Даже Баба-яга не может жить спокойно

      На рассвете, даже не позавтракав, мы снова отправились в путь. До границы оставалось совсем чуть-чуть. Впервые за нашу поездку я решила обратить внимание не на дорогу, а на чудесные поля, лежавшие по обе стороны от нее. Действительно завораживающее зрелище. Солнце едва-едва приподнимается над горизонтом, проливая свои первые лучи на поля, засыпанные ещё не проснувшимися одуванчиками и прочими цветами. Вся природа, кажется, только просыпается, хотя стрелка на часах уже достигла пяти. Пять утра… как давно я хотела проснуться в такую рань. Прохладный ветерок бьет в лицо. Я ощущаю такое приятное спокойствие, все мысли куда-то улетучились, как будто и нет никакой проблемы с замужеством Марьюшки, как будто никакие ритуалы Бессмертных не были совершены. Я просто наслаждаюсь этим прекрасным летнем утром.       Ещё минут пять я пребывала в таком состоянии, мое блаженство прервал Барон, так не вовремя высунувшийся из рюкзака.       - Эй, Юль, нам ещё долго до границы? – сонно поинтересовался усатый.       - Не больше часа, - я, на свое удивление, улыбнулась. Да, нечасто Баба-яга улыбается просто так, без повода. – Емеля, а ты чего это уже почти два дня молчишь, словно воды в рот набрал?       - Не до разговоров сейчас, - Емеля погнал лошадь ещё быстрее. – А если опоздаем, Марьюшку не спасем, что тогда?       Да уж... Любовь, похоже, действительно болезнь, причем с явными осложнениями.       - Успеем, не переживай! – пробубнила я, но царевич, похоже, не слышал.       Проехав небольшой лес, ровно через час мы подъехали к волшебной границе, разделяющей Тридевятию и Тридесятию.       Лошадей у нас забрали, если я не ошибаюсь, они будут ждать нас уже на той стороне, в Тридесятии. Мы же с Емелей и Бароном, выползшим из своего теплого рюкзака, отправились к паспортному контролю. Интересно, узнают ли здесь царевича Царьвании? Хотя... если подумать, через границу с Тридесятией и Царьванией он каким-то образом прошел. Углубившись в свои мысли, я не заметила впередистоящую старушку и случайно налетела на неё, чуть не сбив с ног.       - Прошу прощения, я неспециально, - протараторила я. Старушка лишь бросила в меня гневный взгляд.       - Негоже княгине на пожилых людей налетать!       - П-простите, кому? – удивлению моему не было предела, хотя мало ли по Тридевятии сумасшедших, чего это я?! Каждое слово всерьёз буду воспринимать?! Я краем глаза взглянула на Емелю, затем на кота. Они пребывали в шоковом состоянии. Нашли из-за чего удивляться! Тоже мне! А если я скажу, что Тридевятия на три части расколется и каждому из нас по кусочку достанется, они что, тоже поверят?!       - И давно ли ваше сиятельство такой стала? – усмехнулась старушка. – Раньше, помню, за словом в карман не лезла, а сейчас каждое слово близко к сердцу воспринимает, - её улыбка стала меня немного пугать.       - Да Баба-яга я! Ба-ба-я-га! Никакое я вам не сиятельство! – выпалила я. Старушка лишь хмыкнула, типа: «Вон, какие нынче молодые девушки пошли». На мое счастье, подошла моя очередь, и, взяв Барона в охапку, я чуть ли не бегом отправилась к магической сфере, предварительно отдав паспорт на проверку. Оказалось, что я не преступница и магия моя добрая, какая жалость! Я же Баба-яга! А тут, видите ли, магия добрая!       Емеля без проблем прошел контроль, и мы всей честной компанией снова отправились в путь. Просторы Тридесятии не сильно отличались от наших, только тут все было более строго, что ли. На полях даже цветы росли по какому-то особому порядку. Точно! Только сейчас заметила, что это змеиные глазки - цветы такие. У нас, в Тридевятии, таких и в помине не было. А жаль, эти цветы своими лечебными свойствами славятся: лиловые лепестки – отличное средство от боли в зубах, желтые- от любого сглаза помогают, если правильно сварить.       Взглянув на часы, я обомлела, до Лунграда осталось ехать всего часа три-четыре! О! Возможно, ещё меньше, проехали ведь уже Домовёновку. Деревни здесь какие красивые! Каждый дом украшен и расписан в стиле Тридесятии: наличники на окнах расписаны красными узорами, дверные косяки - желтыми. Все по правилам, все именно так, как мы учили на уроках искусства в академии.       Проехав ещё приблизительно часа три, мы выехали на дорогу к Волшебному лесу. Только его проедем, сразу окажемся в Лунграде. Волшебный лес (иногда говорят "Великий Волшебный Лес") – лес, где не знаешь, чего ожидать, можешь увидеть миражи, можешь пропасть навечно, если не волшебник, конечно, а ещё можешь встретить необычных сказочных существ.       Мы с Емелей мчались через лес. Вдруг я услышала до боли знакомую песенку или… неужели просто мираж? До меня все яснее долетали слова: «Прошу запомнить многих, кто теперь со мной знаком: Чеширский кот – совсем не тот, кто чешет языком».       - Емеля, я одна это слышу? – я глянула на своего спутника.       - Нет, похоже, кто-то намерен вызвать меня на поединок! – царевич потянулся за мечом. Совсем сбрендил, что ли?       - Ты что делаешь?! – завопил Барон. – Это же просто песня!       Емеля сник, весь его воинственный дух куда-то улетучился.       «Чем шире рот, тем чеширей кот» - снова донеслось до меня. Точно!       - Чешир, появись! – я засмеялась, не знаю, правда, от чего. Тут же на ближайшей ветке надо мной возник этот странный во всех отношениях кот.       - Добро пожаловать в Великий Волшебный лес, - пропел Чешир. – Рад снова тебя видеть, юная Яга…       - А Алиса где же? - спросила я. Ох уж этот кот! Знакома я с ним. Когда в Тридесятию с папой ездили, он нас в этом лесу встречал и почему-то являлся только нам. Остальные, кто был здесь, никогда его не видели, ну разве что только графиня Зельсельская говорила, что в молодости удалось ей этого кота увидеть и даже поговорить с ним.       - А Алиса ещё не вернулась, - снова пропел Чешир. Вдруг кот исчез, оставив только улыбку, и тут до меня донеслись его слова: «Проследуйте далее, Чешир вас встретит ещё не раз и не только здесь». Далее, даже улыбка исчезла.       Чеширский кот был единственным, кого мы встретили в Волшебном лесу. По правде, я была этому несказанно рада. Вот встреть бы мы тут дракона, что бы делали?       Вот густой лес расступается, и мы наконец въезжаем в главные ворота Лунграда. Чую одним местом, что это – только начало.