Лакомый кусочек

POV Виктор Шиммери

      На следующее утро, после бала, когда я спустился в столовую для завтрака, папенька тут же всплеснул руками и отправил меня переодеваться. Когда я спустился вновь, то в гостиной и парадной уже царило оживление. Подумалось, что что-то случилось — пожалуй не стоило так торопиться, перепрыгивая через ступеньки — но когда я наконец открыл дверь гостиной, то словно бы снова окунулся в атмосферу вчерашнего бала. Самые необыкновенные цветы и букеты громоздились почти на всех свободных поверхностях. Белые, красные, даже голубые, желтые, какие-то составленные с отменным вкусом, а какие-то нуждавшиеся в помощи хорошей пары глаз и ножниц. Все эти цветы оглушительно пахли и неудивительно, что первой моей реакцией оказался здоровый чих.       — …ох, милый, устал с вечера? Как твое здоровье?       Приобнявший меня папенька прекрасно знал, что после северных зим здоровье у всех его пятерых детей было более чем отменное, но требовалась игра на публику.       — О, благодарю, все прекрасно…       На свободных от цветов островках пространства расположились альфы. Некоторые по одному, некоторые с помощниками, родственниками или друзьями, все они, похоже, ждали меня с самого раннего утра — стало совестно за глубокий сон, в который удалось провалиться от одного прикосновения головы к подушке.       — О, виконт, как приятно видеть вас сегодня! Разрешите подарить вам…       — Виконт, благодарю вас за танец вчера — я запомнил, что вам нравятся сладости.       — Виконт, а вы свободны для одной кадрили на следующем балу?       Неизвестно, где все эти просители были пару дней назад, но сегодня уходить без приза никто не собирался. Призом, конечно, считался мой взгляд, слово и еще лучше — обещание. Папа подсказал, что первыми приходят те просители, которые слабо рассчитывают на собственную победу, и действительно, со многими из них я в танце не перекинулся более чем парой фраз или слов. Значит, стоило обождать до вечера.       Я был занят приемом подарков и раздачей улыбок, но стало интересно, а придет ли сегодня мой первый партнер по танцу, столичный магистр иллюзии? Конечно, тот согласился на танец со мной только по просьбе барона, и мне не стоило на многое рассчитывать, но барон говорил, что он сам устроил лишь пару первых танцев, а значит мой вальс с маркизом южного пути… Неужели он придет сегодня вечером?       А барон? Я еще увижу его когда-нибудь?       — Милый, не отвлекайся, — папенька ласково потрепал меня по плечу. — Я знаю, кого ты ждешь, но то попозже…       И действительно, к четырем часам дня, когда поток посетителей почти иссяк, наш дом посетил маркиз южного пути собственной персоной. Тоже с букетом экзотических цветов и подарками наперевес, он уверенно пожал руки хмуро глядевшим братьям — тем явно было не по нраву такое количество чужих в родном доме — и опустился на диван рядом со мной. В отличие от всех других встреч, где папенька с братьями были в двух шагах и глядели в оба, тут братья куда-то исчезли, а папа сделал вид, что свет в другом конце гостиной был «удобнее для чтения».       — Я рад увидеть вас вновь, — под внимательно-смешливым взглядом альфы я почему-то почувствовал себя неловко. — Не сочтите за дерзость мое вчерашнее внезапное приглашение. Я всего лишь сделал то…       — ...что хотели? — от собственной прямоты стало горячо и стыдно, но если альфа и был удивлен, то не подал виду.       — Верно, — он окинул взглядом мой столик, оценивая накопившуюся там стопку книг об истории, в частности, истории юга и южных войн. — Вы ведь не бывали на юге, верно?       — Нет, мне не довелось.       — Уж не знаю, как справляются северяне с жарой, но думаю, что юг придется вам по нраву, — альфа наклонился чуть ближе. — Мне кажется, что вы вовсе не «ледяная звездочка», какой вас прозвали после вчерашнего триумфа. Или я не прав?       — А на юге все говорят столь прямо? — маркиз готовился начать извиняться. — Если да, то думаю, что мне там понравится.       — Тогда и вы будьте прямы со мной.       — Приложу все усилия.       — У вас ухоженные руки, но прямая осанка. Вы любите кататься в седле?       — Верно, — маркиз был красив, от него тепло, сладко пахло, и эта игра начала мне нравиться. — А вы… Несколько прямолинейны. Вы мните себя более купцом, чем аристократом?       Теперь уже я боялся, что маркиз обидится, но у него оказался мягкий, тихий смех.       — Да, я предпочитаю простоту торговых отношений. В ней мало недомолвок.       — И ваше присутствие здесь сегодня — тоже торговые отношения? — мне показалось, что всего на миг альфа опасно сощурил глаза.       — Для «звездочки» вы очень уж колетесь… Вы уверены, что это ваш первый сезон в столице?       — Прошу, простите меня… Я знаю, что многое не положено, но я привык к другому.       — То, что я совершил вчера — тоже не положено, так что мы квиты, — Карон взял мою руку в свою, и папенька даже не дернулся, когда тот склонился, оставляя по этикету совсем лишний поцелуй. — Возможно, этого мне и не доставало.       — Чего же?       — Остроты.       Майлз любил говорить, что я «слишком умный». В этот момент собственным умом я был недоволен, ибо все мысли из него вдруг куда-то делись, образовав приятное ничто. Альфа смотрел на меня снизу-вверх, на его губах играла несколько хитрая, но довольная улыбка, и на секунду я позволил себе подумать о том, каково это будет — соединить наши уста в поцелуе.       — …ах, маркиз, мы сегодня с утра все в делах, и, наверное, мой сын притомился, — папенька кинул на меня знающий взгляд. — Да, Виктор?       — Да, немного…       — Прошу прощения, виконт, — маркиз отпустил мою руку и поднялся с дивана. — Могу ли я надеяться увидеть вас на следующем вечере? К сожалению, я в столице всего лишь до середины лета…       — Разумеется, маркиз. Мы непременно посетим следующий большой бал.       — Я надеюсь, что в карточке молодого виконта найдется место для моего имени?       — Только если вы будете так же честны со мной, — не слышавший большую часть нашего разговора папа глянул удивленно, но маркиз рассмеялся и в шутливом жесте приложил ладонь к сердцу.       — Я ваш слуга, Ваша Светлость. До скорой встречи.       Когда парадная дверь наконец захлопнулась за нашим последним гостем, папа поглядел на меня недовольно. Поцокал языком, явно собираясь уличить в очередном серьезном «нарушении правил», но потом махнул рукой:       — Может и пусть, что так… Маркизу нравится, — родитель взял меня под локоть и доверительно глянул в глаза. — А ты что думаешь, милый? Тебе он нравится?       — Да вроде бы…       — Вот и чудесно! Обязательно отдай ему вальс, и если попросит, даже второй танец. Конечно, не подряд, но почему бы и нет.       Успевший обрадоваться моему просителю папа ходил по гостиной, в голос строя планы о том, какие танцы и в каком порядке стоило отдать маркизу южного пути и в каком наряде мне стоило явиться на следующий вечер. Было радостно увидеть его в добром расположении духа, но я кинул взгляд на свои книги на столике и стало совестно.       Маркиз наверняка подумал, что все эти труды о юге и южном пути — это из-за нашего с ним знакомства. Но книги я достал еще после первого бала и пролистал каждую в поисках историй о бароне. Раз тот был знаком с Романом Защитником, то наверняка участвовал во многих сражениях того периода. В стандартных исторических трудах, правда, ничего не оказалось, а мои попытки заполучить нечто о Тэе и ее вечных правителях наверняка пресекли бы на корню.       Мне бы хотелось увидеть барона вновь, но вряд ли это было возможно…       Нашу семью окончательно затянуло в столичный сезонный круг посещений и танцев. Все следующие дни занятыми оказались все, начиная от меня с бесконечными просителями, и кончая Эйденом, который с завидным упорством бегал от необходимости просиживать время в чужих гостиных ради разговора или лишнего поцелуя руки в перчатке. Словами Майлза, Эйдену гораздо больше нравилось проводить время с омегами наедине, и когда у меня возник вопрос, кто же и как ему это позволяет, вбежал папа, дабы успеть дать старшему альфе затрещину. Все мои познания отношений сводились к небольшим поэтическим зарисовкам с поцелуями и объятиями, и, конечно, хотелось узнать, что еще можно было ожидать от встреч с незнакомым альфой…       Когда-то Эйден сказал, что все эти отношения альф с омегами отличаются не более чем «отношения наших дворовых кошек по весне». Я помнил, что те делали, и это, честно говоря, выглядело нелепо. Не могли же в самом деле люди этим заниматься? Да и как это могло быть?       Мои приливы так и не начались, но я знал, что те связывают и усиливают тягу альф к омегам. Почему и как — этого мне пока так и не разъяснили. Я помнил, как в определенные времена в году папа не выходил из дому и проводил много времени с отцом, и даже один раз показалось, что я слышал какие-то неопределенные звуки…       То ли мои осторожные расспросы начали досаждать папеньке, то ли просто время было удачным, но через пару дней после встречи с маркизом южного пути я получил приглашение на светлый вечер герцога Валери. Светлые вечера служили развлечением для молодых незамужних омег, с традиционным ужином и развлекательными играми. Я еще никогда не бывал на подобных вечерах в столичном обществе и сам изъявил желание пойти. Возможно, мне удастся завести новые знакомства и выяснить нечто новое.       Знавший, что этот вечер я проведу без его сопровождения, папенька потратил немало времени, нервничая над моим нарядом — очередным светлым костюмом с деталями из северного жемчуга, которые должны были «оттенить глубину» моих глаз. Все это, однако, оказалось лишним, потому как в столичном доме герцога царил совершенно домашний и исключительно омежий хаос, который точно не предполагал традиционного наряда-тройки. Покинувшие свои кареты молодые омеги-дебютанты уже при входе стаскивали с себя жакеты, вытаскивали украшения из волос, на южный манер снимали обувь, и, взявшись за руки с друзьями и знакомыми, пускались в сторону шикарной главной гостиной.       Глядя на мое удивленное лицо, взрослый герцог Валери звонко рассмеялся и приобнял меня за плечи:       — Вы в первый раз на светлом вечере, виконт? — я осторожно кивнул, и герцог удивленно всплеснул руками. — Я так рад, что вы приняли приглашение… Не удивляйтесь. Это вечер для молодежи и ни одного альфы здесь нет. Будьте свободны.       Действительно, все гостиные большого столичного дома были полны родовитых омег. Расслабленные, в рубахах и платьях, с закатанными рукавами, они группами располагались у кресел и диванов, громко перешептываясь и активно обсуждая последние столичные сплетни. Многие лица были мне незнакомы, но, учитывая специфику балов, это был редкий и удивительный шанс познакомиться с другими дебютантами поближе. Я облюбовал один из свободных диванчиков, и, едва успел на него опуститься, как рядом со мной присел потрясающе красивый взрослый омега.       — О… Виконт Шиммери, верно? — я осторожно кивнул. — Анни, будем знакомы. Видел ваш танец с маркизом… — неизвестный рыжеволосый красавец наклонился поближе к моему уху. — Лакомый кусочек пирога, вас можно поздравить.       — О, юный виконт, умоляю, не слушайте Анни. Его, как и брата, отличает уникальное отсутствие такта и манер. Помните Глена, магистра иллюзий? Вы еще отдали ему первый танец. Так вот, эти двое в родстве...       Опустившийся рядом с нами на диван омега был уникально красив. Высокий, худосочный, но сейчас несколько округлившийся от оформившейся беременности, он обладал той не достижимой многим красотой дорогой простоты. Казалось, что его можно было нарядить в самые дешевые уличные тряпки, и любой альфа-аристократ все равно бы бросил все, чтобы жениться на нем.       — Вы очень красивы…       Слова эти сами сорвались с языка. Вот так стыд! Мне стало жарко и наверняка краснота сильно наползла на щеки, но оказалось, что бояться не стоило:       — О, благодарю! Какое неизмеримое счастье… А я все боялся, что в эту беременность моя фигура будет окончательно испорчена, — омега горячо пожал мне руку и тепло улыбнулся. — Называйте меня Кай.       Рыжий омега уточнил:       — Супруг маркиза Эркского.       Было похоже, что в этот вечер удивляться мне придется великое множество раз. Маркиз Эркский — действительно драгоценность столичной светской жизни, любимый как простым людом, так и политическом обществом Тетраны. Мы не были представлены друг другу, и я уж точно не думал, что мне удастся познакомиться с его знаменитым супругом. Говорили, что дебют Кая был блестящим. К тому сватались самые разнообразные женихи, поговаривали, что и имперских кровей, но по своим причинам омега предпочел маркиза. Теперь и до сих пор эта пара сияла так ярко, что свет этот долетал даже до самых дальних уголков объединенного государства.       Хотелось помечтать о том, что и меня могла ждать подобная участь.       — Маркиз, это честь для меня…       — Что вы, что вы! Не стоит. Это я рад увидеться с вами. Я не был на вечере у Форси, но слышал от Найджела, что на вашем последнем балу вы вновь танцевали с Рейном?       — И я слышал, было дело, — закивал сидевший рядом Анни.       — Барон большой друг нашей семьи, и очень радостно, что вы составили ему компанию…       Супруг маркиза тепло улыбнулся, и мне внезапно стало совестно за весь ужас папеньки после того первого злополучного бала. «Милый, неужели ты хочешь, чтобы к тебе всерьез сваталось это чудовище?» Многое произошло с тех пор, но и братья, и папа по-прежнему были недовольны моим знакомством с бароном. Хотя тот и не сделал для нас ничего, кроме хорошего…       — Что вы, это он помог мне…       — Ну что же, начинается! — так и не представившийся мне толком Анни довольно оскалился, явив действительно уникальное сходство с его старшим братом-альфой.       — Милые господа, — хозяин вечера пару раз хлопнул в ладоши, призывая гостей к молчанию. — Молодые господа… Как радостно видеть вас здесь. Все мы, старшие, знаем, что свадебный сезон тяжело дается омежьему сердцу, так что сегодня все для вас! Ну что же, музыка!       Светловолосый омега, наверняка близкий знакомый хозяина дома, под аплодисменты занял свое место за клавесином, потянулся, разминая плечи и бойко заиграл любимый и аристократами, и простым народом танец-змейку, омежью забаву. В местах, где я вырос, мне редко удавалось поучаствовать в подобных развлечениях. Наши соседи жили далеко и, учитывая переменчивый нрав северных погод, видеться с ними каждую неделю не представлялось возможным. Играть же с омегами-погодками из города или соседних деревень мне было нельзя. В последние годы папа очень об этом пекся, но я все равно помнил пару праздников, на которые Эйдену удалось вывести меня тайком.       — Эй, виконт, — Анни перехватил меня за локоть перед моим вступлением в танец. — Судя по твоему выступлению на первом балу, ты немного… того. Ну так вот, осторожнее.       Где-то в другом месте из-за подобных слов можно было устроить и ссору, но змейка подхватила меня до того, как я сумел сформировать подходящий ответ. В ногах простой, в руках и жестах сложный, витиеватый танец, змейку было принято танцевать до последнего не сбившегося танцора, а, учитывая веселое хихиканье, не сбиваться было трудно. Мне удалось удержаться до последней десятки, но нога соседа оказалась не в том месте не в тот момент и под дружный хохот гостиной, я завалился на пол, потирая несколько ушибленный крестец.       Определившемуся в змейке победителю, светловолосому Кайлу с золотым обручем в волосах, досталось место во главе стола за ужином, где подавали острые и пряные южные блюда, которые, по наставлению хозяина вечера, было необходимо есть руками. С непривычки я случайно попал локтем в тарелку с соусом и сильно запачкал дорогой наряд, чем вызвал неловкие улыбки соседей по столу. Но, учитывая, что у многих великосветских юношей теперь был измазан рот в гранатовом соке, отчаиваться я не стал.       Затем была игра в каламбур и фанты, а потом, когда уже окончательно стемнело, мы приступили к гаданиям. У негласного лидера вечера, Кайла, прекрасно получалось делать расклад на пару, и многие просили его рассмотреть их комбинацию, но я, видимо, опять не успел и оказался в конце очереди. Смотреть на расклады других, впрочем, тоже было интересно. Разномастные фигурки валетов мешались перед глазами, и мне все думалось, какой бы цвет и масть я выбрал для тех альф, что удалось встретить мне.       Конечно, Карон — валет бубен, ну а кого бы я выбрал дальше? Ко мне сватались другие возможные претенденты — гостиная просто полнилась ими, — но я не мог толком вспомнить ни одного лица. Разве что барон… Но он был бы валет пик? Король? И я уж точно не смог бы его выбрать.       Светлые вечера в столице, оказалось, оканчивались страшными историями. Я и другие дебютанты этого года образовали кружок возле окна, загасили свечи и по очереди каждый начал свой рассказ. Считалось, что момент омежьей слабости должен был привлечь внимание нужного альфы, ну и, более прозаически, помочь справиться с нервами свадебного сезона.       Первая история, о призраке в конюшнях, оказалась скорее смешной, чем страшной, ну а вторая, о чудище из леса, очень даже леденила кровь. Истории все продолжались, ночь за окном все темнела, и было легко забыть о том, что внизу, в главной гостиной, нас ждали взрослые омеги, стражи порядка для этого вечера.       Пришло время Кайла рассказывать свою историю:       — Ш-ш-ш… Вы не представляете, что я достал! Смотрите, — юноша воровато глянул на дверь и вынул из-за спины темный том в кожаном переплете. — Вы знаете, мой отец в дружбе с главным библиотекарем, и вот я смог заполучить это…       Кто-то из сидевших поближе наклонился и, слеповато прищурившись, прочитал название:       — «Моя жизнь в Тэе. Писание одного свободного купца о взлете темной импе…» Не может быть! Я ни разу не видел это вживую. Это оригинал?       — Именно! — Кайл гордо заулыбался и раскрыл книгу на заранее выбранной им странице. — Зачем страшные истории, если есть это?       — Но папенька запрещает мне читать подобное…       — Мне тоже…       Мне тоже хотелось вставить свое слово, но нашлись и искренне заинтересованные желающие:       — Когда еще удастся?       — Давайте послушаем!       — Ну хоть реально побоимся…       Слабые возражения нескольких омег поутихли, и улыбнувшийся Кайл начал читать выбранный им отрывок:       — «Лишь единожды мне удалось побывать во дворце первородных — редкая часть даже для обращенного, а уж тем более для человека. Так же, как велики и прекрасны голубые шпили тонского дворца, так же ужасны дела, что творятся внутри него. Дабы произвести на меня и мою свиту впечатление, их владыка приказал принять нас в своем обеденном зале за трапезой. О, я не могу вспомнить ничего более жуткого за все свои долгие годы! Один владыка сидит за столом и его перво-обращенные прислуживают ему так же, как императору его слуги. Но если император наш получит от них или графин с вином, или чашку чая, тот тут я своими глазами видел, как одно из созданий вынесло на подносе две человеческих головы. Желудок мой был не способен…»       Полненький омега, успевший заявить о возможном недовольстве его папеньки, нервно сглотнул и вскочил на ноги, спеша в коридор. Среди сидевших рядом с Кайлом раздались отрывистые смешки, и сияющий дебютант продолжил свое чтение:       — «...желудок мой был не способен сдержать себя в ту минуту, но я знал, что слабость моя будет угодна их властелину, и смог удержать всю желчь внутри. Владыка выбрал одну из голов и вскоре ему принесли блюдо с торсом…»       Вскочил еще один юноша, а другой зажал рот в испуганном вздохе.       — «…тот съел сначала все нутро, а затем обглодал кости, как делают то деревенские охотники на пиру с зажаренной птицей. Затем в зал ввели оголенную мать с сыном, и на глазах той двое из обращенных начали тянуть того за руки, разрывая надво…»       — ХВАТИТ!       Мне казалось, что слова мои станут шепотом, но в мою сторону обернулись все. Кайл странно улыбнулся, но книгу не прикрыл.       — Вы не желаете, чтобы я читал далее, молодой виконт? Не знал, что северный народ столь пуглив… Или нет… Или вам страшно? Ведь вы знакомы с одним из них? — шепот побежал по омежьему кругу. — Вы с ним танцевали уже два раза. Возможно, он заставил вас? Принудил?       — Нет! Он…       — Что же он? — слово это юноша словно выплюнул.       — Он… всегда был добр ко мне.       — Так, может, он желает вас съесть, виконт? Вашу кровь выпить?       — Барон бы никогда…       — Да неужели? Вы столь хорошо знакомы с ним? Или, может быть, вы желаете его общества?       — Но я…       — На вашем месте, виконт, во время вашего первого бала я бы принял предложение второго танца от кронпринца. Быть любовником лучше, чем быть с чудовищем.       — Прошу простить меня. На улице холодно, но с вами мне душно…       Я не знал, что об этом говорил столичный этикет, но поднялся, развернулся и под победный смех Кайла и остальных его прихлебателей вышел из комнаты, запирая за собой дверь. Прошел по темному коридору, повернул куда-то…       — О, милый виконт, вы так бледны. Истории вас столь пугают? — поднимавшийся по лестнице супруг маркиза Эркского сначала улыбнулся мне, а потом всплеснул руками. — Виконт, что случилось? Что не так?..       В голосе маркиза прозвучало искреннее участие, и я не смог сдержать себя: сделал шаг вперед, крепко обнял старшего и заплакал так, как не плакал, наверное, со дня похорон отца. Упрямо, тихо, и совершенно молча. Слезы просто лились из моих глаз, а я все думал об этом вечере, о косых взглядах, о подножках, о тихом смехе, странных вопросах… О сцене из книги и о бароне.       — Ну… Что такое? Что произошло? Ну же?..       — Они читали истории о Тэе…       Супруг маркиза глядел испуганно, но понимание внезапно осенило его светлое лицо:       — Грязные паршивцы… Я так и знал… Со времен моей юности они набрались фокусов.       — Вы… вы друг барона… Но…       — Милый, — маркиз крепко взял мое лицо в ладони. — Это правда, но не о нем. Это не о нем. Ничего из этого о нем. Никогда не было и не будет. Не бойся, Рейн никогда не причинит тебе вреда…       — Я знаю! Конечно, нет.       Кай посмотрел с удивлением:       — Тогда что же волнует тебя..?       — Каково — всегда с этим жить? С осуждением за чужие дела? Каждый день?       — О… милый, — маркиз почему-то внезапно улыбнулся и резко прижал меня к своей груди. — Милый виконт… Только не плачьте больше.