Душа Огня

Дав остальным членам семьи понять, что в некоторых вопросах им не уступит, сэр Оливер приказал подготовить для гостей те же покои, что они занимали в прошлый раз. Они допили вино, однако приятной беседе мешала атмосфера за столом. К тому же барона ждали дела. Он должен был распорядиться о том, чтобы к завтрашнему дню приготовили угощение для ужрей, а также оповестили жителей. Люди и так опасались приближаться к Бяквудскому озеру, но узнав, что там будет работать Саламандра, едва ли захотят искушать судьбу, рискуя попасть ему под горячую руку. Водник пригласил Хьюберта и Эйвери в свой кабинет, сообщающийся с временной лабораторией, которую, по его словам, позднее планировалось разместить в башне. Год назад гости уже побывали в этих комнатах, когда искали причину смертельной болезни, поразившей Рональда Элмерза. Стол оказался передвинут, а на его старом месте оказался громадный стеклянный ящик, внутри которого был устроен настоящий подводный лес. Кусочек моря – бережно извлечённый и привезённый вглубь острова. Тут явно не обошлось без магии… Огневик легко смог бы не подпустить мсье Бяквуда к воде, однако не видел причин препятствовать ему. Мужчина окунул руку, очевидно, черпая магию от прячущегося среди лент темно-зелёных водорослей фамильяра. Потом, рисуясь, дал воде, пропитавшей было рукав его рубашки, полностью стечь обратно. Ткань вновь стала совершенно сухой, но на Хьюберта фокус должного впечатления не произвёл. При помощи своей стихии огневик мог высушиться хоть с ног до головы, что не единожды успешно проделывал. В остальном комната выглядела пустовато – она долгое время никем не использовалась, и новый хозяин не слишком торопился с её наполнением. Пробежав пальцами по корешкам книг в шкафу, водник взял лежащую поверх них плотно закрытую жестяную коробку и подал её Саламандре. – Что внутри? – спросил тот, взвесив предмет на ладони. – Не Вы ли недавно говорили, что хотите изучить этих ужрей? – ответил вопросом на вопрос хозяин «Бяквудских диковинок», достав вышитый носовой платок. Он собирался вытереть пальцы, будто химера могла испачкать его сквозь слой металла, да так и застыл. На лице Хьюберта заходили желваки, оживив старые ожоги. Водника спас вежливый стук в дверь. Маг торопливо разрешил слуге войти. – Госпожа Чандлер снова послала за порцией лекарства от мигрени, – с поклоном доложил тот, не переступая порог, хотя хозяин должен был догадываться, по какому вопросу его беспокоят. – Так я и знал… Подожди снаружи, Нил, – он взмахнул платком, будто выметая молодого человека, и не дожидаясь, когда тот закроет дверь, вновь обратился к гостям: – Вы простите меня, если я отлучусь на пару минут, господа? Если бы водник хотел продемонстрировать своё превосходство, заставив его ждать, черта с два Саламандра бы это позволил. Но он предпринял очевидную попытку бегства и Хьюберт через силу кивнул, утверждая свои позиции. Пальцы всё ещё стискивали жестянку. Приходилось бороться с настоятельным желанием раскалить её, изжарив химеру, как в железном нутре быка Фаларида. Благо Эйвери забрал коробочку из его рук, чтобы немного потрясти. Внутри довольно вяло загудело. – Он только что всучил нам пойманного ужря, – сказал Саламандра, глядя на дверь, за которой крайне поспешно скрылся водник. – Чтобы мы могли удостовериться, что это именно ужрь? – предположил Эйвери и приложил ухо, чтобы послушать, как химера внутри сучит лапками. – Да что я, ужрей не видел?! – вышел из себя Барлоу, на этот раз подавляя желание вытряхнуть тварь на ковёр, покрытый затейливым узором. Дать ужрю проесть хорошую дыру в самой середине, а потом растоптать, заляпав ворс мерзкой жижей его внутренностей. Чужой фамильяр наблюдал за ними – Саламандра чувствовал на себе его взгляд. Естественно, он доложит своему магу, как всё было на самом деле… – Ужрей я не видел… – продолжал огневик ворчливо и потёр обожжённую щеку, на которой проклюнулась щетина. – Ну, это ж надо… – Думаешь, это его зверушка, Хью? – вполголоса спросил Эйвери, не слишком, впрочем, опасаясь, что их подслушивают. Видно, знал, что второй фамильяр прячется под водой, которая приглушает и искажает звуки, проникающие в неё извне. Барлоу рассмотрел такую возможность. Даже – не без труда – представил себя на месте мсье Бяквуда. Прежде чем рассылать «подарки» конкурентам, он подготовил бы почву. Обжился, открыл свои «Диковинки», выждал – чем дольше, тем лучше. И даже тогда не избежал бы подозрений в устранении конкурентов! – Больше похоже, что он просто воспользовался ситуацией, – вынужденно признал огневик, помассировав переносицу. – Да и не выпустил бы он химер на своего родного племянника… – Господин Барлоу? – донеслось из открывшейся двери лаборатории. Видимо до водника донеслись последние его слова. – Мы говорили о Вашем племяннике, – ответил тот прямо. – И о том, что Вы, очевидно, не собираетесь оспаривать его право носить титул барона Бяквуда. – Вы говорите почти как госпожа Чандлер, – с досадой проговорил тот и кивнул Эйвери, который открыл для него дверь в коридор. – Надеюсь, не станете тоже меня переубеждать? Слуга бережно взял зелье, содержащееся в обыкновенном фарфоровом чайничке, и поспешил оставить магов, которых в этих краях небезосновательно опасались, заниматься своими чародейскими делами. Со временем это отношение должно было сгладиться, но порой для привыкания требовался не один год. – Я скажу Вам то же, что сказал ей, – продолжал Роланд Бяквуд, заняв одно из кресел. Хьюберту предназначалось второе, а Эйвери полагалось примоститься на его подлокотнике. Однако тот уже наигрался с ужрем и теперь хотел познакомиться поближе с застенчивым фамильяром. Стараясь скрыть вызванное его интересом беспокойство, водник набил трубку с длинным узловатым мундштуком. Барлоу проявил любезность, сотворив огонёк вроде тех, которыми пользовался, чтобы разогнать темноту, только на этот раз совсем крошечный. Такой, что можно было затушить пальцами, даже не послюнив их. В первый подход водник заставил табак только чуточку тлеть. Примял его и прикурил уже с лёгким попыхиванием. Однако при этом он не сводил глаз с айтвараса, заглядывающего в воду сквозь стекло. Привычный ритуал постепенно вернул Роланду утраченное спокойствие. – Весьма предупредительно с Вашей стороны, – поблагодарил он, когда язычок пламени погас, не оставив даже струйки дыма. – Итак, с чего же начать? Я никогда не был особо близок ни братом, которому Вы вернули покой, ни с родителями, и по этой причине даже отказался от фамилии Элмерз. Много лет я не поддерживал связи с семьёй, занятый своими исследованиями в области магии и старины, – он выпустил колечко дыма. – Недавно я узнал, что у моих племянников из родных остался я один, и вернулся – с разрешения барона. Последние слова он произнёс подчёркнуто, давая понять, что без содействия сэра Оливера «Бяквудские диковинки» никогда не появились бы в Бяквуде. Хьюберт кивнул, подтверждая, что принял это к сведению. Между тем Эйвери уже заглядывал в воду сверху и наверное стоило его наконец одёрнуть. – А что насчёт этой особы – госпожи Чандлер? – спросил Саламандра, потому что ему послышался шёпот айтвараса. Вдруг фамильяры – хоть это и крайне маловероятно – все же нашли общий язык? – Милейшая леди, мы познакомились с ней в пути, и она гостит здесь – дайте подумать – с начала июля. Не было возможности представить вас друг другу, потому что в это время госпожа Ребекка Чандлер уединяется в темной, хорошо проветренной комнате. Если, несмотря на это, мигрень усиливается, я завариваю ей пиретрум с добавлением мёда. Про себя Саламандра отметил рецепт, с которым справится и обыкновенная кухарка. Впрочем, обычно больному ничего большего и не требуется. Сам же факт, что лекарство приготовлено руками мага, таинственным образом увеличивал его действенность. – Госпожа Чандлер, – задумчиво повторил Хьюберт. – Не приходится ли она родственницей Уильяму Чандлеру? – Вы весьма проницательны. Вероятно, она – потомок одной из многочисленных младших ветвей, – крайне охотно ответил хозяин «Бяквудских диковинок». – Только представьте, можно целую жизнь прожить во Франции и лишь по счастливой случайности узнать, что у тебя столь влиятельные родичи. – Так она француженка? – Хьюберт приподнял брови. – Какое совпадение! – Хью, только посмотри на Дидье! – воскликнул Эйвери, которому, вместо того, чтобы перебивать, следовало отреагировать на поданную им реплику. Однако айтварас смотрел сияющими серебряными глазами и улыбался так, что ругать его немедленно расхотелось. Хьюбет с трудом оторвал взгляд, чтобы глянуть на водника. Тот длинно выдохнул дым и кивнул, позволяя познакомиться. Морщинка в уголке губ уже наметила самодовольную ухмылку… Да ему не терпелось похвастаться своим фамильяром! Даже если это предприятие будет связано с неоправданным риском. – Я уговорил Дидье показаться, – добавил Эйвери и на всякий случай предупредил: – Он не понимает ни слова по-английски, но знает французский. Хьюберт понял, почему не смог рассмотреть обитателя аквариума. Это было волшебное существо размером с морского конька. Настоящий ихтиокентавр, [4] только миниатюрный… просто крошечный! Сейчас, когда Дидье, держась рукой за камень, создающий видимость морского рельефа, высунулся из воды, мокрые черные волосы облепили его спину. Совершенно человеческое лицо и обнажённый торс имели непривычный сероватый оттенок. Ниже кожа темнела, плавно переходя в чёрную чешую. – Bonjour! [5] – поприветствовал его Хьюберт, стараясь не слишком откровенно рассматривать чужого фамильяра, его передние ноги с копытами и небольшие дополнительные плавники, выглядящие как своего рода украшение. Голос огневика напугал Дидье, и тот поспешно скрылся под водой, плеснув хвостом. Трудно было вообразить, как подобные создания выживают в море. И ещё труднее понять, как водник смог отыскать столь пугливое существо и наладить с ним контакт. – Держу пари, господин Барлоу, Вы никогда не видели ничего подобного, – похвастался Роланд Бяквуд, выпустив колечко дыма, медленно поплывшее по воздуху. – Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заполучить его. Можете мне поверить, это было непросто! – Я пересёк два моря, чтобы поймать падающего айтвараса, – в том же тоне ответил ему Хьюберт. – Тогда Вы имеете представление, о чём я, – мужчина потёр большим пальцем чашу своей трубки, как бы раздумывая, не поднесли ли мундштук снова к губам. – И согласитесь, что обладание редким необычным фамильяром стоит затраченных средств и усилий. – Мы не одинаковы, – отрезвил его Хьюберт. Водник вопросительно поднял бровь. – Вы искали очередную диковинку, украшение личной коллекции. Меня же интересовало иное. – Оу, – мужчина прикрыл рот рукой. Затем машинально пригладил бородку. – Я думал, Вы не из тех, кто вступает в связь с фамильяром. Ханжа, безошибочно понял Хьюберт. Если он разозлит Эйвери, ничего хорошего из этого не выйдет. Айтварас уже стиснул пальцами края аквариума, спина сделалась напряжённой, будто он готовился к броску. – Я искал силу. Столько, сколько мало кто сможет удержать в своих руках, – уведомил собеседника Саламандра, давая понять, что не собирается развивать затронутую тему, как бы ни относился к этому явлению. – И таким образом мы подходим к цели моего визита. Деловая хватка Роланда Бяквуда взяла верх над желанием перемыть кости магам, которые объединяются с фамильярами, походящими на людей или способными ими притворяться. Он весь обратился в слух, запоминая подробное описание свитка Души Огня. Эйвери всё ещё кипел, но сдерживался, зная, что Барлоу – при всём желании как следует проучить водника – будет вынужден встать на его защиту. – Уверены, что применялся именно такой способ нанесения, как Вы описываете? – дотошно уточнил Роланд Бяквуд, внимательно изучая Хьюберта своими серыми глазами. Похоже, он наконец заметил, что огневик не смотрит в ответ, однако списал это на уникальность своего фамильяра, хотя Саламандра не сводил глаз с айтвараса. Благо, тот ничего не предпринимал. По крайней мере, пока. Трудно было предугадать, что случится ночью… – Учитывая это, искомому свитку может быть не одна сотня лет… – заключил хозяин «Бяквудских диковинок». – У всего есть цена, – спокойно сказал Хьюберт, предугадав, к чему тот ведёт. – Я предложу Вам те же условия, которые обговаривал с торговцем, до недавнего времени располагавшим безупречно сохранившейся Душой Огня. Огневик передал ему список, написанный чужой рукой, который до сих пор держал при себе на случай подобных переговоров. В основном в нем были редкие алхимические ингредиенты и очень специфические трофеи, на которые оказалось проблематично найти покупателя, когда сделка сорвалась. Целый ящик, ждущий своего часа в его доме, в одной из закрытых комнат подальше от солнечного света, по утрам проглядывающего из-под занавесей. Водник начал читать, и Саламандра не без удовольствия заметил, как на первых же строках его брови удивлённо поползли вверх. Предложение было весьма щедрым, даже более чем. Дойдя до конца списка, Бяквуд пробежал его глазами ещё раз и проговорил более возбуждённо, чем следовало. – Я готов ударить по рукам, если Вас не смущает, что поиски могут затянуться, даже если я подключу абсолютно все свои связи… – он облизнул пересохшие губы, не желая расставаться даже с ничего не стоящей бумагой – так она грела душу торговца. – Но позвольте узнать, что же случилось с тем свитком? Хьюберт сам собирался перевести разговор в нужное русло, но водник все сделал за него. Это было приятно, а вот оживление Эйвери заставило некстати вспомнить, что во Франции Хьюберт так и не подыскал для него подходящего человека, которого можно сжечь заживо. – Он был утрачен, – Саламандра тоже приготовился смотреть на реакцию собеседника и ничего не упустить. – Кто-то подослал торговцу химер вроде той, что Вы мне дали. – Как жаль… Я слышал об этой прискорбной ситуации, пострадали уважаемые и честные люди, – Роланд Бяквуд совершенно искренне сокрушался по поводу произошедшего. – Признаться, я опасаюсь, что случившееся с моим племянником является предупреждением для меня… Сложно было понять, лжёт ли он. Конечно, все это могло оказаться хорошей актёрской игрой, на которую собеседник был вполне способен. Однако Барлоу пока ничем не удавалось подкрепить свои подозрения. Это было даже странно. – Кто бы это ни был, он не может уничтожить «Бяквудские диковинки», просто потому что они ещё не построены, – развивал свою мысль торговец редкостями. – А раз нет товара, который можно испортить, недоброжелатель нашёл другой способ донести до меня, что конкурентам здесь не рады. В его словах было рациональное зерно. И он верил в то, что говорил или, по крайней мере, смог себя убедить. Чувствовалось, что он действительно опасался, чем его упрямство может обернуться. Для него, для его семьи, для его лавки и всего Бяквуда, если на то пошло. И вот это было уже довольно убедительно… – Завтра они поймут, что не добились своей цели, – Барлоу встал, чтобы подать воднику руку для рукопожатия. – Итак, полагаю, мы договорились?