Строчки

                    < Привет. Прости, что не писал всё это время, но меня здесь замотали. Не против как-нибудь всё же выбраться погулять?       Фредди пишет и откладывает телефон на подушку, устало вытягиваясь на кровати. Последняя неделя была сущим кошмаром, который выматывал его и физически, и эмоционально, и всё, на что его хватало, — это упасть и уснуть по вечерам. Света же не писала, боясь лишний раз его тревожить и показаться навязчивой, поэтому разговора так и не случилось с того самого дня, когда Фредди впервые побывал в квартире Сергиевских.       Телефон тихонько вибрирует, оповещая о новом сообщении, и Фредди ощупью тянется за ним, усилием воли открывая глаза.       > Привет! Я так и поняла, что у тебя завал на работе, и решила не тревожить. Ваня о тебе спрашивал несколько раз. Мне кажется, он скучает. Я бы с удовольствием погуляла, если, конечно, ты не хочешь отдохнуть.       Фредди искренне удивляет, что Ваня интересовался им. Он не думал, что способен находить общий язык с людьми, не говоря уже о детях. Дети ведь всегда всё чувствуют тоньше. «Неужели он не замечает, насколько у меня паршивая душа?», — с отвращением к самому себе думает Фредди. Встряхивает головой, возвращаясь в реальность, и пишет в ответ:       < Когда у тебя будет выходной?       > Через три дня. Ты будешь свободен?       < Да. Меня отпустили на пять дней. Видимо, побоялись, что я уже кого-нибудь убью.       > Мне самой очень часто хочется убить своих коллег по работе, так что ты не одинок в этом)       «Да я вообще только благодаря тебе не одинок в этой жизни», — невольно думает Фредди и сам пугается этой мысли.       < Тогда давай в эту среду часов в одиннадцать я приду к вашему дому и пойдём? Хоть город по-нормальному посмотрю, а то я ничего толком не замечаю с этой работой.       > Хорошо! Доброй ночи тебе, Фредди.       < Тебе тоже доброй ночи.       Фредди нажимает на кнопку блокировки, и экран телефона гаснет. Он переворачивается на спину и лежит, вглядываясь в темноту комнаты, разрушаемую только светом фонарей, пробивающимся сквозь светлые занавески гостиничного номера. На душе впервые за последнее время тепло и спокойно. Ему не было так спокойно с вечера в доме Светы и Вани.       «Нельзя снова доверяться кому-то. Ты же не переживёшь ещё одного предательства», — шепчет голос у него в голове, вынуждая Фредди тихонько заскулить и обхватить себя ладонями за плечи. Ему вдруг становится безумно холодно. И, кажется, этот холод идёт из самой души. Продрогшей до основания души.       — Заткнись! — беспомощно шепчет Фредди в пустоту. — Она не такая. Она слишком светлая, чтобы предать. Тут уже скорее ей стоит бояться меня…       В эту ночь Фредди мучается беспокойным сном.

***

      Стоя на улице возле дома Сергиевских, Фредди осознаёт, что нервничает, как подросток перед свиданием. Он пытается привычно приказать себе успокоиться, но это не особенно срабатывает. «Да в конце концов!», — мысленно шипит он сам на себя. — «Это просто прогулка! Успокойся!».       Наконец из подъезда выходят Света с Ваней, и Фредди загоняет все свои тревожные мысли куда подальше и идёт им навстречу.       — Привет! — улыбается ему Света.       Фредди невольно засматривается на её переливающиеся сегодня счастьем голубые глаза, цепляется взглядом за пушащиеся светлые кудри и думает о том, какие они, должно быть, мягкие.       — Привет, — отвечает он и легко перехватывает её тонкую руку, мимолётно касаясь губами тыльной стороны ладони.       С ней ему хочется быть нежным и уважающим.       Света смущается и чуть краснеет, и Фредди невольно чувствует странный трепет, глядя на неё такую.       — И тебе привет, Ваня, — он переводит взгляд на внимательно наблюдающего за ним мальчишку. — Как дела?       — Привет! — тот улыбается Фредди. — Я скучал по тебе. Мы же ведь ещё как-нибудь поиграем в шахматы? Я тренировался в том, что ты показал!       — Обязательно поиграем, — обещает Фредди, умело скрывая удивление в голосе: он не ожидал, что Ваня и вправду ждал встречи с ним. — Ну что, куда пойдём? — спрашивает, глядя уже снова на Свету.       — Можно пойти в центр, — задумчиво говорит она.       — Отлично. Я вызвал такси, чтобы доехать до того места, куда нам надо, и не устать ещё до начала самой прогулки, — Фредди кивает головой на стоящую поодаль машину. — Поехали?       — Ой, Фредди, не стоило тратиться, — снова смущается Света.       — Перестань. Это я позвал вас гулять, и это вы будете тратить время, показывая мне город.       Света лишь только качает головой, но больше не спорит. Пока они едут до центра, Ваня заваливает Фредди вопросами про его нынешнюю работу, и тот, отвечая, не сдерживает насмешки над шахматистами, которые считают себя самыми продуманными на свете, а на деле проигрывают в пух и прах. Фредди на таких матчах чаще всего просчитывал игру ещё в первые десять минут, а остальное время едва сдерживался, чтобы не уснуть.       — Почему ты не вернёшься к игре, если тебе скучно быть журналистом? — спрашивает его Ваня, когда они уже выходят из машины. — Я уверен, ты бы всех их обыграл!       Ваня смотрит на него с простодушным детским вопросом, и Фредди краем глаза замечает встревоженный взгляд Светы, но только чуть улыбается и говорит:       — От этого устаёшь, Ваня. Если станешь шахматистом, то поймёшь меня.       — Но ты скучаешь по игре.       Фредди невольно вздрагивает от того, как хорошо ребёнок чувствует его настоящие эмоции, и с ужасом осознаёт, что привычные маски тут вообще не помогут. Его это пугает и вгоняет в ступор: привычная защита разлетается вдребезги.       — Ваня, оставь Фредди в покое. Пойдёмте лучше вон туда. Там очень красивый парк, — говорит Света, кладя ладонь Фредди на предплечье.       Чужое прикосновение внезапно помогает Фредди вырваться из нарастающего чувства тревоги. Он моргает и вдруг перехватывает её ладонь, переплетая с ней пальцы. Почему-то сейчас это кажется чем-то правильным.       — Да, пойдёмте, — он кивает и мысленно отмечает, что Света руку вырвать не пытается.       Постепенно все трое расслабляются и начинают совершенно свободно чувствовать себя в компании друг друга. Фредди бросается играть в догонялки с Ваней в парке, и, лёжа потом на траве вместе с ним и заливаясь хохотом, он перехватывает счастливый и впервые настолько живой взгляд Светы. Фредди чувствует, как у него самого на душе светлеет.       — Тебе не обязательно покупать… — начинает Света, когда Фредди подходит к ней и протягивает мороженое. Ваня со своим стаканчиком и плюшевым щенком, который ему очень понравился в соседней лавке, уже радостно убежал немного вперёд них.       — Это просто мороженое и игрушка, — прерывает её Фредди. — Поверь, мне только в радость, что он улыбается. И ты тоже.       Света на мгновние опускает взгляд и, поддаваясь порыву, подаётся к Фредди и кладёт голову ему на грудь, прикрывая глаза. Чувствует чужие руки, обнявшие её.       — Спасибо тебе, Фредди, — говорит негромко, вслушиваясь в биение чужого сердца.

***

      Последующую неделю Фредди продолжает забегать по вечерам к Сергиевским, чему безумно радуется Ваня, утаскивая его то играть в шахматы, то смотреть мультики, то просто показывает какие-то любимые книги. Света пытается хоть как-то приструнить сына, чтобы он не так сильно утомлял Фредди, но сам Фредди только отмахивается: ему такого простого и искреннего общения не хватало, но понимает он это только сейчас.       Света сама Фредди каждый вечер ждала в тайне даже от самой себя. Чужой усталый серо-зелёный взгляд всегда вспыхивает неизменным теплом, когда он смотрит на неё, и заметно светлеет. У Светы от этого на душе теплее становится. Ей отчаянно хочется поверить, что она кому-то нужна.       — Привет, — говорит Фредди, в очередной вечер заходя в уже знакомую квартиру. — Прости, пожалуйста, я немного позднее, чем обещал. Меня задержали.       — Да ничего страшного! — Света улыбается ему, но, заметив, какой он усталый, едва слышно вздыхает. — Проходи, ты голодный, наверное.       — Я чувствую себя обжорой, — бормочет Фредди. — В эти выходные идём за продуктами, и плачу я!       — До них бы дожить ещё, — усмехается Света, вспоминая свою собственную гору работы.       Но невольно её мысли уходят в совершенно другом направлении. Если бы они с Фредди жили вместе, как настоящая семья, то каждые выходные бы ходили за продуктами и спорили о том, какие макароны лучше взять. Это звучало так странно. Даже в мыслях. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, насколько домашним становился смывший грим и устало развалившийся на старенькой кухоньке Фредерик Трампер.       Света домывает посуду после ужина и понимает, что Ваня снова куда-то утащил Фредди. Вспоминает, каким усталым тот выглядел, и решает сегодня уговорить его остаться с ночёвкой, потому что отпускать Фредди в ночь с такой сонной рассеянностью ей не хочется.       Она выглядывает в гостиную и чувствует, как сердце на мгновение сбивается с ритма от развернувшейся перед ней картины: Фредди полулежит и дремлет прямо на диване, а Ваня мирно сопит у него под боком с какой-то книжкой в руках. Света осторожно будит сына и уводит его в детскую, укладывая уже там.       Приносит плед с подушкой и аккуратно помогает Фредди лечь удобнее, стараясь не разбудить. Но тот вздрагивает чутко и глаза распахивает испуганно, подрываясь дёрганно встать.       — Тише, это только я, — негромко говорит Света и замечает, как успокаивается уже не чужой взгляд. — Спи.       Она проводит по тёмным волосам ладонью, чуть зарываясь в них пальцами и прочёсывая. Слишком уставший, чтобы что-то осознавать, Фредди подаётся к её рукам и чувствует только защищённость и спокойствие, впервые засыпая с чужим человеком в одной квартире.       — Спи, — повторяет Света, выходя из комнаты.