Строчки

                    Фредди по прибытии в Россию тратит половину нервов на то, чтобы отыскать необходимый ему офис и распланировать ближайшие интервью, к которым ещё нужно будет основательно подготовиться, чтобы хоть не так сильно к акценту придирались по меньшей мере. Окончательно его добивает коллега, виновато бормочущий: «Я забыл тебе номер забронировать». Голова уже не просто гудит, а грозит взорваться, и Фредди молча стискивает зубы, убираясь из кабинета куда подальше. От греха, видимо всё же, подальше.       Только вытянувшись с тихим стоном на кровати в первой попавшейся гостинице, он вспоминает про Светлану. Они же хотели встретиться и поговорить наконец вживую. Фредди телефон ощупью с тумбочки стаскивает и открывает уже привычный диалог. Странный на самом деле диалог.       Спросил бы кто у Фредди: что всё это для него значит? — он бы не ответил. Он сам себе-то ответа внятного дать не мог, что уж говорить про других людей. Наверное… это стало тихим напоминанием, что он не один. Кажется, ведь зарёкся уже после Флоренс с кем-то ближе сходиться, проще оставаться на уровне коллеги/невольные знакомые/люди, общение с которыми надо перетерпеть. Но всё же, видимо, человек так устроен, что к другому живому созданию тянет. Хочется чужого тепла, чужой веры, чтобы кому-то было на тебя не наплевать. Иногда достаточно просто знать, что есть кто-то, кто забеспокоится, если ты — банально — не напишешь какую-нибудь будничную ерунду. От этого странно теплеет на душе.       > Привет. Я в России.       Ответ прилетает настолько мгновенно, что разморенный от усталости Фредди невольно дёргается на звук уведомления.       < Привет. Это здорово! Как прошёл день? Устроился в гостинице?       Фредди тихо фыркает, вспоминая минувший день, который хотелось поскорее забыть, и сокращает повествование страниц на сто до:       > Если опустить всю некомпетентность моих коллег, то жить можно. В гостинице устроился, спасибо. Пусть мне и забыли её заказать. Как у тебя дела?       < У меня два выходных — сегодня первый — поэтому я просто счастлива, если честно. Наконец-то с Ваней гуляла целый день. Представляешь, он просит меня поиграть с ним в шахматы и не понимает, как я могу не уметь, ведь это так интересно.       Фредди улыбается рассеянно. Насколько же немного этой женщине нужно для счастья.       > Я рад за тебя. С Ваней как-нибудь могу сыграть я, если пригласишь, конечно.       Почему он волнуется? Неужели боится, что откажет? Глупости, он не может боятся такой мелочи! И всё же…       < Он был бы в восторге! Только ты, наверное, занят. Не хочется тебя тревожить.       > Я свободен завтра после часу, если никто не опоздает.       > Окей, кто-то обязательно опоздает       > После двух.       < Классно! У меня тоже выходной. Приходи тогда в гости? Я сейчас тебе адрес скину.       Фредди потягивается по-кошачьи, когда следом прилетевшее уведомление видит и задумчиво пытается предположить насколько это место далеко от него сейчас. Вдруг видит ещё одну строчку и озадаченно замирает:       < Только вот тебе точно не тяжело будет сразу после работы?       Фредди даже слышит это — робко и неуверенно.       > Нет. Всё хорошо. Правда.       < Ладно       < Тогда до завтра?       > До завтра.       Фредди ещё с минуту залипает в открытое окно диалога и поднимается на ноги, отходя к окну. Занавеску отодвигает непривычно осторожно, даже будто рассеянно. Лбом к прохладному оконному стеклу прижимается, глядя на мерцающий огоньками ночной город.       То, что они со Светой не разделены половиной Земного шара, а находятся в одной стране и даже в одном городе, ощущается… странно. Очень сильно странно.       Фредди глаза прикрывает. Он не хочет думать, почему что-то где-то глубоко в душе робко скребётся. Он не хочет наступать на те же грабли в очередной раз.

***

      Фредди с записи интервью почти сбегает, как только истекает положенное время для общения, не задав ни единого дополнительного вопроса, и это так ему несвойственно, что вся съёмочная группа ему вслед долго смотрит. Плевать. Ему сейчас на это откровенно плевать.       Фредди забегает в магазин, благополучно запутавшись в нём, но всё же выбрав Свете небольшой, но аккуратный букет. Подумав, берёт ещё и конфет Ване. В голове вспышкой воспоминаний мелькают ворованные им в детстве сладости, которых так наивно хотелось, но почти никогда не было в доме. Фредди головой встряхивает, эти мысли отгоняя настойчиво.       Он… волнуется. Хорошо, он даже готов это признать перед самим собой, только вот от этого не легче ни на сколько. Он на домофоне набирает номер квартиры и слышит немного искажённый голос Светы:       — Да?       — Это я. Фредди, — чуть дрогнувшим голосом говорит он.       Пока едет в лифте, мысленно отвешивает себе затрещину, хоть немного возвращая трезвость рассудка. Он в конце концов шахматист, он может каждый ход их будущей беседы просчитать, он удержит всё под своим контролем, как это было всегда!..       Ничего он не удержит. Ничего он в этот раз не просчитает. Фредди это очень хорошо понимает, когда перед ним дверь распахивается, и Света ему искренне радостно улыбается:       — Привет!       Глаза. Серо-льдистые, голубизной отливающие небесной и неземные до невозможности какой-то. Настолько непривычно чистые — он и не заметил этого в предыдущую встречу. А сейчас почему-то переливы в чужих радужках завораживают.       — Привет, — выдыхает он чуть с опозданием и улыбается несмело. Букет ей протягивает. — Это тебе.       — Правда?       В голосе и взгляде робкого недоверия много слишком, и Фредди кивает для верности. Тонкие пальцы, букет забирая, случайно по его рукам мажут, и Фредди вздрагивает от их холода. Света за белоснежными ромашками прячется забавно, и только глаза сверкают, яркие, как звёзды.       — Ой, проходи, чего я тебя на пороге держу! — спохватывается Света, отступая в глубь квартиры и смущённо улыбаясь.       Фредди заходит, невольно оглядываясь чуть настороженно. Чужая обстановка его всегда первое время пугает неизвестностью, но с этим он уже вполне смирился за столько лет жизни.       — Уютно, — тянет он тихо, действительно чувствуя какое-то тёплое спокойствие.       — Спасибо, — Света дверь запирает за ним, вешалку под пальто предлагая.       Фредди ту у неё из рук с безмолвной благодарностью забирает. Пальто вешает и встревоженно лопатки сводит, чужой внимательный взгляд спиной почувствовав. Оборачивается ломано-резко и замирает. Света с непониманием за его взглядом своим следует и руками всплёскивает:       — Ванечка, что же ты подглядываешь! Это невежливо. Выйди, познакомься.       Ребёнок на Фредди смотрит с детской проницательностью, и Фредди на мгновение глаза прикрывает, успокаиваясь. Он понимает, что напугал слишком резким движением, слишком острым взглядом. Фредди глаза открывает, глядя мягче, и Ваня к нему подходит неуверенно, говорит недоверчиво:       — Здравствуй. А ты правда великий шахматист?       Фредди усмехается тихо, опускается на корточки, поддаваясь сиюминутному порыву. Говорит доверительно тихо, будто тайну какую-то:       — Правда. И я даже могу рассказать и показать тебе несколько своих секретов. Хочешь?       Ваня кивает, глядя уже с дружелюбным любопытством. Фредди ему руку протягивает:       — Фредди.       — Ваня, — серьёзно кивает тот, пожимая её в ответ.       — Кстати, я тебе кое-что принёс, — вспоминает Фредди, доставая конфеты.       Улыбается уголками губ, видя, как у Вани глаза радостно загораются, а сам Фредди грусть в глубине радужек затаивает. Его на самом деле от контраста собственных воспоминаний о детстве и происходящего сейчас ломает по-чёрному. Закрадывается и ещё одна мысль: это ведь сын того, из-за кого ты потерял своё место в жизни и любимую женщину.       «Да и плевать. Ребёнок не при чём», — мрачно думает Фредди. Он помнит каково это: вечно быть виноватым во всех земных грехах. Даже в том, что просто родился на этот свет.       — Спасибо! — радостно восклицает Ваня, Фредди вздрогнуть вынуждая и из ступора выводя.       Фредди выпрямляется и только сейчас замечает, что Света за ними наблюдала, замерев и даже затаив дыхание. Она тут же головой едва заметно встряхивает, его взгляд вопрошающий перехватив. Улыбается, спрашивая:       — Ты голодный, Фредди?       — Вежливо было бы ответить, что нет, — он дёргает уголком губ. — Но со вчерашнего дня я видел только чашку кофе.       — Ты себе всё здоровье так посадишь! — возмущённо грозит ему букетом Света.       — А мы можем поиграть сейчас? — вклинивается в их разговор Ваня.       — Ваня, Фредди наверняка устал, и ему лучше…       — Нет, всё нормально, — прерывает Свету Фредди. — Мы можем поиграть.       — Ну, а я тогда как раз пока что-нибудь приготовлю, — заключает Света.       Фредди наблюдает за расставляющим фигуры Ваней, задумчиво перебирая пальцами по воздуху. Ваня забирается в кресло напротив Фредди, по другую сторону стола, и с искренним вниманием следит за медленно скользящим по доске взглядом Фредди.       Фредди в игре привычно забывается, но всё же одёргивает себя, то и дело останавливаясь и поясняя: почему надо сейчас сделать так, а здесь наоборот совершенно поступить. Ваня к нему прислушивается, но и спорит с увлечением, где-то вводя Фредди в ступор своей уверенностью. Фредди только улыбается уголком губ, говоря довольно:       — Шахматы сильные характеры любят.       — А у меня сильный? — Ваня смотрит, затаив дыхание. Для него действительно мнение Фредди важным ощущается.       — Сильный, — Фредди кивает, зеленью глаз сверкая честно.       Света в комнату к ним заглядывает, чтобы на ужин позвать, и замирает невольно, облокотившись о косяк двери. Ваня уже успел к Фредди на подлокотник кресла перебраться, и Фредди ему партии старые показывает, сам с собой их разыгрывая и рассказывая, к чему каждый шаг когда-то его приводил.       — Эй, шахматисты, ужинать пора, — зовёт она всё же, улыбаясь.       Фредди чуть заметно вздрагивает, Светиного появления не заметив, но тут же улыбается, к ней оборачиваясь.       — Прошу прощения, мы заигрались.       Фредди поднимается легко, и Ваня за ним следом спрыгивает на пол. Фредди его по волосам ласково треплет, говоря Свете:       — Через пару лет меня переиграет с закрытыми глазами.       — Но это же неправда, — смущённо бормочет Ваня. — Мне до тебя ещё далеко…       — Я старше, — нарочито занудно тянет Фредди. — И я лучше знаю.       Ваня только смеётся, взглянув на его гордо-поучительное лицо, и убегает в ванную мыть руки. Фредди мимику отпускает и уже серьёзно Свете говорит:       — Нет, правда, он очень хорошо и быстро всему учится. И спорить не боится. А без этого умения — отстаивать собственное мнение — в мире шахмат вообще не выжить.       — Я бы не хотела, чтобы он становился шахматистом, но не буду останавливать, если это станет его выбором, — честно признаётся Света. Добавляет тепло, — Спасибо тебе. Ему очень не хватает общения, а тебе… он очень быстро доверился. Как ты так смог?       Фредди только плечами пожимает. Он на самом деле не делал ничего такого, просто вёл себя так, как ему хотелось в детстве, чтобы обращались с ним.       Он за столом невольно чуть опасливо принюхивается к незнакомым запахам русской кухни, но обижать Свету ему совершенно не хочется, и он пробует ближайшее к нему блюдо. Оказывается очень даже вкусно, и голодный весь день огранизм радостно напоминает о себе.       — Ты вообще ешь? — фыркает Света, легко пододвигая к Фредди ещё одну тарелку.       — Просто очень вкусно, — чуть смущённо бормочет Фредди.       — Вот и я маме всегда говорю, что от такой вкуснятины оторваться невозможно, а она только отмахивается! — заявляет Ваня, уже разобравшийся со своей порцией и сейчас довольно наблюдающий за перебрасывающимися короткими фразами Фредди и Светой.       Фредди давно уже так спокойно себя не ощущал. Тем более в незнакомой обстановке. Да и со Светой он по сути знаком был лишь по тем коротким странным строчкам в ночных переписках.       — Фредди, а мы можем ещё сыграть? — спрашивает Ваня, когда ужин заканчивается, и они уже просто сидят, сонно-медленно болтая обо всём и ни о чём.       — Прости, — Фредди устало улыбается. — Мне завтра с утра надо быть на работе и общаться с весьма занудными людьми, поэтому я скоро уже, пожалуй, пойду. Хочется отдохнуть немного.       — Но ты же ещё придёшь?       — Ваня, — пресекающе зовёт Света. — Нельзя так настаивать.       — Ничего страшного, — успокаивающе говорит Фредди, примирительно поднимая ладони. — Если у вас будет как-нибудь время и желание, мы можем вместе погулять по городу.       — Было бы здорово, — задумчиво соглашается Света.       Света, Фредди провожая, на мгновение к нему подаётся, обнимая коротко. Фредди ей сразу же отпрянуть не даёт, ладонями по спине тепло проводя.       — Спасибо, что пришёл. Я очень рада, что вы с Ваней нашли общий язык.       — Тебе спасибо, что пригласила.       — Береги себя, пожалуйста. Хорошо? — у Светы взгляд неожиданно встревоженный становится.       — Конечно, — Фредди невольно теряется, а потом отмахивается привычно. — Да и что мне будет? Это ты себя и сына береги.       Света только улыбается в ответ чуть грустновато. Света ему вслед ещё долго задумчиво смотрит. Фредди, выйдя на улицу, невольно взгляд вскидывает, глазами находя горящие тёплым светом окна. Отворачивается резко, головой встряхнув, и уходит.