Фрик-шоу

Когда они возвращаются, это слышно - оба весело и громко говорят о чем-то. Тоби закусил губу, по зубам, языку, подбородку - повсюду снова потекло кислое, он слизнул и сглотнул, поклялся себе, что никогда в жизни больше не будет возвращаться в говнище пьяным в комнату, потому что последние воспоминания о том, как видит на дне бутылки пару капель дешевого спирта и разбивает ее о стену какой-то комнаты. А потом просыпается с гудящей колоколом головой на полу, его тошнит прямо на пол - и хватают за волосы, ударяя лицом в собственную рвоту и не давая отдышаться. Оказалось - Тим недоволен. Полтора часа рассказов о том, почему пить до бессознательного состояния нельзя, сопровождаемые побоями - не лучший способ проснуться, особенно когда при единственной попытке вырваться из стальной хватки тебя ударяют так, что дышать носом становится невозможно, и связывают руки ремнем. И продолжают. А потом приходит Брайн, ничего не говорит, кроме короткого "Я следующий", и уходит снова, захватив пистолет. Тим уходит, короткая передышка, Тоби вытирает лицо куском одеяла, свисающего с собственной постели, на нем теперь еще больше крови и рвоты, всегда мечтал об обосранной постели. Как это произошло? Он помнил момент, когда из комнаты Джека слышались крики Джеффа. Он помнил момент, когда из комнаты Джеффа слышался плач Джека. Но он не помнил того момента, когда они друг друга, чтоб их всех сатана съел, полюбили. Почему у них двоих,у обоих естб тот, кто не зассыт набить морду Тиму или даже Клок, да, Джек пытался, давно еще, и Тоби так и не понял, вышло у него или нет, но Клок отказывалась отвечать, победила ли она. Джек обожал такие моменты у них двоих - когда они забывали, кто есть кто, возвращаясь с долгих миссий, усталые, голодные, но счатливые тем, насколько спокойно все сейчас будет - Мастер никогда не давал несколько долгих походов со слишком коротким перерывом. Но сейчас, вместо того, чтобы отсыпаться, он оставил Джеффа одного в комнате, шепнув дремлящему на ухо: -Скоро вернусь. Услышав в ответ утвердительное бурчание, Джек неслышно скрылся в коридоре, закрыл за собой дверь - и пошел нормальным, человеческим шагом. Ставя ногу на всю стопу и совершенно не стесняясь грохота. Он пошел на запах телесных жидкостей, а в этом доме бояться ему некого из тех, кто может захотеть напасть, если сил достаточно. А сейчас их было достаточно. Найдя нужную комнату и заглянув, ему осталось только вздохнуть - снова. Снова Тоби накосячил перед старшими, и снова лежал без сознания на полу в луже собственной рвоты. Подойти ближе и начать привычные уже рядом с этим мальчиком движения руками. Снять ремень с ног. Осмотреть - ссадины нет. Снять с глаз очки, натянутые в попытке наверняка защититься - синяки от них круглые, как у водолаза следы после нырка на лице. Положить очки на чистую часть кровати, снять толстовку, под ней рубашка, расстегнуть и снять рубашку, под ней водолазка, снять водолазку, под ней футболка, снять футболку. Все вещи кинуть на пол - все равно уже грязные, в желчи и остатках еды. Торс у ребенка, как всегда, в ссадинах и синяках, но сейчас еще больше и серьезнее, чем обычно, и по форме - его злостно били ногами, и довольно долго. Не Джеку этих двоих осуждать, но он хотя бы знал, что делает. А эти... Взгляд падает на гноящийся порез, зашитый какими-то грязными нитками - наверняка сначала острый камень, бежали за кем-то или от кого-то, а потом Тим - его рука, у него стежки такие. Особенно кривые - Джек кривит в улыбке губы от мысленного оскорбления коллеги. Оскорбить мужчину вслух он не решился бы, хотя уже наверное поздно - драка уже была, да... Но оскорбить Тима - значит оскорбить Брайна, оскорбить Брайна - значит оскорбить Тоби, а Тоби тут ни при чем. В результате быстрого осмотра обнаруживается неожиданно под перчаткой очень глубокий человеческий укус на указательном пальце, еще не успевший превратиться в банкет бактерий, но близкий к тому. Джек вздыхает и с тоской думает о теплой постели с теплым Джеффом под боком. Но у Тоби нет сейчас ни постели, ни любимого человека рядом или даже потенциально, ни даже сознания - его очень жалко. Так что парень идет в свою комнату и забирает домашний медицинский набор, а возвращаясь, видит уже проснувшегося ребенка, судорожно пытающегося натянуть одежду и вздрагивающего при звуках чужих шагов. Джек машет ему приветственно свободной рукой в ответ. -Я раздел, я сейчас буду тебя латать, отказы не принимаются. Вместо ответа Тоби с облегчением опускает плечи и откидывает водолазку, брезгливо и пытаясь быть не заметным вытирая руки об себя. Через пару минут они двое сидят на кровати Брайна, покрытой розовой полупрозрачной больничной пеленкой, и Джек штопает заново глубокий, как оказалось, рваный порез на чужом боку. -И что ты снова сделал не так? -Я напился. -А зачем? Тоби хмыкает, бок трясется, Джек раздраженно шипит, все тут же успокаивается. -По приколу. Ради саморазрушения. От отчаяния. Да как будто я знаю, от чего хочу забыть о том, что вообще существую. Некоторое время Джек молчит, покусывая губу и напевая какой-то незнакомый самому себе мотивчик, а потом все же выражает свое мнение по этому поводу: -Грустно и невкусно. Захочешь напиться культурно - это к Джеффу, он и пить умеет, и обладает редким даром пить все, что горит, и оставаться вживых. Но малолетние... -Мне уже больше тридцати. -А мне, вероятно, сотни тысяч лет, не перебивай старших! ...Малолетние алкоголики никому в этом доме не нужны, и даже Джефф со мной в помощи смог здесь слезть с героина, что уж говорить про водку. Даже Джефф, тупой как пробка, невыносимый кретин, мелкий... -В которого ты влюблен по самые уши. На секунду все замирает. В голове Джека происходит осознание происходящего, понимание того, что Тоби вообще-то прав и почему-то, судя по голосу, обижен, и наверное они двое действительно влюблены, или уже любят, смирившись с закидонами друг друга. Он пожимает плечами, завязывая последний узелок. -Ну, судя по всему. Некоторое время они снова молчат, и Джефф переходит к работе с пальцем. Тоби заговаривает первым. -И как это у вас вообще произошло? Как вы перешли от ломания конечностей к голубиному воркованию? -Тебя не учили быть тактичным? -Не учили. -Ну и ладно. Понятия не имею, как это произошло. Модет быть и так, что мы слишком сильно устали ненавидеть друг друга, может быть, противоположности по старой примете притягиваются... Кто знает. -А как этому произойти со мной? Снова Джек замирает, задумываясь. Трясет легонько головой и дальше чистит рану молча некоторое время. Убирает гной, доходит до мяса, начинает сшивать - простые и знакомые движения вместо того, чтобы отвечать на сложные вопросы. -Быть одиноким больно, но к этому привыкаешь. У тебя впереди вечность, так или иначе - встретишь того, кто полюбит тебя. После разговора остается неприятный осадок, и когда Джек, собрав набор и чмокнув рассеянно и грустно улыбнувшегося мальчика в горячий лоб, уходит - он идет спать. К Джеффу под теплое крылышко, туда, где не нужно отвечать на такие сложные детские вопросы. И не мог же Джек сказать открыто, что легче всего создать привязанность с помощью стокгольмского синдрома - все же была надежда на то, что Тоби со своим мирным, детским харакретом справится и без этого. Только надежда - но что им еще остается? Мастер был в смятении. Вернувшийся Джек вернулся - но не целиком, он стал немного таким же, как Джефф, он отдал кому-то частичку себя, и нет, это не была их привязанность друг к другу, кто-то по-настоящему брал у них силы, искажал души, одну - явно и сильно, а вторую - едва заметно. Кто-то с тем же подчерком, что и у Слендермена, и ему это очень не нравилось. Потому что встречаться с ними заново, с кем угодно из них, да и еще с конфликтом - совершенно не хотелось.