***
Женщина с ребёнком на руках сидела на светло-сером татами напротив приоткрытой двери с видом на небольшую поляну ограждённую лесом, поглядывая то на дитя, то на улицу. Глаза-изумруды отражали свет Полумесяца, а чёрные как ночь волосы с синевой на конце, были заплетены в лёгкую косу. Каждый раз когда молодая мама смотрела на единственную радость в этом браке с тираном, да и вообще, в её жизни, на её розовых губах появлялась лёгкая и нежная улыбка, а маленькие руки, все в синяках и ссадинах, сильнее прижимали сына к груди, полной материнской любви.***
-Котоха! — прокричал разгневанный мужчина своей жене. От него несло перегаром. Котоха почуяла этот отвратный запах ещё с того момента когда её муж только вошёл в дом, но проявить своё недовольство, не сколько за свои принципы, сколько из-за того, что от этого начинал плакать Иноске на руках у мамы, не кончилось бы удачной попыткой. Обычно просьбы хотя бы меньше пить, заканчивались очередными побоями со стороны мужа. -… — женщина встала и перевела нервный взгляд на своего «любимого» мужа, тем самым показывая своё внимание. -Почему завтрак всё ещё не готов?! Моя матушка придёт с минуты на минуту. Если не хочешь спать возле двери, как собака, поторопись! -Постой я… — хотела сказать мужчине Котоха, но он подошёл к ней и потянул вверх за волосы: -Ты ещё возражаешь мне, дрянь, после того что я смиловался над тобой, и не разбил бутылку об твою пустую башку?! — сказал тиран, уже замахиваясь другой рукой с полупустой бутылкой, как испугавшаяся за безопасность своего сына, Котоха, чуть ли не заплакавши, проскулила: -П-прости, я сейчас же всё приготовлю! -Так бы сразу. — сказал тиран, отпустивши свою жену.***
На небольшой кухне женщина замешивала тесто для *собы*, периодически поглядывая на котёл с кипятящейся водой. Когда вода закипела, а тесто было порезано на тонкие ленты, Котоха принялась за овощи. Нарезав целую миску с редисом, морковкой, картошкой и другими разными, порезанными на кубики, овощами. Добавивши овощи к варящейся лапше и посыпавши приправами и пряностями, женщина вернулась в свой небольшой уголок в этом не родном ей доме. Взявши Иноске из старой, трухлявой конструкции, отдалённо напоминавшей детскую колыбель, она пошла обратно на кухню, освещённой лишь костром под котлом с будущей собой и небольшим светом от только-только поднимавшегося солнца. Обнимавши сына, Котоха, с улыбкой на опухшем от побоев лице, периодически напевала: -Клянусь на мизинцах, Клянусь на мизинцах, Что защищать тебя я буду. Пока не наберёшься силы, Ты под моей защитой, милый… *Соба — особая лапша из гречневой муки, которую подают как в холодном, так и в горячем виде, жареную и вареную, в бульоне и с овощами.****
Как и сказал муж Котохи, свекровь пришла, вот только не с минуты на минуты после прибытия её любимого сыночка-тирана, а уже во время обеда. Естественно пару часов назад вкусная соба слиплась и стала чёрствой и сухой. Несмотря на все оправдания и аргументы, которые Котоха приводила своему мужу, он, под издёвки над бедной девушкой со стороны её свекрови, в очередной раз избил свою жену.***
Как то ночью Котоха в очередной раз сверлила взглядом поляну и лес. Она уже хотела схватить Иноске и выбежать из этого Ада, как вспомнила, что пару дней назад слышала в разговоре между своими мужа и свекровью, как в лесу нашли останки молодой девушки. Люди подозревали в этом демонов, ведь в той местности была очень плохая почва, соответственно еда для травоядных животных была неподходящая. А если нету травоядных, нет и хищников. Тем более в городе где жила Котоха часто пропадали люди. Страшные мысли развеяло тоненькое, одиноко стоящее дерево глицинии возле дома.***
На утро женщина решила пройтись по городу в поисках новых приправ и пряностей, дабы задобрить свекровь и мужа, ну и если представиться возможность, купить побольше полезных продуктов для Иноске. К счастью, после очередного похмелья, муж без особого сопротивления дал довольно приличную сумму денег. К слову, денег у свекрови Котохи было уйма. Её муж до смерти владел единственным рестораном в городе, всё его имущество перешло его жене когда он скончался. Нууу… как скончался… Свекровь Котохи его убила, а тело благополучно изуродовала. По прибытию полиции она выставила себя жертвой и обвинила демона. Котоха знала, знала все подробности, но боялась, боялась стать следующей жертвой свекрови. Свёкор был единственным человеком в огромном доме после Иноске, которого девушка по-настоящему ценила. Он единственный был искренне добр к ней с самого первого их знакомства.***
Когда молодая мать вместе с ребёнком шла по утренней улице, люди смотрели на неё с сожалением, ведь платок на голове скрывал лишь запутанные волосы, а побитое лицо как на зло ярче всего освещало солнце. Возможно кто то задался вопросом, почему она не оставила сына дома с мужем или свекровью, но Котоха бы скорее оставила ребёнка с чужим человеком, нежели с отцом ребёнка или его бабушкой. Котоха подошла к одному из многочисленных прилавков с разными пряностями, приправами, крупами и т.д. Она брала в руки каждый мешочек с пряностями и немного нюхала их запах. Женщина выбрала несколько специй, каждой по немного. Продавцом оказался очень разговорчивый парень. Котоха расплачивалась, поддерживая разговор, как он спросил: -Госпожа, а что у вас с лицом? Почему оно такое опухшее? На мгновение застывши, Котоха уставившись в пол процедила: -Д-да так, кот поцарапал. Она прекрасно понимала, что жаловаться полиции на мужа и свекровь, было бесполезно. Они бы дали полиции круглую суму денег, а саму женщину бы либо избили до полусмерти, либо отправили вслед за свёкром. Закончивши расплачиваться и попрощавшись, Котоха стала возвращаться домой, так и не купивши ничего Иноске, который по прежнему игрался маленькими ручками со свисающей прядью волос мамы, у неё на руках. Когда она проходила мимо небольшой забегаловки, она услышала следующий диалог: -У меня совсем не осталось денег и жена сказала, что уйдёт от меня. -Не унывай, я со своей семьёй живу дружно вместе с другими несчастными жертвами несправедливого общества в Культе Вечного Рая. Наш господин с нас плату не берёт, он лишь просит, чтобы мы следовали за ним. -А. А где этот культ…? Если не секрет? — На севере от дома покойного владельца ресторана, в лесу. Он далеко и защищён от солнечных лучей, ведь этот лес полный опасностей, наш щит от прогнившего общества. -Но- Не дослушавши диалог, Котоха с каплей надежды ринулась домой.***
Приготовив последний ужин в этом доме, женщина пошла в свою комнату, которая скоро перестанет принадлежать ей в этом доме. Дожидаясь глубокой ночи, Котоха напевала колыбель своему единственному счастью: -Прости, Иноске, мне так жаль, Что в сердце у тебя печаль. Я заменю тебе отца и от несчастий скрою сама.***
Когда солнце уже давно было не видно, а месяц висел в небе, мать с сыном на руках тихо открыла дверь и вышла босыми ногами на деревянную веранду, а затем и на пыльную и сухую землю. Тихий шаг перешёл на шумный бег, когда буквально через 10 метров в комнате мужа Котохи зажегся свет керосиновой лампы. Громкий мужской крик: -КУДА ПОБЕЖАЛА, ШАВКА?! Котоха не слышала бежит ли мужчина за ней или нет, не сколько из-за расстояния, а сколько из-за собственного сердцебиения, из-за которого она не слышала собственного дыхания и шагов. Она думала что прошла вечность. Из заблуждения её вывел страх. Она осмотрелась, вокруг неё был дремучий лес, отсутствие живности вызывало пугающую тишину. Женщина продолжала идти вперёд, всё сильнее прижимая Иноске к себе. Она только что поняла, что не рассчитала свои возможности: ноги были все в крови и синяках от множества палок и камней на пути, руки, колени и плечи дрожали от холода. Но её это не волновало, ведь её сын сладко спал в нескольких слоях мягкого хлопка.