Душа Огня

Кто-то, наконец, закупорил дырку в небе, и лить перестало. Чародей и его фамильяр дождались, когда за окнами снова показалась суша, и только тогда велели приготовить их лошадей. Это были две восьмилетние гнедые кобылы – потомство одного жеребца. В другом случае Хьюберт долго выбирал бы и приценивался, но к покупке его склонили три обстоятельства: суровая необходимость, то, что Гербера и Георгина знали друг друга и хорошо ладили, а также тот факт, что Эйвери в них просто влюбился, перестав с тоской вспоминать пегую Кокетку, которой повязывал бантики. Лошади не погибли, как могли бы подумать те, кто знал, чем зарабатывает на жизнь Хьюберт Барлоу по прозвищу Саламандра. Собираясь отплыть от берегов Англии, он вместе с фамильяром потратил немало времени, стараясь сначала лаской, потом силой затащить лошадей на сходни. Те совершенно обезумели от страха и не переставая тряслись и рвались с прогибающихся досок обратно на твёрдую землю. В конце концов, пришлось оставить животных, потому что те наотрез отказались перебираться на ненадёжную, покачивающуюся палубу. Французские кобылы оказались очень терпеливыми. Они позволяли айтварасу хоть каждую ночь отводить душу, заплетая их хвосты и гривы подчас совершенно невообразимыми способами, и по очереди катали его под луной. И это после того, как Эйвери сам катался верхом на Хьюберте! Потрясающая выносливость… Огневик с содроганием думал, что будет, если Гербера и Георгина проявят норов в самый неподходящий момент и решат остаться по эту сторону пролива. Пока что – на протяжении всего лета, несмотря на свою коварную масть! – кобылы вели себя безупречно. Стояли спокойно, пока наездники ещё раз проверяли сбрую и притороченные к сёдлам сумки. Охотно подставляли носы, чтобы Эйвери их почесал, степенно, пожалуй, даже с чувством собственного превосходства вышагивали по улице в лёгкой дымке испарений. Гербера даже не потянулась к горшку с цветами на чьём-то подоконнике, хотя несомненно заметила аппетитную свежую зелень. Хьюберт размышлял о задании графа, который мог бы предоставить им подробную карту ближайших окрестностей, но этого не сделал. Впрочем, до вечера было ещё достаточно времени, чтобы они успели немного осмотреться. А с наступлением сумерек можно было попробовать просто наткнуться на Челюсть, как случалось припозднившимся путникам. Если при этом удастся спровоцировать её нападение – тем лучше. – Те люди на постоялом дворе развлекли меня своими историями, – Эйвери благодарно улыбнулся ему и потрепал Георгину по холке. – Что думаешь, Хью? – Что это не дип, – пожал плечами Барлоу. – И уж точно не олано! [3] Маг только теперь вспомнил их название, хотя когда-то не без интереса читал об их аппетитах. Даже в давние времена эти создания были диковинкой. Теперь же и вовсе потребуется неслыханное невезение, чтобы пасть их жертвой. А здесь – во Франции – уму непостижимо. – Откуда бы он здесь взялся? – подтвердил айтварас и рассмеялся нелепости этой догадки. – Будь это так, думаешь, кто-то опознал бы то, что осталось от господина Лоренса? – Лорентина, – поправил Саламандра, совсем отпустив поводья, потому что Гербера шла рядом с Георгиной точно привязанная. – Нет, не думаю. Потому что осталось бы мокрое место. Фамильяр рассеянно кивнул, хотя в этом не было особой нужды, и снова задумался, с чем им придётся иметь дело? Весёлость совершенно сошла с его лица. Он слегка нахмурился, но было сложно понять, что его беспокоит. Складка между бровей айтвараса, заставила огневика внимательнее прислушаться к собственной интуиции, что по-прежнему подсказывала: проблем возникнуть не должно. – Эта Челюсть точно одна? – спросил Эйвери, поёрзав в седле. – Что, если их тут целая свора по округе бродит и мы убьём другую? Нам заплатят только за ту, в которой торчит обломок ножа? – Нам заплатят, даже если из неё уже ничего торчать не будет, – поспешил утешить его несколько успокоенный Хьюберт. – До темноты ещё полно времени. Как смотришь на то, чтобы наведаться в гости к ведьме? Тот пожал плечами, по которым рассыпались непослушные огненные кудри. Не все ли равно, куда? По старой, размокшей после дождя дороге… Фамильяр всегда следует за магом. Даже тогда, когда волен оставить его в любой момент. Саламандра не сомневался, что не переживёт этого, однако не стремился как-то уберечься или подстраховаться. Заключить соглашение с кем-то ещё было бы хуже всякого предательства. Не догадываясь о его мыслях, Эйвери слегка тронул бока Георгины пятками, побуждая её ускорить шаг. Червячок сомнений так и не нашёл, куда бы ему вгрызться, потому что Хьюберт не просто верил – он твёрдо знал, что так будет всегда, потому что айтварас выбрал его. Мужчина задержал взгляд на непокорных волосах, пламенеющих под вновь начавшим нещадно палить солнцем. Спустился к шаловливо колышущимся вверх и вниз кончикам, туда, где с седлом соприкасался крепкий зад. – А знаешь что, – голос подвёл, принуждая сперва откашляться. – Без проводника мы вряд ли найдём её лачугу. На сегодня будет достаточно и беглого взгляда на это болото. Ты ведь постараешься не спалить там все дотла? Стоило произнести это, чтобы увидеть, как порывисто Эйвери оборачивается и обида, начавшая было омрачать его прекрасное лицо, сменяется радостью и предвкушением. – Откуда ты знаешь, что она живёт в лачуге? – спросил он, облизнув губы и всем видом показывая, что вовсе не прочь обойтись без помощи местных. – Что, если в её распоряжении целый замок? Хьюберт искренне сомневался, однако вслух этого не сказал. Эйвери должен был понимать, что они, скорее всего, найдут только давно остывшее пепелище, глубоким уродливым ожогом чернеющее на земле в окружении молоденьких деревьев, чьи листья свернулись и увяли от жара. Однако пока что они видели только чьи-то дома и сохнущие под лучами палящего солнца возделанные поля. Двигались то рысью, то шагом – берегли лошадей. В одном месте дорога как бы спускалась в яму, и на дне её образовалось маленькое озерцо, бурое от глины. Гербера промчалась по луже, не сбавляя шага, взметнула копытами тучу брызг, мотнула хвостом. Сзади послышался плеск и укоризненный голос Эйвери. – Георгина! – он сидел на спине кобылы, позабывшей обо всем на свете и баламутящей воду. – Ну, ты и водоплавающее! Лошадь пританцовывала и плескалась, как несмышлёный жеребчик. Маг специально повернул Герберу, чтобы посмотреть на поджавшего ноги айтвараса. Не разделяя восторга от мысли, чтобы ещё и окунуться, тот не позволял лошади лечь в привлекательную с её точки зрения воду вместе с ним, сумками и всей амуницией. Георгина в свою очередь отказывалась вылезать из лужи, пока Хьюберт не подъехал и не перехватил поводья. Почуяв, что с ним шутки плохи, лошадь подчинилась, и они смогли продолжить путь, периодически совсем сбавляя шаг и шлёпая по густой, как сметана, грязи. Разок лошадь под Саламандрой все-таки слегка поскользнулась, и чуть было не села на зад. Они только что взобрались на холм, поросший редким леском и наконец увидели низину. Наезженная дорога спускалась по пологому холму ещё примерно на милю и заканчивалась с последним лоскутом возделанной земли. А тягун сравнивался с бывшим болотом, а ныне с колышущимся морем листвы почти в двух милях от них. Путники приметили несколько прогалин, где могла найти пристанище и проводить свои колдовские ритуалы ведьма, но разглядеть что-то с такого расстояния было сложно. С небес донёсся вскрик хищной птицы, будто та хотела их о чём-то предостеречь, однако послание осталось не понятым. Они стали спускаться в низину. До конца дороги и дальше по тропе, не так давно расчищенной людьми с топорами. В подтверждение того, что ведьма избежала костра, то по левую, то по правую руку им попадались ветки, а то и целые деревца, срубленные под корень. Почему-то принято было считать, будто сырые дрова – это как раз то, что нужно для ведьмы. Хьюберт находил это глубоко укоренившееся суеверие сплошными лишними хлопотами, потому что точно знал: топор палача сделает дело быстрее и чище. Те же ветки подтвердили недавнюю догадку Хьюберта: к чему запасать дрова, если топить ими нечего? Если бы отшельница по-прежнему могла жить где-то поблизости, она бы не стала пренебрегать топливом для очага, которого может хватить на всю зиму, если прямо сейчас выложить сушиться на солнцепёке, обрубив лишнее. Саламандра придержал лошадь и хмыкнул, попробовав разгладить один из рубцов на подбородке пальцами. Однако почти сразу убрал руку от лица. Перед ним просека разделялась на две. Одна продолжала двигаться прямо в том же направлении, а другая отклонилась куда-то влево. – Нужно было подробнее расспросить о болоте, – он придержал поводья, не подпуская любопытную морду Герберы слишком близко к хвощу. Откуда кобыле было знать, что он только выглядел аппетитно? Она ещё немного потянулась к растению, звучно фыркнула и наконец подняла голову, больше не выискивая болотные травы, которых и так почти не осталось. Лес побеждал. Конечно, тут и там ещё попадались последние кочки осоки, которая, хоть и выросла высокой, но даже в тени выглядела изрядно подвялившейся. Пройдет несколько лет, и здесь будет шуметь буковый лес, со значительной примесью граба, берёзы и ольхи, а пока… Маг представил людей, по чьим следам они сейчас шли. Те, обливаясь потом, орудовали топорами, сменяя друг друга. Что могло привлечь их в той стороне? Привлечь настолько, чтобы разделиться недалеко от прибежища ведьмы. Он прислушался, но не услышал ничего, кроме голосов птиц и шороха, с которым они перелетали с ветки на ветку, потревоженные присутствием чужаков. – Разделимся? – предложил Эйвери, заметив, что он мешкает. – Нет, – отрезал Хьюберт и, наконец решившись, свернул влево. – Держись ближе ко мне. Они проехали несколько шагов, когда отголоски слов Эйвери в его голове подсказали, что – вернее, кого – люди могли услышать в той стороне. Фамильяр пытался увести преследователей за собой, давая хозяйке шанс ускользнуть от них. Против воли фантазия, которой маг дал волю, тронула его. Захотелось без всякой на то причины взять айтвараса за руку, но для этого пришлось бы спешиться и продраться по кустам к шедшей позади Георгине. Он отложил нежности на потом, когда они узнают, куда выведет эта просека или же упрутся в стену зарослей. Примерно через минуту впереди замаячил просвет. Они выбрались на прогалину, которая когда-то могла быть весьма коварным топким местом. О том, что ещё недавно здесь была вода, свидетельствовали и растения, но не это в первую очередь привлекло внимание мага и его фамильяра, а большой плоский камень, покоящийся на земле. – Нас как будто ждали! – обрадовался Эйвери, рассматривая просторное каменное ложе. Хьюберт ухмыльнулся и кивнул загоревшемуся айтварасу. Если хозяйка поблизости, она ни за что не допустит, чтобы они осквернили её алтарь, так что вполне можно попробовать. Саламандра пошёл проверить его, предоставив фамильяру позаботиться о Гербере. Вскоре та, помахивая хвостом, направилась в ту сторону, где на прогалину падала тень от кустов. Георгина не спеша присоединилась к ней. Обе вопреки опасениям – а может, благодаря тому, что час назад кобылам дали напиться – не страдали от жары и выглядели отлично. Они могли бы нести седоков, не зная усталости, до глубокой ночи. – Прекрасные лошади! – проговорил он вполголоса и присмотрелся к алтарю. Камень, дочиста вымытый дождём, не преподнёс особых сюрпризов, кроме одного – откуда он взялся в этом месте. Едва ли телега могла доставить такую громадину по болоту, когда деревья ещё не выпили его. Разве что по замёрзшей грязи, но тогда бы он успел основательно врасти в землю. Куда вероятнее, что ведьме хватило умения поднять его откуда-то со дна. Хьюберт пересмотрел своё отношение к ней. Будь у подобного самородка толковый наставник или хотя бы правильные книги, сегодня они с Эйвери нанесли бы визит уважаемой в этих краях чародейке.