7 Сторибрукских дней

      Всю ночь Эмма провела у постели Реджины, не смыкая глаз. Она то и дело прислушивалась к дыханию и не выпускала её руки из своих ладоней: то проверяла пульс, то поглаживала костяшки пальцев.       К утру девушкой всё же овладевает сон, и она не слышит ворчливую фразу очнувшейся Королевы.       — Как я смогла так точно промахнуться? — вопрошает она, закатывая глаза.       Затем переводит взгляд на спутанную копну блондинистых волос рядом с собой и с любовью приглаживает их. Пусть чувства к Спасительнице чуть не убили её вчера, но она от них не откажется.       — Больной, проснитесь! — ласково шепчет Реджина на ухо похрапывающего шерифа. — Вас уже вскрывают.       Разбуженная Эмма вскидывает голову и во все заспанные и не желающие открываться глаза таращится на Королеву.       — Гитлера мне в дяди! — Свон с удивлением и радостью рассматривает вполне живую и здоровую женщину, которую вчера чуть было не потеряла, и продолжает сокрушаться: — Принца мне в отцы! Белоснежку мне в матери! Ты в порядке!       — А вы надеялись на что-то другое, мисс Свон? — бормочет Реджина, тем не менее принимая крепкие объятия девушки.       — Скорее нет, чем да, но всё возможно... — бубнит Спасительница, уткнувшись носом в волосы мэра.       — ... Что? — в голосе Реджины звучит тихая угроза.       Эмма почти проглатывает собственный язык.       — Это всё недельное проклятие, я тут ни при чём! — спешит оправдаться девушка, послав Королеве свой лучший щенячий взгляд. — Феи напророчили, что самое страшное будет под конец недели. Прости, я совсем не контролирую свой язык!       — Тогда найдите ему применение получше, шериф Свон, — предлагает Реджина с соблазнительной улыбкой и подцепляет пальцами воротник рубашки Эммы, чтобы медленно притянуть к себе.       Свон сглатывает — во рту сухо.       — Господь милосердный... — сиплым голосом выдавливает девушка, глаза её округляются и становятся похожими на блюдца. — Реджина, мои родители внизу, и если они услышат...       — Тогда тебе придётся быть тихой, Эм-ма, — отвечает мэр, растягивая согласные в имени Свон, смакуя на языке, словно тягучую карамель, отчего у обладательницы этого имени подгибаются колени.       Королева вовлекает Эмму в поцелуй и ловит губами её выдох. Вплетает пальцы в белокурые волосы, ведёт свободной ладонью вверх по плечу. Спасительница старается, но не может сдержать стон, когда Реджина касается кончиком языка её нижней губы и прикусывает.       Этот стон такой низкий и бесстыдный, и Мэри Маргарет хватил бы удар, узнай она, чем занимается её дочь и её мачеха. Но от полуторачасовой лекции со стенаниями и истериками о том, как должны вести себя хорошие девочки, Свон спасает звон бьющейся посуды. Эмма с неохотой отстраняется от женщины и косится в сторону двери.       — Что опять?       — Ты действительно хочешь узнать это прямо сейчас, дорогая? — мурлычет Реджина, в глазах которой горит дьявольский огонёк. — Или, возможно, ты предпочла бы узнать, как много раз ты кон...       Конец предложения мэра тонет в потоке брани, доносящейся из кухни. На лице Эммы застывает страдальческое выражение, а на лице Миллс — раздражённое. Последняя закатывает глаза и вздыхает:       — Кажется, вы хотели узнать, что там происходит, шериф? Проследите, чтобы ваши родители-идиоты не поубивали друг друга.       — Милые бранятся, — пожимает плечами Эмма, говоря этим жестом, что ничего травмоопасного с ними не случится. — Я вернусь через три минуты. Обещаю. И мы... хм... продолжим.       Глаза Реджины слишком хитрые и не соответствуют добродушной улыбке, которая появляется на её губах. Свон слишком увлечена тем, как Королева проводит языком по своим губам, облизываясь, чтобы это заметить. Миллс всё ещё держит воротник рубашки Спасительницы в кулаке, когда наклоняется к её уху, касаясь губами мочки.       — У вас три минуты, шериф. — Горячий шёпот вызывает в теле Эммы дрожь. — Если вы задержитесь, мне придётся позаботиться о себе самостоятельно. Вы ведь не хотите это пропустить?       При мысли о том, что Реджина будет ублажать себя в её постели, в мозге Эммы происходит короткое замыкание. Как только рука мэра отпускает воротник, Свон на пятой космической вскакивает с кровати и бежит вниз по лестнице.       А внизу её встречает посуда, летящая со стороны кухни, и крик:       — Сейчас я расшатаю вам здоровье, Прекрасный! — заявляет Белоснежка, прежде чем запустить ложку мужу в лоб.       — Я в браке третий раз, — бормочет растянувшийся на полу Дэвид, потирая лоб, — Опять попался брак...       Эмма складывает руки на груди, прислоняется к косяку и с весёлой улыбкой наблюдает за разворачивающейся сценой.       — Уж кто бы оскорблялся, Белоснежка! — говорит мужчина. — Пока в беспамятстве я был, ты с Вэйлом там резвилась!       — В каком беспамятстве? Одумайся, несчастный! Ты кобелировал, а я тебя ждала! — отвечает Мэри Мэргарет и чуть тише добавляет: — Увы, не дождалась. С кем не бывает.       — Честь девичью блюла, но не со всеми, — кривляется Дэвид, изображая жену.       — И жить не хочется, и застрелиться лень, — с кислой миной бормочет спустившаяся Реджина, так и не дождавшаяся своего шерифа.       А Эмма веселится, глядя на перебранку своих сказочных родителей.       — Да брось, — посмеивается девушка и обнимает Королеву за талию. — Если это наша последняя проблема за неделю, я готова потерпеть их цирк. А ты?       Взгляд Реджины скользит по маленьким шрамам на лице Свон, а затем женщина целует её в уголок губ.       — Хорошо, — соглашается она. — Но мы можем подождать наверху, — предлагает мэр, и от этого предложения Эмма не может отказаться. В кровати было весело и шумно.