Дневники Семьи Малфой. Скорпиус

Я следовал за профессором О'Маха, до конца не осознавая происшедшее, пребывая в смятении. Гул в ушах все ещё стоял, но уже стал тише. Я понятия не имел, как объяснить то, что случилось. Я шел рядом с профессором, а впереди шагали Поттер и его гриффиндорский лакей. Когда мы дошли до кабинета профессора, он открыл его и велел мне подождать там. Сам же О'Маха не вошёл в помещение, велев двум недоумкам следовать за ним. Когда они ушли, я сел на стул подле рабочего стола профессора, но уже вскоре нервно вскочил с него и начал мерить пространство кабинета шагами. Все пережитое вдруг навалилось на меня внезапно и стремительно. Я испытывал странную смесь чувств из ужаса, благоговения, лёгкой гадливости, но больше всего — внезапно нагнавшего меня любопытство. Я постепенно осознал, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Сегодня вечером не было так уж ветрено, просто лёгкий ветерок. Так откуда же взяться такому потоку? И как получилось так, что эти придурки поранились? Я ходил из стороны в сторону по кабинету профессора, обдумывая все это. Гул в ушах постепенно стихал, принося с собой множество вопросов. Внезапно дверь отворилась, и профессор О'Маха вошёл в помещение. — Как вы себя чувствуете? — участливо спросил он меня, едва появившись на пороге собственного кабинета. — Я не знаю, — честно ответил я. — Присядьте, пожалуйста, — попросил профессор, приглашая меня жестом сесть. Я умастился на тот же стул, на котором сидел ранее. Сам О'Маха вопреки моим ожиданиям сел не за стол, а рядом со мной на другой стул. — Полагаю, вы сейчас напуганы, — осторожно начал он. — Да, этот ветер появился из ниоткуда и... И это было странно, и ещё эти два идиота, — высказал я сразу все мысли, что крутились в моей голове. — О них не беспокойтесь, профессор Долгопупс отстранил их от учебы до конца семестра, помимо общего наказания. Вряд ли вы их увидите до каникул. И даже в этом случае не переживайте. Мы позаботился о вашей безопасности. — Я не об этом, профессор, — сказал я. — Я о том, что... Почему они были ранены? И как появился тот поток ветра? Профессор кивнул, тяжело вздохнув. — Об этом я и хотел бы с вами поговорить, однако разговор будет долгим, — серьезно сказал он. — Может, хотите горячего шоколада? Я удивился его словам. — Наверное, — неуверенно ответил я. О'Маха встал, открыл один из своих шкафов, достал оттуда большую турку и стеклянную банку с коричневым порошком, — видимо это был шоколад, — отмерил какую-то часть, залил все это водой и поставил на что-то, напоминающее электроплиту в маггловских домах. Пока он готовил, я невольно засмотрелся на его косу. Какая же она всё-таки у него длинная, доходит до талии. Профессор О'Маха повернулся ко мне. Он молча смотрел на меня, всем своим видом выражая нечто среднее между неизбежной решительностью и беспокойством. Он как будто не знал с чего ему начать. — Пожалуй, я начну с легенды о Регене, — наконец произнес он, все также стоя у «плиты» и следя за шоколадом. Я понятия не имел, какое ко всему этому имеет отношение какая-то легенда, но решил не спорить с профессором. — Когда-то давно в Исландии у подножья вулкана, который сегодня носит название Эйяфьядлайекюдль, — начал О'Маха, — находилось небольшое поселение людей. Эти люди не были переселенцами со Скандинавского полуострова, они жили там задолго до викингов. Кто они и откуда взялись, никто не знает. Среди этих людей были как волшебники, так и те, кто был не знаком с магией. Долгое время жители той деревни жили в мире и покое, пока однажды к ним не прибыли враждебные чужаки с оружием. В то время, это были до зубов вооруженные викинги, грабящие все земли, до которых они могли дотянуться и захватывающие в плен людей, на которых нападали. Среди прибывших завоевателей были также и волшебники. Завязалась битва, в которой местные маги, коих было в разы меньше, чем магов-завоевателей. стали проигрывать захватчикам. И все бы завершилось печально, но исландская волшебница Реген, сражавшаяся за свою личную свободу и свободу всех жителей деревни, вдруг лишилась своего посоха в бою. В те времена именно посохи выполняли роль палочек. В битве ее противнику удалось выбить ее посох из рук, и это значило лишь поражение для нее и всех жителей. Однако, оставшись без оружия, она каким-то образом неожиданно призвала силу ветра и отразила нападение захватчиков. От завоевателей не осталось и следа. Реген же сделала это сама без какого-либо участия магических артефактов или посоха. Профессор замолчал, затем повернулся, снял шоколад с плиты и разлил его по двум чашкам. Одну он протянул мне, внимательно вглядываясь в мои глаза. — Вы ведь не просто так рассказали мне эту легенду, верно? — замирая, спросил я. — Да. Вы помните разговор про магию стихий? — Я помню, профессор, и также помню то, что вы сказали о том, что магии четырех стихий не существует, — непонимающе ответил я. — Верно. Именно так я и сказал, — кивнул декан. — Я не должен об этом никому рассказывать. Это не те знания, которые могут быть озвучены на весь мир. Он соврал нам? — Почему? — Потому что магия стихий существует, — мое сердце подпрыгнуло, едва я услышал это. — Она очень древняя, самобытная, мощная, едва поддающаяся рациональному осмыслению. Только лишь ограниченный круг людей знает о ее существовании. И способных к ней крайне мало на всем свете. И вы один из этих людей, Скорпиус. То, что произошло на Астрономической башне — это магия воздуха. Она пробудилась в вас. — Но как? — потрясённо выдавил я. — Что там произошло, можете мне рассказать? — внезапно спросил меня профессор. Я резко выдохнул, погружаясь в недавние воспоминания. — Эти гриффиндорцы напали из-за угла, они наложили на меня то заклинание с путами... — Инканцерно, — кивнул профессор О'Маха. — Продолжайте. — Они стали издеваться надо мной, а мне было так плохо, потому что я не мог ничего сделать, чтобы защитить себя. А потом Поттер стал лапать фотографию моей семьи и сказал, что поссыт на нее... — меня передёрнуло. Даже сейчас, после всего пережитого мне было жутко и противно вспоминать это и рассказывать такое. Декан сочувственно положил мне руку на плечо и легко сжал его. Я продолжил: — Я был в полном ужасе и ярости. Потому что это было бы очень... Не знаю, как сказать! В общем, это было уже за гранью. В тот момент я собирался им помешать, не зная как, но тут прилетел тот поток ветра; я даже сообразить ничего не сумел. О'Маха медленно выдохнул. — Простите, что заставил вас это снова пережить, — он замолчал на мгновение. — Это частое явление. Вы были в отчаянном положении, и ветер вас защитил. Магия воздуха проснулась в момент серьезной опасности. Так бывает, когда волшебник находится в отчаянном положении. Силы, скрытые в нем, защищают его. По крайней мере, так работает магия стихий. Я изумлённо уставился на него. — Интересно, — изумлённо протянул я. — А в какие моменты она ещё может сработать? — Например, когда волшебник сильно напуган. Тогда магия проявляется стихийно и, как правило, очень мощно. — Но как вообще?.. — Как она появилась у вас и других подобных вам магов? — Да. — Никто не знает, как в волшебнике зарождается такая магия. Это неразгаданная тайна. Магия просто появляется и все. Но, полагаю, это не единственный случай, когда магия воздуха дала о себе знать. Может, был какой-нибудь странный эпизод из вашего прошлого? Я помотал головой, давая понять, что ничего такого со мной не происходило, как вдруг детское воспоминание внезапно вторглось в чертоги моей памяти. Тот осенний день! Когда я читал в библиотеке, а листья кружились вокруг меня. Догадка поразила меня настолько, что я не мог сдержать удивленного возгласа. Черт! Я уже тогда был?.. Вероятно, мое лицо само все рассказало собеседнику, потому что профессор улыбнулся уголками губ. — Что-то вспомнили, верно? — Да, — выдавил я. — Магия всегда проявляется бурно или... Или может быть иначе? — на всякий случай задал я уточняющий вопрос. — Не всегда. Сегодня вам грозила опасность, кто-то мог надругаться над теми, кого вы любите и магия проявила себя как защитник. Как я уже сказал, магии стихий нередко защищают волшебника, наделенного способностью к ним. Однако они заявляют о себе и более мирно. Я бы даже сказал, что именно так все и начинается. Я кивнул, ободренный его подтверждением. — Несколько лет назад был такой эпизод. Но тогда все это не было пугающим, оно было уютным, умиротворящим и прекрасным, — рассказал я. О'Маха улыбнулся. — Для вас магия ветра неопасна, по крайней мере, до того, как вы встретите ещё одного мага воздуха, а это маловероятно. Сейчас она не приручена и хаотична в вас. — И как же ее приручить? — спросил я. — Ее нужно узнать, — ответил профессор. — Я помогу вам. — Вы будите меня учить? — Я буду вас учить. — Подтвердил он. — Вы тоже маг воздуха? — спросил я, подгоняемый догадками моего разума. — Верно. Я улыбнулся, возможно, впервые за последние пару часов. — Это здорово — заниматься с вами! Я готов. Это правда было просто прекрасно. Я обожал нашего декана, и мне льстило, что из всех учеников с нашего курса он будет заниматься именно со мной. О'Маха улыбнулся ещё шире и задумался. — У нас сегодня восемнадцатое? — спросил он сам себя, направляя взгляд на календарь. — Что же, у нас с вами почти неделя. Только вы должны запомнить кое-что, — сказал профессор резко посерьезневшим тоном. — Никому не слова, даже самым близким друзьям. Никто не должен знать о том, что вы маг воздуха и что именно мы с вами изучаем. — Но почему? — Чем меньше людей об этом знает, тем лучше. Люди боятся того, чего не могут понять. Если сведения о магии стихий будут общеизвестными, все маги, наделённые подобными способностями, окажутся в опасности. Я кивнул, чувствуя себя снова неуютно. — Ничего не бойтесь, — сказал профессор, словно прочитав мои мысли. — Вам ничего не будет угрожать, если вы будите осторожны. — А как же сегодняшний вечер? — спросил я. — Эти двое придурков ведь все видели. — О сегодняшнем вечере не волнуйтесь — я обо всем позабочусь. Но сами языком не треплите. — А родители? Им ведь я должен сказать. О'Маха задумчиво кивнул. — Я подумаю, как сообщить об этом вашим родителям. Я удовлетворённо выдохнул. — Можно я кое о чем спрошу? — Конечно. — Помимо магии воздуха, какие ещё существуют виды такой магии? — Магия воды, — стал пояснять О'Маха, — земли и огня. — То есть в мире есть люди, обладающие, например, магией огня? — Верно. Но они также скрывают эти способности, как и маги воздуха. Все мы скрываем такой дар. — А есть ли ещё какие-нибудь интересные легенды, связанные с магами стихий? — заинтересованно спросил я, впервые отхлебнув из кружки горячий шоколад. — Конечно, есть, — радушно улыбнулся мне профессор. Я расскажу вам, если на то будет время. Нам ведь нужно, чтобы вы научились ладить с собственными силами. — Да, я знаю. И я хотел спросить ещё об одной штуке. — Спрашивайте. — Ваша палочка... Ее корпус из мореного дуба, как и моя. А правда ли, что в таких палочках нет ничего особенного? О'Маха усмехнулся. — Скорее всего, нет, но... Но все может быть. — Я свою купил на Файергейт-плейс, — мечтательно проговорил я, вспоминая тот день. — Я знаю. Я видел вашу палочку, когда выбирал свою. — Но ведь это странно! — воодушевленно воскликнул я. — Мы с вами оба маги воздуха, и оба владеем палочками из мореного дуба. Может, это как-то связано? — Точно не знаю, но нам сейчас нужно думать не об этом, а о том, как научиться ладить с магией воздуха, — ответил профессор. А для этого нужно очень много труда и усилий. — Хорошо. — Вы пропустили ужин, я попрошу эльфов что-нибудь принести вам, — неожиданно сменил тему декан, и я понял, что он деликатно выпроваживает меня. — Да, спасибо. Я пойду, — сказал я, сделал еще один глоток горячего шоколада и, отставив чашку, поднялся со стула. О'Маха кивнул. — Ничего не бойтесь и никому не слова. — Я буду молчать, профессор, —уверенно ответил я и покинул его кабинет.