Давай перевернём Вселенную

После работы, вернувшись на корабль и переодевшись, Тиралик пошёл в консольную. Там никого не было, на экране монитора горели звёзды, но это уже не пугало. Внезапно изображение сменилось. …Серый город, редкие пешеходы кидают друг на друга подозрительные взгляды и стараются быстрей скрыться в переулках. Сквозь пелену моросящего дождя проступают неоновые вывески, корявые здания с заколоченными окнами идут куда-то ввысь. Между зданиями светится струна, по ней проносится поезд, его гудок оглушает. На разбитой дороге переливаются разноцветными пятнами лужи. Среди них высится фонарный столб, судя по крошащемуся бетону – очень старый. Из верхушки столба торчит ржавая арматура, а у основания мигает обнажённая девушка с металлическими протезами вместо ног: голограмма. Сквозь девушку, старательно обходя лужу, прошли двое. Первый – высокий и поджарый, в зеркальных очках, накинул капюшон чёрной толстовки, капли скатывались по ней кругляшами, не смачивая; следом семенил подросток в мешковатой кожаной куртке и штанах, на которых болтались цепи. Они нырнули под заманчивую огненную надпись «Тусклый ад». Дорогу перегородил человек-глыба: на две головы выше и раза в три шире «высокого», вместо глаз светились багровые огоньки. Рыкнул: – Проваливайте, недомерки! Камере не удалось зафиксировать, каким образом парень в толстовке оказался за спиной детины – на замедленной прокрутке можно было разглядеть только розовую дугу: ладонь била под коленки. От тычка в позвоночник человек-глыба выгнул грудь вперёд и осел, распахнув рот. Пальцы «высокого» зажали что-то на толстой шее, отчего между багровых глаз протянулись дуги разрядов. Он вежливо поинтересовался: – Мы прошли фейсконтроль? – Аргх… Да… Позволив охраннику упасть ничком, парень сделал приглашающий жест спутнику и вошёл за ним внутрь. Здесь не было дождя, зато клубами висел дым; хрипящая музыка и полумрак тонко подчёркивали настроение мрачной безнадёги. У барной стойки расположился десяток крупных мужчин разной степени кибернетизации, пара девушек с металлическими хвостами динозавров извивались в прозрачном кубе – кажется, это танец. Мужчины посматривали в их сторону и хохотали. На столе для бильярда растеклось пятно крови, лежал сломанный кий. Пришедшие устроились за столиком, с трёх сторон отделённом голографическими стенами. – Похоже, официанта мы не дождёмся. – Высокий сбросил капюшон толстовки, снял очки – да это Доктор! А подросток в коже, конечно же, оказался Аникой. Погромыхивая цепями, она устроилась на протёртом диванчике между двумя вылезшими пружинами. Положила локти на стол, запрокинула голову и навела мигающий окуляр на механизм вверху. С минуту ничего не происходило. Наконец, с потолка свесились манипуляторы и уронили две железные тарелки, те звякнули о стол: мятые, покорёженные. На них лежало что-то, напоминающее стоптанные подошвы старых ботинок, поджаренные во фритюре. Девочка придирчиво осмотрела гнутую вилку и обломанный нож, протёрла салфеткой и приступила к еде. Доктор осведомился: – Разве вы с Грейн не держите пост по пятницам? – Асфаксия, семьсот шесть лет после приземления колонистов, планета убита и застроена. Откуда здесь взяться мясу? – Аника говорила вполне живым голосом, никаких механических интонаций. – Волокнистый протеин из мух дрозофил и пористый псевдохлеб, попробуй. – Спасибо, в другой раз, – пробурчал Доктор, отодвигая тарелку. – Ты хоть понимаешь, что людей здесь и сейчас не должно быть? И откуда взялась соседка Асфаксии, вторая населённая планета в системе звезды Старелла? Кстати, очень уж она смахивает на Мондас. – Подтверждаю: это Мондас, – кивнула Аника. – Но его гибель вписана в Паутину Времени! Каким образом он оказался в миллионах парсек от того места, где должен был опустеть и замёрзнуть? Девочка стыдливо поникла: – Это я виновата. – Ты? – Я же сама с Мондаса. Наше солнце угасало, на планете становилось всё холоднее, люди глубже забирались под землю, но ничего не помогало. Проектов спасения было множество, от разработки супербомбы, призванной «разогреть» светило, до поголовной кибернетизации населения. И тут появился один очень умный и улыбчивый человек, подвижный, как на шарнирах, с круглым лицом, а в глазах – тоска, как будто по дальним берегам… – Мастер?! – Да, просил себя так называть. Видела первые записи с ним: обещал с трибуны, что мы построим межзвёздный ковчег и улетим покорять новые, прекрасные миры. Люди продавали квартиры, чтобы вложиться в облигации компании «Переселение», купить «билет в будущее». После и правительство выделило деньги. Главным инженером был назначен Камм Ситерн, талантливый конструктор и механик. Он разработал чертежи под руководством Мастера, начал строительство. Больше пятисот подземных заводов Мондаса выпускало детали, вся промышленность переориентировалась на космос. Камм отдавал и дни и ночи проекту, за десять лет так и не женился. Но однажды вечером шёл с работы по переходу, в середине выныривающему на поверхность, и за окном заметил трёхлетнюю девочку без противогаза, одетую только в зелёные шортики. Он разбил стекло чемоданчиком с инструментами, выпрыгнул и подхватил девочку на руки, привёл домой. Родители её не объявились, так что оставил синеглазую малышку себе, назвал Аникой… – Знакомая история, Инга и Грейн нечто подобное рассказывали. Привязался, значит, ни с того ни с сего? – Кажется, Древо снабжает внедряемого ребёнка особыми флюидами… Или ситуацию подгадывает, не знаю точно. Отец пропадал на совещаниях, бегал по цехам, а я скучала в его кабинете, игралась экспериментальными моделями энергетических установок, отыскивала потерянные вещи – Камм был ужасно рассеян. Прошло несколько месяцев, и случилось несчастье: я сбежала разыскивать отца в цех и попала в шлифовальный агрегат, меня засосало, повредило голову. Чтобы спасти жизнь ребёнка, медики заменили почти всю правую половину мозга кибернетикой, левую руку тоже пришлось делать из металла. Но, считаю, это и к лучшему: Камм стал использовать мой искусственный интеллект, Техника, для расчётов и в качестве записной книжки, так что с той поры мы с отцом почти не расставались. Через восемь лет ковчег, «Путник-1», был почти готов. Камм и я не вылезали с орбиты, и там же во второй раз появился Мастер, ничуть не постаревший за восемнадцать лет, такой же круглолицый и улыбчивый, как на первых записях. Мне не стало житья: этот новый-старый начальник постоянно посылал «Клёпку» с каким-нибудь пустяковым заданием, но каждый раз чудом удавалось избегать смерти: то поставленный на профилактику реактор включается, когда я там нахожусь, то в герметичном заблокированном шлюзе окажется протечка, а я без скафандра. Думаю, Мастер специально подстраивал эти происшествия, и каждый раз смеялся, видя живой: «О, снова выпуталась, Клёпка?» Наверняка помогало Древо, а он вряд ли об этом знал и поражался живучести «девчонки Камма». Как-то раз отец отослал меня на Мондас, с поручением для Центра Управления; на шаттле спускалось ещё шесть человек. Неожиданно личный переговорник ожил, и раздался мурлыкающий голос, от которого я всегда вздрагивала: – Клёпка? Будь хорошей девочкой, взорви шаттл. Иначе Камм умрёт. Поняла меня, железячка? Долго ждать не буду, десять… Нет, пять минут тебе. Я обвела глазами сидящих рабочих, почти каждого из которых знала с раннего детства. Они – или отец?.. А как же задание?.. В Центре Управления должны были распознать, для чего предназначен странный прибор, который Мастер установил в рубке ковчега… Доктор слушал внимательно, хмурился – а тут подался ближе: – Ну-ка покажи? Выведи в живую часть мозга, Техник твой – как чёрный ящик. Всмотревшись, воскликнул: – Дематериализационная схема из ТАРДИС! Скорее всего, она позволяла вашему ковчегу скакать через гиперпространство. Мастер установил её в рубке чтобы ваш ковчег прыгнул в иное пространство-время. Так ты же не взорвала шаттл? – Нет. Через четыре с половиной минуты Мастер передал предсмертный хрип отца. Этот звук мне часто слышится, стоит в ушах. И мы ещё не приземлились, когда «Путник-1» исчез. Он не стартовал – с Мондаса была бы видна вспышка; не взорвался. Просто исчез. Пустой, без поселенцев, с одной командой и рабочими. А Центр Управления в ту же минуту взлетел на воздух, похоронив секретную документацию по проекту. Люди, приготовившееся к дальнему полёту, продавшие всё имущество, чтобы купить билет, остались на замерзающей планете, обессилившей после спешного и затратного строительства. – Ясно. – Доктор барабанил пальцами по грязной столешнице. – Ваш ковчег переместился во времени и пространстве, используя дематериализационную схему. Но на что эта огромная посудина понадобилась Мастеру? Киберлюдей разводить? Аника раскрыла шире глаз: – Думаешь, он специально затеял проект, чтобы построить себе армию? – Наверняка. И в этот раз Мастер ещё довольно гуманно поступил. Когда собирал поселенцев с Малкассайро, всех убил, вынул мозги и поместил в летающие шарики, токлафаны, которые потом атаковали Землю. Аника дёрнула головой, отчего чёлка взметнулась, открывая обезображенную половину лица. Синий окуляр судорожно мигал. С минуту она молчала, видно, обсуждая информацию внутри себя; потом вздохнула и выдала: – Пожалуй, нам действительно повезло. Но люди очень разозлились. В исчезновении ковчега они винили главного инженера проекта, и наказать решили его дочь. Хотя мне тогда ещё не исполнилось двенадцати, посадили в камеру, пытали током. На суде обвиняемой слова не давали, но с помощью Техника удалось перехватить сигнал и подключиться к прямой трансляции. Смотрел весь Мондас. Я сказала, что произошёл несчастный случай. И что имею в киберчасти мозга схемы каждого аппарата, который был установлен на ковчеге. Мы запустим новый «Путник», «Путник-2»! И мне поверили, строительство началось. Конечно, я приукрасила действительность: у Техника хранились далеко не все чертежи, многое пришлось изобретать заново, дорабатывать. Однако остались заводы, специалисты, и «Путник-2» построили в рекордные три года. Набрав поселенцев, он двинулся намеченным маршрутом к звезде Старелла, на её орбите вращалась голубая планета Асфаксия. Технологии Мастера работали, нам удалось совершить гиперпрыжок, и за два месяца преодолеть больше одиннадцати световых лет. Мы ожидали встретить в системе Стареллы если не целый «Путник-1», то хотя бы обломки, но никаких его следов не обнаружили. Асфаксия оказалась пригодной для обитания, с кислородной атмосферой и морями, полными цианобактерий. Я осталась помогать строительству модулей, а ковчег благополучно совершил ещё три рейса, прежде чем отказала система навигации и он открыл коридор перемещения прямиком на Стареллу. Хорошо, шёл порожняком, погибла только команда… – Мондас-то в здешней системе как оказался? – прервал Доктор. Аника коротко улыбнулась: – Об этом я сама узнала пару лет назад. Очень скучала по отцу, всё надеялась – вдруг он не погиб? Может, Мастер не убил своего верного Камма, и передал по коммуникатору чей-то ещё хрип? Мне очень хотелось отыскать «Путник-1»! Но как? Поселению было едва полгода. Я шла по полю, засаженному протеиновыми страстоцветами, и мечтала о постройке компактного корабля с гиперпространственным двигателем. И тут почва кругом вздыбилась, меня окружили ростки. – Ты попала в Древо? – Да. Прочитав инструкции на ближайшем фонаре, нашла не только навыки создания таких кораблей, но даже информацию по временным перемещениям. Вернувшись на Асфаксию, собрала свою капсулу-батискаф, «Ёжжи», после стала выяснять, какое будущее ждёт нашу колонию. – То есть ты здесь, в «Тусклом аду», не в первый раз? – В седьмой. – Понятно теперь, почему те полуодетые девицы с битами, утыканными гвоздями, и не стали атаковать наш столик, а пошли искать другой бар. – Техник обычно берёт контроль над их кибернетическими частями тела. Доктор рассмеялся, видимо, представив, как девицы лупят битами сами себя и друг друга. Спросил: – Удалось тебе найти отца? – Найти, но не спасти. Я вернулась во времени на «Путник-1» до того, как он пропал, и вошла в наш кабинет. Мастер держал старинный пистолет у виска Камма и безмятежно улыбался, поглядывая на часы – шли те самые «пять минут». Завидев меня, он немного удивился и предложил отпустить отца, если самоуничтожусь. Врал, как всегда. Я выстрелила из бластера, однако Мастер оказался быстрее – подставил Камма под плазменный заряд, а сам хлопнул по браслету на запястье и исчез. Мне удалось за две минуты добраться до «Ёжжи», однако переместиться второй раз в то же время не получалось. – И хорошо! – Доктор ткнул в неё сложенными вместе указательными пальцами. – Парадокс. Ты не можешь, не можешь находиться в одном и том же месте и моменте в удвоенном виде. Значит, «Путник-1» так и улетел неизвестно куда? А как же ваша колония? – Она прекрасно развивалась. Через четыре века люди настолько продвинулись в технологиях, что сумели перетащить прародину, опустевший и холодный Мондас, на орбиту Стареллы, заново заселить его. Повисла пауза. Мужчины у стойки затеяли драку, потом опять принялись пить и хохотать над девицами в кубе. Одна из них лежала на спине и беспорядочно сучила конечностями. Доктор сжал свои щёки пальцами, оттянул вниз. Вздохнул в изнеможении: – И что мне теперь делать? Гибель Мондаса нельзя отменить, это фиксированная точка Паутины Времени. Он должен был наштамповать киберлюдей, разослать по соседним планетам, а вместо этого лучшие силы бросил на строительство ковчегов, и вот пожалуйста – цветёт и пахнет. – Но киберлюди-то всё равно появились? – Появились. Наверняка не обошлось без вашего первого «Путника». Только дело в другом: мне придётся вырезать эту ветку истории, где Мондас со своими небоскрёбами летает по орбите Стареллы, в Ось. – То есть люди, которые там живут… – Аника бросила беспокойный взгляд вверх, словно видела в небе планету-близнеца Асфаксии, считала на ней жителей корявых зданий, пассажиров поездов. – Они окажутся во временной петле длиной в пару веков? Такой «День Сурка» для целой планеты, история, которая повторяется по кругу. И жители не знают, что у них нет ни прошлого, ни будущего, хотя смутно подозревают что-то и мучаются этим. А потом какое-нибудь создание, перемещающееся между измерениями и пожирающее парадоксы, высосет их время, петля затянется до пары дней – и схлопнется? Останется лишь холодный и пустой Мондас на прежней орбите. Доктор поморщился, отвернулся. Аника грызла кулак, спросила в волнении: – А как насчёт Асфаксии? Её тоже необходимо вырезать? Ведь моё воздействие – точнее, воздействие Древа – привело к заселению и этой планеты? Доктор развёл руками: – Асфаксия и так была бы заселена, только не с Мондаса, а силами Четвёртой Империи. Тут порядок. – Значит, вмешательство Древа не всегда приводит к отклонению? – Зависит от точки приложения сил. В перенапряжённых точках даже взмах крыльев бабочки вызывает межгалактическую войну, здесь же нет перенапряжения, можно менять, что захочешь. – Тогда давай выпустим тех девушек с хвостами из куба? Там галлюциногенный газ, это рабыни, их держат для потехи. Доктор улыбнулся и достал отвёртку. Аника натянула дыхательную маску. Через полминуты синий луч врезался в прозрачную стенку куба, пополз вверх; тот лопнул, и вскоре «парень в толстовке» и «подросток» бегом уводили спотыкающихся девушек к дверям, а следом гнались кибернетизированные мужчины, извиваясь и пританцовывая… Тиралик задумчиво поглаживал экран, пытаясь найти ещё записи и опять напрочь забыв, что тот несенсорный. Так вот оно что: Аника вполне живая девочка, но выросшая со встроенным в мозг компьютером, причём кибернетическая часть, Техник, имеет независимый мыслительный аппарат. И туда же попала Грейн, из разума Доктора. Почему она утратила собственное тело? Что ей угрожает? Послышались сдвоенные шаги, раздался голос Аники, которая докладывала об успехах. Тиралик решительно повернулся: – Маст… Ло… В общем, я научился выносить вид открытого космоса. Вы обещали рассказать, в чём моя роль. Галлифреец подмигнул девочке; она улыбнулась одной стороной лица, побежала куда-то под мостик и вскоре вернулась, пыхтя, с той самой железной коробкой и штативом, что были на давнем видео. Штатив поставили на коробку. Тиралик вспомнил: внутри резиновой мялки – гель с железными стружками. Когда включают магнитное поле, оно действует на гель, и мялка тянется вниз, к магниту. Но она закреплена в сетке, так что натягивается резина в ячейках сетки. Получаются «пальцы», которые стремятся вниз. На этот раз оранжевую мялку прикрепили повыше, под ней расположился чёрный шипастый шарик . Аника постучала по шарику и начала: – Это – вариант вселенной, в которой идёт Война Времени. Она сжатая, почти карманная. – Ну очень карманная. – Доктор презрительно высунул язык. – Ничего другого не нашла, зато магнитит. Как звезда после взрыва начинает схлопываться сама в себя, так и разорванное Войной пространство-время начало сжиматься и затягивать всё, что рядом. Она достала из кармана тряпочку. Потом поднесла ещё одну мялку, зелёную, к шипастому шарику, но не вплотную – держала за пару сантиметров до него. Шарик действительно оказался магнитным: из-под сетки мялки вытянулся салатовый бугорок, удлинился до шипа, наткнулся на него – и лопнул, заляпав тряпочку жижей . Остатки зелёной игрушки Аника назвала «вселенной, которую разорвала Война». Убрав их в пакет, продолжала: – Доктор отделил нашу Вселенную от той, опасной, но их границы всё ещё близки. Она повернула переключатель сбоку ящика; жёлтые «пальцы» из оранжевой мялки потянулись к шарику. Теперь пальцы были длиннее, чем в прошлый раз: хотя магнитное поле и не включили на максимум, шарик тоже их притягивал. Сейчас наткнутся на шипы – и порвутся. – Чтобы уйти от Войны Времени, Доктору постоянно приходится следить за аномалиями, купировать их, утягивать. – Аника попыталась засунуть «пальцы» обратно, но они всё равно выскакивали и тянулись к шарику. – И однажды это может не сработать. Тогда, на Трензалоре, ткань реальности уже начала трескаться, Война Времени почти прорвалась в нашу Вселенную. Этот глобальный катаклизм, как чёрная дыра, продолжает притягивать наше пространство-время, заставляет искажаться. Любое ничтожное воздействие в напряжённых точках приведёт к новому взрыву. – Молодец, давай зачётку, – усмехнулся Доктор. – Итак, наша Вселенная вытекает из Паутины Времени, как жирный турист из узких шортов. Небесные Палаты мы не можем вписать в неё, пока не подберём шорты по размеру. – Нет, пока не уйдём от Войны в более-менее равновесное состояние. Аника отвязала мялку, переместила по другую сторону штатива и защёлкнула прищепкой-держателем ниже и дальше от шипастого магнита. Теперь игрушка стала почти кругленькой, вместо уродливых «пальцев» через сетку проступали едва заметные выпуклости. – Ага. – Доктор выпятил губу и помахал пальцем, как будто перекидывает костяшки на счётах. – Вот так запросто отпустили нити закрепления, перенесли по воздуху твою игрушку, а она не шмякнулась и не растеклась. Отлично. – Я уже говорила, поддержим снаружи и потихоньку опустим. – Поподробнее насчёт «снаружи» – как ты это себе представляешь? – Как горку. Или ступени. Тут уж что получится. Она снова вернула мялку на исходную позицию, затем поставила рядом со штативом низенький цветочный горшок. В нём белел только проклюнувшийся побег. Аника заботливо полила растение из стакана, протянула над горшком руку, принялась водить. Ничего не происходило. – Простите, – смутилась она и закрыла человеческий глаз. – Сейчас Грейн попрошу. – Фокусники меняются. – Доктор глянул на Тиралика и сделал многозначительное движение бровями. Лицо девочки приняло слегка надменное выражение. Она встряхнулась, посмотрела на собравшихся, как будто только что их увидела. И сосредоточилась на горшке. Росток принялся на глазах вытягиваться, покачиваясь то в одну, то в другую сторону. От стволика отделилась пара узких листиков, они загнулись книзу, выше раскрывались ещё. Побег протянулся к мялке, залез под «пальцы». Тиралик наконец-то перевёл дыхание. Ничего себе милашка-киборг! Что же на самом деле она такое?.. Когда растение окрепло и разветвилось, девочка отвязала игрушку, та покатилась по стволику – правда, не удержалась и плюхнулась возле горшка. Доктор пару раз хлопнул в ладоши и рассмеялся: – Ну почти. – Земли мало, – гортанно ответила «фокусник», дёрнув плечом. Она снова прикрыла глаз, потом прежним мягким голосом добавила: – Древо могло бы изменить пространство-время, помочь нашей Вселенной уйти от Войны Времени, и одновременно вписать расы, незаслуженно вырезанные Рассилоном. Обычно Оно ни во что не вмешивается, лишь собирает знания… – Рассказывай – не вмешивается! – Доктор возвёл глаза к потолку. – Кто мне порвал Паутину на Земле, на Мондасе? Кто виноват в аномалии Небесных Палат? Опасные воздействия в тысячах точек, ваше Древо – словно бегемот в серверной, делает что вздумается, не обращая внимания на последствия! Аника опустила голову, сказала виновато: – Мы не знали ничего о Паутине, остальные вселенные не имеют такой жёсткой структуры и не подвешены настолько далеко от равновесного состояния. Там что не изменяй – всё вернётся на круги своя. Здесь же мы действительно натворили дел и хотели бы помочь. – Но? – Но у Древа нет единой системы управления. Почти на каждой населённой планете учатся наши девочки, на некоторых – по десятку. Они могут менять реальность. Только, чтобы Вселенная двигалась по определённой дороге, все девочки должны толкать события в нужную сторону одномоментно. Если бы мы могли видеть картину целиком и направлять их усилия… – Значит, вам нужен переходник на тысячу разумов? Способный одновременно командовать армией преобразователей миров? Оба с ожиданием уставились на Тиралика, который давно облюбовал кожаное сидение и жалел только, что под рукой нет обжаренных сырных шариков. Он собрался, глянул на одного, на другого. Отметил: – Понятно, для преобразования Вселенной вам нужен переходник на тысячу разумов, чтобы управлять Древом. И что? Молчание затягивалось. Он прочистил горло: – Э-э… И где вы его достанете? Доктор иронично поднял бровь. Не дождавшись вариантов, указал на Тиралика двумя руками: – Ты. Ты – переходник. – Я?! Да вы издеваетесь? Инопланетяне и не думали отворачиваться, продолжать свои забавные игры с мялками. Они смотрели оценивающе, с надеждой. Тиралик облизнул губы и попытался направить их по новому пути: – Может, такую миссию лучше взять Доктору? Тот скептически покачал головой, поморщился: – Ты переоцениваешь мои возможности. Мой предел – семь с половиной мыслей в десятую долю секунды. К тому же во время преобразования Вселенной придётся следить за натяжением нитей Паутины, прокладывать маршрут вместе с ТАРДИС – тут уж не до дирижирования оркестром молодых дарований. – А что если вам поискать ещё? Миров ведь много, кого в них только нет… Вместо ответа, Доктор скакнул к пульту, нажал пару кнопок – и повернул к Тиралику экран. Надпись посередине гласила: «Планета Соляринеус, Континент Драконов». ...Океан бурлил, надувал пузыри, проваливался водоворотами и гнал навстречу друг другу волны-башни. Но у самой кромки воды лежали туши, похожие на тюленей с плоскими мордами, которые лениво обмахивались плавниками. Океан не трогал их, возле берега усмирял волны. Чуть дальше прибойной полосы сидел на валуне Доктор, рядом возвышался длинный холм, поросший жухлой травой. Вдруг в холме открылся насмешливый сапфировый глаз – да это не холм, а гигантская голова змея! Усы его тянулись по песку двумя голыми стволами. Но вот они заизвивались, поднялись кончиками к небу. Сложив губы трубочкой, дракон загрохотал: – Ты хочешь всё изменить. А ты уверен, что в той, другой Вселенной, будет место для туманных пляжей? Для тупомордых тюленей, для моих кладок? Уверен ли ты, Доктор, что в Новой Вселенной будет место для тебя? Гигантская голова поднялась, с узкой бородки обрушился водопад песка. Дракон взглянул сверху на собеседника, в недоумении поводя усами – и снова лёг, прикрыл глаза. Прогудел: – Нет, ты не знаешь, какой она будет. Так зачем менять? Зачем рушить существующую реальность, что вполне неплоха? Доктор в сомнении тёр подбородок, потом ткнул пальцем между ноздрей, похожих на кроличьи норы: – Неплоха, говоришь? Она трещит по швам. Мне приходится вырезать из истории целые цивилизации, чтобы всё шло по-прежнему, чтобы поддерживать порядок, установленный Рассилоном. Установленный ради преимуществ Повелителей Времени, которые не нужны мне. Гибнут галактики, разумные существа умываются кровью и слезами, продавцы обвешивают в бакалее – а ты говоришь, что она неплоха? Усы встопорщились столбами – и растянулись по песку. Дракон зевнул: – Извини, но помогать не буду. Я не хожу в бакалею. Доктор встал, отряхнул песок со штанов, и, засунув руки в карманы, направился к ТАРДИС. На пороге обернулся, помолчал, сощурившись на дракона. Серьёзно сказал: – Смотри, как бы не пришлось ходить. Дракон с изумлением наблюдал за исчезающей синей будкой. Отвернувшись от экрана, Тиралик спросил: – Значит, вы искали переходник, но никто не согласился? – Никто подходящий не согласился, – поправил Доктор. – Дракон, Сам, управляет одновременно ста двенадцатью лентами-воинами. Но что о нём говорить… – Лорд, а вы уверены, что я – подходящий? Я не имею понятия, как командовать разумами, да иллинойцы никогда и не обладали подобными способностями. Дар кидать девять нитей ещё не означает, что у меня получится. – Получится, – заверил галлифреец. – Главное – самому захотеть, чтобы получилось.