Фрик-шоу

-Сюда, Нунсеус. Это не произносится вслух, это сходно с телепатией, но ею не является - словно слова, парень чувствует чужое желание. Он покорен, он материализуется и встает на колени перед обредшим специально физическое воплощение хозяином, осматривающим юное, мальчишеское даже тело с ленцой. Удовлетворенно ухмыляющемуся. Нунсеус со временем научился понимать, кого захочет сейчас видеть перед собой хозяин - и если ему все еще не принесли того, чего он хочет, тем, чего он хочет, становился парень. Больше всего хозяин любил маленьких мальчиков, которых рвал с особым удовольствием, наслаждаясь чужим страданием и ломая разумы, возбуждая насильно мозг тем, что возбуждать не может. Это больно - но Нунсеус привык достаточно для того, чтобы красиво кричать и изящно плакать от боли. Это больно - но если хозяину не понравится, будет больнее. А еще хозяин умел делать то, что невозможно физически. Щупальце ритмично, в такт толчкам мужчины в мальчика, проскальзывает все глубже в кишечник. Пока что оно слишком осторожно, пока что оно не вредит. Проходит сквозь желудок, поскольку тело создано искусственно, кислоты в нем нет: не пригодится, и дальше - Нунсеус задыхается и царапает ногтями чужую грудь, выгибаясь в попытке дышать. Может совладать с собой, вдыхать носом - ему дается шанс не задохнуться, пока по желудочно-кишечному тракту скользит чужой половой орган, чем бы он ни был. Толчки мощнее, вылезающее изо рта щупальце обвивает шею, поднимает в воздух, мальчик как будто насажен на вертел, и наконец внутренние органы начинают рваться, и он больше не контролирует себя, боль всепоглощающая и жуткая, заставляющая рвать собственную кожу в попытках остановить эту бесконечную агонию. Нунсеус просыпается на полу, все еще в теле ребенка, но уже другого - девочки лет двенадцати, с еще плоскими детскими грудями, только-только начавшими созревать. У девочки нет по локоть и по колено рук и ног, в местах обрубков - удобные, чтобы держать, ручки, как у кастрюли. А вот стоять на них почти невозможно. -Ты был хорошим псом, Нунсеус. Подойди, выпей молока. Если бы это была аллегория на сперму - но этот демон сейчас был прямолинеен до ужаса, и когда с трудом девочка подползает к хозяину, когда берет в рот его член - там действительно нечто, похожее вкусом на молоко, только лишь с разницей в том, что эта субстанция в разуме Нунсеуса оставляла с каждым глотком странное ощущение, парень узнал его - это сексуальное возбуждение. За ручки на культях рук мужчина поднимает ребенка к себе на колени, щупальце вместо члена скользит по влагалищу, ласкает клитор, взбухший уже от прилившей крови. Нунсеус замечает, что тело, в котором он сейчас находится, беловолосое, и запоминает это, открывая рот и поддаваясь тянушему к себе за волосы демону. Чужой язык, слишком длинный и покрытый длинными гибкими наростами, проникает в горло - еще один член в бесконечном разнообразии того, как можно изменить банальное человеческое тело. Девочка стонет или кричит, подергивается в безуспещных попытках вырваться из стальной хватки, пока ее трахает, разрывая, слишком большое щупальце. А когда демону надоедает - он просто вешает запертого в этом теле Нунсеуса на стену, вывихнув предварительно плечи. Вибрирующие игрушки в чужих руках - и тут же в детской вагине. Одна. Две. Три. Четыре. Пять. Шесть. Шесть небольших для взрослого вибраторов и вывихнутые руки. Хозяин лукаво улыбается, и вместо вагины у Нунсеуса появляется пенис - теперь игрушки распирают невозможно физически широкую уретру изнутри, полностью закупоривая и при этом возбуждая вибрацией. Хозяин уходит, оставляя наедине с болью и возбуждением. Тело плачет и срывает в истерике голос, а Нунсеусу плевать. Он нашел пищу для размышлений: длиноволосая блондинка до двенадцати лет - где ее найти? Кажется, недалеко есть детский сад - если он правильно понимает людей, там такого добра навалом. Нужно взять нескольких разных, чтобы у хозяина был выбор, и подготовить парочку из них, как это тело сейчас - истекающее детскими соками, подвешено на стене и извивается в агонии. Хозяин вырывает игрушки - одну за другой. Одну за другой, от меньшей к большей, и член рвется, потому что Он хочет, чтобы это произошло. Вместо пениса теперь что-но, напоминающее раскрывшийся кровавыми лепестками из мышц цветок, и Нунсеуса роняют с крючьев на пол. Перед ним разливается лужа вина. -Выпей, ты отлично постарался. Вместо вина он пьет очиститель для труб.