Думай обо мне лучше

1 октября, 22:53, академия им. Аластора Грюма — …у Вас есть ровно тридцать минут, чтобы отпереть входную дверь и выйти из дома. Голос Джустаса Уильямсона чуть хрипел. Гермиона смотрела на своего будущего мастера, декламирующего правила вступительного испытания, и думала, что где-то она его уже видела. — Вы вольны использовать любые приёмы, кроме непростительных заклинаний. И, пожалуйста, постарайтесь обойтись без истерик. Мастер скривил тонкие губы, от чего по лицу расползлись глубокие морщины, мгновенно накинув ему лишний десяток лет. И эту брезгливую гримасу Гермиона вспомнила чётко. Ну, конечно. Они ведь встречались на балу в честь празднования победы над Волан-де-Мортом. Тогда он так же угрюмо стоял в стороне, предпочитая оставаться подальше от взбалмошных репортёров и шумихи толпы. Странно, что она не признала его сразу. Сложно забыть ярко-алую мантию и сегодня красовавшуюся на нём поверх более привычной черной аврорской формы. — Мы с мистером Долишем, — Уильямсон указал на невысокого мужчину с мышиного цвета волосами справа от него, — будем за Вами следить. — Как скажете, сэр, — вежливо отчеканила Гермиона. Она заранее решила не реагировать на подначки и терпеть любые нападки, коих ожидала в избытке. После заметки в Ежедневном Пророке, не нужно обладать талантом к прорицанию, чтобы предвидеть предвзятое отношения к её персоне. Впрочем, не привыкать. — Есть вопросы, мисс Г-грейнджер? — заикаясь, мягко спросил мистер Долиш. В отличии от коллеги, младший наставник проявлял удивительную дружелюбность. — Нет, сэр. Вопросов и правда не было. Задание представлялось довольно простым: сориентироваться в незнакомом доме, попутно отбиваясь от всевозможной нечисти, и выйти из него через парадный вход. Желательно целой и невредимой. Наверняка дом окажется запутанным лабиринтом, иначе было бы слишком легко. Нечто похожее Гарри проделал на четвёртом курсе во время турнира Трёх Волшебников. — Тогда начнём. — Уильямсон взмахнул волшебной палочкой, и перед ним появился порт-ключ в виде потрепанного временем джентельменского зонта. На первый взгляд зонт казался совершенно обычном, но, присмотревшись, Гермиона увидела гравировку в виде алхимического символа на эфесе ручки: полустёртый за давностью лет значок Небесного светила. Просто украшение? Сомнительно, учитывая куда ведётся отбор. Поставив галочку в уме, она решительно шагнула навстречу, намереваясь приступить к испытанию, как вдруг мистер Долиш окликнул её: — Мисс Грейнджер… — Он нервно оправил ворот рубашки. — Б-будьте тише. Кивнув, Гермиона зажмурилась и дотронулась до зонта. Мир стремительно закружился, словно её поднял в воздух локальный смерч, как девочку Дороти из сказки про страну Оз. Телепортация заняла одно мучительно долгое мгновение, и вот ноги врезались в пол, а зонт с грохотом упал рядом. В ответ на шум откуда-то издалека донёсся пронзительный вой. В нос ударил затхлый запах. Открыв глаза, она заморгала, стараясь привыкнуть к полутьме. Портал перенёс её в тесную прихожую, которую тускло освещал одинокий канделябр. Прямо перед ней возвышалась кованая входная дверь, за спиной в непроглядную темноту уходил длинный коридор, со множеством развешенных по стенам картин. Выглядело жутковато. Вперив взгляд в дверную ручку, Гермиона замерла, заподозрив неладное. Ей думалось, придётся потрудиться, чтобы найти выход, однако задание явно состояло не в этом. Намеченный план дал сбой, из-за чего сразу стало не по себе. Сглотнув вязкую слюну, она вытащила палочку и крепко сжала в руке. — Алохомора, — прошептала, помня о совете быть тише. Дверь ожидаемо не поддалась. Попытаться стоило. Думай же, — мысленно журила себя Гермиона, — чем отпирается дверь, если заклинания не действуют? Ответ сразу пришёл в голову: ключом! Конечно, ключом. — Акцио, ключ! Дом остался по тревожному молчалив. Могла ли магия не работать здесь? Если верить словам выпускников академии, вполне в духе Уильямсона оставить испытуемых безоружными перед опасностью. Развернувшись на носочках, Гермиона всмотрелась в темноту коридора. Неизвестность пугала. Сердце гулко стучало в груди, а в ушах оглушительно громко тикал воображаемый секундомер, мешая думать. Нужно торопиться. Тик-тик-тик. Обшарив глазами пустую прихожую, она до боли прикусила губу. Кроме покосившейся вешалки для одежды и валяющегося на полу зонта здесь ничего не было. Ни ключницы, ни комода, ни даже захудалой вазочки, по типу той, в которой мама прятала их домашние ключи. Подождите! Мама обычно клала ключи в вазочку, а папа… Папа полжизни преподавал в университете и подвешивал связку на крючок в чулане, следуя рабочей привычке. И тут её осенило: раз выход искать не пришлось, может задание заключается в поиске ключа? Искать наугад — глупо. Наверняка мастера приготовили неприятные сюрпризы в банальных для тайника местах. Тогда остаётся… Точно! Гермиона встрепенулась и вернулась к зонту. Остаётся разгадать ход мыслей владельца дома, и необычное украшение эфеса должно быть первой подсказкой. Если ей удастся понять, чем и как жил этот человек, она сможет предположить, куда спрятан ключ. Мозг ускоренно заработал. Дом не выглядел, как жилище волшебника: изображения на картинах не двигались, по стене вился хвост проводов, ведущий к выключателям. Не припоминалось, чтобы маги использовали электричество. Значит жилец маггл, мужчина, по всей вероятности. К чему же символ? Мог ли он увлекаться алхимией? Информации отчаянно не хватало. Пожалев, что не воспользовалась шансом задать вопросы мистеру Долишу, Гермиона прикинула стратегию: первым делом стоит найти хозяйскую спальню. Составить психологический портрет, ведь обжитая личная комната честнее рассказывает о человеке, чем безликая гостиная. Узнав характер хозяина, она сможет продвинуться дальше. Звучало как скудный, но всё же план, и дышать стало легче. Пригладив выбившиеся из тугой косы кудряшки, Гермиона вооружилась зонтом, с секунду задумчиво посмотрела на бесполезную ныне палочку и, сунув её в карман мантии, уверенно вошла в коридор. Шаг за шагом тихо ступала по паркету, прислушиваясь к шорохам. Вокруг царила глухая тишина и полумрак. Казалось, дом притаился, точно хищник перед броском. Нервы напряглись, чувства обострились, и стоило больших усилий не подпрыгнуть от неожиданности, когда раздался краткий щелчок и над головой загорелся настенный светильник. Гермиона нахмурилась, проследив уходящую в даль цепочку лампочек, и махнула рукой, проверяя появившуюся теорию. Среагировав на движение, следующий светильник мгновенно вспыхнул, осветив узкий проём, больше всего похожий на ход в подвал. Спускаться вниз совсем не хотелось, и, крепче перехватив зонт, она продолжила поиски спальни. Прошла мимо широкой арки гостиной, изъеденной сыростью ванной и уткнулась в развилку. В конце коридора две неплотно закрытые двери стояли по бокам от винтовой лестницы, ведущей наверх, где на стенах приветливо плясали отблески огня из камина. Спальни обычно располагались на втором этаже, и Гермиона успела поставить ногу на скрипнувшую ступеньку, как вдруг услышала приглушённое скрежетание. Наверху кто-то есть. И этот кто-то явно не человек. Затаив дыхание, она замерла, судорожно соображая, что делать. Вступать в бой без магии заведомо проигрышный вариант, лучше отвлечь нечисть и… Глаза остановились на значительном слое пыли на перилах. Подняв ногу, Гермиона увидела отчётливый след от своего ботинка на нетронутом сером фоне грязи, покрывавшем ковровое покрытие — стало очевидным, что лестницей давно не пользовались. Наверняка огонь — ловушка, и она только что чуть в неё не угодила. Проклиная себя за глупость, Гермиона медленно отступила обратно и пригляделась к дверям. Если второй этаж не жилой, то спальня должна быть где-то на первом, так же, как и кухня. Не хотелось зазря рисковать шкурой и терять драгоценное время, зайдя не туда. Лаковое покрытие на первой из ручек стёрлось от частого использования, в отличие от второй, выглядевшей поновей. Опыт подсказывал выбрать первую, но что-то смущало, что-то было не то. Прикусив щёку изнутри, Гермиона положила ладонь на стёртую ручку и остановилась. В голове настойчиво крутилась мысль, которую не удавалось поймать. Поддавшись сомнениям, ощупала косяк и провела пальцами по стыкам — на коже остался чуть жирноватый след. Масло! Она читала в учебнике по магловской криминалистике: если вытяжка не справлялась, постепенно дерево впитывало масляные частички, испаряющиеся при готовке. Вероятнее всего, по ту сторону ждала кухня. Зря Рон смеялся над её выбором дополнительной литературы, знания лишними не бывают. Особенно в их профессии. Торжествуя, Гермиона подобралась и слегка толкнула вторую дверь, образовав щель. Взгляду открылась маленькая скудно обставленная комната. Через кружевную тюль на окне пробивался лунный свет, освещая письменный стол, рядом с которым растянулась узкая односпальная кровать с примостившейся к изголовью тростью; у противоположной стены одиноко возвышался узкий платяной шкаф. Не было ни книг, ни причудливых личных вещей, даже картины не украшали стены, что контрастировало с обвешенным коридором. Лаконичная безликая спальня, не говорящая ровным счётом ничего о жильце. План вновь сорвался. От отчаяния затряслись ноги. Что теперь делать?! Она лишь зря потратила время! Тик-тик-тик. В ушах вновь затикал секундомер. Нет! Стоп. Гермиона одёрнула себя, не дав раскиснуть. Не время поддаваться унынию. Она понятия не имела, сколько минут осталось, но собиралась использовать все до последней. На столе виднелись бумаги, и она ухватилась за них, как за нить к спасению. Быстро пересекла комнату и принялась перебирать. Документы, списки продуктов, счета, счета, счета… Бесполезная макулатура. И тут — вот оно! — в помятой тетради оказались алхимические формулы, записанные корявым мелким подчерком. Разобрать дословно не удавалось, однако общий смысл улавливался: хозяин, по всей видимости, пытался варить зелья; по крайней мере что-то отдаленно похожее на зелья. Гермиона никогда не встречала столь странных сочетаний ингредиентов. Сомнений не осталось, человек совершенно точно являлся магглом, заигравшимся в алхимика. Значит в доме должна быть лаборатория. В месте, скрытом от чужих глаз, где никто не помешает, и куда случайный гость не зайдёт. Подвал! Отбросив тетрадь, Гермиона подхватила зонт, развернулась и застыла. В метре от неё, мерно покачиваясь в воздухе, парила банши. Её длинные волосы подметали кончиками пол, костлявые руки безвольно обвисли вдоль тела, укутанного в драную сорочку, а пустые глазницы уставились в стену. Казалось, ей безразлично появление волшебницы, и Гермиона медленно выдохнула, перебирая в уме всё, что доводилось слышать об этом виде приведений. -Главное — ни звука, — вспомнилось наставление профессора Снейпа со времён его преподавания ЗоТИ в Хогвартсе, — банши не смогут причинить вреда, пока вы молчите. Боже, боже, боже! На лбу выступил холодный пот. Зажав рот ладонью, Гермиона медленно двинулась в сторону выхода, проверяя носком ботинка каждый квадрат паркета. Лишь бы ни одна доска не скрипнула. Один, два, три, четыре, — считала пройденные шаги, обходя приведение по оси. Пять, шесть, семь, — потянула на себя дверь. — Аах! На лестнице сидел волк. Нет, не волк… Оборотень. Длинные конечности изгибались под нездоровым углом, шерсть клочьями свисала с тощего тела, а морда… На морде не было живого места. Пасть исполосовали длинные кровавые царапины, уходящие вниз, к горлу, как будто зверь драл сам себя. Гермиона встретила взгляд жёлтых, пылающих голодом, животных глаз, и оборотень глухо зарычал, оскалив полусгнившие клыки. В затылок ударил оглушительный крик, от которого волосы на руках встали дыбом. Отшатнувшись в коридор, Гермиона упала на спину, оглушенная воем банши. Кислород выбило из грудной клетки, и она беспомощно открывала и закрывала рот, наблюдая, как оборотень заметался на месте, скуля и подлаивая. Что-то мешало ему напасть. Зверь рвал когтями ковровое покрытие, вспарывал обои, терзал собственную шею, затянутую чем-то серебристым, и из раза в раз кусал нечто блестящее, путающееся вокруг его лап. Цепь и ошейник, — поняла Гермиона, — он привязан. Теперь ясно, почему экзамен проводили в ночь. Через силу удалось вдохнуть. Прокашлявшись, она заставила себя сесть, преодолевая боль от удара, и зажала уши. Барабанные перепонки горели огнём. Банши парила в дверном проёме, вытянув вперёд костлявые пальцы, но не могла пройти дальше. Стенала, билась о пустоту, словно невидимый барьер не пускал её. Похоже, у каждой нечисти в доме есть своя территория. И на том спасибо. Подвал, — вспомнила Гермиона. Используя зонт как трость, поднялась на непослушные ноги. Голова кружилась. Давай же! Давай! Давай! Путь до хода показался вечностью. Кое-как добежав, она врезалась в раму проёма, споткнулась об порог и съехала вниз, точно с горки, распоров мантию на локте. К её счастью, лестница оказалась короткой — ступенек пять, не больше. Зонт укатился прочь. Зашипев сквозь зубы, Гермиона вскочила, выискивая опасность. Вокруг было подозрительно мирно. Вой банши и скулёж оборотня остались позади и теперь доносились глухо, как из-под матраса. Проверив палочку и убедившись в её целости, она огляделась. Стоило оказаться в подвале, вспыхнули свечи, проливая свет на бесконечные ряды полок со всевозможными колбами, склянками и пробирками. Посередине стояла тумба с котлом, больше напоминающим собратьев из старых фильмов про ведьм, чем настоящий. В углу виднелась пузатая чугунная печь. Ключ мог быть запрятан где угодно. Тик-тик-тик. Звон в ушах сменился секундомером. Вряд ли человек в здравом уме станет хранить ключ в печи или котле. Оставались полки. Гермиона бросилась к ним, пытаясь найти закономерность. На каждой баночке виднелась бумажка с непонятными картинками. Присмотревшись, она распознала парочку закорючек. Конечно! Алхимические символы! Фосфор, сера, натрий, — прочитала знакомые символы, — как бы обозначался ключ? Прошла по кругу, выискивая что-то, хоть отдалённо напоминающее подсказку. Здесь обязаны быть подсказки! Но ничего не было. На глазах выступили непрошенные слёзы. Тик-тик-тик. Ну же! От злости Гермиона сжала кулаки. Она обязана выполнить задание! Осталось немного! Как бы думал хозяин дома? Что о нём известно? Это маггл, — мысленно начала перечислять факты, — мужчина, живёт один, судя по односпальной кровати, увлекается алхимией. Что ещё? Что она забыла? Перед глазами прокручивались события вечера: вот она получила задание, вот переместилась в дом, увидела дверь, коридор, картины… Что изображено на картинах? Не помнила… А дальше? Пыльная лестница, значит на второй этаж не ходит. Почему? Потом пустая комната… Стоп! Точно! Гермиона вспомнила чётко: в комнате рядом с кроватью стояла трость. Похожей пользовался её дедушка, когда был жив. Паззл сложился. Хозяин дома — пожилой человек, а пожилые люди частенько не пользуются вторым этажом. И страдают от проблем с памятью. Её дедушка, борясь с болезнью Альцгеймера, оставлял себе маленькие напоминалки — нечто незначительно, что понимал только он и что помогало вспомнить о важном. Мог ли сделать напоминалку алхимик? Глаза нашли укатившийся в сторону зонт. На эфесе, мутно отражающим пляску свечей, виднелся символ Небесного светила. — Марс, — прошептала Гермиона. — Марс по учениям управляет железом. Она не знала, права ли в своих рассуждениях, но времени на сомнения не осталось. Бросившись к полкам, нашла нужную склянку и замерла, не решаясь вытянуть пробку. Она не переживёт, если ошиблась. Вдох. Выдох. Склянка с треском разбилась об бетонный пол, брызнув стеклом в разные стороны. Внутри оказался порошок, по цвету напоминающий перетёртую ржавчину, и Гермиона успела приметить блеснувший золотом ключ. Она подхватила его, выпрямилась, и неожиданно всё пространство заволокло непроглядной тьмой. Нос защекотал кислый запах разложения. — Ты одна, — зашелестел смутно знакомый голос. — Совсем одна. — Что? — Гермиона оглянулась, выискивая кто говорил. Должно быть, она потревожила очередную нечисть. Темнота клубилась вокруг плотным туманом. Завихренья переплетались, напоминая бесцветные облака и где-то в их глубине показались три расплывчатых фигуры. — Мама, папа? — надтреснуто позвала Гермиона, узнав родные силуэты. — Рон? Не может быть! Она прислонила руку ко лбу на манер козырька, пытаясь разглядеть внимательней. — Ты предала нас, — хором произнесли родители, показавшись в просвете. — Ты больше не наша дочь. Отец привычно приобнял мать за плечи, и они вместе отступили назад. Уходили прочь от неё. — Нет! — воскликнула Гермиона. — Нет, не оставляйте меня! Она рванула вперёд, норовя схватить их за одежду, но в ладони осталась лишь чёрная дымка. — Мы не помним тебя. Не помним, не помним, не помним… — скандировало эхо. — Нет! Я найду, — Гермиона захлебнулась криком. — Я найду, как отменить заклятие! — Не найдешь. Ты одна. И родители развеялись во мраке. — Мама! — Гермиона почувствовала влагу на щеках. Слёзы текли из глаз, чертя солёные дорожки до подбородка. — Папа! Она из последних сил пробиралась сквозь туман, шла наперекор плотным облакам, что крутили её, вертели, сбивая с пути. Ощущение пространства терялось. — Ты не вернешь их, — произнёс за спиной Рон. Гермиона резко обернулась и наткнулась взглядом на безэмоциональное лицо любимого. Рыжие волосы потускнели, точно подёрнулись пеплом, и сам он весь будто выцвел, стал серым, невзрачным. — Рон? — Ты одна, Гермиона, — безжалостно произнесли губы, чей вкус ей снился во снах. — Ты предала родителей, предала меня. — Нет, — она болванчиком закачала головой. — Нет, Рон, что ты такое говоришь? Я не предавала! Не предавала тебя! — Предала. Ты бросила меня, — отрезал он. — И я брошу тебя. — Рон, — прошептала Гермиона, видя, как он поворачивается к ней спиной и уходит. — Рон! Она беспомощно протянула вслед руки. — Теперь ты одна, — донеслось от тени, оставшейся взамен него. — Одна, как и хотела. Тень слилась с темнотой. — Нет! Тело прошиб холодный озноб. Гермиона закрыла глаза и зажала голову руками, отчаянно стараясь мыслить. Это всё не по-настоящему! Это не может быть по-настоящему. Надо догадаться, что за магия играет с ней. Надо вспомнить… Она ведь уже видела такое. — Вспоминай! — заорала Гермиона. Откуда-то издалека раздался сумасшедший смех. Нечто животное внутри заставило мгновенно подобраться, навострить слух. Озноб нарастал, вместе с первобытным страхом, покрывая кожу мурашками. — Грязнокровка совсем одна, — задорно пропел голос, который Гермиона надеялась никогда больше не услышать. Тьма, словно обрадовалась, забурлила, разрослась, смыкаясь беспросветным куполом. — Одна, одна, одна, одна, — дразнилась Беллатриса Лестрейндж с каждым словом звуча громче, ближе. Давно заживший шрам обожгло болью. Гермиона загнанным зверем завертелась на месте, тщетно пытаясь увидеть, где враг. — Ты мертва, — надломано выговорила она. — Тебя не может быть здесь! — Одна, — раздалось совсем близко. — Одна-а. Гермиона не выдержала и выхватила палочку. — Люмос! Серебристый огонёк вспыхнул и тотчас погас, утопленный чернотой. — Одна-а-а, — чужое горячее дыхание защекотало мочку уха. Гермиона отшатнулась и плотно зажмурилась. Нет. Нет, нет, нет. Она не одна, её заколдовывают. Это всё чары. — Фините Инкантатем! Вспышка унеслась в пустоту. Не помогло. — Жила одна, — продолжила Беллатриса, шепча будто бы прямо внутри головы, — и умрёшь одна. — Гарри! Мрак обвил Гермиону туманными щупальцами, и резко наступила тишина.