Забытая легенда об одной птице

       — Пф… Не думал, что у вас столь интересный взгляд на искусство… Это заставляет меня невольно… с гордостью… Пх… смотреть на ваш… рисунок… — говорил Кейл, пытаясь не засмеяться, когда увидел рисунок Альберу, который невозможно было назвать таковым.        — Замолчи, у самого, наверное, не лучше! — буркнул принц, заливаясь краской.        Ему было стыдно, что он не умеет хорошо рисовать… Хотя правителю такой навык явно был не нужен, Альберу старался быть идеальным наследником, который умеет всё и вся.        — Ваше Высочество, не подумайте, что я пытаюсь вас чем-то обидеть. Просто я наконец-то увидел, что есть что-то, в чём вы не столь сильны. Это нормально для человека, иметь сильные и слабые стороны… Но ваш рисунок вынуждает меня залиться смехом… — коротко объяснил свою позицию Кейл, заметив разочаровывающийся в себе взгляд второго. Однако стоило ему посмотреть на холст, как тихо усмехнулся.        — Это не смешно… — недовольно сказал он, отвернувшись, но после сказал полушепотом, — Спасибо.        Однако он быстро взял свои слова обратно смотря на холст Кейла, который был в основном в черном карандаше.        Плавные линии медленно сплетались между собой, образуя нечто страшное, печальное и интересное. Несмотря на то, что рисовать надо было простой натюрморт, сын графа его давно закончил и приступил к другому рисунку. Правда он плохо владел красками, поэтому они уже выходили не очень, но притягивали взгляд. Сейчас же ему дали свободную тему, и он не упускал момент поиздеваться над будущим правителем этого королевства. «Черт… Как у него так хорошо получается?»        Негодование принца разделяли все в классе, особенно те, кто раньше славился своим талантом в рисовании, но сейчас молчали, словно в рот воды набрали. Хотя это было понятно, ведь даже учителя были порядком удивлены, увидев его работу. «Интересно, о чём он сейчас думает?»        Эта мысль промелькнула у принца смотря на очень спокойного Кейла. Невозможно было сказать, что лишь пару минут он заливался смехом над рисунком своего приятеля. Он снова взял в руки кисть, несмотря на свой прошлый неудачный опыт.        Легкие взмахи кисти растушевывали карандаш, заставляя превратится в краску. Конечно все знали структуру таких карандашей, однако никогда бы не подумали, что их можно использовать таким рискованным способом, ведь стоит размыть не так, и всё. Картина безнадёжна испорчена.        — Знаете, я вам не статуя для любования. — с холодом произнёс Кейл, не смотря в сторону принца, но явно чувствовал его заинтересованный взгляд на себе. Тот же сразу отвернулся, слегка покраснев, но стоило посмотреть на своё творение, как шумно вздохнул. «Эх… Это полное разочарование… Да еще и на карандаш слишком надавил… Блин, видны следы наброска… Может, попросить новый холст? Нет. Тогда наверняка всё будут говорить, что мне с трудом даётся рисование… Что-ж, я этого не отрицаю, но не хочу, чтобы это стало известно публике. Эти ублюдки по любому смогут даже это использовать против меня, чтобы в лишний раз унизить… Гадство…»        От мыслей его отвлёк Хенитьюз, который слегка потрепал по плечу. Урок уже скоро заканчивался, а этот царский ублюдок так и не притронулся к своей работе, что его немного заставило забеспокоиться.        — Вы немного побледнели.        — Тебе кажется. — отнекивался Альберу, но на эту реплику его собеседник лишь разочарованно вздохнул.        — Не все так плохо, хоть и карандаш немного остался. — прокомментировал Кейл, а после взял карандаш и сделал тому меньше, чем за пять минут, нормальный набросок, — Не обращайте внимание на этот недочет, когда будете красить, то сможете спрятать.        — И без тебя знаю. — ответил принц немного грубо, но Кейла это не заботило. «Черт… Я не хотел ему так ответить… Надо извиниться… Но, по факту, он первый полез ко мне… Блядь… Что мне сейчас делать? По нему ещё не поймёшь, обиделся или нет… Всегда такой неприступный и холодный. Странный он. И самое главное: зачем ему столь глупая мечта с такими навыками?»        Размышляя о выходце из графской семьи, он не заметил, как закончил рисовать и вышло довольно неплохо. Всё же Альберу больше нравилось раскрашивать, нежели мучить белоснежный холст. Посмотрев в сторону источника его мыслей, он поднял брови и слегка приоткрыл рот.        Кейл уже нарисовал свой рисунок, и он был потрясающим, но не это удивило принца. Портрет молодой женщины. Её улыбка была самой яркой в этом мире, а кровавые волосы, что падали на хрупкие плечи, зачаровывали. Темно-рубиновые глаза смотрели с невероятной добротой. Бледная кожа выставляла на показ лёгкий румянец. Вот только фон был предательски серым и размытым.        Эта картина вызвала смешанные чувства у Альберу. Эта улыбка напоминала улыбку его матери, которая умерла почти два года назад. Хотелось заплакать и вновь почувствовать руки женщины, которая была лучом света в этом дворце. Однако он уже давно потух.        Нарисовано было с явным чувством печали и тоски, а посмотрев на своего знакомого, он увидел в его глазах грусть. Этот взгляд заставил принца потеряться, ведь он никогда не видел, чтобы Кейл проявлял хоть какие-то эмоции, помимо лукавых улыбок. Сейчас Альберу показалось, что наконец-то увидел его, пусть и немного, но настоящего. Ссылаясь на плохое самочувствие, он направился в медпункт. «И зачем я только это нарисовал?»        И снова вопрос без ответа, а взгляд прикован к портрету его самого родного человека в этом мире… Которого нет...