Асгардский гальд

      — Две сцены, — сказал Локи, снова рассеивая запись. — Мой приказ, твоё неповиновение.       — Я не открывал для них Биврёст, - защищался Хеймдалль, хотя это был слабый аргумент, и Локи видел, что привратник это прекрасно осознаёт.       — Ты даже не пытался помешать им сделать то, что, как ты прекрасно знал, было запрещено, — парировал Локи. — Кроме того, оставив Хёфуд, который был вверен тебе королём Одином для защиты и охраны Асгарда даже ценой собственной жизни, ты фактически открыл для них Биврёст. Ты бездействовал, чтобы лишь на словах изобразить верность. Неужели твоя честь действительно так невелика, привратник?       Эти слова вызвали волну ропота, поскольку это было серьёзное оскорбление. Локи прекрасно знал это, так как часто слышал подобное в свой адрес в прошлом, когда его обвиняли в использовании сейда и так называемых трюков в битвах и тренировках.       — Кроме того, в твои обязанности входит сообщать королю обо всех случаях предательства и измены, которые ты обнаружишь, — продолжал Локи. — Однако здесь ты хвалишь тех, кого уличил в подобном замысле, а затем помогаешь им в их стремлении свергнуть короля, которого ты только что признал.       И вновь Хеймдалль промолчал, что, как мог видеть Локи, не принесло ему никакой пользы, ведь толпа теперь бросала на привратника гораздо более мрачные взгляды, чем прежде.       — Нечего сказать, Хеймдалль? — спросил Локи, наслаждаясь яростью, которую он видел в золотистых глазах. — Ты так быстро объявил себя невиновным ранее.       — Что я могу сказать, если ты отвергаешь мои слова и искажаешь мои действия? — наконец произнес Хеймдалль.       Локи вздохнул:       — Ты сказал лишь то, что я, по твоему мнению, впустил йотнар в хранилище, но не предоставил никаких доказательств этого, кроме того факта, что я могу скрыть от тебя своё присутствие. Есть множество людей, способных на злодеяния, и всё же мы не судим их по одной лишь этой их возможности, иначе мало кто остался бы на свободе.       — Красивые слова, — усмехнулся Хеймдалль.       — Едва ли. Большинство мужчин в этом зале — превосходно обученные воины и, следовательно, способны убивать. Но я вряд ли стал бы осуждать кого-то из них только из-за этой возможности. Напротив, я бы постарался найти больше сведений и доказательств того, как и почему это было сделано, прежде чем действовать столь опрометчиво.       — Ты заполучил трон благодаря своим действиям!       О, превосходно, Хеймдалль наконец-то начал терять своё проклятое хладнокровие. Локи даже не был полностью уверен, что это вообще возможно.       Локи рассмеялся.       — Я регент, Найнсон, не более того. Я нахожусь здесь лишь до тех пор, пока мой отец не пробудится от сна Одина. Ты, должно быть, считаешь меня великим манипулятором, раз я организовал нападение йотнар на Асгард, а затем устроил так, чтобы Тор напал на Йотунхейм, а Лафей-Кинг решил объявить войну. Не говоря уже о том, чтобы каким-то образом гарантировать, что отец решит отречься и изгнать Тора, а после этого он сразу погрузится в сон Одина. И в конце, конечно же, каким-то образом спровоцировать тебя, Леди Сиф и Трёх Воинов на те действия, что вы все продемонстрировали в Химинбьёрге.       — Я польщён, Хеймдалль, правда. Но скажи мне, что насчёт генерала Тюра и генерал-лейтенанта Ингвара, которые могут подтвердить все мои действия в этой истории? О, нет, подожди, теперь я понял: ты обвиняешь во лжи и манипуляциях не только меня, но и их обоих. Что делает это великим заговором с, я полагаю, тобой, леди Сиф и Тройкой Воинов в качестве доблестных героев, стремящихся защитить честь павшего короля и его бедного, несправедливо изгнанного наследника. Есть ли ещё кто-нибудь, кого бы ты хотел обвинить в этом гнусном заговоре против всего Асгарда? Может быть, принцев Вили и Вё? Или лордов Рагнвальдра и Одра? Или нет, я знаю, саму королеву Фриггу! В конце концов, разве может быть хороший заговор без хотя бы двух предателей из числа самых близких людей истинного короля сказки? Ведь тогда героям будет с чем бороться, и их конечная победа будет казаться ещё более великой.       Теперь раздался откровенный смех, и Хеймдалль в ярости бросился вперёд, из-за чего эйнхериям пришлось силой оттаскивать его назад.       — Нет? — спросил Локи с широкой улыбкой. — Неужели я перепутал некоторые детали?       — Ты искажаешь мои слова, Серебряный Язык! — рыкнул Хеймдалль.       — О, неужели? — резко ответил Локи и лицо его ожесточилось. — Тогда скажи, как, по-твоему, я устроил всё это - от пропуска йотнар в хранилище до восхождения на Хлидскьяльв? Это вряд ли можно назвать безупречным планом.       — Мне не нужно это объяснять.       — Ты обвиняешь своего короля в государственной измене против Асгарда как оправдание своего собственного предательства, и тебе не нужно это объяснять? — возмутился Локи. — Ты просто отчаянный человек, цепляющийся за призрачные фантазии, чтобы избежать топора палача.       Эти слова погасили всякое веселье, оставшееся от его предыдущих слов, и Локи с удивлением отметил, что не так уж много людей были поражены упоминанием о смертной казни. И всё же, это был слишком рискованный шаг. Во-первых, здесь присутствовала только малая часть населения Асгарда, а во-вторых, да, он желал мести, но казнь устраивала его меньше, чем запланированное наказание. И всё же было приятно узнать, что если дать ему возможность донести свои слова до аудитории, то он может убедить людей смотреть на вещи с его точки зрения даже в таких серьёзных вопросах. Слишком давно у него не было подобной возможности, и он уже не мог воспринимать это как должное.       — Ты не можешь казнить меня, — самоуверенно возразил Хеймдалль. — Я нужен вам.       — Ты пытался убить своего короля, — прорычал Локи, снова наклоняясь вперед. — Твоё высокомерие не знает границ, если ты считаешь себя более важным для этого царства, чем его законный правитель.       — Я выполнял свой долг и защищал Асгард. Просто на этот раз угроза была внутренней, а не внешней.       — Существуют специальные каналы для таких угроз, и цареубийство среди них не значится.       Некоторые снова прыснули со смеху.       — Я не мог их использовать.       — О, а я думал, что это не заговор, — возразил Локи. — И почему же ты не мог обратиться к генералу Тюру со своими подозрениями? На этот раз славный генерал — соучастник заговора или беспомощная марионетка, которой так легко манипулировать?       Снова смех. Он определенно расположил их к себе.       — Ни то, ни другое. Он просто слеп к тому, что происходит у него под носом, — заявил Хеймдалль, вызвав возгласы недовольства своей дерзостью.       — Поэтому ты прибегнул к попытке цареубийства, — закончил за него Локи.       — Ты не оставил мне выбора.       — Понятно. То есть это было моим подсознательным желанием умереть за свои грехи? — протянул Локи. — Тогда странно, что я привел с собой всю свою личную охрану, включая генерал-лейтенанта Ингвара и генерала Тюра.       Эта информация заставила даже самых скептически настроенных зрителей посмотреть на Хеймдалля с яростью. Этими словами Локи перевёл обвинение из разряда "слово одного человека против слова другого" в категорию "события, у которых были свидетели". Это не должно было особо на что-либо повлиять, но он был тёмным, менее любимым вторым принцем, и, независимо от его нынешнего регентства, были те, кто никогда не доверял его словам из-за его статуса Бога Лжи. Или из-за рассказов тех, кто не смог увидеть правду в его словах, будучи обманутыми красивым фасадом, в который он их облекал. Легче было обвинить говорящего во лжи, чем признать, что ты сам был обманут.       - Я нужен тебе, - повторил Хеймдалль, уклоняясь от ответа. - Без моего Всевидения Биврёст можно использовать только для отправления людей из Асгарда в неизвестность. Если только вы не установите расписание, чтобы открывать его в определенное время в каждом Царстве, что является слишком большим риском для безопасности.       И вот, наконец, настал тот момент, которого Локи ждал с тех пор, как ему впервые пришла в голову идея о наказании для Хеймдалля. Он наслаждался предвкушением, но теперь пришло время воплотить задуманное в жизнь.       Локи встал и начал медленно спускаться по ступеням перед Хлидскьяльвом, тщательно следя за тем, чтобы его голос звучал ровно и без малейшего намёка на восторг и ликование, которые он сейчас испытывал.       — Хеймдалль Найнсон, твоё высокомерие просто поразительно, и оно привело тебя не только к измене двум королям, но и к тому, что ты счёл оправданным совершить попытку цареубийства просто потому, что ты считаешь, будто знаешь обо всём лучше других.       Маска привратника была хороша, но Локи был уже достаточно близко, чтобы прочитать легкие признаки напряжения и страха, которые Хеймдалль испытывал в данный момент. Несмотря на все его высокомерные заявления о своей незаменимости, этот человек знал, что Локи стоит бояться. Хеймдалль, вероятно, полагал, что его слепая жажда власти не остановится ни перед чем, чтобы наказать тех, кто действовал против него, невзирая на последствия.       Возможно, у привратника была неверная причина, но Хеймдалль был прав в своём заключении. Локи стоило бояться, поскольку он ступал туда, куда другие боялись пойти, ведь без этого нельзя было стать небесным странником. Но он был гораздо умнее, чем полагал Хеймдалль. Ну, по крайней мере, когда он не сходил с ума от неконтролируемых эмоций.       — Кроме того, ты частично виновен в том, что Асгард находится на пороге войны, — продолжал Локи, остановившись в нескольких шагах от подножия, чего было как раз достаточно, чтобы возвышаться над всеми присутствующими. В конце концов, внешний образ тоже был важен. — В результате, ты больше недостоин этого Царства, недостоин своих титулов и недостоин верности и уважения, которыми тебя одарили. Поэтому, властью, данной мне моим отцом и его отцом до него, я забираю у тебя твой дар Всевидения.       С этими словами Локи поднял Гунгнир и направил его на Хеймдалля, обращаясь к Асгард, как они договорились накануне во время купания. Её сила взвилась вокруг него, проникая в его тело и вырываясь наружу через Гунгнир. Она ударила в Хеймдалля лучом зелёного света с золотым оттенком, вспыхнула и окутала бывшего привратника, повергнув Найнсона на колени с потрясённым возгласом.       Этот звук эхом разнесся по всему Валаскьяльву, когда люди застыли в шоке от увиденного. Сила скопилась вокруг головы и глаз Хеймдалля, а затем угасла, заставив человека упасть на землю, и он едва успел выставить руки, чтобы не удариться лицом об пол. В Валаскьяльве воцарилась тишина, пока Хеймдалль не пришёл в себя достаточно, чтобы издать возглас ужаса и поднять голову, глядя на Локи широкими, неверящими карими глазами. Исчез знаменитый золотой оттенок, а вместе с ним и всё, что делало Хеймдалля таким важным и незаменимым в качестве привратника Биврёста.       — Нет, — тихо выдохнул Хеймдалль, прежде чем попытаться сделать резкий рывок к Локи. — Нет!       И охранники, и шок самого Найнсона от произошедшего заставили его на мгновение опуститься на землю, где он лежал, мотая головой по сторонам, пытаясь вернуть себе утраченное зрение и слух. Но нет, ничего не поможет, если только Локи сам не вернет их ему.       Что ж, либо он, либо Один, кисло подумал Локи, прежде чем выкинуть эту мысль из головы. Сейчас он вряд ли мог что-то с этим поделать.       Эйнхерии поставили Хеймдалля обратно на колени и оставили его там, шатающегося от шока.       — Теперь ты уже не столь высокомерен и незаменим, не так ли? — спросил Локи, не утруждая себя ожиданием ответа. — Обычно за преступление, подобное твоему, полагается казнь, но я не считаю, что ты заслуживаешь такого внимания. Вместо этого ты проведешь остаток своей жизни в подземельях, чтобы ты мог поразмышлять о своей ничтожности и последствиях своего высокомерия.       Не говоря уже о, хотелось надеяться, невыносимом осознании того, что после целой жизни, когда он мог видеть и слышать почти всё и вся в Иггдрасиле, Хеймдалль больше никогда не увидит ничего, кроме своей маленькой камеры, и не услышит ничего, кроме происходящего в подземельях. Для себя Локи не мог придумать ничего хуже, чем быть заключенным в клетку, подобно какому-нибудь дикому животному. Он бы предпочел подвергнуться любым физическим пыткам, чем быть запертым и забытым. Он был уверен, что с Хеймдаллем будет то же самое, и с нетерпением ждал возможности увидеть это воочию.       Шок от потери дара, очевидно, был слишком велик для Хеймдалля, так как мужчина даже не отреагировал на его фразу, но Локи не возражал, так как это был именно тот эффект, на который он рассчитывал. Жестом он приказал эйнхериям увести Хеймдалля в сторону.       — Хёд Ульрсон, - позвал Локи, перекрывая нарастающий гул, когда люди решили, что суд закончился.       Локи спустился на последние несколько ступенек, в то время как его бывший охранник двинулся вперёд, используя в качестве ориентира шум, который Локи намеренно создавал.       — Ваше Величество? — спросил Хёд, остановившись недалеко от Локи.       — Более полутысячелетия назад ты служил моему отцу в рядах эйнхериев в качестве личного охранника королевской семьи. Ты с честью нёс эту обязанность, но во время её выполнения был тяжело ранен, — начал Локи. — Желаешь ли ты послужить вновь?       Этот вопрос был задан лишь для привлечения внимания публики, ведь он уже знал ответ.       Толпа была охвачена любопытством.       Хёд опустился на одно колено.       — Для меня это будет честью, Ваше Величество.       — Хёд Ульрсон, я восстанавливаю твоё положение в рядах эйнхериев, — начал Локи. — Кроме того, я назначаю тебя привратником Биврёста и наделяю тебя даром Всевидения.       Возникший переполох сопровождался потрясённым возгласом Хёда. Локи отметил и то, и другое, снова поднял Гунгнир и позволил дару, который он хранил (и исследовал) в своём собственном сейде, вновь подняться на поверхность. Он послал его вдоль Гунгнира в сторону Хёда ещё одним лучом золото-зелёного света. Поскольку это было привнесение чего-то нового, а не изъятие чего-то, чем Хеймдалль обладал с рождения, всё должно было пройти гораздо мягче, хотя и не совсем приятно или безболезненно. Но Локи не сомневался, что Хёд не возражал бы, даже если бы это было мучительно, учитывая конечный результат.       Когда сейд исчез, наступила мёртвая тишина, и Локи показалось, что никто не смел даже дышать. Быстрый взгляд на Хеймдалля показал, что даже бывший привратник смотрит на своего преемника широко распахнутыми, неверящими глазами. Затем Хёд вздрогнул и из его горла вырвался сдавленный стон, прежде чем мужчина потянулся вверх, чтобы сдёрнуть ткань, которую он носил в качестве упрощённой версии повязки на глаза. Последовавший за этим крик боли сопровождался поднятием его рук, чтобы заслонить свет.       — Нет! — снова закричал Хеймдалль, пытаясь рвануться вперёд из своих оков. Эйнхерии удержали его, а затем начали уводить из зала, когда Локи махнул рукой в их сторону. Крики мужчины перешли в глубокий шок, когда его потащили прочь к его новому дому.       Когда Локи обернулся к Хёду, его бывший охранник настороженно моргал золотыми глазами, глядя на Валаскьяльв с удивлением и неверием. Локи подошёл ближе к мужчине и мгновенно оказался в центре внимания Хёда.       — Ваше Величество, — вздохнул Хёд в благоговении, его глаза блуждали по лицу Локи.       Это было нарушением этикета, но Локи позволил ему это сделать. Всё же это был первый раз за более чем пятьсот лет, когда человек мог видеть, а он был одним из последних, кого видел Ульрсон. Вполне естественно, что его бывший охранник попытался рассмотреть, что в нём изменилось за это время.       — Встретимся снаружи, когда всё закончится, — сказал ему Локи.       — Как пожелаете, — ответил Хёд, вставая, когда Локи прошёл мимо него к Высшему Совету.       Это послужило сигналом к тому, чтобы все начали расходиться. Несколько человек сразу же направились к Хёду, безусловно, желая заручиться расположением нового привратника и того, к кому так благоволил нынешний король. Когда эйнхерии растворились в тени и встали рядом с его, теперь уже бывшим, охранником, Локи убедился, что даже если Хёд и будет вначале ошеломлен вновь обретённым зрением, он справится с этим.       — Мой сеньор, — поприветствовал генерал Тюр, кланяясь вместе с остальными.       Локи надеялся, что это было лишь из-за того, что сейчас они находились на публике. Он бы не хотел, чтобы они кланялись ему каждый раз, когда будут сталкиваться с ним.       — Я... эээ... это была сила Одина? — тихо спросил дядя Вё, жестом указывая в сторону Хёда.       — Хмм, — просто подтвердил Локи, довольный их трепетом.       Это было ещё одной целью на сегодня, помимо доказательства истинной природы Хеймдалля и его предательства - доказать всем, насколько могущественными и полезными могут быть его "трюки". Локи больше не собирался терпеть насмешки и пренебрежение к своим талантам.       — Мне было интересно, как Вы собираетесь справиться с положением Хеймдалля, — признался лорд Рагнвальдр. — Я был абсолютно убеждён, что он незаменим.       — Да, меня тоже посещала эта мысль в прошлом, — добавил генерал Тюр. — Хотя, надо признать, больше в контексте того, что делать, если он будет тяжело ранен или убит.       — Именно это и позволило ему стать таким высокомерным и самоуверенным, — констатировал дядя Вили, его лицо смягчилось, когда он посмотрел на Локи. — С тобой всё в порядке? Хеймдалль не ранил тебя?       — Нет, — заверил Локи, слегка опешив от такого вопроса. — Я предполагал, что он может агрессивно отреагировать, и поэтому принял меры предосторожности.       — Хорошо.       — Что насчет Тройки Воинов и леди Сиф? — спросил лорд Рагнвальдр. — Вы планируете вернуть их или пока оставить в Мидгарде?       — Я бы предпочел вернуть их, пока они не причинили вреда Мидгарду, — ответил Локи. — Но это будет зависеть от того, будут ли они вместе с Тором или нет.       — Я могу приставить к Хёду вооруженный отряд в Химинбьёрге, чтобы, при возможности, он мог вернуть их, не дожидаясь подкрепления, — предложил генерал Тюр.

***

      Локи понадобилось больше времени, чтобы покинуть Валаскьяльв, чем он ожидал, поскольку несколько приближенных его отца обратились к нему, а после их примеру последовали и другие люди. Обычно Локи был бы раздражен таким повышенным вниманием к своей персоне, но все они казались довольными его действиями, поэтому он некоторое время терпел это, прежде чем придумать оправдание своему уходу. Хёд ждал его там же, где и утром.       — Мой король, — начал Хёд, вставая рядом, когда Локи жестом велел ему следовать за ним. — Я хотел поблагодарить Вас за столь щедрый дар.       Губы Локи дрогнули.       — Асгарду нужен привратник, в этом Хеймдалль был абсолютно прав. Биврёст не может обходиться без него.       — Да, но Вы могли выбрать любого на эту должность.       — Никто не знает о Биврёсте столько, сколько знаешь ты.       Локи остановился, почувствовав мягкое, нерешительное прикосновение к своему предплечью. Только недавно восстановившиеся глаза Хёда метнулись к эйнхериям, прежде чем его голос упал до тихого шепота.       — Локи.       Локи поднял взгляд, чтобы встретиться с золотыми глазами на всё ещё покрытом глубокими шрамами лице, и позволил своей защите ослабнуть ровно настолько, чтобы искренне улыбнуться этому человеку.       — Не за что, — сказал он, прежде чем его улыбка стала лукавой. — Не думаю, что кто-либо, знающий нашу историю, будет сомневаться в том, почему я выбрал именно тебя. Но остальные причины, тем не менее, также верны. Ты знаешь о Биврёсте больше, чем кто-либо другой, разве что кроме Хеймдалля. Но я сомневаюсь, что в ближайшее время он будет готов делиться своими знаниями.       — Нет, — лицо Хёда потемнело при этих словах, а шрамы придали ему свирепый вид. — Не думаю, что он согласится на это.       — Ты уже пробовал использовать своё новое зрение, не только для того, чтобы видеть как раньше?       — Я... хм, не совсем уверен, как это сделать, мой сеньор.       — Посмотри на стену, — сказал Локи, указывая на ближайшую. — Теперь посмотри сквозь неё.       Хёд резко выдохнул, и смятение и неуверенность исчезли с его лица. Восторг и изумление охватили нового привратника, и Локи мог сказать, что Хёду не будет в тягость проводить всё время в Химинбьёрге. Сам Локи никогда не смог бы так жить, а вот Хеймдалля это никогда не беспокоило. Локи помнил, как Хёд терпеливо стоял часами напролёт, пока Локи занимался в библиотеке, не имея чего-либо, чтобы хоть как-то развлечься, так что он полагал, что это просто заложено в их природе.       Удивление внезапно исчезло с лица Хёда, сменившись смущением. Лицо нового привратника покраснело, и он поспешно отвел взгляд. Локи растерянно моргнул, а затем откинул голову назад и рассмеялся.       — Возможно, тебе стоит быть осторожнее, заглядывая в спальни, — сказал Локи, смеясь.       — Это была не спальня, — пробормотал Хёд.       Всё ещё веселясь, Локи снова продолжил идти, направляясь к кабинету короля.       — Что касается твоей новой должности, помимо леди Сиф и Тройки Воинов, в настоящее время лорд Адальгримр так же находится за пределами Царства в Альфхейме с дипломатической миссией, — сообщил Локи Хёду. — Возможно, он уже пробовал вернуться, хотя я считаю это маловероятным, поскольку пиры льошальфаров как правило изобилуют винами и фруктовыми ликёрами.       — Я проверю, насколько он готов к возвращению домой, — пообещал Хёд.       — Также, кроме дипломатов, в других Царствах у нас могут находиться обычные граждане, поэтому ты должен будешь сам решать, кому следует разрешить вернуться в Асгард. Я также попрошу лорда Одра прислать тебе список Царств, с которыми у нас заключены торговые соглашения, и их детали, чтобы ты знал, кто может на законных основаниях просить разрешения на вход в Асгард.       — Хорошо. А что насчет остальных предателей?       — Генерал Тюр должен прислать тебе своих людей, так как мы хотим, чтобы все четверо были арестованы и представлены суду. Однако Тор должен оставаться в Мидгарде до тех пор, пока не выполнит условия отцовского приговора. Ты узнаешь, что он его выполнил, когда он снова будет владеть Мьёльниром.       Несмотря на сильную охрану кабинета, генерал-лейтенант Ингвар явно был достаточно взволнован событиями этой ночи, чтобы хотеть лично проверить кабинет, поэтому Локи позволил большей части охраны войти и остаться внутри. Не обращая внимания на воинов, он сосредоточился на Хёфуде, который был прислонён к его столу. Локи подошёл и поднял его, а затем снова повернулся лицом к Хёду.       — Это не только символ твоей новой должности, но и одна из двух вещей, которые могут управлять Биврёстом. Защищай его более мудро, чем твой предшественник.       — Ценой своей жизни, Ваше Величество.       В этом Локи совершенно не сомневался, хотя искренне надеялся, что до этого никогда не дойдёт, пусть даже это был бы гораздо более благородный конец для воина, чем та ситуация, в которой Хёд был раньше, когда больше не мог выполнять свои обязанности.       — Теперь, что касается Йотунхейма, — сказал Локи, оперевшись на край своего стола. — Как ты знаешь, Лафей-Кинг объявил нам войну, поэтому мне необходимо, чтобы ты внимательно следил за этим Царством и регулярно докладывал о том там происходит.       — Непременно, — заверил Хёд, прежде чем замешкаться. — Но я слышал, что заглянуть в Йотунхейм очень трудно, и это не всегда было под силу даже Хеймдаллю.       Локи кивнул.       — Я тоже это слышал, поэтому, когда ты получше освоишься со своим новым даром, сообщи мне, какие части Йотунхейма открыты для твоего взора, а какие окажутся заблокированными. Любая информация будет полезна, поскольку она может позволить нам выяснить, как именно Лафей-Кинг закрывает и блокирует твоё зрение. Я могу дополнительно послать несколько наших сейдмадров проверить, смогут ли они как-то помочь тебе в этом вопросе.       — Благодарю.       — Кроме того, ты, возможно, обнаружишь в Йотунхейме ответ на послание, которое передал лорд Адальгримр, с предложением о начале переговоров, — сказал Локи, после чего нахмурился и повернулся к генерал-лейтенанту Ингвару. — На самом деле, если Лафей-Кинг и правда пришлёт ответ, нам следует выделить в Химинбьёрг дополнительную охрану, чтобы обеспечить безопасность любого посланника Лафей-Кинга, которого он может послать в Идавёлл.       — Я обдумаю, кто лучше всего подходит для такой работы, и направлю их в Химинбьёрг, — пообещал Ингвар.       Нельзя было допустить какой-либо негативной реакции на любой жест доброй воли со стороны представителя йотнар или его возможной свиты. Это может загубить на корню все шансы привлечь Лафей-Кинга за стол переговоров.       — Думаю, на сегодня это всё, — сказал Локи. — Гьяллархорн находится в Химинбьёрге, если он вдруг тебе понадобится.       — Ваше Величество, — поклонился Хёд, после чего ещё раз взглянул на него. — И спасибо Вам.       Локи лишь кивнул и проследил за тем, как Хёд уходит. Затем он вздохнул и задумался над тем, чем лучше заняться дальше. Несмотря на то он хотел ещё немного поработать над Ларцом Древних Зим, он всё же решил, что лучше сначала взглянуть на книгу о сейде йотнар, и проверить, нет ли в ней какой-либо информации о Ларце.       Он подошёл к шкафу, чтобы налить себе чашку чая, после чего устроился на диване и достал книгу из своего карманного измерения. “Книга Серебряного Сейда" - подходящее название, учитывая её содержание. Несмотря на катастрофическую нехватку времени, Локи улучил момент, чтобы просто насладиться самим фактом наличия у него книги о новом сейде для изучения. Это было одно из его любимых занятий, и обычно он читал их от корки до корки, впитывая каждую мельчайшую деталь. Но сегодня он перелистнул к оглавлению и провёл по нему указательным пальцем, ища упоминание о Ларце Древних Зим. Он нашёл его ближе к середине книги, и был рад увидеть, что это был очень длинный раздел.       Локи перелистнул на нужную страницу и начал читать.