Through the eyes of the beholder

Вейдер уставился на своего сына, совершенно не понимая, что ему делать. Мальчик был крошечным и выглядел таким хрупким. Теперь он был чист, лучше, чем когда он был покрыт грязью из-за работорговцев. Одет как следует, по крайней мере так, как можно было в короткий срок устроить на военном транспорте. Его накормили, вероятно, он съел слишком много фруктов, но, похоже, это не причинило ему вреда. И прямо сейчас он свернулся калачиком на груди Вейдера, моргая от сонливости, пока он боролся с собой, чтобы доказать, что может бодрствовать. Вейдер подумал было смухлевать, он мог навеять сон используя Силу. Но он не хотел делать это со своим сыном по ряду причин. Не в последнюю очередь из-за того, что если он начнет использовать Силу, даже немного, чтобы изменить что-то в голове Люка, мальчик мог бы вспомнить его. И то, что он сделал. И Вейдер потеряет этот прекрасный момент. Не стоит. Тем более, что мальчик, казалось, довольно хорошо засыпал сам. "Адер", - пробормотал Люк, и Вейдер дал себе целых две секунды, чтобы притвориться, что это не его имя, а «отец», прежде чем он благополучно отбросил эту мысль, чтобы обдумать в лучшее время. "Я такой сонн'й". "Тебе давно пора спать", - заметил Вейдер, стараясь быть нежным, когда успокаивающе гладил Люка по спине. "Тебе следует быть сонным". "Не хочу", - проворчал Люк, вцепившись руками в плащ Вейдера. "Хочу остаться здесь". Он был менее чем воодушевлен, когда понял, что будет спать на кровати в другой комнате. Это было необходимо. Хотя маловероятно, что это принесет мальчику вред в краткосрочной перспективе, Вейдер, как обычно, медитировал в своей барокамере, и, вероятно, нормальному человеку было бы сложно справиться с этим в одночасье. Особенно такому маленькому человеку. Стараясь не разочаровываться (он так много упустил, и у него был шанс поспать рядом со своим маленьким сыном), Вейдер признал, что его выбор сделал его таким, и поэтому разочарование Люка было просто справедливым наказанием. За его неспособность быть хорошим отцом. Если бы у него получилось лучше, он остался бы с Падме, может быть, это было бы разрешено. Но не сейчас. Не тогда, когда Вейдер украл у своего сына мать. "Я бы тоже хотел, чтобы ты остался, но тебе будет неуютно, если ты будешь здесь спать. И это небезопасно". "Мне удобн'. Безопасно. Ты безопасен". Всего несколько месяцев назад Люк… отпустил все, чтобы сбежать от Вейдера, потому что он был уверен, что то, чего хотел его отец, уничтожило бы его, поэтому было лучше уничтожить себя самому. Теперь Люк прижался к отцу и чувствовал себя в безопасности. Если бы он мог, Вейдер заплакал бы от облегчения. "Ты слишком молод, чтобы оставаться здесь, в камере, всю ночь". Люк поднял глаза, сонно обдумывая это. "Могу остаться, когда я буду старше?" Что ж, наверное, это было бы неудобно, а может, и все же неразумно. И был вопрос, когда он станет больше и будет ли он помнить или любить Вейдера, когда это время придет? Но "Да. Если захочешь." "Я хочу." Вейдер удерживал эту мысль в голове и чувства, которые она вызывала, когда он проснулся посреди ночи, хрипя, горящие глаза не могли плакать, когда ему приснился Беспин.

—————

Люк коснулся его лица мягкими маленькими пальцами, прослеживая линии шрамов и морщин, нахмурив брови и надув губы. Вейдер смотрел в эти голубые глаза и просто дышал, запоминая их, чтобы вспоминать, как они в действительности выглядели, когда он снова наденет маску. "Тебе было больно", - голос Люка дрожал, и его пальцы дрожали, и Вейдер почувствовал печаль своего сына, пульсирующую в Силе, и чистое блаженство от прикосновения этих маленьких рук, с добротой проводящих по коже, которая почти не видела дневной свет на протяжении более чем двадцати лет. "Я был ранен давным-давно, Люк", - сумел сказать он после того, как обработал эмоции вокруг себя. "Ты можешь видеть, где это произошло, но боли больше нет". В каком-то смысле ложь. Там, где касался Люк, боли не было. Почти везде была боль. В его сердце была боль, и мили, мили, годы и годы вины. Но он сказал бы все, что угодно, чтобы утешить своего сына. Его сына, который сидел здесь, утешая его. Маленькая рука провела по темным кругам под глазами Вейдера, когда Люк сказал: "Все еще больно." "Нет, лучше". Страдания и любовь в этих руках. Вейдер продолжал поглощать, отбросив свои щиты, вместо этого впитывая чувства Люка. Вейдер знал, что это опасно для него самого. Но он собирал каждую унцию памяти о своем сыне, столько сколько мог. Он не собирался позволять Люку сбежать, не видел проблем с тем, чтобы снова вырастить из сына мужчину, использовать этот второй шанс. Но какой-то инстинкт, настоящий или просто привычка к стольким разочарованиям, не давал поверить, что это будет длиться вечно. Поэтому он смаковал и наслаждался, пока мог. Это. Этот момент. Только это. Я люблю тебя . Это были не слова. Не то, о чем говорили. И это не обязательно было личным. Этот Люк был молод, привязался к кому-то, кто проявил к нему доброту и обеспечил безопасность. Хотел предложить эту доброту взамен. Это был аромат такой любви. Но Вейдеру было все равно . Если бы он умер в этот момент, вот так, вся его жизнь того стоила бы. Вот только это подвергнет Люка опасности. И он не мог этого допустить. И пока Люк был здесь, Вейдер мог продолжать собирать эти воспоминания. Стоя на коленях Вейдера, балансируя руками по обе стороны от головы Вейдера, Люк начал осыпать крошечными детскими поцелуями, бормоча бессмысленные слова о том, что он только наполовину помнил. Это была любовь. Любовь, надежда и исцеление, и это станет ядом позже, когда Вейдер останется один и вспомнит об этом. Но пока он оставил это себе. И пока он хранил его и держал сына на руках, запоминая каждый из этих поцелуев и доброту, которые приходили с ними.

—————

"Вадер". Он настойчиво тянет его за плащ, который частично застрял под ним, но Вейдер покорно игнорирует это. Ему нужно быть с Люком, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Но есть еще кое-что, что нужно сделать, и Вейдер сканирует датапад перед ним, игнорируя более громкое и решительное "В'адер!" Дергание продолжается, но Вейдер не отвлекается. Он даже не замечает повторяющуюся бесконечность "Вейдер, Вейдер, Вейдер, Вейдер, Вейдер, Вейдер…", которая не совсем синхронизирована с настойчивыми рывками, которые он определенно не ощущает своей ногой. Он не читал одно и то же предложение дважды. Он понял это с первого раза. "Вей. Дер!" Он дёрнул Силой, и теперь Вейдер будет обязан дать Люку свое внимание, но чтобы только отругать его, потому что он не может отвлекатся И... Там есть звучащее хором вверх-вверх-вверх в Силе, и руки Люка вытягиваются, почти столь же высоко, как его широкая улыбка. Проходит, может быть, две секунды, прежде чем Вейдер вытаскивает мальчика. В конце концов, он не то чтобы не может читать, пока Люк сидит у него на коленях. Но Люк не садится. Он немедленно начинает карабкаться, пытаясь взобраться на плечо Вейдера, это вверх-вверх-вверх все еще поет вокруг них, и Вейдер может либо схватить Люка, чтобы снять его, либо поддержать его и помочь ему подняться, потому что, если Вейдер ничего не сделает, его сын упадет, и пол дюрастиловый, и Люк будет ранен и... Люк извивается, сначала садясь на плечо Вейдера, а затем на его шею сзади. Это не может быть комфортно. Гребень шлема упирается в живот мальчика, но Люк хихикает, поэтому Вейдер просто пытается оставаться неподвижным, почти не шевелясь и поднимая руку, чтобы схватить Люка, если мальчик внезапно упадет. Это не то, что представлял себе Вейдер, но он все еще может так читать, и Люк будет счастлив и ... Вверх-вверх . Это не останавливается. Поскольку Вейдер на самом деле пытается выполнять свою работу, ему требуется целая минута, может быть, две (это, вероятно, очень великодушно), чтобы понять, чего хочет Люк. "Я работаю, Люк", - говорит Вейдер, когда его ребенок плюхается вперед, давя весом на заднюю и верхнюю части шлема. "Мне нужно это прочитать". "Хочу летать", - говорит Люк, похлопывая по шлему и заставляя эхо странным образом отзываться внутри. "П'жалуста". Пожалуйста. Вейдер почти говорит «нет», почти справляется с этим, но Люк сказал «пожалуйста». И они тренировались. "Лишь на мгновение." Вейдер встает, осторожно обхватив руками лодыжки сына, и ходит по комнате. Люк хихикает, а когда говорит: "Апять!" Вейдер безнадёжно не может отказать. "Еще два раза", - говорит он себе. Он действительно работает. Но во второй раз в комнате Люк издает свистящие звуки и начинает наклоняться на поворотах, и проходит, может быть, тридцать секунд (но на самом деле это настолько щедро, что это, по сути, ложь), прежде чем Вейдер тоже начнет наклоняться в поворотах, измеряя свою скорость на основе звуков Люка и делая все больше уклонений и поворотов с каждым кругом. Спустя сорок минут (и это низкая оценка),у Вейдера кружиться голова и он немного дезориентирован, так что он опускает Люка, обещая, что они могут снова сыграть позже, но теперь ему действительно очень нужно поработать. На этот раз Люк свернулся калачиком на коленях и дремал, и Вейдеру определенно не требуется вдвое больше времени, чем обычно, чтобы читать, регулярно отвлекаясь, чтобы проверить своего сына.