комнате, раздраженный и обеспокоенный. Это наполняет Эндрю чем-то трудным для определения, чем-то, что грызёт его по ночам, заставляя ворочаться, пока сон ускользает от него. Он нажимает на педаль газа, толкая машину вперед по дороге. Возможно, Эндрю стоит рассказать кому-нибудь, например, Би или Ваймаку, но он чувствует странное нежелание поднимать эту тему. Он знает, что он причина этого исчезновения, но решение остается за Нилом. Похоже, он подорвет доверие Нила, если вовлечет кого-то (даже тот факт, что Кевин знает, уже кажется нарушением конфиденциальности). Куда он ходит каждую ночь и как проводит время — это только дело Нила. Не Эндрю.  Или, возможно, он слишком труслив, чтобы признаться, что не хочет, чтобы кто-то еще знал, через что они проходят.  — Почему ты мне не веришь? — внезапно требует Аарон, нарушая их взаимно согласованное молчание на светофоре.  Эндрю смотрит на яркий, резкий красный свет, когда его разум вынужден менять направление.  — Вера — это для маленьких детей, которые все еще ждут Деда Мороза и Зубную фею. Это слово люди используют, чтобы убедить тебя во лжи. — Но я не лгу, и я не просто кто-нибудь. Я твой брат. — И что, это делает тебя особенным? — Я бы не стал тебе лгать, Эндрю. — Нет, — Эндрю запрокидывает голову и делает вид, что думает. — Ты просто не говоришь правду и веришь, что это не ложь. Аарон стонет, когда они въезжают на стоянку стадиона — Ты не можешь наказывать меня за Кейтлин, ты скрывал от меня Нила! — Нил не в счёт. Аарон закатывает глаза.  — Верно. Он «ничто». Именно поэтому ты расторг нашу сделку, а не отвернулся от него, очевидно. Ты такой жалкий неудачник. Гнев вспыхивает быстро и внезапно.  — Я сделал это, потому что ты искал любой предлог, чтобы её разорвать. Ради неё. — Конечно, я хотел быть с ней. Мне не стыдно это признать. Но это сдерживало нас обоих. И ты это знаешь. Я хотел двигаться дальше. — Меня не волнует, чего ты хочешь. Эндрю открывает дверь и выходит из машины, прислоняясь к капоту. Он вытаскивает сигарету из заднего кармана и вставляет её между губ, но не зажигает. Аарон следует за ним из машины, решив продолжить разговор. — Нет, тебе всё равно, чего хочешь именно ты. Что включает в себя нечто большее с Нилом. Почему ты не признаешь своих чувств к нему? — спрашивает Аарон с искренним любопытством. — Я люблю Кейтлин всем, что у меня есть… — Не в чем признаваться. Мы не обременены вашим видением того, что у нас должно быть. Не смей осуждать то, что мы с Нилом делаем и чувствуем. Тебя это не касается. — Но это не понятно. — И не должно быть. Не тобой. — Но, конечно же, Нилом. — Нил знает. — Знает, Эндрю? — Конечно, знает, — легкомысленно заявляет Эндрю, но это сказано слишком быстро, чтобы казаться правдой, и Аарон это улавливает. — Уверен? Потому что по нему не скажешь. Эндрю вздыхает, уже устав от этого разговора. Обычно после такой совместной консультации, как сегодня, они расходятся — два тяжеловеса возвращаются по своим углам. Обычно им требуется день или два, чтобы зализать раны, чтобы вернуться к некоторому подобию нормального состояния. Так что Эндрю не понимает, почему Аарон решил вернуться на ринг сегодня и продолжать драться.  Он встает, засовывая незажженную сигарету за ухо и поворачиваясь, чтобы посмотреть на брата. Аарон расправил плечи, взяв себя в руки. — Почему он тебе не нравится? Аарон даже не останавливается, чтобы перевести дух.  — Он лжец. Врал с того дня, как мы его встретили. Лгал и упускал детали, чтобы убедиться, что он добился своего, — он делает паузу и наклоняет голову. — И ты ненавидишь лжецов, помнишь? — Я разоблачал каждую его ложь, кроме одной, и каждая ложь, которую он говорил, была либо для защиты других, либо для предотвращения его убийства. С тех пор он не лгал, — холодно говорит Эндрю.  Его разум сразу же отвергает это утверждение, потому что вот в чем дело: Нил солгал. Большинство его лживых ходов из-за упущения и избегания — но, как они оба знают, это самый простой способ лгать. Настоящий вопрос Эндрю… почему? Ответ, вероятно, более сложен, чем готовность Эндрю говорить с Аароном прямо сейчас. — Вот как, а теперь все, что он говорит, правда? Почему я должен ему верить? Почему я должен верить в его намерения по отношению к тебе? — Потому что вера для чёртовых трехлетних детей, а ты должен мне доверять, — говорит Эндрю так, будто это очевидно. Потому что так должно быть.  Аарон усмехается.  — Когда ты сделаешь то же самое? С Кейтлин? — Я ничего о ней не знаю. — Точно. Ты ничего не знаешь и все же думаешь, что она причинит мне боль. Тем не менее, я знаю все о Ниле. Эндрю ощетинивается.  — Нет, не знаешь. Аарон приподнимает бровь. — Я знаю важное. Знаю, кому он принадлежит, Эндрю. Взгляд Эндрю скользит по товарищам по команде, которые начинают покидать стадион.  — Замолчи. — Они также будут владеть тобой. — Я сказал заткнись, Аарон. — Что ты будешь делать, когда они придут за ним? Когда-нибудь? Потому что ты знаешь, что они это сделают. Эндрю замолкает.  Аарон качает головой, горько отводя взгляд.  — Вот почему я его ненавижу. Потому что однажды ты уйдешь с ним и больше никогда не вернешься, — он снова смотрит на Эндрю, его глаза яростно горят. — Ты не можешь просить меня согласиться с этим. Не ему просить. Он не может контролировать чувства своего брата больше, чем Аарон может надеяться вызвать чувства Эндрю. Есть только некоторые вещи, которые выходят за рамки их обоих.  Но это не значит, что Эндрю не умрет в боях.  Два брата на мгновение смотрят друг на друга. Эндрю не справляется с этим разговором. Он быстро исчерпывает свой дневной лимит слов, но его брат, похоже, готовится к большему.  Эндрю вздыхает. Он чувствует себя изношенным и оборванным — как использованная кухонная тряпка, отжатая и рвущаяся по швам. Он задается вопросом, настанет ли день, когда его наконец выбросят.  — Скажи что-нибудь, Эндрю. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Скажи мне, что я ошибаюсь. Скажи, что это не так много значит. Скажи, что ты уйдешь в какой-то момент и оставишь его. Кевин хмурится, подходя к ним, его брови сходятся, когда он подходит ближе. Он мудро держит рот на замке.  — Почему я должен? — огрызается Эндрю.  — Потому что он уничтожит тебя, Эндрю! — кричит Аарон. — Он причинит тебе боль, и либо ты слишком упрям, чтобы увидеть это, либо слишком саморазрушителен, чтобы заботиться об этом! — Ребята? Здесь все в порядке? — Мэтт медленно приближается к ним. Он ведет себя как переговорщик с заложниками, держа руки поднятыми так, чтобы близнецы могли их видеть, а его голос звучал мягко, чтобы не спугнуть их. Они оба игнорируют его.  — Какое тебе дело? — стреляет в ответ Эндрю. — Потому что ты мой брат, Эндрю, и он тебя не заслуживает! Эти слова заставляют что-то ломаться внутри Эндрю. Как удобно со стороны Аарона разыграть карту брата сейчас, когда это соответствует его мотивам. Он так устал от этого. Так устал от людей, говорящих ему, что он должен делать, как он должен действовать, предполагая, чего он желает или не хочет.  — Как будто ты можешь знать, — рычит Эндрю, и голова Аарона откидывается назад. — Да, он уничтожит меня, и да, я позволю ему. Я хочу Нила, так что пошло к чёрту твоё мнение и все, кто думает, что я заслуживаю его! Он слышит сзади резкий вдох, и его глаза инстинктивно перемещаются туда, откуда исходит звук. Судя по всему, их команда следила за всем. Теперь вокруг них собралась толпа, а за ними стоят Ники и Нил. Глаза Ники широко раскрыты, и он протягивает руку ко рту, что говорит Эндрю о том, что он создал достаточно большой шум. Но это глаза Нила побеждают его.  У них мертвый взгляд, которого Эндрю не видел с тех пор, как Нил впервые приехал в Пальметто. Он устал, вероятно, плохо спал, где бы он ни скрывался. Эндрю думает, что он, возможно, даже похудел.  Он смотрит на него, но не реагирует. Никакой реакции, которая подсказала бы ему, слышал ли его предыдущие слова Нил. Но, несмотря на то, слышал он это или нет, Эндрю знает, что именно в этот момент обычно вмешивается Нил. Команда всегда ожидает, что он усмирит характер Эндрю, урегулирует любую ссору, в которую он втягивается. Чего они, кажется, не понимают, так это того, что он не всегда принимает их сторону. Иногда он просто злорадствует, в то время как Эндрю назначает любое наказание, которое кажется подходящим, что делает его более опасным, чем кто-либо, вероятно, ожидает. Но он всегда рядом: переговоры, смех или подстрекательство Эндрю.  Сегодня Нил просто уходит.  Это четкое решение не вмешиваться. Он критически смотрит на сцену, а затем просто отворачивается от толпы с пустым выражением лица. Он движется к грузовику Мэтта, что, кажется, побуждает Бойда действовать. Он бежит, чтобы догнать Нила, открывая машину. Затем они оба забираются внутрь и уезжают.  Эндрю не ожидал, что это будет больно.  Но это так.  Он чувствует себя… отвергнутым. Брошенным. Не стоящим усилий. Это заставляет его так сильно вонзать ключи в ладонь, что он почти чувствует, как они рвут кожу.  — Эндрю? — шепчет Кевин.  Он не осознавал, что Кевин подошел так близко, и это заставляет его резко отступить на пару шагов. Он маскирует движение, продолжая обходить машину. — Эндрю? — повторяет Ники, его голос становится немного более настойчивым, когда Эндрю скользит на водительское сиденье и хлопает дверью.  Он выезжает со стоянки, оставляя всех стоять там. Когда он наконец приходит домой в предрассветные часы, Нила все еще нет.