Асгардский гальд

      Почти полноценный ночной отдых пошёл ему на пользу, и, хотя он хотел бы поспать подольше, Локи знал, что не может позволить себе такую ​​роскошь. Он надел свой наряд с коронации с головным убором, как напоминание о его связи со Всеотцом, и быстро позавтракал, прежде чем отправиться в путь.       — Доброе утро, мой сеньор, — поприветствовал генерал-лейтенант Ингвар, как только Локи вышел из своих покоев.       Мужчина выглядел бодрым и бдительным, хотя Локи задался вопросом, отдохнул ли тот лучше него. Локи надеялся, что Ингвар ушёл с дежурства, как только он вчера вернулся в свои покои. В противном случае ни один из них не сможет долго поддерживать такой темп.       — Генерал-лейтенант, — ответил Локи. — Удалось ли вам найти Хёда?       — Да, с ним связались вчера поздно вечером, и он обещал быть здесь сегодня.       — Спасибо, — ответил Локи, задумавшись на мгновение, прежде чем добавил. — Ты знал, что он хотел служить под твоим началом в королевской гвардии?       — Нет, не знал, Ваше Величество, — ответил генерал-лейтенант Ингвар. — Судя по его действиям, когда он служил вашим охранником, Хёд определённо прошёл квалификацию.       В этом Локи никогда не сомневался. Хотя Хёд никогда не стеснялся признаваться ему в своих мечтах, он никогда не чувствовал, что Хёд возмущается своим нынешним положением или что за ним меньше присматривают. В самом деле, если уж на то пошло, честность этого человека помогла Локи чувствовать себя более комфортно в его присутствии, так как это было освежающим переходом от махинаций двора. Его собственная любовь к книгам и обучению позволила Хёду ещё больше открыться ему и признаться в теме, которую тот сам много изучал. А именно Биврёст и радужный мост. Хёд был бесконечно очарован этой технологией и всеми возможностями и преимуществами, которые она давала Асгарду. Этот человек всегда выглядел довольным, когда находился в Химинбьёрге, и Локи знал, что только клятва долга мешала Хёду исследовать его дальше или безжалостно приставать к Хеймдаллю, требуя ответов, которые он, вероятно, никогда не получит.       Что ж, Локи действительно верил в вознаграждение за верность, и этот человек спас ему жизнь за счёт тяжелой травмы, которая лишила Хёда его мечты. Хотя Асгард активно поддерживал действия и успех воинов, здесь не были добры к тем, кто больше не мог быть таковым, независимо от причины.       Как только они свернули за угол в коридор, находящийся рядом с Валаскьяльвом, Локи сразу же заметил своего бывшего охранника. Хёд стоял как всегда гордо, его вид был безупречным, но с добавлением тёмной ткани, обернутой вокруг его лица, достаточной ширины, чтобы прикрыть повреждённые глаза и раны на коже вокруг них. Очевидно, услышав его приближение (а кто бы не услышал с тем шумом, что производил его эскорт?), Хёд повернулся к ним лицом, прижал кулак к груди и низко поклонился.       — Мой король, Локи, — поприветствовал Хёд. — Вы хотели меня видеть?       — Да, Хёд Ульрсон, — ответил Локи, останавливаясь перед мужчиной.       Если Хёд и нервничал из-за того, что его внезапно окружили, когда эйнхерии заняли позиции вокруг них, то не подал виду. Локи предположил, что, вероятно, помогло то, что Хёд знал их протоколы и процедуры.       — Скажи мне, Хёд, ты всё ещё так же интересуешься Биврёстом, как и раньше? — спросил Локи, заметив, что стоящий рядом с ним генерал-лейтенант Ингвар удивлённо моргнул, только потому, что ждал этого.       — Да, Ваше Величество, — подтвердил Хёд, явно пораженный вопросом, прежде чем его лицо ожесточилось от гнева. — Я слышал, что Хеймдалля арестовали прошлой ночью.       Интересно, подумал Локи, попытка цареубийства станет большим поводом для сплетен.       Если только не...       Единственными, кто знал об этом, были его личная охрана, генерал Тюр, Фригга и он сам. Ясно, что никто из них не говорил об этом ни с кем, кроме лорда Рагнвальдра. Приятно было знать, что королевская гвардия умела держать рот на замке. Локи знал, что Один настоял бы на этом, но со всем остальным, что уже произошло, он не удивился бы, если бы и это ускользнуло. Так что хорошо было знать, что слухи об этом пока не распространились.       Тот факт, что об аресте Хеймдалля стало известно, не был неожиданностью, поскольку привратник был бы замечен штатными охранниками, а также слугами и другими людьми, оказавшимися в коридорах в нужное время, пока Хеймдалля сопровождали в подземелья. К тому же также была поспешная подготовка к суду.       — Хмм, он попытался закончить то, чему ты раньше помешал, — сообщил Локи Хёду.       В тот момент, когда его бывший охранник понял, что он имел ввиду, лицо Хёда исказилось в выражении ярости, и это вернуло Локи прямо в тот день, когда на них напали. Это сопровождалось рычанием, и губы Локи дёрнулись, когда он шагнул вперёд и осторожно взял Хёда за локоть, как это делала сестра его бывшего охранника, чтобы направлять его, и снова пошёл.       — Скучаешь по службе? — спросил Локи гораздо тише.       — Конечно, мой сеньор, — мгновенно ответил Хёд, хотя Локи уловил озадаченность в его голосе.       Без сомнения, Ульрсон не совсем понимал, что делать со всеми этими вопросами. Не то чтобы тот собирался выдавать своё удивление.       — В таком случае оставайся рядом с Хлидскьяльвом у основания лестницы, — проинструктировал Локи, прежде чем жестом указал на слугу. — Увидимся снова после суда, Хёд.       — Как пожелает Ваше Величество, — ответил Хёд, зная, когда его увольняют.       Локи чувствовал любопытство генерал-лейтенанта Ингвара, когда они продолжили свой путь в Валаскьяльв. Несомненно, мужчина пытался предугадать его действия, чтобы должным образом защитить его, но при этом не было ничего плохого в том, чтобы удивить даже свою личную охрану. И, кроме того, он вряд ли мог в данный момент приступить к своим обычным шалостям, так что это сошло бы в качестве замены.       Во всяком случае, пока.       — Возвращение хорошего человека всегда того стоит, да, генерал-лейтенант? — спросил Локи с полуулыбкой.       — Я… да, мой король, — ответил Ингвар.       — Ну что ж, так и будет.       С этими словами Локи прошёл достаточно далеко в Валаскьяльв, чтобы его заметили те, кто находился в зале. В этот момент уровень шума мгновенно упал, когда люди прекратили свои бесконечные сплетни и спекуляции о том, что случилось этой ночью и что должно было произойти, в пользу того, чтобы не пропустить ни мгновения зрелища, свидетелями которого они пришли стать. Локи воспользовался моментом, чтобы просто обвести Валаскьяльв взглядом, и был рад увидеть не только большую часть двора, но и немалое количество представителей общественности, которые решили воспользоваться возможностью прийти сюда, потому что это был открытый процесс.       Делали ли они это для того, чтобы увидеть его, чтобы Хеймдалль был справедливо выслушан или просто для развлечения, Локи это не особо волновало. Нет, он был доволен, что было просто много посетителей, поскольку это позволяло ему совмещать несколько целей одновременно.       Оглядев Валаскьяльв, Локи двинулся вперёд и занял своё место на Хлидскьяльве. Были поклоны от всех присутствующих и формальные кулаки у груди от тех, кто ещё не видел его с тех пор, как он стал королем. После этого слуга привёл Хёда на место, находящееся недалеко от генерала Тюра с остальными членами Высшего совета. По почти нездоровому выражению лица дяди Вили Локи понял, что этому человеку сообщили о том, что произошло ночью. Дядя Вё, казалось, больше склонялся к гневу, но было ясно, что этот инцидент убедил их обоих в том, насколько шаткой была ситуация. То, что дядя Вили казался каким угодно, только не довольным осознанием того, насколько близок он был к Хлидскьяльву, успокоило Локи, но он не собирался ослаблять бдительность рядом с этим человеком.       Лорды Рагнвальдр и Одр выглядели лучше, но их лица были также серьёзными. Рагнвальдр поймал и на мгновение задержал его взгляд, вероятно, пытаясь определить, как Локи собирается поступить, поскольку он не обращался к нему за советом, как это мог бы сделать его отец. Однако Локи не нужно было говорить, чтобы он действовал здесь осторожно, потому что он был новым королём и регентом. Тем, кого никто не ожидал когда-либо увидеть на Хлидскьяльве, и даже до этого он был не самым популярным из принцев. Но вот он уже собирался судить высокопоставленного эйнхерия, которого все в Асгарде знали и уважали. Самым большим фактором в пользу Локи было то, что, хотя Хеймдалля могли любить и уважать, он также нервировал людей. Сам факт того, что он мог направить свой взор или слух куда угодно и когда угодно, означал, что Хеймдалль всегда мог наблюдать или слушать, что бы кто-либо ни делал. Это было очень тревожным осознанием, которое люди предпочитали игнорировать большую часть времени. Но это могло пойти на пользу Локи, даже если он ненавидел использовать такую ​​тактику, поскольку её можно было слишком легко использовать и против него самого.       Однако Локи сделает это, поскольку он никогда не избегал того, чтобы сделать всё возможное, дабы обеспечить собственное выживание, независимо от того, что кто-либо может подумать об используемых для этого методах, и не собирался начинать сейчас.       — Приведите пленника, — приказал Локи, снова заглушая начавшиеся шёпоты и переговоры.       В отличие от вчерашнего дня, Локи сел прямо, не желая проецировать ничего, кроме абсолютной власти и уверенности, даже если внутри он чувствовал себя почти плохо от всего внимания и давления, оказываемых на него. Одину лучше бы проснуться поскорее, иначе он сам убьёт Всеотца за то, что тот вообще поставил его в такое положение.       Двери в дальнем конце Валаскьяльва открылись, и вошли несколько стражников, между которыми шагал Хеймдалль. Привратник держал голову высоко и гордо, хотя с него сняли формальные доспехи и теперь он был одет только в простую льняную одежду угольно-серого цвета. Запястья Хеймдалля были скованы перед ним и прикреплены к цепи, опоясывающей его талию, к которой были прикреплены дополнительные цепи, концы которых держали некоторые из эйнхерий, сопровождавших Хеймдалля. На первый взгляд можно было легко подумать, что это перебор, так как у привратника не было никакого сейда, кроме его дара, но этот человек был опытным воином среди эйнхериев ещё до того, как Один осознал его истинный потенциал и сделал привратником Биврёста.       Ропот возобновился, как только группа вошла в Валаскьяльв, и стал только громче, когда Хеймдалль почти вызывающе подошёл к подножию ступенек, ведущих к Хлидскьяльву. Оказавшись на месте, Хеймдалль посмотрел на него своими золотыми глазами в явном неповиновении. Отсутствие должного приветствия и уважения к королю также не осталось незамеченным, и Локи задался вопросом, понимает ли вообще привратник, что он облегчает жизнь Локи.       — Хеймдалль Найнсон, ты стоишь здесь перед Хлидскьяльвом, обвиняемый в государственной измене и попытке цареубийства, — начал Локи, прежде чем остановился из-за ожидаемых восклицаний и криков недоверия и ужаса, которые вырвались из наблюдателей.       Дядя Вили, как заметил Локи, потерял все остатки цвета, и даже дядя Вё теперь выглядел немного бледным. Остальные члены Высшего совета были либо стоически настроены, либо разъярены, причём последнее отразилось и на большинстве высокопоставленных членов двора, чьё будущее было тесно связано с судьбой королевской семьи. Однако среди остальных представителей двора и народа было больше неверия и неуверенности, и именно на этом Локи сосредоточил своё внимание, а не на Хеймдалле. Они были причиной того, что казнь в качестве наказания никогда не была по-настоящему приемлемым вариантом, даже если это был самый традиционный вариант для такого рода преступлений. Это ограничение разозлило Локи потому, что его там быть не должно. Он был королем, и Хеймдалль пытался убить его. За это привратник должен быть лишён жизни. Но в данном конкретном случае это на самом деле больше соответствовало его целям, поскольку его наказание для Хеймдалля было бы гораздо хуже для привратника, даже если бы оно показалось большинству более милосердным.       — Что ты на это ответишь? — спросил Локи, уже зная ответ.       — Невиновен, — как и ожидалось, заявил Хеймдалль.       Не то чтобы Локи думал, что кто-либо, кроме самых преданных фанатиков, признается в попытке цареубийства. Не в Асгарде.       — Хорошо, касательно обвинения в государственной измене, тебя обвиняют в неподчинении прямому приказу не одного, а сразу двух королей. Ты дважды позволил несанкционированно путешествовать через Биврёст, и первый раз привёл к тому, что Йотунхейм объявил Асгарду войну, — заявил Локи. — Ты это отрицаешь?       — Принц Тор запросил проход в Йотунхейм.       — Да, но король Один запретил это. Ты веришь, что власть принца, даже наследного принца, важнее власти твоего короля?       Тишина.       Ну, по крайней мере, со стороны Хеймдалля. У остальных в Валаскьяльве явно было своё мнение по этому поводу, некоторые даже качали головами.       — Ну? — спросил Локи, немного наклоняясь вперед. — Я задал тебе вопрос, привратник. Ты думаешь, что команда принца Тора перевешивает команду короля Одина?       — Ситуация была не так проста, — наконец ответил Хеймдалль.       — О? Я думаю, что это просто: приказ короля важнее приказа принца.       — Обстоятельства изменились.       — И?       Действительно ли Хеймдалль собирался продолжать эту линию расспроса?       — Ледяные гиганты вторглись к нам, воспользовавшись невидимыми для меня проходами.       Да, услышав подтверждение нападения, ахнули те люди, которые ещё не знали наверняка, что оно произошло. Это было не совсем то, чего хотел Локи, но было бы безрассудно думать, что они смогли бы это отрицать. Не после того, как была прервана коронация и что на ней сказал при этом сам Один.       — Понятно. Итак, в ещё более опасной политической ситуации, чем та, в которой мы были, когда Всеотец сказал тебе, что путешествия в Йотунхейм запрещены, ты, простой привратник, решил, что знаешь лучше своего короля, и позволил принцу Тору провести вооруженный отряд в Йотунхейм, — резюмировал Локи.       — Они вторглись к нам! — настаивал Хеймдалль.       — Хмм, и наша защита активировалась именно так, как и предполагалось, убив всех трёх йотнар, прежде чем они смогли скрыться с тем, за чем пришли.       — Мы должны были знать, как они это сделали.       — Мы знаем, что в хранилище был портал, который вёл в Йотунхейм, — спокойно заявил Локи. — Нам не нужно было путешествовать туда, чтобы обнаружить это. Более того, всё, чего мы достигли, это то, что произошло сражение, в результате которого погибло несколько сотен йотнар и Лафей-Кинг объявил войну Асгарду. Войну, которую можно было бы полностью предотвратить, если бы ты просто сделал то, что приказал тебе король Один. Не подчинившись этому приказу, ты подорвал не только свою честь, но и доверие Всеотца к тебе, и снова открыл это мирное Царство и его невинные жизни для ужаса войны.       Лицо Хеймдалля стало каменным, и Локи подумал, не узнал ли этот человек некоторые из слов Одина в его собственных. Его отец определённо орал их достаточно громко, чтобы их было слышно сразу за пределами Химинбьёрга, где привратник ждал, когда они уйдут. Что он мог сказать? Слова нашли в нём отклик.       — Нечего сказать, привратник? — спросил Локи. — Или ты не хочешь признаваться в истинной причине, по которой ты пропустил нас?       — Я назвал свою истинную причину, — возразил Хеймдалль.       — Да? Я отчётливо помню, как ты произнёс небольшую речь о том, что это был первый раз, когда враг проскользнул мимо твоего взора.       — И что нам нужно было понять, как они это сделали.       — Нет, — отрезал Локи. —Ты сказал: я хочу знать, как это произошло. Так скажи мне, Хеймдалль, действительно ли тобой двигало желание защитить Асгард или это была твоя собственная уязвлённая гордость из-за того, что ты не заметил врага?       — Нет.       — Ты веришь, что твоя гордость стоит мира в Асгарде?       — Нет.       — Значит, ты просто верил, что знаешь лучше царя Асгарда?       — Я не это сказал.       Локи махнул свободной рукой ладонью вверх.       — Тогда, объясни прямо, почему ты преднамеренно не подчинился прямому приказу своего короля.       На этот вопрос было невозможно ответить, поскольку предоставить оправдание означало признать неповиновение. Поэтому Хеймдалль промолчал, и Локи слегка улыбнулся ему.       — Хорошо, тогда мы переходим ко второму случаю твоего неповиновения своему королю, — сказал Локи.       — Ты не мой король.       Слова вызвали небольшую суматоху среди слушателей, и, к его счастью, Локи знал, что это произойдёт. Хеймдалль был предсказуемо упрям. Локи задавался вопросом, сколько времени пройдёт, прежде чем этот человек обвинит его в том, что он впустил йотнар в Асгард.       — Значит, теперь ты знаешь асгардский закон о престолонаследии лучше, чем королева Фригга, лорд Рагнвальдр и король Один? — спокойно спросил Локи, как будто обвинение его ничуть не смутило.       Потерять эмоциональный контроль сейчас, перед всем двором и достаточным количеством простых людей, было бы совершенно катастрофически.       — Принц Тор — наследник.       — Тор был отвергнут и изгнан Всеотцом до тех пор, пока тот не докажет, что достоин своего народа и титула, — заявил Локи.       Глаза Хеймдалля расширились от его слов и реакции, которую они вызвали у аудитории. Неужели привратник действительно не ожидал, что Локи признает это публично? Если это так, то этот человек сильно недооценил его и сделал всё, что сделал, чтобы защитить как своё положение, так и Асгард. Последнее было причиной того, почему Локи сам совершил предательство и создал портал, позволивший йотнарам попасть в хранилище. Точно так же, как он не хотел видеть неподходящего короля на Хлидскьяльве, Локи не позволил бы кому-либо подрывать его положение регента и дестабилизировать Асгард, пока они воевали со своим старейшим и сильнейшим врагом. Даже будучи ослабленными, йотнар представляли собой опасную угрозу, поскольку им грозило вымирание и, следовательно, им было нечего терять.       Найнсон был бы дураком, если бы думал иначе. Хотя Хеймдалль был им в любом случае, поскольку считал, что Локи сделал всё это, чтобы обеспечить себе Хлидскьяльв. В этом случае Локи был бы ещё более склонен разрушить хорошую репутацию и общественный имидж своего брата. Да, сделать это сейчас было рискованно, но ход был тщательно продуманным и рассчитанным; всё как он любит.       — Как тебе хорошо известно, мы были в Химинбьёрге, когда это произошло, — продолжил Локи, сделав короткую паузу для эффекта, прежде чем повернуть Гунгнир в руке, заставив воздух слева от себя задрожать и показать вид изнутри Химинбьёрга. — Знаешь ли ты, Хеймдалль, что всё, что происходит в Химинбьёрге, записывается в целях безопасности?       Выражение удивления на лице привратника сменилось потрясением, поэтому Локи понял, что Хеймдалль не был в курсе этого. Не то чтобы это надолго загнало мужчину в тупик.       — Нынешний статус принца Тора не имеет значения, — вместо ответа на его вопрос заявил Хеймдалль. — Ты не король, поскольку сам совершил предательство, когда впустил йотнар в Асгард.       И вот оно, последнее обвинение, которого ждал Локи. Реакция публики была предсказуема, как и то, что генерал Тюр сделал шаг вперёд, явно на исходе своего терпения по отношению к привратнику. Локи просто поднял палец и покачал головой. Генерал выглядел недовольным, но смягчился и отступил, чтобы присоединиться к лордам Рагнвальдру и Одру.       — Ты делаешь смелые заявления, Хеймдалль Найнсон, — сказал Локи. — И продолжаешь настаивать на этом. Ты впервые произнёс это после того, как не смог снести мне голову на радужном мосту. Мы сразу же перешли к твоему оправданию своей попытки цареубийства?       Как ни странно, теперь Валаскьяльв хранил мёртвую тишину, а не был полон потрясённых и задумчивых шёпотов и бормотаний, как это было раньше. Будто бы люди боялись пропустить хоть одно слово из того, что произошло. Локи задался вопросом, какие истории появятся в этот день, и как они нарисуют его, поскольку это был первый действительно видимый акт его правления. Не самый амбициозный способ начать регентство, но определенно запоминающийся.       — Ты можешь спрятаться от моего взгляда, — заявил Хеймдалль. — И делал это несколько раз после узурпации Хлидскьяльва.       — И ты считаешь, что, как привратник Биврёста, ты имеешь право видеть и слышать всё, что делает твой король? — потребовал Локи. — Ты снова забываешь о своём месте, Хеймдалль. Ты отвечаешь перед королем, а он не перед тобой.       — Ледяные великаны вошли в Асгард, будучи скрытыми от меня, и ты доказал, что можешь это сделать.       — Хмм, могу, — признал Локи. — Как и Один-Всеотец. Не мог бы ты и его обвинить в том, что он позволил йотнарам попасть внутрь?       От людей послышались смешки.       — Генерал Тюр, пожалуйста, сообщите Хеймдаллю о том, что мы обсуждали, когда я скрывал нас от его всевидящего взгляда, — приказал Локи.       Генерал сделал несколько шагов вперед.       — Конечно, Ваше Величество. Мы обсуждали ваши опасения, что леди Сиф и Трое Воинов могут попытаться совершить измену и отправиться в Мидгард, чтобы вернуть Тора. Вы также опасались, что Хеймдалль согласится с их изменническими действиями и позволит им пройти.       Вместо того, чтобы говорить, Локи сосредоточился на Гунгнире, и до сих пор статичное изображение внезапно ожило, показывая всем вид Химинбьёрга с Локи и Хеймдаллем, стоящими перед пустотой космоса.       —И ты поклялся теперь подчиняться мне. Да? — потребовал ответа его прошлый «я».       — Да.       Даже на записи неохота и нерешительность Хеймдалля были более чем очевидны.       — Тогда ты никому не откроешь Биврёст в Мидгард, пока я не возмещу ущерб, причинённый моим братом.       Сцена была кристально чистой в своей краткости, и Локи снова обратил внимание на генерала, рассеивая запись.       — Генерал Тюр, пожалуйста, сообщите нам о том, что произошло прошлым вечером, — приказал Локи.       — Леди Сиф и Трое Воинов подошли к Хеймдаллю, и им был предоставлен проход в Мидгард.       Краткость явно относилась и к позиции генерала Тюра.       — Я не открывал для них Биврёст, — возразил Хеймдалль.       Сытый по горло ложью и попытками уклонения привратника, Локи просто использовал Гунгнир, чтобы вызвать ещё одну запись из Химинбьёрга. На этот раз Хеймдалль стоял рядом с Хёфудом, который уже был вставлен в механизм Биврёста. Перед ним стояли леди Сиф и воины-идиоты, одетые для битвы.       — Славный Хеймдалль, — начал явно нервничающий Вольштагг. — Разреши нам про...       — Вы бросите вызов Локи, нашему королю? Нарушите все клятвы, которые вы дали как воины, и совершите измену, чтобы вернуть Тора? — прервал его Хеймдалль.       — Да, но… — громко начала Леди Сиф, шокировав тем самым публику.       Локи спрятал улыбку. Это было то, что ему больше всего понравилось в этой конкретной сцене, когда он нашел её ночью, когда искал кадры, которые помогли бы ему на суде. Асгард здесь очень помогла, направив его прямо к этой записи, хотя её было нетрудно найти, учитывая, что друзья Тора практически бежали в Мидгард. То, что это позволило обвинить их всех голосом и словами Сиф, было чистым золотом. Не то чтобы их действия не говорили сами за себя, но её слова доказывали, что они знали о серьёзности своих действий и всё равно решили пойти на них, несмотря ни на что. Они не смогут выпутаться из этого, когда он, наконец, представит их перед судом.       — Хорошо, — заявил Хеймдалль, тем самым осудив и себя.       — Значит, ты поможешь нам? — умоляюще спросила леди Сиф, уступая место Хеймдаллю, покидавшему Химинбьёрг.       — Я связан клятвой с нашим королем. Я не могу открыть вам Биврёст, — сказал Хеймдалль.       — Сложный парень, не так ли? — прокомментировал Фандрал.       — Ну и что нам теперь делать? — спросил Вольштагг, явно расстроенный.       Леди Сиф вздохнула и, обернувшись, заметила Хёфуд.       — Смотрите!       Остальная часть записи прошла без слов, но потом и слова были не нужны.