Убей, беги или умри

Второй день. Вторые сутки в этой блядской дыре. Благо, хотя бы какая-то еда тут нашлась, что обеспечило группе возможность не умереть с голоду хотя бы тут. Несколько разных консервов, но их должно хватить хотя бы до того момента, пока они не смогут идти дальше. Может, Трикки всë-таки полегчает? Не полегчает. Хэнк в глубине души отлично это понимал, но принимать не хотел. Нет. Не может такого быть, чтобы и этого жизнерадостного паренька укусили. Не может так быть, чтобы его столь короткая жизнь уже подходила к концу. Не может, чëрт возьми! Сегодня у Кори не спадала температура. Градусника не нашлось, но было похоже, что она не меньше тридцати девяти. За ним попеременно наблюдали Кайл и Хэнк, но мальчишке становилось только хуже. Вечером того дня, как они попали сюда, он отказался от еды. Сегодня вообще не вставал с кровати, то засыпая, то бодрствуя и метаясь в бреду. Хэнк буквально кожей чувствовал, что ещë немного - и пацану конец. Всë. Его уже не вылечить, вакцина от этой херни вряд ли существует. А если еë и изобретут, то вряд ли хоть один из них доживëт до этого момента. Кайл всë это время молчал. Тяжело молчал, не сказав насчёт Кори ни слова. Только отчитывался про температуру, когда Хэнк приходил заменять его на посту. Хэнк тоже молчал. В этот раз он опять стоял у постели Трикки. Стоял и задумчиво рассматривал только недавно уснувшего и переставшего бредить парнишку. Может, он проспится, и ему наконец станет легче? Бред. Парень медленно умирает, и ему уже ничем не помочь. Разве что умертвить раньше, чем он станет ходячим. Но Хэнк знал, что у него рука не поднимется. За это хоть и малое, но время он успел привязаться к Кори. Как будто бы он его ребëнок. Ребëнок, в котором Хэнк отчасти видел себя. И теперь частичка его души медленно покидала этот мир. И Хэнк мог лишь стоять и наблюдать за этим. Он прикоснулся рукой ко лбу мальчика. Как ни странно, температура была в пределах нормальной. Хэнк убрал руку и облегчëнно выдохнул. Хотя бы немного легче за всë это время. - Как он? - послышался тихий шëпот за спиной. Кайл, видимо, пришëл "принимать вахту". - Температура упала, - отозвался Хэнк, повернувшись на сто восемьдесят градусов и собравшись было уходить. Уйти ему не дал Кайл, схвативший его за рукав. - Останься. Пожалуйста. - тихо, почти умоляюще проговорил Кайл. Слышать такое от него было очень странно, но Хэнк пожал плечами и вернулся на прежнее место. - Мне страшно оставаться с ним одному. Внутри Хэнка будто лопнула какая-то пружина, сдерживавшая внутри него весь негатив. - Ты его заживо хоронишь? - почти прошипел Хэнк, подойдя к Кайлу и смотря ему в глаза. - Он уже не жилец. - холодно отозвался Кайл. Хэнк одарил его тяжëлым взглядом. - Уверен? - Абсолютно. Заразившись, уже не выжить. Хэнк, забыв про самоконтроль ко всем чертям, резко схватил Кайла за плечо. - А если б с тобой так? Кайл сжался, чувствуя, что сказанул лишнего. - Он человек, а не вещь какая-то! - Хэнк был настолько зол, что почти прокричал это во весь голос. Его в тот момент не волновало, что своей руганью они могут легко разбудить Трикки. - Я знаю. Но человеком ему быть осталось недолго, - холодно отозвался Кайл. Хэнк смотрел на него со смесью агрессии, ненависти и непонимания. Будто спрашивал глазами "как ты можешь быть таким циничным?" Кайл знал, как. Он тоже был таким же, когда в приюте всë только началось. Ухаживал за заражëнными, которых в итоге он же и убивал, как только те просыпались уже мертвецами. Убивал своих друзей, которым просто не повезло быть укушенными. И каждый раз слëз и сожаления было всë меньше. Он заставил себя перестать скорбеть по каждому. Наивным и сердобольным здесь не выжить, и Кайл это понял через невероятную боль. Для него этот цинизм был здоровой нормой. Необходимостью. Вот только до Хэнка это пока не дошло. - Я убивал слишком много друзей, ставших этими тварями, чтобы плакать над каждым, - тихо произнëс Кайл, опустив голову. Разум Хэнка затмила слепая ярость, поэтому он даже толком не вслушался в его слова. С контролем гнева у него всегда были проблемы. - Слушай сюд- Договорить Хэнк не успел. Послышалось рычание. Слабое и тихое, но всё равно до боли, до трясущихся коленок знакомое. Пробуждающее в глубине души дикий, животный страх. Хэнк повернулся в сторону Трикки, не веря. Вслед за ним обернулся и Кайл. Малыш, ещë каких-то пару минут назад живой, а теперь уже мëртвый, медленно поднимался с кровати, тихонько рыча. Тело паренька покрывали трупные пятна. Кожа стала бледной, какого-то сероватого оттенка. Белки глаз пожелтели, радужка резко помутнела и посерела, поменяв цвет с ярко-зелёного на мутно-тусклый болотный. - Нет... - свой голос показался Хэнку чужим. Как и весь этот мир. Вся эта сцена. Чужой и нереальной. Этого не может быть. Просто не может быть. Никоим образом. Кайл и Хэнк синхронно попятились назад, подальше от кровати. Малыш поднялся на ноги и медленно шëл к ним, рыча и открывая рот, из которого прямо на жëлтую толстовку стекали прозрачными нитями слюни. Хэнк и Кайл будто оцепенели, вжавшись в стену напротив. От новообращëнного ходячего их отделяло буквально два-три метра. Хэнк смотрел в глаза Кори, и больше не видел в них разума. Это существо им не было. Это существо было оболочкой, которую волновал только голод и плоть, стоящая перед ней и чуть ли не дрожащая от страха. Тело Хэнка с того мгновения двигалось само. Сознание будто полностью отключилось, отстранилось от происходящего, заставив себя же видеть это как кадры медленно прокручиваемой киноленты. Он закрыл собой Кайла, и движением, доведëнным до автоматизма, вынул из ножен нож. Пистолет, находившийся рядом с ними, было бы глупо использовать по причине излишнего шума, который бы это действие устроило. Выждал подходящий момент. Когда мелкий подойдëт достаточно близко, чтобы одним ударом в висок прикончить его, но недостаточно, чтобы успеть укусить. Эти секунды показались часами. Нож вошëл точно в висок, раскраивая черепушку и окрашивая рыжую шевелюру кровью. Затем снова. И снова. Руки Хэнка были уже по локоть в крови. Она была и на лице мëртвого Трикки, и на одежде, и на полу. Теперь уже не ходячий труп со стуком грохнулся на пол, пачкая его кровью ещë сильнее. А Хэнк упал на колени, буквально оседлав его сверху, и продолжал бить ножом бездыханное тело, но теперь уже не молча, а с диким криком. Остановился он только тогда, когда всë вокруг было залито кровью. Как и он сам. Нож выпал из разом переставших слушаться и обессилевших рук, откатившись на полметра в сторону с характерным позвякиванием. Хэнк схватился за голову, запустив окровавленные руки в волосы, и взвыл, словно раненый зверь. В ту же секунду его стали сотрясать рыдания. Слëзы полились из глаз ручьëм, разъедающим душу. Кайл всë это время стоял у той же стены, не сдвинувшись ни на миллиметр и не проронив ни слова. Из этого оцепенения его вывел вой Хэнка и последовавший за ним плач. Кайл сполз по стене на пол, чувствуя, как в горле резко появился неприятный ком. Он знал, что так будет. Но видеть вживую не есть то же самое, что видеть в своей голове.