Душа Огня

К тому моменту, как маг и его айтварас под противным моросящим дождём покинули поместье и снова увидели перед собой Бяквудский лес, солнце поднялось уже довольно высоко, невидимое в пелене облаков. Впрочем, они-то всегда его чувствовали. Кажущийся отсюда маленьким сгусток расплавленного огня в представлении Хьюберта Барлоу, по прозвищу Саламандра, мог приходиться Эйвери отцом, хотя тот и не давал повода так думать, а маг не спрашивал. С небес полило уже всерьёз. Так, что молодой барон должен был радоваться, что ему наказали оставаться в Бяквуд-холле, что бы ни случилось. Плащи быстро потяжелели, но пока не пропитались насквозь, так что под ними было вполне сносно. Только мокнущие лошади понурились, чавкая копытами по жидкой грязи. – Он как будто стал ещё мрачнее, – заметил айтварас, ведя взглядом вдоль неровной кромки деревьев. – Большой. Придётся забраться довольно далеко, прежде чем приступить к самому интересному. – Мелочь нам не помешает, – ответил чародей, слегка потянув коня вправо, чтобы обошёл лужу, выглядевшую особенно глубокой. В этом году никто не удосужился привести дорогу в порядок… Конечно, ведь барон не наведывался сюда, кроме того единственного раза, когда то, что Хьюберт назвал мелочью, обратило в бегство отряд, насчитывавший больше полусотни человек, среди которых не было даже слабенького мага, только бесполезный священник. При мысли о том, что бестелесные сущности, доставившие столько проблем, не посмеют даже приблизиться к столь могущественному фамильяру, как Эйвери, Саламандра искривил губы в довольной ухмылке. – Уже предвкушаю, как они побегут от моего огня, – мечтательно протянул айтварас. – Но, Хью, ты ведь до сих пор думаешь, старый барон бродит где-то там. – Что-то же притягивает всякую мелюзгу, – он пожал плечами, хотя не видел никаких следов в усыпальнице. – И потом мы вчера так и не удостоверились, что тело Рональда Элмерза лежит там, где ему и положено. – Но в таком случае ему ведь нужно кормиться, – рассудил Эйвери, сморщившись, когда по носу скатилась большая холодная капля. – Если, конечно, не жрать их. Саламандра вопросительно изогнул бровь, а фамильяр только хищно облизнул губы. За все время их сотрудничества маг не видел, чтобы тот ел что-либо, кроме нормальной человеческой еды. Будь на его месте полоз, который служил Хьюберту раньше, он не преминул бы проверить, какие из существ, обретающихся в Бяквудском лесу, пригодны в пищу и какие из них лучше всего насыщают. С Эйвери Саламандра не стал продолжать этот разговор, а пригнулся, первым въехав под полог темных неприветливых крон. Звук дождя здесь был другим – капли падали на листья и срывались с них на лесную подстилку, шелестели в хвойных лапах. Действительно среди деревьев было довольно сумрачно, но никакие призраки не летели на магов со всех сторон с потусторонними завываниями, как описывал Оливер Элмерз. Бестелесные сущности будто попрятались от дождя вместе с птицами, но все же их присутствие поблизости явственно ощущалось. Здесь и у подготовленного человека мороз пробегал по коже даже под плотным шерстяным плащом. Это неимоверно раздражало и Хьюберт Барлоу ничего не мог с собой поделать. Ему оставалось только ждать, скоро чувство грозящей опасности должно было немного притупиться. Айтварас никак не реагировал на гнетущую атмосферу. Он не раз показывал, что для него большая часть нечисти – все равно, что докучливые насекомые, которых можно запросто прихлопнуть. А у этой даже собственных тел не было… по словам пострадавших. Маг и его фамильяр так ничего и не встретили, пробираясь в сердце леса. Сначала им удавалось двигаться расчищенными путями, по которым можно было даже пустить лошадь в галоп. Потом – пришлось воспользоваться звериными тропами. И так до тех пор, пока задница Хьюберта не запросила пощады. – Думаю, это место подойдёт, – сказал он, указывая на три здоровенные ели. Самая большая пострадала от бури, но две другие – должно быть, дочери – поддержали её, хоть и склонились под тяжестью. Получился естественный шатёр, под которым до сих пор было сухо. – В самый раз! – отозвался фамильяр, спешившись и сбросив с плеч свой плащ. Его вьющиеся волосы взметнулись языками пламени, когда он набросил надоевшую деталь одежды на лошадиную спину, чтобы не вымокло седло. Саламандра наблюдал за ним, а Эйвери чувствовал, что им любуются. Он двигался плавно и грациозно, будто танцуя. И когда только успел снять полусапожки, ступая босыми ногами по земле, усыпанной еловыми иголками, как по роскошному ковру? Полы мантии обняли ноги айтвараса, когда он обернулся, поманив мага рукой, и потянул пояс, украшенный всякими побрякушками: цветные ленты, шнурки и бусины… Эйвери был как сорока падок все блестящее и яркое. Хотелось содрать с него этот пояс, чтобы скрутить обманчиво тонкие запястья, все ещё украшенные бесполезными браслетами. Лучше за спиной, чтобы не противился и не отталкивал. А уж ноги он и сам раздвинет, стоит Хьюберту приволочь его под ели и уложить на спину. За спиной Барлоу с ветки вспорхнула большая птица, и он невольно обернулся на хлопанье её крыльев, тяжёлых от воды. Кажется, это был лунь, похожий на привидение. Досадливо поморщившись, маг сбросил плащ и по примеру спутника небрежно кинул его поперёк седла. За эти несколько мгновений Эйвери успел избавиться от мантии, закачавшейся на подвернувшейся ветке. Саламандра ослабил подпругу и шагнул к нему, не удосужившись привязать лошадей, – те не имели привычки отходить далеко от хозяев, с чьей работой это могло закончиться плачевно. Вместо того, чтобы грубо сжать в кулаке волосы фамильяра, Хьюберт немного неловко убрал назад озорную прядь, выбившуюся из причёски и свесившуюся тому на нос. Эйвери улыбнулся и прильнул к нему всем телом. Его губы без сопротивления раскрылись под губами мага, который и так с трудом держал себя в руках. Его ладони зашарили по одежде Саламандры, распахивая, стаскивая, и хотя было по-весеннему прохладно, рядом с айтварасом становилось жарко, будто его пламя уже готово было вырваться наружу. Удивительно, как ещё не занялась хвоя, на которую чародей мягко уложил своего фамильяра. Тот немедленно скрестил ноги за его спиной и недвусмысленно потёрся, поторапливая Хьюберта. Тот в ответ стиснул пальцами его бедра – ощутимо, но не так сильно, чтобы оставить следы на коже. Довольно того, как быстро все произошло утром. В этот раз он хотел как следует насладиться процессом, начиная с подготовки и заканчивая огненной феерией. Потакая желанию любовника, Саламандра направил свой член между его ягодиц, ткнувшись именно туда, куда нужно. Айтварас чутко отреагировал на давление и выгнулся, показывая, что готов полностью принять его в себя прямо сейчас. Приятный массаж распалял их обоих, особенно когда Эйвери начал открываться, пропуская внутрь кончик ставшей влажной головки. Дыхание обоих участилось, фамильяр уже прикусывал губы, а маг продолжал любоваться им. Нет, таких привлекательных мужчин – равно как и женщин – среди людей попросту не бывает. Не удивительно, что каждый: виконт Уильям Чандлер, барон Бяквудский, даже епископ! – каждый хотел заполучить его себе, как только видел. Невероятно, что среди всех ныне живущих тот выбрал Саламандру. С ним айтварас мотал головой, отчего в своевольных локонах запутывался мелкий мусор, который все равно потом выгорит, не оставив даже пепла. С ним вспыхивали серебром его змеиные глаза. Глубже, жарче, пытаясь достать до сгустка живого огня, спрятанного где-то внутри. – Хью… – развратные губы Эйвери тронула самодовольная улыбка. Он знал, как это подействует. Знал и нарочно провоцировал. А магу стоило огромных усилий выгнать из головы мысль о том, чтобы снова, как утром, очертить головкой эти сладкие податливые губы. Проникнуть в рот, толкаясь неглубоко, зато часто, чтобы скорее увидеть, как они потемнеют и припухнут. Невольно он начал подлаживать движения бёдер к своим фантазиям. – Мой, – перебил тот. На миг от собственной наглости перехватило дыхание. – С магией или без неё – мой. – Покажи мне, – немедленно поддразнил фамильяр и ахнул, когда тот вышел и столкнул его набок. Потом со смехом перевернулся на живот и нетерпеливо прогнулся в пояснице. Волосы упали на глаза, к коже прилипли иголки. В такие моменты он был великолепен… Даже каменное изваяние не устояло бы перед аурой похоти, которую источало это существо. Хьюберт Барлоу поцеловал его между лопатками, прежде чем снова войти и начать двигаться – нарочно медленнее, чем тому хотелось. Он знал, как эта поза нравится Эйвери и как нужно действовать, чтобы довести его до исступления, однако теперь решил сделать по-своему. Не успел он войти и выйти десяток раз, а айтварас уже начал выворачиваться, пытаясь поймать ускользающее удовольствие. О, как он застонал, когда маг, опершись на руки, придавил его волосы к земле, не давая снова приподняться! – Мой… мой… – повторял он, планомерно вталкивая в фамильяра член и сразу почти до конца извлекая его под аккомпанемент невнятных возгласов. – Не отпущу… не отдам… Эйвери не слушал, зажмурившись и по мере возможности подаваясь навстречу, стремясь прижаться спиной к его груди и бёдрами к паху. Саламандра целовал солоноватую кожу, хотя айтварас вполне мог вытерпеть и пару-тройку укусов. Видя, что тот уже подстроился под его неспешные движения, маг пришёл к выводу, что самое время сменить темп. Вместо того чтобы оставить отметину на подставленной шее, мужчина сгрёб непослушные волосы и намотал на кулак, как вожжи. Сильно потянул на себя, заставляя по-змеиному прогнуться и загоняя член так глубоко, как только мог. А потом, выпустив, навалился на фамильяра, вколачиваясь в податливое тело так, что ошалевший от такого напора Эйвери от каждого толчка проезжал по земле. Можно было только порадоваться, что его крики слышит только нечисть, да ещё их лошади. Воздух перед глазами поплыл. Хьюберт ждал последней сладкой судороги, чтобы излиться в жаркую пульсирующую тесноту, когда огонь ласково заключит их обоих в свои объятия. Им он будет не страшен, а вот вся окрестная нечисть – если, конечно, сможет! – постарается унести ноги. Она не скоро снова вернётся в этот лес и, вероятно, вообще во владения барона. Пламя айтвараса – помимо того, что доставляло массу неудобств – имело занятный побочный эффект, благодаря которому в Бяквудском лесу воцарился мир и покой. Даже птицы, несмотря на дождь, начали подавать голоса – все кошмары, населявшие чащу, в одночасье сгинули или унеслись прочь, искать для себя новые пристанища, и больше нечего было бояться. Можно было наконец расслабиться и немного поваляться в золе, обнимая айтвараса, перебирая спутанные прядки его волос и наслаждаясь тем, каким умиротворённым он стал. До темноты ещё полно времени, чтобы отдохнуть, просушить одежду и подкрепиться перед настоящей охотой… или потратить силы на второй и даже третий раунд. *** Погода им благоволила. Хьюберт Барлоу осмотрел деревья, укрывшие их от дождя, что утих только к вечеру. Ещё недавно от мокрых еловых лап исходил пар, но пострадали только самые нижние ветви, да кора слегка почернела. Конечно, с помощью магии не было ничего невозможного, однако унимать лесной пожар было бы чересчур хлопотно, да и силы могли потребоваться для другого. – Нам обязательно куда-то ехать? – спросил Эйвери, накатавшийся верхом на Саламандре. – Куда-то? – переспросил тот. – Необязательно, если укажешь правильное направление. Айтварас надул губы, но собираться все же принялся, значит, не чувствовал ничего подозрительного поблизости. Не исключено, что маг просто перестраховывался, но потратить время и убедиться казалось ему правильным решением. К тому же провести ночь в лесу было проще, чем выбираться из него после наступления темноты. – Тогда погуляем немного, – решил огневик и приступил к чтению заклинания. Благодаря тому, что Эйвери щедро поделился с ним силами во время их близости, Хьюберту не составило труда сотворить колдовские огни, не прибегая к его помощи. К сожалению, ощущение собственного всемогущества было обманчивым. Маг, конечно, может самостоятельно творить чудеса, но только до известного предела. – Рано или поздно набредём на то, что ищем, – несмотря на приподнятое настроение Саламандры, его слова прозвучали не слишком обнадеживающе. – Или оно само нас найдёт, – фамильяр пожал плечами, одно из которых по обыкновению выглядывало из ворота мантии, прежде чем укутаться в плащ. Всем своим видом он демонстрировал, что не видит смысла сниматься с облюбованного места… по крайней мере до той поры, пока не удостоверится, что выжал партнёра досуха. Саламандра сделал вид, что любуется деревьями, превратившимися в причудливые фонарики. Зыбкий колдовской свет приобрёл чужой зеленоватый оттенок, однако лошадей это нисколько не беспокоило. Видимо, им попросту не хватало мозгов, чтобы понять разницу между чарами и привычными факелами. Маг повернул голову в ту сторону, где клонилось к горизонту солнце, но увидел только переплетение кривых ветвей да сгустившуюся до чернильного цвета тень. – Лучше бы нам держаться настороже, – сказал он, потому что в Бяквудском лесу ночь уже вступила в свои права. Айтварас усмехнулся и вдруг сложил ладони рупором, закричав: «Эй!» Так, будто заблудился. Ему ответило далёкое, значительно приглушенное эхо. Похоже, он решил упростить задачу нечисти, оставшейся в лесу, и дать всем и вся знать, где их следует искать. Хотя, скорее, ему просто не хотелось таскаться по лесу и мокнуть.