Забытая легенда об одной птице

       Кейл проснулся под первые лучи солнца, которые проникали в комнату через открытое окно. Видимо, Молан забыл его закрыть. Он не был рад своему пробуждению столь рано, пока не почувствовал слабый запах свежей крови.        Сознание стало пребывать в легком беспорядке, но тем не менее, мальчик встал с постели не надев тапочки, и пошел на этот запах, не обращая внимание на отсутствие слуг. Впрочем, на них было плевать. Плевать, пока он не оказался напротив комнаты графини. Стеклянный взгляд застыл на огромной двери, где запах с металлическим привкусом особо силён.        В маленькой голове случайно всплыло воспоминание, где этот запах часто сопровождал потерю близких для него людей. Однако юноша это всё отрицал, отчаянно мотая головой, а после робко открыл дверь.        Там стояли его отец и Рон. Но не это зацепило взгляд мальчишки. Бледная хрупкая рука была белой, на солнце немного посверкивая. Остальное тело было покрыто шторой, которая пропиталась кровью. Нет, ему не хотелось принимать того факта, который додумал мозг. Нет, он не прав. Не прав, но… Кейл и Джули были единственными обладателями этих волос цвета вина, правда у первого он был более насыщенней.        Несколько локонов были на мягком ковре. Осознание мальчика в этот момент резко отключилось.        Он не видел горестный взгляд отца, который был готов расплакаться, не видел переживающий взгляд дворецкого, который наконец-то его заметил. Рон хотел уже положить свои руки на плечи юного господина, чтобы утешить, однако забыл поменять перчатки, где была застывшая кровь убийц, но некоторые всё же смогли сбежать.        Глаза цвета красного дерева были прикованы к трупу, который ранее являлся его матерью, пусть и не родной.        Воспоминание — злая и бесчувственная сволочь. Особенно сейчас. Они стали проскальзывать в голове Кейла, у которого в уголках больших глаз стала собираться влага. [Кейл, ты поел?]        Первые дни в этом доме были кошмаром. Он ещё не смог оправиться от потери дорогих для себя людей и никому не доверял, если бы не эта девушка со вьющимся волосами и сказочной красотой. Хотя она часто говорила, что он намного красивей. [Какой же ты молодец, Кейл!]        Первая похвала от неё пробудила внутри грудной клетки странное и давно забытое тепло, которое так хотел получить в своей первой жизни, но его нагло лишили этой возможности, часто унижая все его заслуги, называя бездарностью и мусором. [Хоть я и не заставляю, но прошу, не взрослей слишком быстро…]        Говорила она, тревожно поглаживая его макушку. Грустный взгляд не понравился тогда Кейлу, поэтому он дал обещание, что будет ребёнком столько, сколько та захочет. Однако та лишь рассмеялась и мягко сказала, что это невозможно. [Пусть ты и не мой родной сын, я всегда буду считать тебя самым ценным, что у меня есть. Ты, моё маленькое солнышко, Кейл.]        Благодаря ей… Лишь одной этой удивительной девушке, он стал чувствовать себя кому-то нужным… Но сейчас перед ним лишь окровавленный труп, где сердце, которое его любило — не бьётся.        — Господин… Вам стоит сейчас пойти в комнату… — неуверенно произнёс Рон, который после заметил, что окровавленными перчатками случайно испачкал пижаму.        — Рон… — всё ещё не веря в происходящее, позвал мальчик.        Он знал. Знал, что ей рано или поздно суждено было умереть. Прекрасно знал, что нельзя было к ней привязываться, но… Снова облажался. И снова за свою ошибку расплачивается болью, что медленно разрывает сердце на мельчайшие части. Однако боль не отражается на бледном лице, как и тихое отчаяние в глазах, что по прежнему оставались холодными.        — Юный господин, давайте я вас отведу в вашу комнату и помогу успокоиться? — с нескрываемым переживанием, сказал старый дворецкий, но юноша так и продолжал молча стоять. Граф же всё же не мог сдержать слёз.        Тихие всхлипы наполнили комнату графини. «Прости меня, но, кажется, я не смогу сдержать то обещание.»        Кейл подошел к отцу и попросил того немного наклониться. Конечно, ему хотелось тоже разреветься, но если он даст слабину сейчас, то Дерут наверняка нескоро придёт к работе, а в этот период он должен был работать на все 120%. Он не хотел, чтобы доход этой процветающей земли пошел на дно.        Однако понимал, что графа надо успокоить не только поэтому. Он её любил. Искренне любил, но не смог уберечь. Чувство вины, наверняка, душит его изнутри, и Кейл не мог оставить это без внимания, неважно, каким неудачником или невежей он был в прошлой жизни. Он прекрасно понимал чувство потерянности, ведь всегда с ним жил. «И всё же, сегодня мы должны были пойти на пикник.»        Грустные мысли. Подавленный взгляд отца, который наклонился к нему, готовясь утешить, но понимал, что не сможет. Единственный человеком, который хорошо понимал Кейла — эта была его супруга, которая души не чаяла в этом ребёнке, и не раз с гордостью говорила о его достижениях.        — Отец. Всё будет хорошо. — твёрдый, спокойный голос сильно удивил мужчину, но он ничего не сказал, молча обнимая сына, который с пустым взглядом, поглаживал большую и дрожащую спину родителя.       В этот день он перестал быть ребёнком…        В этот день он тихо плакал всю ночь в комнате, а после прекратил покидать её, предпочитая затворничество и чтение книг. Так продолжалось пару месяцев, что переросли в года. От учителей он отказался, прогонял, как только те хотели ему начать что-то преподавать.        Прекратил также общаться с отцом. Хотя тот не очень сильно им интересовался. Единственный, кто был всегда рядом с ним словно тень, это Рон.        Кейл понимал, что должен взять себя в руки, поэтому все свои эмоции вновь похоронил глубоко внутри, сохранив бесстрастное лицо с леденеющим взглядом.        Он решил заработать себе репутацию отброса, поэтому старался вести себя похоже. Раскидывал вещи, творил полный бардак в своей комнате. Кричал на слуг. Однако ни на кого руку не поднимал, и часто предпочитал быть в одиночестве.        На самом деле, он просил дворецкого раздобыть полезную для него информацию, а именно про деятельность наследников маркизства Стен.        Однако спустя пару лет, проведенных в напряжённой тишине, у дверей графства показалась статная женщина с сыном, судя по их схожей внешности…