"Что ищешь ты, ветер, в просторах небесных ..."

      Утро обрушилось на оруженосцев внезапно и беспощадно. Как вероломное нападение с тыла. Оно уверенно заявило о себе головной болью, сухостью во рту, ломотой в спине и соломой в волосах. Ошалевший от подобных открытий Повелитель Скал какое-то время пытался убедить себя, что это всё ещё сон, но громкое фыркание где-то над головой настойчиво и неумолимо убеждало в обратном. Окончательно смирившись с пробуждением, Ричард открыл глаза. Первое, что он увидел — деревянный потолок, затем нос различил характерный запах, и вскоре воскресший разум произвёл рекогносцировку, точно определив место пробуждения как конюшню. В подтверждение рядом раздалось знакомое весёлое ржание Соны и презрительное фыркание Моро. Окделл резко сел, сразу же пожалев о такой спешке, голова отозвалась резкой колотящей болью в висках и затылке. Но вставать было надо. Во-первых, маршал за такие путешествия в ночи изведёт насмешками, Берто тоже не отстанет. А чего ожидать от порученца адмирала — вообще не ясно. Ричард надеялся на то, что мальчишка в своей манере просто вновь его не заметит. Во-вторых, есть хотелось зверски.       Но сперва он огляделся в поисках однокорытника, который нашелся тут же, рядом, в соседнем стойле, во всяком случае сапоги, торчавшие оттуда, красноречиво об этом свидетельствовали. Дик выдохнул, ну хоть не он один так позорно свалился, не выдержав винной баталии накануне.       Воспоминания медленно, в темпе полонеза, всплывали в гудящей голове, добавляя одну за одной детали картины вчерашнего вечера. Вскоре Ричард восстановил всю цепь событий. Всё было не так уж и страшно. Просто в какой-то момент между очередными бутылками «крови» они с Берто отправились на конюшню. Во-первых, юному Окделлу страсть как не терпелось похвастаться красавицей-мориской, а во-вторых, он вдруг возжелал угостить любимицу оставшимися от ужина яблоками.       На вопрос, почему это не могло подождать до утра, внятного ответа Ричард не нашёл. Зато обнаружил, что спал, заботливо накрытый лошадиной попоной. Был ли это акт братского милосердия или же шутка, он для себя пока не решил. А вот то, что надо срочно растолкать Берто и привести себя в приличный вид — осознавал в полной мере.       Первое ему удалось сделать быстро. Альберто сел, сонно моргая, попутно стряхивая солому с головы. Оруженосец адмирала также оказался накрыт, но потником Моро. А на лице его красовались жирные чёрные усы. «Значит, всё же шутка», — мрачно резюмировал оруженосец Первого маршала, проводя по собственной физиономии пальцами. Чёрные следы неумолимо подтвердили догадку: его лицо подверглось аналогичному акту вандализма неизвестного художника. — Ну Габри, — Берто сердито отряхивался, попутно пытаясь вытереть рукавом лицо, после того как Ричард по-дружески просветил товарища о художествах. — Ты думаешь, это его рук дело? — вяло удивился Ричард, его всё ещё слегка водило, поэтому он стоял в небрежной позе, опёршись на козлы. Ну это ему так казалось, со стороны же он смахивал на куль с мукой, брошенный у стены. — Уверен, — буркнул Салина, добавляя витиеватое, видимо флотское ругательство, с упоминанием крабьей тещи, акул и ещё кого-то там с канатом через плечо. — Эта непьющая зараза всегда так издевается. Это ещё что, ты бы знал каково это, когда просыпаешься, а на подушке рядом зубастая рыба. — Тоже мне, Суза-Муза кэналлийского разлива, — фыркнул Ричард, поправляя одежду. — И не говори. И ведь всё с рук сходит. Вся команда ж в восторге от этих шуток, включая адмирала. А главное, сам не пьёт, не ответишь достойно, — продолжал ворчать Альберто.       Добравшись до чёрного входа, молодые люди опрометью бросились в комнаты. Как оказалось, маршал ещё утром отправился к кардиналу, чему Дик был несказанно рад. Значит, порцию утренних колкостей он не получит. Поскольку время завтрака оба благополучно проспали, пришлось плестись на кухню, где добросердечная Кончита, конечно, накормила обоих балбесов, мягко пожурив за несдержанность в питии, под многозначительное хмыканье Хуана.       На сытый желудок жизнь заиграла более привлекательными красками, и Ричард, проведя для Салины небольшую экскурсию по дому, отправился с ним во внутренний двор и, как оказалось, не зря. Их обидчик также находился там, демонстрируя отвратительно бодрый и свежий вид человека, выспавшегося и отдохнувшего и не испытывавшего похмельных мук. Адмирал, видимо, решил не отставать от Алвы и занимался совершенствованием фехтовальных навыков своего порученца. Тренировка была в самом разгаре, когда оруженосцы вывалились на улицу.       К слову, внимания на них фехтующие не обратили ровным счётом никакого, продолжая обмениваться ударами шпаг и кинжалов. Дик удивился: эр Рокэ учил его драться одной шпагой. Альмейда же тренировал родственника на старинный манер, с использованием дополнительно короткого кинжала. Забыв в момент все обиды, Окделл не отрывал взгляда от танцующих с оружием фигур. Сколько они так уже кружили, неизвестно. Но происходящее смахивало больше на танец, чем драку. Соперники лишь иногда обменивались ударами, всё время сверля друг друга холодным взглядом, ища брешь в обороне, чтобы поймать момент для броска. Первым устал Габриэль, сразу получив укол в плечо. Всё же и ростом и длиной рук он значительно уступал своему эру, несмотря на ловкость и хорошую реакцию. Он опустил руку с кинжалом, продолжая орудовать шпагой: Рамон перешёл в наступление, нападая с двух рук. К чести его воспитанника, тот ещё долго «огрызался», заставив старшего попотеть под солнцем, прежде чем получить решающий «смертельный удар». Ричард с досадой вынужден был признать, что треклятый Зимородок намного более гибкий и подвижный, нежели сам Повелитель Скал, чем поверг себя в уныние. — А вот и наши тонкие ценители лошадей, — бодро приветствовал Альмейда обоих юношей, радостно скаля белоснежные зубы, — не желаете ли присоединиться?       Берто желал, в смысле он изобразил нездоровый энтузиазм, порывисто хватая оружие. Ричард же попытался прикинуться частью пейзажа, что удавалось плохо. На фрагмент архитектурного ансамбля здания он не походил от слова совсем. — А вам, герцог, требуется отдельное приглашение? — усмехнулся эр Рамон и недвусмысленно кивнул на разложенные в тени шпаги, — становитесь напротив Габри. Уверен, он не откажется составить вам компанию.       Зимородок холодно кивнул, убрал кинжал и проверил, плотно ли надет деревянный колпачок на острие, после чего встал в позицию, ожидая противника. Пришлось последовать его примеру. Скрепя сердце и проклиная последними словами кэналлийские вина, Окделл атаковал. Габриэль спокойно парировал удары, не нападая, не напирая, словно нехотя, за что Ричард был признателен. Голова всё ещё не прояснилась до конца, отчего реакция была замедленной. И без того жёсткий и тяжеловатый Повелитель скал сейчас как никогда походил на свое гербовое животное. В мозгу то и дело всплывали реплики его маршала на эту тему, что злило, приводя к ошибкам. Видимо, порученцу Альмейды это надоело, и он-таки нанес финальный удар в солнечное сплетение. Дик замер, встретившись с холодным, абсолютно ничего не выражающим синим взглядом, и инстинктивно отпрянул. Габри несколько удивлённо изогнул бровь и пожал плечами, не удостаивая Окделла хоть одним словом. Затем он отошёл к полотну с разложенным оружием и, оценивающе окинув взглядом фигуру Ричарда, бросил ему другую шпагу: — Попробуйте эту, ваша слишком легка для такой большой руки. И рукоять узковата. У вас не сводит ладонь? — ни насмешки, ни чувства превосходства в голосе. Дик растерялся от такого проявления почти дружеского участия. Он ждал ехидных комментариев, вопросов, хотя бы насмешливых взглядов. А вместо этого получил лишь дельный совет. Шпага и правда была удобнее, Дик оживился и второй раз уже двигался легче и свободнее, чем вызвал более эмоциональный отклик соперника. Зимородок стал не только отражать удары, он стал контратаковать. Зная свои слабые места, мальчишка компенсировал субтильность сложения скоростью. Ричард едва успевал реагировать на молниеносные выпады и удары. Постепенно им овладела здоровая злость, хотелось во что бы то ни стало достать этого раздражающего мелкого наглеца.       Получалось плохо. Несмотря на то, что он уже почти месяц тренировался под руководством лучшего фехтовальщика Талига, угнаться за воспитанником адмирала у него не получалось. Получив болезненный тычок в область сердца, он остановился и зло сплюнул. Габриэль отсалютовал ему шпагой и отошёл в тень. Также проигравший Альберто что-то обсуждал с адмиралом. Дик решил было, что на сегодня всё, но он ошибся. Адмирал вошёл во вкус и решил показать отражение атак от двоих противников одновременно.       Сначала против него выступили его подопечные. Затем порученца заменил Дик. Драться с адмиралом оказалось весело. Он подбадривал, не унижая ехидными комментариями, направлял и советовал. Вскоре Ричард вовсю наслаждался процессом, смеясь и подначивая Берто, и упустил момент, когда на сцене нарисовался ещё один персонаж. — Однако! У вас тут веселье в самом разгаре, — тёплые интонации тем не мене не могли сгладить эффекта от внезапного появления Ворона. Ричард вздрогнул и пропустил удар адмирала. Стало сразу кисло и грустно. Он весь сжался, ожидая очередную ядовитую отповедь от монсеньёра, но опять просчитался. Эр Рокэ поприветствовал всех участников тренировки, а затем подозвал к себе порученца. Юному Окделлу страсть как было любопытно, сколько продержится против его эра Габриэль. Но увы, заработав пару ощутимых уколов, он был вынужден заняться своим делом. — Прекрасно: лучше, чем я ожидал, но хуже, чем могло бы быть, — резюмировал за спиной оруженосца Первый маршал. Дик обернулся, злорадно ожидая увидеть соответствующую реакцию в синих глазах Зимородка, но его постигло разочарование. Мальчишка задумчиво покрутил кистью и кивнул: — На что мне стоит обратить внимание на самостоятельных тренировках?       Опять просто и спокойно. Хотя, он же не его оруженосец, ему не надо зарабатывать уважение монсеньора, утешал себя Ричард, недовольно фыркая. Но побери его кошки: лучше, чем ожидалось. Он сам ни разу не удостоился хотя бы такой фразы. По сравнению со всеми эпитетами, коими его награждал Алва во время занятий, эта фраза звучала восторженным комплиментом. Дик разозлился и остаток времени мрачно парировал удары, не пытаясь даже на бье приблизится к сопернику.       Тем временем слуги вынесли во двор напитки и фрукты, что несколько подняло боевой дух всех присутствующих. А затем герцог Алва предложил небольшой отдых в тени садовой беседки. Ричард и Альберто неэстетично плюхнулись на скамейки, провоцируя очередную едкую тираду Рокэ. Адмирал с маршалом величественно опустились в предусмотрительно принесённые кресла. Габри же почему-то устроился, как воробей на жёрдочке, на перилах, перебирая пальцами листья персикового дерева, любопытно просунувшего гибкие ветви внутрь. Солнечные блики играли в непослушных, спутавшихся после активных движений, волосах и весело прыгали по носу. Ричард невольно зацепился взглядом за эту картину, вновь ловя себя на мысли, насколько напоминает ему это небрежное изящество манеры Ворона. — Габриэль, а вас не затруднит немного развеять скуку полудня? — подал голос Альмейда. — Эр Рамон? — похоже вопрос застал порученца врасплох: он спрыгнул со своего «насеста» и вопросительно посмотрел на адмирала. — Не удивляйтесь, юноша, — Ворон лениво тянул слова в привычной манере, — мой друг вчера рассказал про ваши вокальные таланты. А я, знаете ли, ничего не беру на веру. Так как? Вас не затруднит в очередной раз доказать его правоту, — в синих глазах блеснули нотки лукавства. Он прекрасно знал, что отказать ему сможет лишь сумасшедший. Дик с интересом взглянул на Габриэля и возликовал. Наконец на противной в своей идеальности физиономии проступило что-то похожее на злость. И хотя ни один мускул не лице даже не попытался дёрнуться, синие глаза потемнели и метали молнии. — Как будет угодно его светлости, Первому маршалу, — ледяным тоном произнёс Альмейда-младший, метнув полный ненависти взгляд на своего эра. Тот лишь усмехнулся, Алва же сделал вид, что не расслышал интонаций и плохо скрытого раздражения.       Принесли гитару, и порученец, присев на скамью рядом с Берто заиграл вступление. Напряжение, сквозившее в мелодии, будоражило душу. Но к разочарованию Ричарда мальчишка запел на кэналлийском. Слов Дик не знал, однако выразительность исполнения демонстрировала всю неукротимую бурю эмоций, раздиравших героя песни.       Первый маршал слушал молча, сощурив глаза и избегая смотреть на исполнителя. Казалось, ему всё равно, но Окделл уже неплохо научился считывать настроение своего эра, и пусть его бросят закатным тварям, если Алва не взволнован песней едва ли не больше, чем все присутствующие. А слова срывались с тонких губ порывами морского ветра, оседали солью на коже и душе, криками чаек врываясь в сердце. Ричард потерялся среди музыки и незнакомого чарующего напева, плачущего и восклицающего о страданиях и страстях. И отчего-то ему казалось, что песня предназначалась не только его маршалу, но и ему. Однако Зимородок не смотрел в его сторону, с каким-то мальчишеским отчаянием вынимая из гитары мелодию. Песня закончилась. Габри смотрел исподлобья на Алву, нервно постукивая по деке. В воздухе неприятно искрило, а напряжение вот-вот грозило дойти до верхней точки невозврата.       Положение спас Берто. Тряхнув волосами, он широко улыбнулся и захлопал, звонко ударяя широкими ладонями. Резкие хлопки словно разбудили слушателей. Адмирал как-то порывисто дёрнулся и нервно улыбнулся, бросая тревожные взгляды в сторону Рокэ. Но тот застыл чёрным изваянием в кресле, вперив взгляд в пол. Внезапно он резко поднял голову и улыбнулся: — Вы были правы, Адмирал. В этой дуэли победителя нет.