Душа Огня

Они успели ещё больше углубиться в лес и по три-четыре раза прокричать, призывая непонятно кого или что, когда впереди замаячило рваное полотнище тумана. До Мидвэй было слишком далеко, поэтому Саламандра насторожился и послал вперёд один из огней, что освещали им путь. Призрак шарахнулся от яркого света так, будто источаемое им тепло причиняло ему боль. Кони захрапели и затанцевали, вынуждая всадников спешиться, однако прочь не припустили. Темнота их страшила. В темноте могли быть и другие чудовища. – Это не дух! – предупредил Эйвери за миг до того, как нечто ударилось оземь и зашипело. Сразу несколько огней погналось за пытающейся скрыться из виду тварью. Один, кажется, опалил её грязные лохмотья, но не стоило ожидать, что такое слабое заклинание причинит существенный вред. Жгучая боль вызвала полное ярости шипение, которое могло издавать какое-нибудь животное, но никак не угадывающееся в очертаниях фигуры человеческое существо. Лошади позади них испуганно заржали, когда ладонь фамильяра легла в руку мага. Они тоже увидели серое, совершенно осунувшееся и измождённое лицо, на котором яркими пятнами выделялись глаза и оскаленный красный рот. Блеск неестественно длинных клыков привёл животных в такой ужас, что они попятились к самому краю освещённого колдовскими огнями пространства и прижались друг к другу. – Вампир, – бесстрастно определил маг, формируя огненное копье, которым собирался поразить противника. Времени на то, чтобы успокоить лошадей и найти, к чему бы их привязать, попросту не было. Пришлось рассчитывать на их инстинкт самосохранения. Свет не гарантировал им спасение, но темнота и вовсе не сулила ничего хорошего. Даже если тварь не станет преследовать их, в непроглядном мраке легко переломать ноги о выступающие корни и валяющиеся на земле ветки. – Барон Бяквуд, – с трудом узнал вампира Эйвери, хотя сходство с портретом, который они видели в поместье, разглядеть было трудно, практически невозможно. – Ты был прав на его счёт, Хью! Вампир встрепенулся, как будто узнал свой титул, а ведь только что казалось, будто он лишился последних остатков разума. Странно, почти конвульсивно дёрнувшись, он сменил направление движения, продолжая по-звериному пользоваться всеми четырьмя конечностями. Прыгнул, проломив собственным телом мёртвый, ощетинившийся обломанными ветвями куст. Мгновенье спустя тот вспыхнул от брошенного чародеем заклинания. А ведь недавно прошёл дождь! Решив впредь вкладывать меньше силы в копья, он парой быстрых пассов разделил оставшиеся огни. Часть должна была виться вокруг лошадей, а другая – освещать путь. Если они вообще смогут идти по следу вампира. – За ним, – коротко приказал он, не очень-то рассчитывая разглядеть хоть какие-то отпечатки на влажной земле, засыпанной прелой прошлогодней листвой. Он потянул мешкающего Эйвери за руку. А в другой уже вытягивалось, слегка гудя, новое копье, тоньше и короче предыдущего. Главное не сбиться, произнося нужные слова на ходу! Барлоу не понаслышке знал, что бывает от невнимательности и если сбиться, например, споткнувшись. Именно поэтому чародеи предпочитали творить заклинания, стоя на месте. Хью семнадцать и это – последние секунды его жизни. Он чётко это осознает, когда заклинание выходит из-под контроля, но все равно пытается… нет, не совладать с выпущенной силой – это у него не получится в любом случае. Он отдёргивает руки, закрывает ими лицо и начинает падать назад, когда мир нестерпимо вспыхивает алым даже сквозь закрытые веки. Он успевает задержать дыхание, так что раскалённый воздух не ранит горло и лёгкие, запирает в себе беззвучный крик. И почему-то все не умирает… Тот высохший куст был только началом. Впереди они увидели ещё больше мёртвых и чахнущих деревьев – верный признак того, что это место стало обиталищем нечисти. Длительное присутствие вампира отравляло все вокруг. В воздухе висел густой и тяжёлый запах падали, от которого айтвараса заметно передёрнуло. – Где-то здесь должно быть его логово, – сказал Саламандра, выискивая что-то похожее на днёвку и чутко прислушиваясь. Конечно, не хотелось бы, чтобы вампир снова истаял, обошёл их и убил лошадей. С другой стороны, пожертвовать ими, чтобы лишить его укрытия, было вполне приемлемо. Солнце взойдёт и спалит его дотла, если тот, конечно, не сумеет скрыться от охотников и зарыться в землю. Он понятия не имел, почему старый барон пренебрёг усыпальницей и обосновался в лесу, но ещё через сотню шагов их глазам предстало уродливое творение рук немёртвого. Курган, сооружённый из веток, дёрна и бесчисленного множества костей животных походил на святилище, посвящённое какому-нибудь забытому божеству Хаоса. Кажется, в ход шло все вплоть до сброшенных оленьих рогов и содранных шкур. – Он все это время питался животными? – скептически спросил айтварас и брезгливо переступил лужу, в которой плавали полусгнившие остатки кровавого пиршества. Кругом все было усеяно костями, как будто вампир специально помечал территорию. Или пытался запугать тех, кто подошёл слишком близко к его логову? Хьюберт Барлоу несколько раз сталкивался с вампирами ещё до того, как стал по-настоящему могущественным магом, до того, как перестал бояться огня. И ни разу он не видел, чтобы немёртвые вели себя подобным образом. – Сэр Оливер был прав, когда позвал нас, – у Эйвери был такой голос, что Саламандра сильнее сжал его руку в знак поддержки. – Спалим все дотла? Они и правда могли это устроить. Более того, в седельных сумках было все необходимое, чтобы очертить круг перед тем, как предать огню деревья, саму почву и останки на ней. – Сперва разберёмся с бароном, – тихо сказал маг, в полной мере разделявший стремление фамильяра очистить Бяквудский лес от скверны. Они подошли уже достаточно близко к днёвке вампира, чтобы можно было метнуть копье, однако маг медлил. Тянуть за собой айтвараса приходилось все сильнее. Под сапогами захрустело, но Хьюберт даже не взглянул под ноги, предположив, что под них попались всего лишь обглоданные птичьи кости. Он неотрывно смотрел на жутковатое сооружение, которое требовалось уничтожить. Зияющая дыра входа была прямо перед ними и именно оттуда – хотя Саламандра сначала не поверил своим ушам – послышалось уже знакомое шипение. Вампир прятался от них! Мужчина на секунду выпустил руку Эйвери, чтобы приказать одному из колдовских шаров влететь внутрь и все разведать. Был соблазн просто вытянуть копье на несколько футов и использовать его как факел, однако орудовать таким заклинанием было бы крайне неудобно. Вампир лежал на разрытой когтями земле, как-то неестественно скрючившись. Он больше напоминал иссушенную мумию со сморщенной пергаментной кожей, чем настоящую нежить. Жалкое зрелище… Он и правда питался только зверьём и собрал вокруг себя сонмища бестелесных прихвостней с единственной целью – не подпускать людей к своему логову, чтобы те не послужили для него пищей. – Похоже, барон сам обрёк себя на то, чтобы окончательно потерять рассудок от жажды крови, – тихо проговорил Саламандра. – Закончим все быстро. Конечно, Хьюберт Барлоу знал такие чары, что могли в считанные секунды превратить оживший труп в пепел, однако воспользовался копьём, снова изменив его форму и температуру. Сначала пропал оранжевый цвет, потом копье стало прозрачно-белым и, наконец, начало источать отчётливое голубое свечение, отчего тонкая смертоносная спираль огня вовсе не выглядела горячей. Будь на месте Саламандры другой маг, кожа на его руке уже бы начала плавиться, однако тот недаром носил такое прозвище. Одним движением он пронзил вампира насквозь, мгновенно испепелив сердце, в котором ещё теплилось некое подобие жизни. Барон не страдал. По крайней мере, в свой последний миг. – Тело заберём с собой, – к неудовольствию Эйвери, сказал Хьюберт, скидывая с плеч плащ. – Завтра вернём его в усыпальницу и проследим, чтобы на сей раз там он и остался. – Пригласим священника? – интерес Эйвери не понравился Хьюберту. Мужчина обернул старого барона Бяквуда – тот так иссох, что поместился в импровизированном мешке целиком – и почти без усилий поднял обеими руками. И куда только уходили высосанная им кровь и съеденное мясо? Животные не могли его насытить, однако позволяли как-то продержаться. Почему этот человек смог удержаться от того, чтобы разорить Бяквуд-холл, пожрав там всех членов своей семьи, слуг и стражей, но не сумел закончить свои муки, выбравшись на солнечный свет? Вопрос остался без ответа, как и многие другие. – Только давай сожжём здесь все, – айтварас чуточку оживился, когда они пошли прочь от днёвки.

Интерлюдия: Бякбэрри

Многих обитателей владений барона Бяквуда и земель, что примыкали к Бяквудскому лесу, посреди ночи разбудил яркий свет, будто солнце решило взойти раньше срока. Выйдя из своих домов, они вознесли молитвы о дожде к низкому небу, которое, как и дым от пожара, было окрашено в багряный и рыжий. Казалось, самое сердце леса полыхает огнём. На его фоне строй не тронутых огнём деревьев казался черными головёшками. Картина эта нагоняла такой ужас, что казалось – ещё немного, и огромные стволы вытянут корни из нагревшейся почвы и побегут куда глаза глядят от этого огненного ада на земле. Людям оставалось только беспомощно смотреть, как гибнет их старый друг. Целые поколения выросли рядом с этой чащей. Бяквудский лес кормил их и снабжал топливом их очаги. Казалось, он был и будет всегда, но пришла беда. Люди ахали и вздыхали. Кто-то гадал, что будет дальше. Кто-то высказывал робкую надежду, что пламя уничтожит не только деревья, но и поселившиеся среди них кошмары, не дав им разлететься по округе и найти прибежище в человеческом жилье и укромных заводях Мидвэй. Те, кто обосновался вблизи леса, готовились дать отпор пламени, чтобы не дать уничтожить тяжким трудом нажитое добро. При свете фонарей и факелов люди взялись за лопаты и запрягли лошадей. Полоса вспаханной земли могла спасти их, если огонь подойдёт к самой опушке. А если её окажется мало, наготове уже была вода и тряпки, однако это не прибавляло спокойствия. Барон вынужден был нарушить обещание, данное магам и спешно прибыть в Бякбэрри – растянувшееся вдоль кромки леса поселение в две дюжины потемневших от дождя домиков старых тесных, кое-где запятнанных лишайником. Кто-то должен был остановить творящееся там мракобесие. Люди, как видно, совсем обезумели от страха перед огненной стихией и призраками! Даже отряд вооружённых людей не сразу сумел вклиниться между кучкой старых женщин и смутьянами. – Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь творится? – спросил барон, внушительно приподнявшись в стременах. – Не говорите все сразу! Чтобы восстановить порядок, пришлось сначала отослать пожилых женщин в ближайшую церковь в сопровождении двоих стражников. После этого потребовалось ещё несколько минут, чтобы установилась тишина. Наконец вперёд вытолкали сутулого мужчину с растрёпанными волосами, более всего похожими на копну соломы. Одет он был в сильно поношенную, но добротную куртку, из-под которой торчала не заправленная в грубые штаны рубаха с большой прорехой на животе. – Ваше благородие, – он выглядел нездешним и говор у него был странный. Тем не менее, говорил он учтиво и с опаской кланялся. – Это он надоумил женщин раздевать! – сдали его другие мужчины, напуганные последствиями своих необдуманных поступков. – Ему и отвечать перед господином бароном! – Они… они все не так поняли, – попытался оправдаться пришлый. – Там, откуда я родом, знают верный способ уберечь жилье от пожара. Для этого старухи сами впрягаются в плуг заместо лошадей и опахивают по кругу… – Опахивают, – скептически повторил Оливер Элмерз. – Голые? – В чем мать родила, – он замялся под суровым взглядом зелёных глаз барона. – Что-то ещё? – осведомился тот, теряя терпение. – Ещё баба беременная нужна, – голос его звучал подозрительно гнусаво. – Голая, – подсказали ему с ехидством. – Н-нет, – он совсем поник. – Только чтобы она старух погоняла… хворостиной там… или… – На проповеди узнаете, к чему приводят такие вот опасные заблуждения, – вынес вердикт барон Бяквудский и прочистил горло. В следующем своём решении он не был так же уверен. – Нет никакого пожара. Можете расходиться – нечего вам на магию смотреть. Он очень надеялся, что не ошибся и не обрёк своих людей на гибель, приказывая им оставаться в своих домах и ждать, когда все закончится. Ведь не зря о том, кого прозвали Саламандрой, ходили слухи, будто бы огонь его не берет. Прошлой ночью он показал лишь малую толику своего мастерства обращения с этой стихией, и пообещал все уладить. Ведь маги своё слово держат?