Душа Огня

Разгоревшийся костёр как будто сгустил ночной сумрак, заставив мсье Реджиса нервничать. Это было видно по тому, как он пристроил у огня длинную и толстую палку. При необходимости она превратилась бы в дубину с тлеющим концом, способным отвадить даже волка, если пару раз прижечь ему морду. А ведь ещё недавно этот человек безбоязненно отходил от огневика и своей повозки. – Что теперь, господа маги? – неуверенно спросил он. – От Вас ничего не требуется, – небрежно отозвался Хьюберт, хотя считал, что нелишне иметь под рукой свидетеля на случай, если им повезёт, – но все же смотрите в оба. Эйвери видел лучше любого человека, да и огневику тьма не казалась такой уж непроглядной, но он все равно потянулся к фамильяру. Тот понятливо вложил свою ладонь в его руку, помогая сотворить сразу несколько россыпей колдовских огней, разлетевшихся по центру и обочинам дороги в обе стороны. Так они точно не пропустят приближение Челюсти. Зритель невольно затаил дыхание. Для него даже простейший, в сущности, фокус казался чем-то непостижимым. Мужчина приложил руку к сердцу, пытаясь выразить охватившее его благоговение. – Теперь я вижу, что Вы – те самые знаменитые маги, – он выглядел заметно успокоенным и даже заулыбался, хотя совсем недавно боялся за свою жизнь и прикидывал возможность оставить телегу и попробовать добраться до ближайшего жилья. Все восхищение опять же досталось Эйвери, хотя вообще-то рисовался перед очевидцем их свершений Саламандра. Айтварасу, чтобы произвести впечатление, делать ничего не требовалось. – В точности, как о Вас говорят! – продолжал он и тронул было своё лицо, но замялся, не решившись намекать на рубцы, покрывавшие тело огневика. Хьюберт скривил губы. Конечно, его шрамы служили плодотворной темой для пересудов, некоторые заказчики даже открыто удивлялись, что он вовсе не так безобразен, как им доносили. Подумав, что не мешало бы осветив верхушку холма, огневик ещё немного рассеял свои огоньки и слегка вздрогнул от неожиданности, когда там на самом верху что-то сбило его пламя. Было ещё слишком далеко, но он рассмотрел чёрную с проплешинами тень, мчащуюся под горку большими прыжками. Тварь была массивной, но двигалась невероятно быстро. Огонь снова лизнул её шкуру, но она даже внимания не обратила, хотя вспышка должна была прилично опалить шерсть. Хьюберт больше не пытался подсунуть животному безобидные огоньки. Он зачерпнул новую порцию сил, чувствуя, как тепло огня Эйвери растекается по его жилам, поднялся и пошёл к дороге. Слишком далеко. Надо подпустить ещё немного ближе. Волк исполинских размеров нёсся вперёд, не реагируя на пламя, которое отпугнуло бы нормального хищника. – Это она, – послышался голос мсье Реджиса, скорее возбуждённый, нежели испуганный. – Это – Челюсть! Эйвери, занявший место сбоку и чуть позади Хьюберта, поднёс палец к губам. Но тут все дело едва не испортили лошади. Они заржали и принялись рваться с привязи, должно быть, почуяв угрозу. Саламандра ещё пару мгновений колебался, что предпочесть: более мощное копьё или огненные стрелы, которые летят значительно дальше, а потом встал в позицию, будто собирался вскинуть лук. После первых же слов заклинания в ладони сплелась горячая огненная рукоять. Маг продолжал размеренно, не повышая голос, произносить заученные слова, соблюдая паузы и ударения. Под действием высвобождаемой магии изогнутые плечи его лука раскрылись точно птичьи крылья. В лицо пахнуло сухим жаром, когда языки пламени свились в тонкий мерцающий жгут. Он отвёл правую руку, будто хотел достать стрелу из колчана, но вместо этого дотронулся до руки фамильяра. Зачерпнул ровно столько, сколько требовалось, чтобы сотворить стрелу и наложить её на тетиву. Вопреки расхожему мнению, маг должен владеть луком, чтобы применять эти заклинания, хотя стрельба из настоящего оружия в корне отличается. Огненное подобие ничего не весит и требует прилагать меньше усилий, но сотканная из пламени стрела летит при этом дальше. Однако всё это не избавляет от необходимости уметь правильно прицелиться. Первый выстрел Хьюберт Барлоу сделал на предельном расстоянии и потому не был обескуражен промахом. Волк даже не уклонялся, хотя огонь полыхнул рядом с ним и должен был слегка задеть. Хьюберт потянулся за следующей стрелой и, не мешкая, сотворил её, снова вскидывая магическое оружие. Заклинание прошило воздух, зацепив тварь в прыжке вперёд и в сторону. В этот раз Челюсть припала на землю, но кое-как выровнялась. – С ней и правда что-то не так, – поделился своими мыслями Эйвери, отдавая ему ещё немного сил. – Она пытается нас игнорировать? – Сгори дотла, – тихо и зло произнёс Хьюберт, прикидывая, сколько ещё стрел успеет выпустить, прежде чем придётся развеять лук. Этот выстрел попал прямо в цель. Толчок свалил тварь. В груди, нет, в районе плечевого сустава правой лапы теперь зияла прожжённая дыра. Любое животное корчилось бы на земле от нестерпимой боли и визжало, но это – медленно и нетвёрдо поднялось на трёх лапах, как дип, и заковыляло почти так же шустро, как на четырёх. Мсье Реджис, забыв обо всяком страхе, смотрел, как Саламандра, произносит новое заклинание, переплавляющее чудесный лук в нечто другое. Длинный плотный стержень жаркого пламени загудел, когда мужчина перехватил его, как метательный снаряд. Поражающая мощь этого заклинания была в разы больше, чем у стрелы, а температура превосходила обычную. Один верный бросок. Тварь скакнула вперёд с удвоенной силой, надеясь уйти из-под падающей на неё струи пламени. Маг целил в уродливую лобастую голову, а попал в заднюю часть тела, поразив крестец. Это свалило зверя, но и тогда тот продолжал ползти, волоча за собой задние лапы. Хьюберт позволил себе перевести дыхание. И уже сжав ладонь Эйвери в своей, увидел, как к поверженной наземь твари бежит с рогатиной казавшийся благоразумным торговец, наконец подтянувший свои шоссы. – Держу, мсье Барлоу! – крикнул он, когда до Челюсти оставалось ещё с десяток шагов. Волк рванулся к мужчине, но тот ловко нацелил своё орудие и пригвоздил его к земле за шею. Челюсть забилась, силясь достать его или высвободиться, но мужчина только налёг посильнее и с чувством выпалил: – Merde! [4] – взгляд его был прикован к тому, что корчилось на дороге. – Да Вы, оказывается, герой, мсье Реджис, – заметил айтварас, подошедший вместе с Хьюбертом, намеренным добить тварь. – Пустяки, – отозвался тот, тем не менее, обильно потея и пробуя вытереть лицо о собственное плечо, – по сравнению с медведем, который искал, чем бы поживиться в моей телеге. Что оно такое? – Очень крупный волк, – ответил Саламандра. – Таких редко встретишь. – Но для нежити ведёт себя странно, – продолжал настаивать Эйвери, хотя маг и в прошлый раз с ним не спорил. Он подозвал огоньки так, чтобы стало светло, как днём. Теперь было ясно, что значительная часть того, что они принимали за прорехи на шкуре, оказалась… не то плесенью, не то лишайником того же цвета, что проглядывающее из ран мясо. Маг поднёс конец копья к морде зверя, рассматривая глаза. Что бы это ни было, оно проросло даже в глазные яблоки. Скорее всего, нашло путь и к мозгу. – Мсье Барлоу, там что-то выпирает, – заметил безрассудный торговец, когда он уже собирался покончить с трепыханиями твари. Блеснул металл. Сначала Хьюберт подумал, что это обломанное лезвие ножа, который засадил в Челюсть Лорентин. Однако форма его смутила. Из дыры в брюхе твари торчало что-то скруглённое. – Эйвери, вырежи это, – приказал он, продолжая держать копьё наготове. – Хью! – возмутился тот. – Быстро, – он хотел сжать кулон с небом в алмазах, но передумал, все равно от этого не будет никакого толка. Гадливо поморщившись, Эйвери достал нож и присел рядом с Челюстью. Пришлось отделить ей переднюю лапу, чтобы не задела когтями. Копьё с лёгкостью перебило её в суставе, растратив лишь часть своей силы. Нежить, похоже, ничего не ощутила, но от этого мсье Реджис ещё больше позеленел. Надо было отдать ему должное – он мужественно держался. – Тут следы штопки, – будничным тоном сообщил фамильяр и вспорол грубый шов. Наружу показался металлический цилиндр. Айтварас поддел его ножом, откатил чуть в сторону и, придавив подошвой, сковырнул крышку. Получилось где-то с третьей попытки. Он заглянул внутрь, потом покосился на Челюсть. – Её уже вскрывали, есть шов на брюхе, – фамильяр ткнул в Челюсть кончиком лезвия. – Выпотрошить более основательно? – Постарайся не прикасаться к плесени, – предостерёг Барлоу и все-таки вскипятил мозги в волчьем черепе, положив конец мешающим трепыханиям. Из длинного разреза должны были полезть потроха, но их давно уже не было внутри. Маг забрал рогатину и раскрыл ею полость. Все было вычищено. Никаких внутренностей, как у куриной тушки, когда хозяйка с ней закончит. – Удобное вместилище, ничего не скажешь, – поморщился айтварас, отчего мсье Реджису сделалось совсем тошно. – Жаль, пустое. – Ничего, это ненадолго… – Хьюберт направил внутрь все огоньки, которые использовал, чтобы осветить дорогу. Он не любил тратить силы впустую. Оставил только три светляка, чтобы сопровождали их, освещая дорогу под ногами, а остальные понемногу воспламенили Челюсть изнутри. Запах она источала тошнотворный, но Эйвери мужественно ковырялся с загадочным цилиндром, поэтому Барлоу сам подхватил мсье Реджиса под локоть и потянул от разгорающейся твари к нормальному костру. Благо ветер относил чад в сторону от них. Эйвери нагнал их и принялся чистить нож. Слегка прокалив лезвие над углями, отёр о траву. Потом поплескал на лезвие водой и протёр ненужной тряпицей, тут же отправившейся в огонь. Снова водой, на сей раз уже не опасаясь касаться гладкого металла пальцами. Наконец, удовлетворившись, он вытер его насухо и протёр лоскутком, слегка смоченным в масле. Хьюберт знал все эти процедуры наизусть и просто не отвлекал фамильяра, хоть и считал, что тот проделывает это слишком уж часто. Возможно, нехитрое занятие его просто успокаивало, а может, нравился блеск стали. Хьюберту снова было не до того, чтобы спрашивать. Он усадил все ещё зелёного свидетеля расправы над Челюстью и дал ему воды – прополоскать рот и запить. Спазмы наконец утихли, мужчина задышал ровнее. – Вам надо выпить, – твёрдо сказал Барлоу и извлёк из седельной сумки с припасами оплетённую бутыль с янтарного цвета жидкостью. – И мне, – оживился айтварас и с достоинством выдержал неодобрительный взгляд Хьюберта. – Кто нашёл письмо? Я! – Какое ещё письмо? – Садламандра уже и думать забыл о цилиндре, с которым не так давно фамильяр возился почти столь же увлечённо, как с ножом. Не без самодовольства Эйвери извлёк лист бумаги, скрученный в тугую трубочку. Она уцелела благодаря мсье Реджису. Полной силы копья, пожалуй, хватило бы не только, чтобы насадить Челюсть, как поросёнка на вертел, основательно прожарив её изнутри, но и чтобы раскалить металлическую трубку в пустом брюхе так, что бумага в ней просто истлела бы. Мелодичный голос оживил написанные строки, повторяя за кем-то излитые на бумагу слова: «Мадам, я пишу эту записку с тем, чтобы Вы могли быть уверены, Ваш покорный слуга в точности выполнил инструкции, переданные посыльным, сомнения в благонадёжности которого развеяла предоставленная им опись. В ней были перечислены все материалы, уже заказанные Вами ранее, а также некоторые новые образцы. Все вышеозначенное было отправлено в Кале, где в самое ближайшее время будет погружено на корабль и, смею надеяться, в целости прибудет к берегам Англии. Как я уже написал в сопроводительном письме, владелец – и по совместительству капитан судна – пунктуальный человек и надёжный посредник, которому Вы всецело можете доверять, посему я больше не вижу нужды в том, чтобы привлекать несчастную собаку. Заклинаю Вас, отзовите её и дайте помереть, как полагается, только пусть больше не тревожит покой моего почившего отца. Эти визиты могут привлечь нежелательное внимание и навредить репутации моей семьи и семейному делу. Искренне Ваш, Т. П.» – Похоже, ты был прав, Эйвери, – сказал Хьюберт, пощипывая рубец на подбородке. – Челюсть была у ведьмы на посылках. И готов держать пари, что такой покладистой её делали те наросты. – Думаешь, стоило сковырнуть парочку? – с сомнением спросил айтварас, хотя чувствовалось, что собственная идея его не очень-то прельщает. – Кое-кто из магов, специализирующихся в области спор и грибов, мог бы неплохо раскошелиться, – вынужден был признать Саламандра. – Но с меня хватит и того, что мы трое дышали рядом с заражённой нежитью. – Думаешь, мсье Турнье не сказал бы нам, если бы у Лоренса – тьфу, Лорентина! – во рту выросли грибы? – резонно заметил Эйвери, выжидающе глядя на бутыль, всё ещё пребывающую в руках торговца. – А он не только дышал, он сцепился с Челюстью врукопашную. Хьюберт мотнул головой, не намеренный делать айтварасу внушения. Мог умолчать. Мог не знать. Да мало ли что… Они столкнулись с чем-то, выращенным посредством магии и алхимии – гремучий коктейль! – и верно поступили, предав всё огню. Хотел бы Саламандра знать, на что способен фамильяр, хозяйка которого заставила нежить выполнять поставленную задачу? Пускай только одну: бесконечно курсировать между её болотом и могилой отца этого таинственного Т. П. – Мсье Эйвери, возьмите, пожалуйста, – к лицу мсье Реджиса после нескольких крепких глотков вернулись краски. – И дайте мне взглянуть на это письмо, его тон кажется немного знакомым… Он ещё раз, беззвучно шевеля губами, перечитал записку от начала и до конца. Потом поднёс бумагу к глазам. Хьюберт передвинул один из трёх оставшихся при них огоньков, чтобы тому было лучше видно, отобрал у фамильяра бутылку и тоже приложился к ней. Напиток оказался обманчиво мягким с необычным фруктово-ореховым вкусом. О его крепости можно было судить по покрасневшему лицу мсье Реджиса. – Давненько я не видел этот почерк… Видите эту завитушку? И вот здесь – хвостик неправильной формы? – он повернул письмо к Хьюберту. – Заметно, даже несмотря на то, что старина Туссэн пытался изменить наклон. Он кажется напуганным… – Алхимик? – без особого труда угадал Саламандра. – Вы должны были слышать, мсье Барлоу, лавка Пави широко известна в Ваших кругах… – он запнулся, поздно сообразив, что, быть может, напрасно расшифровал инициалы. – Туссэн – мой старый знакомый, он не может быть замешан в чём-то вроде этого, – мужчина покосился в сторону догорающей Челюсти, будто та могла снова восстать из мёртвых. – Разве что по принуждению. – В таком случае, бояться ему нечего, – Эйвери снова пустил в ход свои чары, сладко улыбаясь и позволяя волосам гипнотически качнуться в колышущемся свете. Присмотревшись, можно было заметить, что локоны движутся сами собой, как змеи. Саламандре стало жаль беднягу Реджиса. – Где нам его найти? – Алхимика Пави знала не только Челюсть, но и каждая собака в городе к северу отсюда, – ответил за него Хьюберт. – Как же он назывался? Я бывал там, в юности, и до умопомрачения торговался с упомянутым в письме покойником.