***
Столовую она нашла на удивление быстро. Академия ожила после выходного, забурлив потоками снующих студентов, и Гермиона просто пошла следом за девушками, громко обсуждавшими, что сегодня будет на завтрак. Они привели её в просторный зал с высоким потолком, где вразнобой, как осколки в калейдоскопе, раскинулись квадратные четырёхместные столики. В воздухе висел запах парного молока, несмолкаемый гомон разговоров заглушал звон столовых приборов. Гермиона притормозила на входе и растерянно обвела глазами свободные места. Тут и там сидели компании, явно не горевшие желанием соседствовать с новичком, зато подальше расположились трое ребят из её группы. Двое были из Хогвартса и она знала их имена — Захария Смит, раньше учившийся на Пуффендуе, и Роджер Дэвис с Когтеврана — это на его брата ругался Рон в сентябре. Третий человек, мужчина с виду постарше, был ей не знаком. У них оставался незанятым четвёртый стул, но Гермиона не спешила на него сесть. Она хорошо помнила склочный характер Захария и решила держаться от него подальше, выбрав пустой стол поближе к окну. Стоило присесть, как перед ней появилась порция каши и стакан чая. Негусто, — тоскливо подумала Гермиона. Пройди хоть тысяча лет, она не перестанет скучать по самобраным хогвартским пирам. — Привет, — потревожил гнусавый голос, когда её тарелка наполовину опустела. — Можно к тебе? Не дожидаясь разрешения, Джастин Финч-Флетчли плюхнулся напротив и широко улыбнулся. Гермиона еле узнала бывшего приятеля, с которым они вместе состояли в отряде Дамблдора. Из щуплого кучерявого мальчика он вырос в упитанного взрослого, и выглядел старше своих лет. Рядом с ним тихо опустился темноволосый парень и поправил съехавшие на кончик носа очки. Нависшие веки и мягкие черты лица выдавали в нём азиатские корни. — Я глазам своим не поверил, прочитав в «Пророке», что ты собираешься поступать сюда! — скороговоркой выговорил Джастин так громко, что ребята с соседних столов недоумённо оглянулись. У него с детства была привычка общаться на повышенных тонах и, похоже, она никуда не делась. — Фу, овсянка, — скривился, рассмотрев возникший перед ним завтрак. — Ненавижу. А когда ты не пришла на пару, то уже думал всё, сплетни. И тут бац! Ты забегаешь! Он взмахнул ложкой, чудом не задев соседа, и спохватился: — О, это Тоби, — представил парня, который молча кивнул, продолжая крутить в руках кубик Рубика. — Тоби Сейв. Тоби, это Гермиона Грейнджер. Да что я говорю, — мотнул головой Джастин, — ты наверняка знаешь, кто она. Мы вместе учились в школе, — хвастливо дополнил он. — Рада знакомству, — вежливо сказала Гермиона. — Чего тебя вчера в баре не было? Снова мир спасала? Тайны, секреты, наверное, да? Брось, не отвечай. Понимаю, будни героев, все дела. Как там Гарри? Слышал, он уже стал главой отряда. Вот же круть! А Уизли как? Джинни, не Рон. Всё ещё с Поттером? Джастин без продуха закидывал вопросами, не оставляя возможности вставить хоть слово. Ему не особо требовались ответы, поэтому Гермиона попросту пропускала его болтовню мимо ушей. Продолжая есть, она с интересом следила за попытками нового знакомого решить головоломку. Ему оставалось поставить на место два синих квадратика. — Попробуй налево и вверх, — посоветовала, отпив чай. — Линия собьётся, зато потом будет легче собрать стороны. Тоби коротко взглянул на неё поверх очков и вернул внимание на кубик. Он помедлил, сомневаясь в правильности предложенного способа, однако послушался. Через несколько оборотов полностью собранный кубик стукнул об стол. — Ну, наконец-то! — возвёл руки к потолку Джастин. — Может, теперь ты перестанешь таскать эту хрень повсюду? Даже в бар притащ… Он не успел договорить. — Заткнись, Финч-Флетчли, — беззлобно оборвал его Теодор Нотт, проходя мимо. — И так голова гудит. Нотт сладко потянулся на ходу, спрятав зевок за ладонью, и в целом выглядел растрёпанным, контрастируя с Паркинсон, которая шла чуть позади с таким видом, точно на ногах у неё вместо кроссовок были надеты каблуки, а паркет устилала королевская ковровая дорожка. Замыкал их шествие чопорный, как гоблин из банка «Гринготтс», Блейз Забини. Гермиона подобралась, ожидая шпильки в свой адрес, но троица ушла вглубь зала, даже не взглянув на неё. Видимо, без заводилы в лице Драко Малфоя, они не кусались. — Меньше пить надо, — буркнул Джастин, пренебрежительно дёрнув плечом. Он разом потух, словно внутри него выключили лампочку, и хмуро уткнулся в тарелку. Зачерпнул овсянки, с кислой миной проследил, как часть каши стекла обратно вниз, поднёс ложку ко рту, но не выдержал и спросил: — Вот скажите, это нормально, что они все делают вид, будто ничего не было? Будто не их родаки хотели нас, — он широким жестом обвёл себя, Тоби и Гермиону, — прикончить?! И за что? За миф о «грязной крови»?! Да моя кровь в сто раз чище будет! По крайней мере, мои предки не рожали детей от собственных братьев или сестёр! — Джастин, потише, — шикнул Тоби. — Да если задрать им рукава, наверняка там окажутся метки! — не успокаивался тот. — Скажи, Гермиона, разве я неправ? — Не знаю, — ломко ответила она, потерявшись под напором чужих эмоций. Громогласные возмущения Финч-Флетчли привлекли любопытных зрителей, невольно делая её частью драматического спектакля, в котором ей не хотелось участвовать. — Я не читала списки действующих Пожирателей. — А ты прочти, — ввернул Джастин. — Готов поспорить, их фамилии, — он повёл головой на слизеринцев, что заняли стол на другом конце столовой и завтракали, то ли действительно не слыша оскорблений, то ли умело притворяясь глухими, — будут там. — Новички! — прогремел усиленный магией суровый голос Уильямсона, отчего зал мгновенно погрузился в тишину. Он стоял в дверях, снова одетый в ярко-алую мантию, и выглядел горящим маяком среди серого моря студентов. — За мной. И Гермиона пошла на его свет, преисполненная искренней благодарностью за избавление от неудобного разговора.***
Уильямсон выгнал новичков на улицу. Выйдя на задний двор и впервые посмотрев на академию при свете дня, Гермиона удивилась, насколько компактным на самом деле был особняк. Заколдованные на расширение, изнутри коридоры выглядели бесконечными, снаружи же от высокого центрального дома уходили два не самых длинных одноэтажных крыла, одно из которых заканчивалось небольшой пристройкой, напоминавшей перестроенные бывшие конюшни. Ещё сильнее изумляла архитектура. Все окна были круглыми или овальными, углы — стёсанными, и даже черепичная крыша надулась выпуклыми скатами, подчёркивая общий стиль. Обтекаемая, — пришло лучшее определение на ум Гермионе. — Как будто здание как в мультиках, распухло перед взрывом, да так и замерло. Мастер привёл на обширную тренировочную площадку, заставленную разномастными магическими тренажёрами и окольцованную дорожками для бега. Чего тут только не было — и спортивные манекены, и боевой плац, и небольшой зелёный лабиринт из ядовитого плюща, чьи листья шелестели на ветру. И даже серебряная клетка с прутьями шириной в запястье, белеющая посреди выжженной травы. Гермиона поёжилась, рассмотрев на металле следы разящих заклинаний. Она не хотела знать, кого запирали внутри, однако догадаться труда не составляло. Вряд ли на испытании просто так взялись магические существа. Утро октября выдалось зябким и пасмурным. Солнце скрылось за низкими дождевыми облаками, и изо рта у новичков шёл пар, когда их выстроили полукругом на краю бегового стадиона. Гермиона ёжилась, стоя между Джастином и высоким незнакомым мужчиной, которого она видела в столовой рядом с Захарией и Роджером. Он возвышался над ней на головы три, не меньше, и покачивался, как камыш на пруду, старательно отводя глаза в сторону. — Как вас зовут? — спросила она, стремясь разрушить неловкость. Мужчина нехотя посмотрел на неё сверху вниз. — Сшто? — на ломанном языке переспросил он. — Jag talar inte ditt språk så bra. Гермиона ошарашенно моргнула. — Это Магнус Линдберг, — шепнул ей на ухо Джастин. — Он швед и хреново понимает по-нашему. — Всем тихо! — прервал разговоры Уильямсон. И его-то Магнус понял. Отобрав у всех волшебные палочки, мастер выпрямился перед строем, заложив руки за спиной, и обвёл новичков льдистым взглядом. — Вас девять. Где ещё один? — Надеюсь, сдох от похмелья, — фыркнула Пэнси. Она запряталась между плечами Забини и Нотта, которые стояли в отдалении от остальной группы, и подпрыгивала на месте в попытках согреться. Её короткие волосы подлетали в такт, то и дело щекоча Блейза по чернявой щеке. — Мисс Паркинсон, — с предупреждением процедил Уильямсон. — Вам холодно? Так сейчас согреетесь. Десять кругов по стадиону за непрошенные высказывания. Пэнси споткнулась об пустоту. — Что? — поражённо выдохнула она. — Ещё звук, и будет одиннадцать. Новички ахнули и тут же прикрыли рты, никто не хотел проверять на себе границы терпения мастера. Никто, кроме Теодора Нотта. — Ты задал вопрос, — скучающе сказал он, отвлекаясь от созерцания пёстрой осенней листвы на верхушках деревьев, что лесом окружали территорию академии, — и получил ответ. Возможно, не самый точный, — пожал плечами, — и всё же. Не очень тактично наказывать девушку, не объяснив в начале правила. Гермиона кожей почувствовала в момент подскочившее напряжение. Воздух словно наэлектризовался, грозясь вот-вот заискрить. — Вы говорите мне о тактичности, мистер Нотт? — Уильямсон хмыкнул и неспешно прошёл вдоль строя, остановившись напротив слизеринца. Он двигался пружинисто и бесшумно, точно кот. — Вы? — Да, — Теодор встретил его давящий взгляд, поведя челюстью. — О тактичности, уважении, манерах. Называй, как тебе удобнее. Он скривил губы в асимметричной вежливой улыбке, но даже слепой бы заметил за ней неприкрытый вызов. Прикусив изнутри щёку от волнения, Гермиона наблюдала за разгорающимся противостоянием. Нотт, очевидно, нарывался на неприятности. Она понятия не имела, какого чёрта он творит и зачем драконит того, кто может исключить его по щелчку пальцев. Для неё это выглядело неоправданным риском на грани фола, а значит — сущим сумасшествием. Мастер невесело ощерился. — За манерами следите? Ну-ну, — он шагнул вперёд, пользуясь преимуществом роста, чтобы нависнуть над учеником. — Напомните-ка мне, что вы сделали на испытании? — Открыл дверь, — невинно ответил Теодор. — Vilken idiot! — выругался Магнус. — Вы! — не отрывая глаз от Нотта, Уильямсон вскинул руку и указал пальцем на шведа. — Десять кругов. Джастин нервно переступил с ноги на ногу, нечаянно толкнув Гермиону. — Теперь достаточно тактично, мистер Нотт? Ведь мистер Линдберг уже знал, как работают правила. — Вполне. Глупость наказуема. Теодор показательно расслабленно сунул руки в карманы спортивной толстовки. Гермиона бы поверила в напускное спокойствие, если бы не видела, как бешено пульсировала вена на его виске. Запахло озоном. Поднявшийся ветер трепал волосы слизеринца, кидал ему в лицо пряди цвета горького шоколада, а тот всё стоял, вскинув голову и играя в гляделки с мастером. — Тео, — тихо позвала Пэнси. — Не надо. Она попыталась дотронуться до него, но он повёл плечом, стряхивая её ладонь. — Одиннадцать кругов, мисс Паркинсон, — убийственно-спокойным тоном приказал Уильямсон. Облака содрогнулись, сбиваясь в тучу. Потемневшее небо расчертила вспышка молнии, и грянул гром. На землю полетели первые капли дождя. Гермиона сжалась, безрезультатно прячась от забарабанивший по макушке мороси. Спортивный костюм, и так не самый тёплый, совсем не спасал от ненастья. Она обняла себя руками и всмотрелась в посеревшее лицо мастера, гадая, когда препирательства закончатся. А он вёл с Ноттом немой диалог. Они буравили друг друга тяжёлыми взглядами, ни один не желал уступать. И, кажется, удивительным образом Уильямсон понимал в поведение ученика то, что было невдомёк для других. Щёлкнув языком, он устало вздохнул: — Мистер Нотт, сколько кругов вам дать, чтобы научить обращаться ко мне на «вы»? — На нашем нынешнем уровне отношений? — вскинул брови Теодор. — Боюсь, ничего не выйдет. — Я всё же попробую, — пообещал мастер. Он широко шагнул назад и равнодушно осмотрел мокнущих новичков. На его мантии расплывались мокрые крапинки, постепенно окрашивая ткань в кроваво-багряный. Гермиона вдруг чётко поняла: пытаться продавить этого человека или ждать от него снисхождения — просто смешно. — Давайте начнём с пятнадцати, — задумчиво предложил Уильямсон. — А там посмотрим. — Сам напросился, — вякнул себе под нос Джастин. Шелест дождя заглушал его шёпот, даже стоявшая рядом Гермиона еле услышала. Она дрожала от холода, который наложился на озноб одиночества, и мысленно молилась, чтобы Нотт заткнулся и просто послушался. Логика подсказывала: мастер не успокоится, пока провинившиеся не выполнят наказание. — Почему тормозим? Приступайте! — скомандовал Уильямсон. Магнус рыкнул сквозь сжатые зубы и стартанул. Проводив его взглядом из-под ресниц, Пэнси привстала на цыпочки и что-то шепнула на ухо Теодору, отчего тот нахмурился. Он оглянулся на одногруппников, смотря на всех разом и ни на кого конкретно, светским движением стёр со лба воду, недоумённо уставился на собственные пальцы, будто только заметил непогоду, пренебрежительно смахнул капли на землю, и, наконец, побежал. Паркинсон увязалась за ним следом. Гермиона могла поклясться — все оставшиеся выдохнули с облегчением. Даже Забини, который весь конфликт старательно изображал безразличие. — Вот так, — Уильямсон проследил за Ноттом до первого поворота. Уголки его рта дрогнули, приподнимаясь вверх, однако глаза остались колкими, как ледяная крошка. Победа не смягчила его настрой: — А вы чего встали?! — рявкнул он на примёрзших к месту новичков. — Полчаса разминки! Мистер Дэвис, вы ведь были капитаном команды по квиддичу? Роджер неуверенно кивнул. — Тогда справитесь за инструктора. А потом все присоединяются к бегунам. Но-но! — мастер жестом прервал последовавший шквал негодования. — Рот будете в столовой открывать!***
Гермиона благодарила мастера в начале дня? К середине урока она была готова его искренне возненавидеть. Уильямсон оказался ещё жёстче, чем о нём писали выпускники академии. — Быстрее! — прикрикивал он на новичков, вышагивая по центру стадиона, пока они наворачивали круги. — А вы что думали? Будете сидеть в тёплых офисах и разгребать бумажки? Нет! Аналитики такие же мракоборцы, только в дополнение к мышцам у них есть мозги! Дождь закончился, оставив после себя влажную стужу. Небо посветлело, и сквозь облака тут и там прорывались лучики по-осеннему холодного солнца, неспособного подсушить мокрую одежду или прогреть остывший воздух. Каждый вдох промораживал разгорячённое горло. Гермиона рвано глотала кислород, лишь чудом не выплёвывая лёгкие при приступах надрывного кашля. Она задыхалась. Бок кололо, утомлённые мышцы гудели и перед глазами разрастались чёрные пятна. Теперь ей в тысячу раз больше импонировал наставник из аврорской школы, позволявший пропускать спортивные тренировки, засчитывав взамен её вклад в войну против Волан-де-Морта. — Выносливость — залог вашей выживаемости! — продолжал мастер. — Посмотрите на себя! Вы слабые! Бегом, мистер Финч-Флетчли! Не останавливаемся! — подстегнул он Джастина. Тот совсем отстал от основной группы и сдался, согнувшись к земле. Оперевшись руками на колени, он тяжело дышал, по его раскрасневшемуся лицу градинами стекал пот. — Три, два, один, — отсчитал Уильямсон. — Мёртв. Петрификус Тоталус! В Джастина ударило заклинание, и он кулём упал спиной в лужу. Кто-то вскрикнул. Гермиона надеялась, что это была не она, но не могла сказать точно. Новички начали тормозить, оборачиваясь на одногруппника, что лежал обездвиженный, напоминая сломанного игрушечного солдатика. Тоби рванул на помощь. — Стоять! — вскричал мастер. — Ещё шаг, мистер Сейв, и вы приляжете рядышком. — Вот же тварь, — выругался позеленевший Захария Смит, утерев нос кулаком. Его подташнивало после выпитого накануне алкоголя. Теодор в ответ не заинтересованно пожал плечами. От его шеи поднимался пар, руки дрожали. Учитывая, как долго Нотт бегает, Гермиона не понимала, каким образом он умудрялся до сих пор стоять на ногах. — Уильямсон прав, он слаб, — отрезал хриплым от усталости голосом слизеринец. Роджер Дэвис поражённо вылупился на него. — Враг не будет ждать, пока вы переведёте дух. Вас атакуют и, будьте уверены, чем-то похуже Петрификулуса, — отчитал мастер. — Насмотрелись? Три… Он вновь начал отсчёт. Магнус Линдберг первым отвернулся и побежал дальше. Несмотря на погоду, он снял толстовку и повязал её на пояс, оставшись в одной белой футболке. За ним потянулись остальные. — Какой круг, Блейз? — спросил Нотт у запыхавшегося Забини, который выглядел немногим лучше Гермионы. — Шестой, — со свистом выдохнул тот. — И всего-то? Я уже на одиннадцатом. Теодор бахвально усмехнулся и припустил нагонять шведа. — Мудак, — по-магловски ругнулся Блейз. Он сплюнул на землю, прожёг взглядом хихикнувшую Паркинсон, за время тренировки побелевшую до цвета мраморной статуи, и они вместе порысили дальше. Гермиона заметила, что подначка подстегнула Забини. Жаль, на неё такое не действовало. Она осталась в хвосте группы, еле передвигая ноги и чувствуя, что критически близка к повторению участи Джастина. — Тебе плохо? Тоби пристроился рядом с ней. Скосив на него глаза, Гермиона поразилась, как свежо он выглядит. Только румянец и запотевшие от ускоренного дыхания очки выдавали, что он бегает вместе со всеми, а не сидит в столовой. Она же еле-еле могла кивнуть. — Вот, — он незаметно вложил ей в ладонь розовый леденец. И улыбнулся: — В благодарность за спасение мира. — Ч…что это? Гермиона закашлялась. — Всевозможное зелье, — объяснил Тоби. — Что-то вроде, конечно, — добавил, смутившись. — Супермена из тебя не сделает, но поможет пережить тренировку. Только не грызи. Он открыл рот, продемонстрировав на языке такой же леденец. У Гермионы в голове взвился рой вопросов, но тут в боку кольнуло так сильно, что она решила отложить их на потом. Леденец оказался горьким на вкус, с привкусом трав и лёгкой кислинкой. Стоило пару раз сглотнуть, ей и правда полегчало. Кожу начало покалывать, как будто Гермиона прошлась вблизи электростанции, а по венам потекла чистая энергия. Боль в мышцах отступила, дыхание выровнялось и ноги больше не казались чугунными. — Спасибо! — изумлённо прошептала она. — Всегда пожалуйста, — отозвался Тоби. — Надо было и Джастину дать, я не… Конец его фразы заглушил громогласный крик: — Хэээй! — разнеслось над округой. — Хэээй! Вот вы где! От здания академии, напрямик по газону, к ним на всех парах нёсся смуглый, худощавый парень. — А вот и десятый, — недобро сказал Уильямсон, расправляя плечи. — Наконец-то. — Всё-таки не сдох, — кисло протянула Паркинсон. — Жаль. — Еле, блять, нашёл вас, — затормозив рядом с мастером, с отдышкой прокаркал парень. Его спортивная форма перекрутилась: майка торчала из-под толстовки, одна штанина задралась, а кроссовки держались на честном слове, подметая шнурками траву. — Хреновы коридоры! Фух, — с широкой улыбкой выдал он, проведя пятернёй по стриженым ёжиком обесцвеченным волосам. — Простите, я проспал. — Мистер…? — О, сэр, лучше не надо, — продолжая улыбаться, помотал головой парень. — Вы не выговорите мою фамилию, так что зовите по имени. Хантер, — представился он и вскинул ладонь, будто ожидал, что мастер даст ему пять. Вся группа остановилась, с интересом наблюдая за очередным шоу. — Уж разрешите мне самому решать, что я выговорю, а что нет. Уильямсон продолжал недружелюбно стоять, заведя руки за спину, и Гермиона понимала — скоро что-то будет, но Хантер, похоже, не считывал опасности. — Да, блин, как скажете, только потом не жалуйтесь, — выдал он и произнёс несвязный набор букв, который звучал полной белибердой. Мастер попросил его повторить, и Хантер легко воспроизвёл свою фамилию снова. — Да я же сказал, не пытайтесь, — хохотнул он, когда пауза затянулась. — У меня мамка знатная любительница экзотики, так что папаша мой был из какого-то племени кочующих народов, или что-то типа того. Хрен его знает. И этот хрен точно не я, я-то его и не видел ни разу. — Сочувствую, — наигранно-скорбно поджал губы мастер. — Да не, забейте, — беспечно отмахнулся Хантер. — Я от своих чокнутых родственничков сбежал к вам, так что вы — мой новый папочка. Уильямсон изменился в лице. — Дружбан закончил вашу шарагу и все уши мне прожужжал, как у вас тут классно и по-семейному. Вся эта хрень про «ученики — одна семья, а мастера учат жизни, подобно справедливым родителям», — разглагольствовал парень. — Сладенько аж зубы болят. Я ему, дружбану, так и заявил. А потом подумал, да чёб нет-то? Всё лучше, чем с мамкой. Уильямсону потребовалось время, чтобы переварить услышанное. — По-семейному говорите? А эти тогда, — он кивнул на группу, притихшую позади, — братики и сестрички? — Ага! Хантер выглянул из-за мастера и оглядел разномастную компанию новичков. Магнус хмуро наблюдал за происходящим, скрестив руки на груди и подозрительно смахивал на злого, как чёрт, берсерка; Захария самозабвенно блевал, издавая звуки выворачиваемого наизнанку пододеяльника, на что Роджер, воспользовавшийся моментом передохнуть и присевший на корточки, смотрел, скривившись от отвращения; Блейз, Теодор и Пэнси (на ней Хантер опять заулыбался во все тридцать два зуба) стояли особняком от других и тихо переговаривались о своём (кажется, делали ставки); Гермиона и Тоби замерли, не дыша, а Джастин по-прежнему отмокал в луже. — Мда, вчера видок у них был получше, — со смешком поделился Хантер. — Кроме тебя, Пэнс, ты всегда прекрасна! Паркинсон закатила глаза и демонстративно заинтересовалась маникюром. — Правда? — удивился мастер. — Сейчас исправим. Скажите, Хантер, у вас в семье есть традиции? Может, неизменные ритуалы? — Традиции? — он рассеянно почесал затылок. — Ну, если можно назвать традицией привычку матери напиваться по субботам… — У нас в академии есть традиции, — прервал его Уильямсон. — Например, традиции следовать правилам и не опаздывать на занятия. Улыбка Хантера стала напряжённой. — Десять кругов по стадиону, — наказал мастер. — Для бодрости. И чтобы вам было легче вписаться в семью… — Он развернулся к измученной группе: — Каждому. Общий вздох негодования оглушил не хуже раската грома. — Я убью его, — задушевно поклялся Захария, отвлекаясь от прочищения желудка. Гермиона не поняла, про кого конкретно он говорил. — Вот блять, — промямлил Хантер. Улыбка окончательно сползла с его лица.