Инга сидела за перевёрнутой кроватью и плакала. Убивать прилежных и талантливых девочек, многие из которых – сироты, ради чего бы то ни было… Чудовищно. Она не будет в этом участвовать, нет!
Но она уже участвует. Стоит под сенью ростков перед ТАРДИС и отдаёт приказ Граше заложить в конструкцию здания для Министерства Обороны слабину. Через два с половиной года, в момент, когда потребуется срочный приказ о завершении операции в Тихом Океане, на голову адмирала рухнет потолок, русская подводная лодка попадёт под огонь американского эсминца, история бесповоротно изменится.
Намеренную ошибку Граши найдут, девочку будут судить, сошлют в колонию под Пермью. Путь провален, судьба сломана. Но есть ли дело умникам, изменяющим Вселенную, до какой-то там «воздействующей»? Да Инга для них тоже только механизм, ключ к машине, перекраивающей полотно пространства-времени.
Она достала из кармана шарик-мысль Доктора, закатившийся к ней в комнату, когда последний раз соединялись разумами. Из глубины проступил убористый почерк: «Должно быть, Древо специально создало Ингу именно такой, соблазнительной и светловолосой. Знает, я люблю блондинок».
Досада и ощущение несправедливости поднялись до такой степени, что начали брызгать из стен – кислота, проедающая мебель, а у пола заклубились душные тёмные пары. Грейн, стоящая в профиль возле компьютерного стола, с недоумением осмотрелась, защёлкала мышкой, пытаясь исправить ситуацию, да куда там! В лежащем у её ног ковре начали расползаться дырки.
Получается, Инга лишь приманка для Повелителя Времени? Приманка, которая не сработала. Которой побрезговали, отвергли.
Так хотелось снова ощутить это: единение, будоражащие касания внутри рта, полёт, когда всё в груди замирает и падает, плещется где-то возле голеней. И руки Доктора намного сильнее, чем у Алексея, они держат надёжно, крепко, и взгляд его проникает до самых сокровенных глубин. Ладонь, поддерживающая под спину, между лопаток, мягкая, но властная, и ослепительное сияние глаз поглощает без остатка…
Пренебрёг. Отвернулся, ушёл. Кукла с жёлтыми волосами брошена в грязь. Игрушка не понравилась, давай другую.
Инга кинула злой взгляд на уверенную, надменную Грейн, на щупы Тиралика, уходящие в окно.
А несчастные девочки? Их тоже забудет, наигравшись? Подумаешь – винтики к его Машине рассыпались!
Что там блестит, укрытое смятым пледом? Инга сунула руку под матрац, съехавший с кровати, и вытащила…
Дезинтегратор. Тот самый, который собрал Винтераксис! Только нелепые торчащие детали, кое-как скреплённые скотчем, превратились в цельный корпус, словно выточенный мастером-оружейником, уравновешенный. По рукояти, по стволу вьётся узор, такой же, как на уничтоженном серпе, древнескандинавские руны складываются в надпись: «Око отдашь дабы мёда испить».
Уже снят с предохранителя, зарядник полный. Когда она успела выучить руны? Почему всё понятно и знакомо в инопланетном оружии? Работают флешки лося?.. Словно голос шепчет: «Возьми меня, поставь пальчик вот сюда, на рычажок».
Инга медленно поднялась. Грейн напряжённо склонилась перед экраном и не сразу заметила уставленное на неё дуло. А заметив, широко распахнула глаза и замерла.
– Руки с клавиатуры, – приказала ей Инга. – И пять шагов назад. Только шевельни мышкой – распылю.
Грейн смотрела оценивающе – не верит, что московская медичка способна убить. Руки опустила, однако от компьютера не отходит; как бы не кинулась со своим мечом. Тевтонка слегка растянула тонкие губы, сказала угрожающе:
– Друидка, брось это. Посиди ещё спокойно, я сделаю за тебя всю грязную работу.
Инга нечаянно дёрнула пальцем, и заряд растворил левый наплечник Грейн, из-под кольчуги брызнула кровь.
– Арр! – Тевтонка зажала правой рану, ноздри её раздулись. Процедила: – А ты не шутишь, да?
– Не шучу! – решительно подтвердила Инга, откинув движением головы волосы. – Следующий выстрел будет в грудь. Отдай управление!
Тир у своего челнока ругался и восклицал что-то – зарядом ему оборвало три щупа. Остальные слишком глубоко были погружены в окно, так что, скорее всего, иллиноец не вмешается.
Грейн тяжело дышала, насупилась:
– К чему менять подковы в сече? Какого дьявола ты передумала? А как же твой Алексей?
– Он не стоит стольких детских жизней. Никто не стоит!
Один из щупов Тира всё-таки вынырнул из окна, понёсся навстречу, норовя захлестнуть. Инга встретила его своим, более толстым, обвила, прижала к полу. Огромную синюю руку, протянувшуюся к ней, схватила такой же розовой.
– Не вмешивайся! – крикнула иллинойцу Грейн. – Держи Вселенную, рухнет! – И снова свирепо глянула на Ингу:
– Ты сама столько принесла в жертву ради Похода. Неужели теперь повернёшь вспять?
– Не так уж и много. – Инга поморщилась, вспомнив, что сидит сейчас под куполом на пустынной Ллило. – Пара лет…
Грейн выкрикнула:
– Шестьдесят три года! Полная человеческая жизнь! Сколько Путей за это время можно пройти? Скольким девчонкам продлить время существования?
– Шестьдесят три?!
Известие огорошило ледяным душем. Проводить молодость в одиночестве, да ещё без интернета и книг? Временное тело дано Древом ненадолго, скорее всего… У Инги ком в горле встал, она спросила подавленно, сипло:
– Но… Зачем ты мне сказала? Ведь теперь я ограничена свершившимся событием и ничего не смогу изменить!
– А ты зачем сообщила Анике, что ей осталось полгода? – выплюнула тевтонка. – Живи теперь с этим.
Инга сжала рукоять дезинтегратора. Грейн – сознание без тела, судьба её нигде не учтена. Значит, распылишь, и Древо не хватится.
Противница тоже всё про себя прекрасно понимала, судя по тяжёлому взгляду. Видимо, решив не рисковать, она отпустила раненое плечо, кивнула покорно, сделала шаг назад…
Бдзынь! Клинок, кинутый её правой, выбил из рук дезинтегратор. Наклониться! Схватить!
Но тяжёлый кулак в живот уже валит, от удара по загривку темнеет в глазах. В рукопашной у Инги шансов нет…
Однако это ещё пока её разум.
Она поменяла декорации: вместо комнаты-студии они были на сцене театра, зал бушевал – зрители кричали, топали ногами, улюлюкали. Сверху болтались на верёвочках солнце и месяц, обклеенные фольгой.
Грейн задержалась, осматривая бутафорские домики и золотистые кулисы. Инга отползла за картонную ёлочку, встала. Но тевтонка быстро оправилась от удивления, выхватила меч и занесла его; зрители ахнули.
Инга снова поменяла обстановку: теперь они были в космосе, в невесомости. Чернота обнимала со всех сторон, верх с низом перемешались, и голова от этого закружилась.
Потеряв опору, Грейн закувыркалась, однако меч не выронила. От её запястья прянула сверкающая серебристая верёвка, ухватила хозяйку за лодыжку, потянула под удар.
Нет!.. Стараясь преодолеть страх, Инга начала вспоминать море. Тяжёлые валы накатывают, бьют по лицу, волны обдают пеной, гроза, шторм!
Холодная вода обрушилась со всех сторон, завертела. На языке стало солёно и терпко, нос залило – до горла, до паники. Но захват на лодыжке ослаб, верёвка свободно болталась в волнах.
Ага! Получила, гадина, Чудское озеро?
Вынырнув и барахтаясь, стараясь удержаться на зыбких гребнях, Инга осмотрелась: из мешанины тёмно-сизых туч хлестал дождь, в двадцати метрах едва угадывалась верхушка челнока с торчащими нитями, за неё держался Тир и, вертя головой, кого-то звал. Грейн видно не было.
Утонула? Она же в доспехе…
Ещё не хватало. Скорее вернуть всё как было! Представить свою комнату… Полки с книгами, шкаф, лабораторный стол, компьютер…
Море исчезло. Посреди ковра содрогалась бледная в синеву Грейн, она сжимала и разжимала кулаки, запрокинула голову, силясь вдохнуть, с мокрых волос текли ручьи. Инга подбежала, приподняла её за плечи – ну и тяжёлая! – перевернула лицом вниз. Начала стучать по спине, отбила кулак.
Из горла Грейн полилось. Она закашлялась, села, держась за грудь.
– Ты не умеешь плавать? – догадалась Инга.
Та лишь помотала головой, сплюнув, ответила:
– Не умею. У нас не плавали…
Встрёпанный Тир в своей рубке перестал ругаться отборным русским матом и принялся вытирать шапочкой челнок, выходящие из рожка щупы обвисли, с них звонко падали капли.
– Едва удерживаю связи с воздействующими! – прокричал иллиноец. – Зачем устраивать…
Дальше снова пошёл мат. И где нахватался?..
Мимо Тира прошёл Доктор, без щупов за спиной и без сюртука. Беспокойно оглядев сидящих рядом девушек, спросил хрипло:
– Что у вас тут? Волны мне всю консольную залили!
– Друидка отказывается участвовать в Походе, – мрачно констатировала Грейн. – Кажется, не понимает…
– Я понимаю! – Инга вскочила. – Понимаю насчёт планет, которые не заселят, отставших цивилизаций и всего прочего. Но стоит ли те планеты вообще заселять? Зачем?! Чтобы люди вырубали целые континенты, разрушали биоценозы, убивали всех, кто попадёт под руку?
На мониторе показывали кино: вид сверху на Москву 2038 года, застроенную, без единого зелёного пятнышка. Видео сменилось картой Борнео, остров покрывали жёлтые пески вместо джунглей. Затем появилась чёрная равнина – родина Винтераксиса Амадина, погубленная химикатами ради органического сырья.
Инга кивнула на экран и спросила у Доктора в упор:
– Есть ли гарантия, что какие-нибудь лесозаготовители из Концерна Четвёртой Империи не прилетят на Ллило и не уничтожат здесь за пару дней всё живое? Зачем гибнуть девочкам, ради кого? Ради хищников, которые захватывают планету, превращают её в уголёк – и перебираются на следующую? Ты можешь обещать, что люди в той, новой Вселенной, будут по-другому относиться к природе?
Доктор поморщился, сел на дырявый и мокрый ковёр рядом с Грейн. Развёл руками:
– Нет, не могу обещать, Инга. Для такого нам пришлось бы слишком глубоко изменить человеческую суть. – Он усмехнулся: – Предлагаешь сделать из людей мартышек, чтобы жили на деревьях и пили из скорлупок кокосовое молочко? Ничего не выйдет. Если цивилизация развивается, она берёт ресурсы. И чем быстрее развивается, тем больше берёт.
Действительно: иллинойцы, уды, родственники Винтераксиса – расы, которые достигли гармоничных отношений со своей средой, застывают в комфортном существовании, не идут дальше. И либо гибнут сами, либо под натиском более агрессивных, и, значит, более жизнеспособных племён. Если изменить людей, по космосу расселится кто-нибудь вроде киберов или далеков.
– Так объясни, зачем Древу помогать тебе?
Доктор вздохнул, поглядел, сдвинув брови:
– Там, в Новой Вселенной, Инга, не будет перенапряжённых участков. Не будет мест, где нельзя ничего трогать из-за страха, что прорвётся ткань пространства-времени. А если нет подобной угрозы, даже фиксированные точки легко варьировать. Вселенная Возможностей, Инга. Мы сами сделаем её такой, как надо. Учи людей, направляй, показывай новые пути развития – никто тебе не запрещает. Ты с нами?
Учить, направлять? Это и значит – «становиться богом». Нерушимый Запрет. Скорее всего, Древо уже делало такое раньше, и ничего хорошего не вышло. Но… Очень уж масштабные грабли, наступать на такие и наступать. С одного раза не распробуешь.
– С вами, – решилась Инга. – Кстати, Доктор – где твой сюртук?
Он легко поднялся, обхватил себя руками, похлопал по спине:
– Сюртук?.. Зафиксировал рычаги консоли, чтоб не сдвинулись.
– Мы безнадёжно отстали от графика, – мрачно сообщила Грейн. – Наверняка континуум к дьяволу порвался и уже схлопывается.
– Вы же синхронизированы со мной, а в моём разуме время идёт в пятнадцать раз медленнее внешнего, – облегчённо улыбаясь, сообщил Доктор. – Но лучше не упускать ни минуты.
Летящим шагом он пронёсся мимо Тира, ободряюще тряхнув его за плечо, и исчез в белом сиянии где-то у Аники.
Инга перестала сдерживать синюю руку и отпустила чужой щуп. Он полетел не в окно, а к хозяину, вернулся с большим куском розоватой материи и облепил ею раненое плечо Грейн.
Тевтонка с недоумением воззрилась на странное перевязочное средство и крикнула:
– Что это?
– Пластырь, – донеслось в ответ.
Грейн скрежетнула зубами, сорвала материю, смяла и отбросила. Кинула Тиру:
– Держи свои щупальца подальше от меня!
Иллиноец прерывисто вздохнул и склонился над челноком. Вокруг него блестели лужи, с чёрно-серебристого плаща до сих пор капало.
«Это ж надо – так затопить соседей! – сгорая со стыда, подумала Инга. – У Аники, интересно, механизмы от воды не заклинило? Давно её не видно».
***
Прекрасный мир чисел струился изумительно выверенными потоками, они образовывали пространство и существ в нём, вспыхивающих искрами на бархатно-чёрном полотне времени от точки сингулярности до Холодной Смерти Вселенной. Четырёхмерная модель вращалась над площадью разума Аники, но она была лишь отголоском, одной из проекций невообразимого количества вероятностей и совпадений, событий случившихся, приготовившихся к воплощению и тех, что не наступят никогда. Единение с Техником едва-едва позволяло оценить изящество и невероятную сложность расчётов ТАРДИС, в полглазка взглянуть через замочную скважину на бал трансферных вычислений, почти невозможных, изумляющих простотой и определённостью ответов.
Цепочки выкладок пьянили, как не пьянит семидесятипроцентный спирт с нейростимуляторами, и ни мышиная возня где-то в разуме Инги, ни струи ледяной воды, накатывающие оттуда, не отвлекали от созерцания одиннадцатимерных матриц, перетекающих одна в другую.
Наступила стагнация, но период её был кратким: Доктор снова принялся отпускать нити Паутины, согласно с ними изменяла положение ткань реальности. Переменные, которые отображали влияние Войны Времени, стали понемногу терять вес, словно рассасывались гнойники.
Модель на глазах подтягивалась, «пальцы», высовывающиеся из оранжевого шарика, повело в бок, они заметно укоротились – «мялку» перевесили на другую сторону штатива. Теперь оставалось тихонько опускать её к равновесному состоянию, двигаться же вниз всегда легче. Но нельзя позволить системе достичь минимума потенциальной энергии, иначе лишённые всех способностей Повелители Времени не смогут поддерживать свою Паутину.
Перенапряжение ткани континуума уменьшалось, она не вываливалась уже из «сетки», а послушно лежала в ней, без «прогибов». Остались выпуклости, но некритичные, неспособные вызвать прорыв реальности. ТАРДИС выбрала крайнее положение Вселенной, при котором ушёл риск Войны Времени, однако сохранился порядок вещей, установленный Рассилоном – нашла уникальную точку гармонии.
Именно в этой точке Доктор окончательно закрепил нити Паутины.
Аника вынырнула из идеального мира цифр как раз вовремя: Инга валилась в обморок.
Там же Грейн!
Золотая рука протянулась через рубку управления с челноком, выхватила из тьмы стройную фигурку в белом сюрко, потянула к себе, на площадь посреди тикающих домов-механизмов. Осторожно поставила на ноги…
Только тевтонка не пожелала стоять: она бухнулась на колени, сложила ладони перед носом и сбивчиво зашептала, изредка всхлипывая. После умолкла, да так и застыла, опустив голову. Аника пыталась растормошить её, но лишь услышала:
– Сестра, помолимся вместе за погубленные души девочек-воздействующих.
– У нас на всех одна душа, Грейн, забыла?
– Значит, попрошу за свою погубленную душу. И тебе не мешает.
***
Тиралик чувствовал себя выжатым. Каждый из щупов был истрёпан и измазан в детской крови. Но это и неважно – щупы выполнили своё предназначение, больше не понадобятся.
Никто не обращал на него внимания, каждый был занят собственной болью. Аника, старательно проговаривая «Аве, Дева Пречистая», хлопала по щекам Ингу.
Когда друидка пришла в чувство, она молча вскинула ладони, и зелёный шалаш опал, открывая колышущиеся во тьме тени деревьев и небо, полное безразличных звёзд. Вроде бы их рисунок изменился? Сколько прошло дней – или лет?
По аллее кто-то шёл, запинаясь о корни, чертыхаясь и переводя дыхание. Оказалось – Доктор, он шатался под ношей: дама в длинном платье и с растрепавшимися локонами прикорнула у него на руках. Знакомая дама!
Тиралик кинулся навстречу, предложил помочь, но Мисси внезапно соскочила на землю и подбоченилась, обиженно косясь на Доктора:
– Я вовсе не просила меня тащить! Ты ещё ответишь за свои «грибочки», сыроед бестолковый!
Она непримиримо дёрнула головой, эффектно подняла узкое запястье с массивным металлическим браслетом, нажала на нём пару кнопок – и тут же растворилась в воздухе.
Когда исчезла Инга, никто не разглядел: на земле, где сидела друидка, шевелился клубок ростков, медленно затихая. Доктор вздохнул и кивком пригласил двоих оставшихся в ТАРДИС. Он хромал, сутулился, и было видно, что держится на ногах из одного упрямства.
Выяснилось, что они были в совместном трансе всего пять часов и десяток минут, но это время отсчитывалось в локальном «тайм-пузыре», который установила Машина Закрепления для Ллило. Остальная Вселенная меняла состояние и убежала вперёд от прежней почти на двенадцать лет.
Тиралик умостился на узком встроенном сидении за спиной Повелителя Времени, тот нетерпеливо дёргал за рычаги. Прислонившаяся к перилам Аника совсем ушла в себя: скрестив на груди руки, всё не переставала шептать. Наконец, двери ТАРДИС распахнулись. За ними был виден оранжевый шар в два раза больше Земли – Галлифрей!
Доктор схватился за голову, закричал:
– Нет! Я не желаю проходить опрос насчёт приличной высоты воротника! Уберите меня из чата! Из этого тоже уберите! Улитки? Нашествие улиток? Лорд-Координатор прошёлся по крыше нового Паноптикума, чтобы доказать неэффективность его защиты? Что за чушь? К чёрту ваше таймонически нестабильное мороженое. О-о, хватит!
Не отрывая правой руки ото лба, он щёлкнул пальцами левой, и двери захлопнулись. Потом развернулся и пояснил сияя:
– Телепатический гул, вся планета объединена ментально, индивидуалов, способных отключаться от этих навязчивых соцсетей, единицы. Похоже, у галлифрейцев снизилась стойкость к физическим нагрузкам, температуре и радиации, но вернулась способность рожать детей – я чуть не влип в обсуждение подгузников! Давайте-ка переместимся отсюда, как бы нас трансмат-лучом ни накрыли, у Агентства Небесного Вмешательства наверняка появится чересчур много вопросов.
– Опять бежишь? – гортанно сказала Аника и хмыкнула: – Бежишь. Как всегда.
Он отмахнулся, предложил не оборачиваясь:
– Ну что, давайте проверим, есть ли тут иллинойцы? Курс на Небесные Палаты!
Тиралик рывком поднялся, чуть не свалился от толчка при старте. Сердце неслось в бешенной тарантелле – вдруг ничего не получилось?..
Вот на экране беззвёздное пространство, далёкое от всех галактик. Вот Лампаданос. На его орбите кружит планетка, зелёная с белыми полосами, а возле самого светила – да, это «Янусия»!
Станция, которую не поглотил протуберанец, сияла полусферой с квадратиками магнитных модулей.
Тиралик схватил челнок, нажал включить… Заработал! Вызов... Выдохнул дрожащим голосом:
– Капитан стации «Янусия», приём!
Зашумели помехи и чистое, слегка недовольное контральто ответило:
– Кто там? Чей номер?
– Донна Заранира-да, вы? – волнуясь, спросил Тиралик. – Это главный ваятель…
– Я-то Заранира-да, а вот вы на Турандотину-да совсем непохожи, – заметила капитан.
Бросила кому-то рядом: «Нейры опять балуются. Куда АЦО смотрит, что за выходки? Откуда у них доступ к выделенному каналу?» – и отключилась.
Тиралик стоял, боясь поверить, боясь вздохнуть, чтобы эта чудесная иллюзия не распалась. Тина жива, да ещё и стала главой ваятелей? Неужели правда?
Доктор, по-видимому, иначе истолковал его замешательство, приобнял за плечо и потряс:
– Не переживай, что тебя тут не помнят – возможно, в этой версии реальности ты и не родился. Но ТАРДИС нас всех закрепила такими, какими были. Я, например, вижу у себя впереди не меньше одиннадцати циклов регенерации, хотя местные галлифрейцы имеют по три. Значит, даже если тебя здесь не предусмотрено, ты вполне стабилизирован и можешь существовать. Ну, курс на Неклиду, а?
Тиралик потрясённо кивнул. Когда стихло «туу-туум», осторожно выглянул: Корсетная аллея, все кораллы на месте! И даже у левого, который напротив стоянки лодок, обломана вершина. Вон знакомая колоннада – дом с апартаментами главы ваятелей, и те самые жёлтые лилии в палисаднике, и жатые портьеры на окнах, и распростёрли крылья лепные археоптериксы под балкончиками!
Он шагнул через порог, вдохнул знакомый запах перегретых гудроновых плит, мелкой пыли, йода от водорослей на газонах. Неужели – вернулся?..
Из-за коралла вышла девушка в алой мантии, расшитой золотыми кругами, и с широкими оплечьями Совета. Лицо похоже…
– Тина, ты? – неуверенно спросил Тиралик.
И осёкся. Из-под облегающего кожаного шлема высовывались аккуратные ушки, как плавники у рыб: пять осей, соединённые перепонками. Живые, не салонная накладка?! Ушки дрогнули, встопорщились, реагируя на голос.
Настоящие.
Да и оттенок кожи у неё светлый, почти лазоревый. Не лучи так падают, нет – вон остальные выходят, встречая галлифрейский корабль. У всех кожа светлее, чем надо, и у всех – уши.
Не иллинойцы. Другая раса.
Другая раса, другие Палаты, другая Тина! Выщербленки в плитах, граффити на стенах, блеск закрученных башен – каждая деталь дразнит память, каждая хочет выдать подделку за настоящее. Каждая обманывает.
– Вы знаете моё детское прозвище? – удивилась девушка, с недоверием, по-птичьи наклоняя голову. Нос с горбинкой – ах, какой знакомый нос! Но не тот.
Кашлянула вежливо, выпятила губки. Да зачем же она обезьянничает, зачем повторяет её жесты?!
– Не думала, что Повелители Времени такими бывают. Извините. Я, глава касты ваятелей, Турандотина-да, рада приветствовать гостей с Великого Галлифрея в нашем секторе.
Тиралик покачнулся. Чтобы не упасть, отошёл, опёрся о коралл – и отдёрнул руку: шипы.
Проиграл. Поставил всё – жизнь, душу, разум, любовь – и всё продул. Иллинойцев уже не вернуть, они погибли в огне Лампаданоса, а эти инопланетяне…
Что ж, пусть живут.
С ненавистью глянул в сторону синей будки, из которой вышли Доктор и Аника. Предъявляют ли претензии богам? Нет, как и демонам. Им нужна была деталь, переходник – из Тиралика сделали такую деталь. А теперь, когда Вселенная изменена, переходник можно выкинуть.
Имеет ли право смертный требовать у небес исполнения обещанного?.. Небеса никому ничего не должны.
Тина – нет, совсем не Тина! – подошла ближе, с любопытством, как цыплёнок, заглянула сбоку:
– Мне кажется… Словно я вас уже видела, правда странно? На вашем лице горе – что случилось? Мам, – обернулась глава местных ваятелей. – Скажи, он словно то фото с твоего стола?
Из-за её спины выступила невысокая полноватая женщина с золотистыми волосами и ямкой на подбородке. Оранжевое платье свободного кроя делало её похожей на… Да не может быть!
– Полли? – предположил Тиралик. – Ты жива?
– Полиссия-да, лорд, я представляю гильдию Шляпников… – женщина запнулась. – Вы, случайно, не родственник одного мальчика… Мы вместе учились, его звали… Тирик…
Тиралик гневно взмахнул рукой, отметая сомнения:
– Это ложь! Планета, ты, Тина – ложь, ложь, ложь!
Он растолкал собравшихся зевак, прошёл к тем, кто от своего космического корабля спокойно взирал на башни из света, мнимые Небесные Палаты.
– Вы! – крикнул он. – Вы же видите будущее, вы знали, что не получится! Знали… Все вы…
Тиралик отвернулся, боясь заметить издевательские усмешки богов-демонов.
Кто он теперь? Чужак. Осколок другой Вселенной, нелепый безухий инопланетянин. Ненужная деталь отработавшей машины.
Вперёд степенно вышел маленький человечек, местные почтительно расступались перед ним. В своём кудрявом парике он похож на профессора Гапониуса-да. Слишком похож. Представившись украденным именем, сказал веско:
– Приветствую вас, лорд. Разрешите спросить? Когда-то у меня учился способный паренёк, он выпускал из челнока по девять нитей сразу. К сожалению, мальчик погиб, увлёкшись экстремальным спортом…
– Сочувствую, – отрезал Тиралик, не желая подыгрывать этому балагану.
Он поднял челнок на ладони и приказал ему рекогерировать. Тот растаял, словно попал под луч МРОМ.
– Как вы это делаете?! – воскликнула мнимая Тина и пристроилась к плечу с видом настороженного археоптерикса – совсем как делала настоящая…
Из-под ног выскочил Арки – разве может тут быть Арки?! – и нагло вскарабкался по костюму. Его коготки больно царапались и оставляли зацепки на синтетике.
