Фрик-шоу

Джек сам не верит, что у него получилось, что сработало. Это действительно удивительно, и неужели внутри этого маленького тельца осталась человечность, выражающаяся хотя бы в сочувствии к Смайли, достаточно милому, кстати, псу? Это странно, это неправильно, неестественно и комично до смеха, так что, чтобы успокоиться, он просто выходит из комнаты. Хочется чая. На кухне его приветствует взмахом свободной руки сидящий на подоконнике Брайн, во второй он держит чашку ароматного кофе. -Как там пиздюк? -Сломался. -Уже? -Сам раздосадован.,- Джек наливает себе кипятка, кидает пакетик липтона "с лесными ягодами", это даже смешно летом, посреди леса, туда же - три ложки сахара, и садится рядом со старшим. Тот вздыхает. -И что же ты подразумеваешь под "сломался", родной мой? Джек усмехается гордо, все же он умен, это нужно признать хотя бы про себя, если не вслух. -Делает все, что я говорю. Кофе, идущий носом - всегда смешное зрелише. Особенно - когда от удивления и у мужчины старше уж точно сорока лет. Особенно - когда тебе нет еще даже двадцати... Наверное. Худи откашливается и качает головой, все еще вытаращив глаза. -Боюсь спрашивать, но ты как, блять, ухитрился?! -Как оказалось, у него есть свои болевые точки. Брайн сразу становится серьезнее: он не любит шантажа и любой другой подлости, это знают все, он предпочитает решать вопросы грубой силой, как посдедний идиот. Джек дергает плечами и морщится: не нужно сейчас знать старшему про пса. Не одобрит. -Он боится, что я испорчу его лицо. -А ты испортишь? -Ступни я ему уже раздробил, а одну руку разъебал до трещины. Со второй на запястье кожа улетела в мясо. Сомнения есть? Брайн посмеивается и качает головой. Слезает с подоконника. -Ладно, мелкий. Ты все же неплох. Джек не отвечает, а мужчина моет кружку и уходит, салютуя на прощание. Безглазый проглатывает горячий чай, подуспокоившись, моет свой эмалированный белым стакан, покрытый боестящими железом царапинами от острых зубов, и возвращается все же к себе в комнату. Хочется расслабиться и поспать. Второе легко при наличии кровати, а первое - при наличии человека. -Джефф! Парень, наверное, задремавший на полу - сказать сложно, учитывая его вечно раскрытые широко глаза, с трудом садится и фокусирует взгляд на Джеке. -Че? -На прогиб через плечо.,- Джек одним движением достает из-под кровати, нагнувшись, стальной кляп-расширитель устрашающего на первый взгляд вида. Как он про себя называл его - мечта стоматолога: отнял, как трофей, у одного маньяка со своей территории, любившего жертвам зубы выдирать. А чужой рот держать открытым ему помогала именно эта штука. Смешное у него было выражение лица, когда его же забаву протестировали на нем. Ее конец он живым не застал, но теперь его зубы и игрушка были в коллекции Джека, которая по его необходимости и желанию свободно телепортировалась по обеим комнатам - кладовой и спальне. Безглазый оскалился. -Открой рот. -Что эт... -Р о т. Быстро. Джефф готов завыть. Он не хочет, это похоже на странные штуки, черт знает их название, которые используют стоматологи. Только это - не резиновое, а стальное, с какими-то зубьями, с кожаным толстым ремнем, чтобы на голове крепить. Когда он все же открывает послушно, испытывая рвотные позывы по отношению к себе, рот - железо входит туда, не давая закрыть его, туго и больно челюсти, не способной открыться шире, а черная кожа защелкивается пряжкой на затылке с характерным звуком. Джек что-то регулирует и щелкает, железо расширяется еще сильнее, до вопля, но тут же успокаивается, оставаясь таким, что вот-вот разломает челюсть. Джеффа треплют по голове, как собаку. -Умница. Я знал, что ты все сделаешь. Парень в ответ замолкает и молчит так выразительно-зло, как умеет, все время, пока этот уебок раздевается, видимо, готовясь ко сну. Но тут он увидел нечто странное. Он знал, что у взрослых есть такая штука, как секс. И как она происходит - тоже примерно знал, что даже он сможет, когда станет старше, у него есть пися, пенис, член, хуй для этого между ног... Но то, что он умеет стоять горизонтально, в явном напряжении, Джефф не знал. И то, что он может быть таким большим. И это, наверное, была какая-то болезнь, потому что парень не знал, как иначе объяснить то, что у него такого никогда не было, а у этого ебанутого есть. А когда Джек подошел к нему вплотную, стали видны толстые сосуды, просвечевающие через сероватую кожу. Это точно болезнь. Чужие руки коснулись волос осторожно в первый раз, как будто пробуя - не укусит ли. Поняв, что кусать здесь нечему, его волосы мотают на кулак до боли и разрывов, второй рукой обхватив затылок, и направляют ртом на член. Сил, чтобы сквозь крик боли вырваться, не хватает, а пара встряхиваний и без того потревоженного тела заставляет замереть в попытке не сделать больнее. -Мелкий, ты чего? Минет взрослым не делал ни разу? Железо не вынимают, так что Джефф просто пытается показать, что нет, он, блять, не знает и знать не хочет, что это такое, и тем более - разумеется, ни разу не делал, это же вообще херня нездоровая явно, звучит, как название отклонения. В ответ ему насмешливо фыркают. -Тогда покажу, как происходит секс у взрослых. Чужой член доходит до глотки, мешая дышать и заставляя молиться о том, чтобы Джеффа не начало рвать прямо сейчас, серые яйца бьются ритмично о подбородок, вызывая отвращения, ему дают вдохнуть пару раз и закашляться - а после продолжают, это больше похоже не на секс у взрослых, а на какую-то пытку, в которой твое дыхание под чужим контролем, страшно и противно до слез, и такое ощущение, что длится это вечность, без конца и начала, останавливаясь только на то, чтобы передохнуть пару мгновений - и снова продолжить, а в один момент двигаться внутри Джеффа перестают вовсе, замерев так глубоко, что невозможно ни двинуться без боли, ни вздохнуть, а главное - его не выпускают. Не выпускают две секунды. Четыре. Пять. Шесть... Джек громко стонет - сейчас плевать, что мальчик под ним вот-вот задохнется, или хуже того - его начнет тошнить, потому что в этот самый момент, когда волна судорог прокатывается по чужому горлу, ощущения выходят за границы толкования языка, превращаясь в волну чистого экстаза в последний раз и заставляя кончить. Джеффу не придется проглатывать, так уж и быть, на этот раз, потому что Джеку хочется посмотреть, упав расслабленно на грязный пол, как из чужого рта вместе с кашлем и истеричным, плачущем воем капает его почти что черная сперма, расплываясь и смешиваясь со свежей кровью, снова заструившейся из разорванного запястья, на полу. Красиво. Джек засыпает быстро, даже под чужую паническую истерику, и спит без снов. Он не хотел сейчас слушать все, что о нем думает Джефф, но затыкать его, запрещая говорить, было бы кощунственно. Так что кляп он с пацана не снимает, а тот снять его сам и не сможет - одной рукой, при том сломаной, каким бы монстром он ни был. Джеффу больно. Больно и страшно, он дышит судорожно и неглубоко, и не может вдохнуть достаточно для того, чтобы успокоиться и не вдохнуть так же снова, продолжая замкнутый круг; плечи бьются в испуганных рыданиях, снова тревожа раны и заставляя стонать от боли, кровь из разодранного запястья льется на пол, смешиваясь с чужим, черным, непонятным, и при взгляде на то, что он чуть не поглотил, рвота подступает опасно близко к горлу, и в этот раз не удерживается там, выйдя наружу, на пол, с громким хлюпанием, покрывая просторанство рядом с ним еще большим количеством грязи, и на языке что-то больно пульсирует, и отпечатывается на нёбе, и начинает кровоточить и там, и там, изо рта капает кровь. И в этот момент силы у Джеффа кончаются, и он все же оседает без сознания на пол, подкошенный болью. Мастер решил, что мальчику все же нужна Метка - Джек понял это, когда проснулся и посмотрел на то ли спящего, то ли бессознательного Джеффа. Рот был все еще открыт кляпом, хороший мальчик, не вынул, а чуть высунутвй расслабленный язык украшала вырезанная Метка. Почему здесь, интересно. Но второе, что заметил Джек - то, что чужое разодранное запястье покрылось уже новой почти прозрачной красноватой кожицей. Кажется, Мастер решил таким образом помочь мальчику, потому что, вероятно, демонические нервы сдали, когда ребенка стошнило на пол. В голове ленивое порицание такой наглости: "Не сдали. Он наверняка умер бы этой ночью, если бы я не помог. А ты - идиот. Желтая карточка, второе предупреждение." Джек морщится: умер бы и умер, чего бубнить, не велика потеря для мира, но так-то Мастер прав, и не стоит так увлекаться. Все же, человеческое тельце, такое хрупкое, несовершенно. Так что тельцу нужна передышка, и парень вынимает кляп из чужого рта, отстегивает от батареи наручник, проверяет, есть ли гематомы от арматуры - есть, их Мастер не вылечил, все же пути неисповедимы, как говорится в народе, но зато переломы, кажется, хоть как-то срощены, криво-косо наощупь, но сойдет, двигаться сможет, хотя бегать пацан, вероятно, уже не будет, или будет, если боль стерпеть сумеет, а порванные щиколотки тоже заросли новыми слоями кожи, пока что несерьезными - неловкое движение, и порвется снова, но это значит только то, что двигаться ему нужно будет осторожно, на людей с ножами не прыгать - казалось бы, очевидно, но не для этого идиота, а еще он очень легкий, и перенести на кровать его не составляет труда, там положить... Джек оглядел засранную комнату и вздохнул, засучивая рукава: настало время убираться. Ближайшие полтора часа смешались в тряпку, в край запачканную всем этим дерьмом и переставшую отмываться после первого же захода, ведро с водой - старое, само по себе тяжелое, я тут еще в нем литров восемь воды, болящую поясницу и мышцы рук, сбитую непривычными упражнениями дыхалку, тихий мат, когда понял, что Джефф еще и кровать запачкал, пришлось снимать парня оттуда и класть на свежепомытый пол, когда очнется - сам драить будет, падла, менять простынь, относить ее стирать, а когда возвращается - Джефф сидит на полу, поджав ноги к груди, и чего-то ждет. Живой, надо же. При виде Джека с засученными рукавами и тряпкой в руках никак не реагирует, только наклоняя вопросительно голову вбок и все еше чего-то будто ожидая. В ответ на такое милое послушание сердце парня тает. -Снимай всю одежду. Его ни очем не спрашивают, Джефф только молча встает и начинает раздеваться быстро и аккуратно - не хочет пораниться, значит - хочет сберечь себя, неужели в нем проснулся голос разума, поразительно, и он протягивает Джеку почти все вещи. Тот уточняет: -Трусы тоже. И он снимает трусы, и только один вопрос, когда Джек берет у него из рук белье в стирку: -Зачем? Трахать будешь? Тот разворачивается к двери и уже на выходе бросает через плечо: -Пока - буду стирать вещи. Потом - посмотрим на твое поведение. Он уходит, закидывает вещи в стиральную машину, просто докидывая их к простыне, а возвращаясь - умиляется настолько, что становится страшно: Джефф сидит на коленях у изголовья кровати, опустив голову в терпеливом ожидании. Когда входит Джек, тот поднимает глаза. Молчит пару секунд, и они смотрят друг на друга, замерев. Потом парень все же подает голос: -Покорми Смайли. Еще две секунды абсолютного молчания шокированного Джека, не понимающего того, как соотносится поведение и слова человека перед ним. Потом он улыбается. Этот псих очень стремный и жуткий, но временами трогательный. -Сейчас покормлю, только перед этим кое-что проясним. -Я слушаю. Джек садится на корточки перед мальчиком, и даже так он выше стоящего на коленях. -Смайли останется жить у меня. В ответ на это Джефф только сглатывает и опускает голову с шумным вздохом, а Джек продолжает: -Ты будешь, как остальные, жить в своей комнате. Если я позову - ты незамедлительно пойдешь ко мне. Ты не будешь нападать на других, если они не нападут на тебя первыми. Ты понял? ,- Джефф в ответ кивает.,- Если будешь вести себя как урод - я сломаю тебя снова, и снова излечу, а пес лишится конечностей. Это понял? Джефф снова кивает, а Джек встает. Открывает дверь в кладовую и заныривает туда, тут же захлопывая за собой дверь. Пес, целый и невредимый, виляет хвостом и пытается вылизать лицо отбрыкивающегося парня. -Смайл! Сидеть! Сидеть говорю, да боже, что за несносное животное! Парень открывает один из холодильников и достает шмат мяса, пока вокруг его ног вращается со сверхзвуковой, скуля и визжа, черно-белый водоворот. Жалко человечину тратить на животное, не оценит ведь наверняка, но другой еды сейчас нет, а собаке, только год или два назад переставшей быть щенков, пища нужна постоянно и побольше, так что Джек душит внутреннюю жабу и кормит Смайла, бьющего себя по бокам хвостом шумно и счастливо. Он не смог причинить ему вреда. Только пара ударов под пузо, чтобы не сопротивлялся воздействию на мозг, и само воздействие, внушившее собаке, что Джек - его второй нежно любимый хозяин. И пришлось креативить, искать по полкам подходящие зубы из коллекции и подходящий кусок мяса, как Джефф не понял, что оно человеческое - оставалось тайной, покрытой мраком... Джек открыл дверь, только чтобы пролезть самому, а не чтобы это непослушное создание рвануло туда с радостным визгом, почуяв друга, и да, парню не хватило сил удержать его, и пес, полностью здоровый и совершенно не пострадавший, подбежал к Джеффу, который в ответ на радостнвй собачий визг, кажется, даже заплакал, тихо что-то приговаривая, уткнувшись в теплую шерсть, по-детски и подставляя руки под обнюхивающий нос. -Да, вот он я, живой, живой, на, на, да, да, зая моя, лапочка, оближи, вот, да, убедился, убедился, мой хороший, мой славный, моя булка, солнышко мое.... Джек дал себе два обещания в эту секунду: не заржать и не заплакать. Вышло, на удивление, и то и другое и, когда Смайл успокоился и устроился на ногах Джеффа, парень уже сидел, совершенно равнодушный, на кровати напротив них. Джефф поднял на него какие-то живые, слезящиеся глаза: -Ты не убил его!... Спасибо... Спасибо тебе. -Не убил, потому что не люблю быть жестоким к животным. Не люблю, но ты меня сумел выбесить настолько, что пришлось пару раз ему под пузо дать. Джефф замолчал, опустив глаза в пол и перебирая нервно шерсть пса, а Джек продолжил: -Он все равно будет у меня. Не волнуйся, я знаю, как обращаться с собаками... И сколько их можно не кормить, чтобы их хозяева стали послушными. Понимаешь? Джефф кивнул: наверняка почувствовал худой собачий живот. Да и мог это Джек сделать, и собаке не нанесет слишком много вреда, и мальчика успокоит. Руки Джеффа замерли вдруг и неожиданно. Все тело мальчика разом напряглось, и Джек сосредоточился. Что-то не так... Прыжок, визг собаки, человеческий крик, становящийся хрипом под чужими сгоревшими руками, под пальцами с отросшими грязными ногтями. Джефф душил ублюдка целенаправленно, без удовольствия, во всю силу, запястье, кажется, треснуло, задача - не дать ему двинуться и довести до бессознательного состояния, тот уже перестает сопротивляться и дрыгаться под ним, и умри-умри-умри в голове, умри! Тело пронзает боль. Без предупреждения, вдруг, заставляя задохнуться криком, и Смайл рядом, скулит и пытается сделать что-то, пока человек вскакивает с кровати, кашляя и судорожно, громко дыша, рот Джеффа наполняется кровью, боль из нёба бьет через череп по мозгу... И уходит так же резко, как появилась. Парень поднимает взгляд на нависшего над ним Джека, чье лицо перекошено гневом, а рык заставляет каменеть в страхе. Не вышло. У него не вышло. Он лежит на кровати, которая оказалась, если поднять матрас, столом, толстые кожаные ремни держат руки и ноги, а Джек достает ремень из штанов. Рявкает: -Сейчас-то ты хоть понимаешь, за что получишь?! Джефф в ответ отворачивается, но тут же по груди со всей силы бьет пряжка ремня. -В глаза смотри! Понимаешь?! Он пытается игнорировать второй удар, и третий, но когда ударяют по промежности, он кричит. И еще удары, сыпят по всему телу, восстановленному только что, по торсу, по ногам и рукам, оставляя красные горячие следы, на которых в какой-то момент выступает кровь. -Я не буду в твоем рабстве, уебок! Джек замирает всего на секунду, но потом другой конец ремня - без пряжки - ударяет, обжигая до крика снова, уже по лицу. -А тебя кто спрашивал? Кто тебя спрашивал?! Удары - один за другим, давя вой из глотки, где все еще привкус крови с языка и нёба и заставляя тело изгибаться и биться в истерике, разрывая только сросшуюся кожу на ногах и срывая ее в первый раз на единственной целой до того руке. Джек отстанавливается и тяжело дышит. Бросает ремень и подходит к привязанному на поводок к батарее Смайли. Пинок и собачий визг, крик Джеффа. Он не заслужил этого, не заслужил! -Отстань от пса! -Заткнись! Снова удары, пока мир не чернеет, роняя в пустоту. Такие бои случались еще не раз и не два. Заканчивающиеся потерями сознания или истериками, взаимной ненавистью, изнасилованием - оральным или анальным, одной позой по нескольку дней или долгим голодом. Но какой-то момент они будто пришли к согласию, устав друг от друга, но не желая уступать. Джек отстегнул от спинки кровати цепь ошейника и вздохнул. -Иди отсюда. Я устал. Джефф усмехнулся, потирая свежие красные следы на теле: -А уж как я устал... Мне возвращаться потом в комнату? Или я наконец могу жить у себя? -Максимум даю два часа, если по истечению срока не найду тебя на своем месте - знаешь, что будет. -Знаю. Может, наказание остановит меня. А может - нет. Джефф вышел из комнаты впервые за сколько? Месяц? Два? Он не знал точно. Время смешалось в пульсирующий красный поток и заставило захлебнуться, опустившись в илистое дно. Не то чтобы он был "за", не то чтобы он "против"... Сейчас он был рад хотя бы возможности сходить на кухню, точно зная, где она, и побыть там, если повезет - в одиночестве, а если нет... Если нет. Там он обнаружил молодого парня, примерно младше двадцати, он сидел на полу с бутылкой и пил прямо из горла. Когда открылась дверь - обернулся на вошедшего. Отсалютовал. -Привет, мелкий. Как там Джек, живой еще? Джефф приземлился рядом, спина хрустнула. Что это за странный тип с изуродованным лицом, да еще и дергается? -Живет, уебок. А ты кто такой? -Тоби. Тикки-Тоби. Они пожали друг другу руки, крепко и пьяно. Джефф глотнул из предложенной бутылки, нутро пробрало насквозь жаром. Водка. -Джефф. -Хорошо, Джефф. Скажи честно, тебя тоже Джек, желающий к себе уважения, пиздит за каждую оплошность? Парень грустно усмехается и иронично качает головой: -И как ты узнал? Его вопрос Тоби воспринимает всерьез. Показывает на шею. -На тебе буквально железный ошейник с короткой цепью. А еще - я один раз проходил мимо, наверное, вашей комнаты, и слышал оттуда крики. Если мне не повезет - как-нибудь услышишь мои. -Соболезную. Они сидели и пили. Потом Тоби отставил бутылку под предлогом того, что перед старшими пьяными в хлам лучше не появляться. Джефф согласился, и они просто говорили. У парня тоже оказалась Метка, как он ее назвал, такая же, как у Джеффа на языке, только на плече. Оказывается, именно она помогала восстанавливаться после травм. А еще Тоби рассказал ему, что, оказывается, Джефф еще просто не половозрелый, и поэтому еще не может эякулировать. Потом объяснил нормально и посоветовал идти, если тот не хочет получить по жопе от своего старшего. И ушел сам. Джефф к здравому совету прислушался, и все же вернулся в комнату. Огляделся вокруг - Джека не было, и Смайли тоже. Видимо, сейчас гуляют. Нужно было отдать этому уебку должное - за собакой он ухаживал намного лучше, чем за парнем. Не обманул, что не любит боли животных. Не обманул, что при жизни вообще был почти что хиппи. Наверное. Может, это уже было байкой, одной из тех, что он любил травить: "Их было пятнадцать, я один, у всех ножи и кастеты, а у меня в руках ножка стула вперемешку с желанием проломить кому-нибудь череп и пожрать наконец...". Естественно, в этих сказках Джек побеждал всегда и неизменно, всегда вынося какую-нибудь мораль, внезапную и непонятную: "И так я понял, что после текилы из круглосуточного пить пиво - очень плохая идея..." Он вообще был странным. Достаточно странным для того, чтобы не злить его без повода, так что Джефф, увидев на полу рядом с ножкой кровати - на его обычном месте жительства - раскрытый амбарный замок, который он успел уже возненавидеть, и отсутствие ключа, понял своеобразную записку сразу: "Вот здесь если тебя не будет, уебу головой об стену." Очень ясно представлялся Джек, думающий эту мысль, так что парень не рискнул проверять. Мысленно Джефф прошелся по всем своим потенциальным потребностям. Горшок под кроватью. Потребности на этом закончились. Так что он, вздохнув, нагнулся неудобно и застегнул замок на ножке кровати, продев через звено толстой цепи. Щелчок - и Джефф не сможет сдвинуться с места, встать или хотя бы сесть, пока не вернется Джек. Это не пугает - бывало такое, что он уходил на сутки или двое, оставляя парня так, а потом буквально воскрешая и пытаясь параллельно не сдохнуть от рук спасаемого. Но Джефф всегда выживал. Хотя такое, конечно, происходило редко, и чаше всего уебок уходил максимум на два или три часа - его охоты были мгновенными и смертоносными, как и подобает не совсем человеку, монстру или демону - как угодно. В этот раз он вернулся быстро, Джефф даже не успел захотеть сделать что-либо, просто лежал на полу и пялился в потолок. Потому что объективно, если бы он с самого начала сдался, условия здесь были в разы лучше, чем во всех предыдущих пристанищах, и если бы он не начал творить херню, сейчас, може быть, был бы с теми, кого сейчас даже не знает... Скрип двери отвлек от зарождающейся мысли. Ну и ладно, Джефф все равно намного быстрее маломальски умных идей... Так что он приподнялся на локтях и усмехнулся замершему охуевше на пороге Джеку. -Че зыришь? Смайлу, как всегда, не были важны человечьи разговоры, он подскочил к Джеффу, своему первому и единственному истинному хозяину, и устроился, как всегда, на ногах, забрызгав их лесной черной грязью. Уебок качнул головой и вошел в комнату, закрыв за собой дверь. -Однако же. Я думал, тащить обратно за поводок придется. Парень в ответ только фыркнул насмешливо. Если раньше инстинкта самосохранения у него не было, как он отключить-то его умудрился, то сейчас внутреннее желание жить взбунтовалось, требуя выполнения чужих приказов безукоризненно. -Не пришлось, как видишь. -Я восхищен. Ловушку делаешь? Снова веревки доставать? Джефф в ответ смеется. -Нет, я сегодня добрый и милый. Так что обойдемся без моей крови мне же на завтрак. Джек кивает, валится на кровать, на скрипящий под ним пружинный матрас, и бросает на пол небольшой рюкзак - там все, что нужно для выгула собаки - скальпель, запасной поводок и ошейник, собачьи лакомства, кстати, не такие плохие на вкус, как гнилое мясо, и тем и другим Джеффа уебок покормить успел. Парень снимает снова грязные кроссовки, сдирает с себя пропахшую вечерней росой толстовку и футболку, мокрую от пота - Смайли любит бегать - потом джинсы, которые падают на пол с тяжелым хлюпаньем, хоть выжимай воду в собачью миску и оставляй Джеффа на два дня с таким запасом. Задумчиво смотрит на Джеффа с минуту, тот сверлит взглядом в ответ. Забавно, что ни один из них не моргнет: у одного вместо глаз горячая смола с углем, а у второго и нечем моргать вовсе. Потом вздыхает и трет переносицу. -Ты что, пьяный? -Ага.,- Джефф улыбается. -Кто споил? Или сам нашел? -Он назвался Тики-Тоби. Побазарили за жизнь, пожаловались на взрослых мудаков. Джек в ответ на такое заявление коротко рассмеялся. Если объединятся эти двое, то жди конца света, да уж! Но, раз он пьяный... Стоит проверить кое-то. Кажется, под воздействием алкоголя он становится мирным и послушным. Но гипотиза нуждается в доказательствах. Так что Джек достал из комода ключ - прятать он его перестал с тех пор, как понял, что у Джеффа сбежать не выйдет даже так, потому что даже буквально вырвав связку из чужого пупка и оставив, кстати, шрам, тот продержался всего пару минут, после чего его, бессознательного и основательно побитого, притащил, матерясь, Брайн. Достал ключ из комода и открыл замок на чужой шее, ошейник упал на пол со стальным звоном. Посмотрел на безумно удивленного, вытаращевшего глаза, хотя казалось бы, куда уж больше, Джеффа, и усмехнулся. -Я тебя выебу, а ты спишь на мягкой постели рядом со мной. Джефф в ответ фыркает, сгоняя с ног Смайла, и садится на кровать рядом с Джеком, ехидно усмехаясь и заставляя вытаращить глаза уже его. -Че пялишь? У меня спина уже болит спать на холодном полу. Джек, все так же шокированный, сейчас судорожно искал подвох. Потом плюнул - где наша не пропадала! - и кивнул. -Вот и хорошо. Тогда раздевайся. Так круто Джефф не делал ему минета ни разу. Так развратно, глядя наконец в глаза, задействуя язык и странные, обгорелые губы, так отчаянно - будто в последний раз. Уже через пару минут Джек долбил его в тугой анус, в этот раз даже ради разнообразия разработав его заранее и не пытаясь намеренно причинить боль. И, хоть мальчик физически не мог испытавать от этого удовольствия, но пусть хотя бы сегодня это не будет для него наказанием, а поощрением станет мягкая постель. Кончил парень тоже быстрее обычного, и Джефф только скомкал простынь кулаками еще больше, когда тот забрызгал черной спермой чужие обгорелые пятнами ягодицы. Нет, это было самое странное, что у них происходило с начала знакомства, включая разорванный пупок одного и кормление фекалиями другого. Еще более странным было то, что уже уснув, неожиданно - первым, Джефф во сне приобнял его, ластясь к теплу чужого разгоряченного тела и по-детски причмокивая во сне. Уже сквозь сон Джек буркнул, чтобы тот утром, как он проснется, уже был на своем месте, и услышал только сонное и несознательное согласное похрапывание в ответ.