***
Разумовский извиняется перед Прокопенко так искренне и горячо, что едва не срывает голос. К счастью, тётя Лена вовремя его останавливает, взяв за руку со словами: — Ну, будет вам, Серёжа. Всё в порядке, мы вас прекрасно понимаем. И «Серёжа» умолкает, покраснев, как школьник. — Приходите ещё, мы будем рады, — прибавляет Фёдор Иванович, сознательно или нет подливая масла в смущение Разумовского. А стоящему рядом Игорю вспоминается недавний разговор на кухне. — Фёдор Иваныч, вы извините его. Просто ему в последние дни крепко досталось. — Да, это заметно. Не переживай, Игорёк, никто на твоего гостя не обижается. И вообще, твоё возвращение на работу стоит гораздо больше, чем час сна в кресле. — С чего вы... — Игорёк, ты дурака-то из меня не делай. Лучше расскажи, как вы с ним сошлись. — Волна и камень? — Стихи и проза. Не заговаривай зубы. — Жизнь я ему спас, в «Золотом драконе». А он потом случайно узнал, что меня уволили. Ну и возмутился. — А возмущаться и ничего не делать он, по всей видимости, не умеет. Вот уж действительно, не было бы счастья. — Фёдор Иваныч... — Я рад, Игорёк, очень за тебя рад. Людям нужны друзья. Хотя я ума не приложу, как он сумел до тебя достучаться. А в самом деле, как? Спускаясь по лестнице следом за уткнувшимся в смартфон Разумовским, Игорь мысленно отматывает назад встречу за встречей. Тем не менее выхватить какой-то эпизод и сказать: «Вот когда оно началось!» — у него не получается. Всё случилось исподволь, и ни один из них не прилагал к этому специальных усилий. «А теперь мне настолько важна его безопасность, что я добровольно в телохранители набиваюсь. И самое забавное, совершенно не парюсь по этому поводу. М-да, любопытная всё-таки штука — дружба».***
На улице Разумовский наконец поднимает глаза от экрана. — Водитель будет ждать возле Октябрьского. Поедем сразу на приём. Ну да, на обратную прогулку пешком у них нет времени, как и на то, чтобы забирать машину Разумовского от дома Игоря. Только имеется одна небольшая закавыка. — Хорошо, — Игорь без необходимости поправляет кепку. — Слушай, я тут не учёл кое-что... — Дресс-код? — на лету подхватывает Разумовский. — Не волнуйся, мне тоже надо переодеться. Заедем по дороге. Игорь не спрашивает куда, мудро полагая, что это вскоре выяснится само. И действительно, садясь в приехавший за ними «роллс-ройс», Разумовский говорит водителю: — К «Мадам Анжу», пожалуйста. Магазинчик с неброской, но элегантной вывеской «Madame Anjou» находится в самом центре Невского. Колокольчик над дверью приветствует посетителей серебристым перезвоном, и миловидная девушка-консультант без расспросов провожает их в большую, ярко освещённую комнату. Где стены и потолок — идеально белы, высокие передвижные зеркала сияют амальгамой без единого пятнышка, а на широких столах разбросаны кипы тканей, листы с карандашными и цветными рисунками, толстые альбомы, ленты, катушки, ещё какая-то швейная мелочовка. И посреди этой пестроты и хаоса — высокая, худая, как щепка, седовласая дама в строгом траурно-чёрном платье. — Добрый вечер, Сергей, — без улыбки говорит она Разумовскому и устремляет на Игоря препарирующий взгляд неожиданно ярких зелёных глаз. — Это тот молодой человек, о котором вы мне писали? Игорь давится возмущением: с хрена ли она о нём говорит так, будто его здесь нет? «Молодой человек». Ишь! — Добрый вечер, Наина Святославовна, — Разумовский самую малость смещается вперёд, занимая позицию между ней и Игорем. — Да, это он. Простите, но мы правда очень спешим. И без того узкий рот Наины Киевны, как мстительно окрещивает её Игорь, сжимается в ниточку. — Ева! — громко зовёт она. В комнату тут же вбегает худенькая девушка в очках, и дама приказывает: — Модель С-15 из последней коллекции. Размер обуви — сорок три с половиной. И позови Беллу и Алёну. Помощница исчезает за дверью, а спустя минуту или две комната вскипает бурной деятельностью. Игорь не успевает заметить, как его повседневная одежда превращается в рубашку с широкими обшлагами, двубортный пиджак и классические брюки, а сам он оказывается стоящим на низкой квадратной скамеечке между двумя зеркалами. Вокруг него хлопочут Алёна, Белла и Ева, суровая Наина то и дело командует: «Руки в стороны. Поднять. Опустить», — и костюм, поначалу неудобный, как любой официальный наряд, волшебным образом садится точно по фигуре. — У вас удачное сложение, — вскользь замечает Наина, отчего рыженькая Алёна бросает на Игоря удивлённый взгляд. «Интересно, это потому что она не согласна или потому что обычно от Киевны слова доброго не дождёшься?» Игорь встречается глазами с невесть когда переодевшимся Разумовским и ловит его тёплую улыбку. «Похоже, второе», — делает он вывод, и тут девушки, словно по команде, отступают за зеркала. — Повернитесь, — распоряжается Наина. «Генеральша», — язвит про себя Игорь и тем не менее слушается. — Неплохо, — в резюме Наины звучит довольная нотка, и по лицам помощниц вновь пробегает изумление. — Можете спускаться. Игорь сходит на пол, с интересом разглядывает в зеркале себя и вставшего рядом Разумовского. Костюмы у них схожи до чрезвычайности, только у одного рубашка с воротником-стойкой, а другого — водолазка, надёжно скрывающая рубец на горле. Ну и обувь ещё разная — лаковые чёрные туфли против вечных белых кроссовок. «А мы ничего так смотримся вместе», — проскальзывает нелепая мысль, которую сразу же перебивает голос Разумовского. — Спасибо, Наина Святославовна. Не устаю поражаться вашему мастерству. — Благодарю за комплимент, — величаво отзывается та. — Я рада, что смогла оказать вам эту маленькую услугу. Белла, будь любезна, проводи гостей. Игорь и Разумовский прощаются, забирают стоящие у входа бумажные пакеты со своими вещами, и лишь когда дверь магазинчика закрывается за их спинами, первый вспоминает про деньги. — Забудь, — отмахивается Разумовский. — Это подарок. — В смысле? — Вот что-что, а подарки от него Игорю нужны в последнюю очередь. — Несколько лет назад я помог Наине с долгами, затем спонсировал её показ в Лондоне. В качестве благотворительности. Тем не менее она настояла, что взамен станет моим личным портным. Разумовский замолкает, давая отдых горлу, и продолжает уже после того, как они садятся в машину. — Ты не обижайся на неё, пожалуйста. Наина — своеобразный человек, но не злой. И профессионал экстра-класса. — Это я понял, — Игорь в самом деле больше не злится на Киевну. В конце концов, им вместе детей не крестить, а костюм она ему подогнала чисто джеймсбондовский. Хоть по красной дорожке гуляй, хоть морды бей, не снимая пиджака. Впрочем, хочется верить, что на этот раз до второго не дойдёт: может же вечеринка у мэра пройти чинно, благородно и без погромов?***
Разумовский отпускает водителя возле Петроградской и сам занимает его место. Игорь тоже пересаживается вперёд и получает объяснение странному поступку прежде, чем успевает задать вопрос. — Я пить не буду, а приём неизвестно сколько продлится. Зачем человека зря отдыха лишать? Да и живёт он тут неподалёку. — Ты, Серёга, идеальный работодатель, — если Игорь и подтрунивает, то самую малость. — Но можешь себя не ограничивать — я на работе не пью. Разумовский чуть заметно улыбается и, тронув машину с места, вдруг спрашивает: — Скажи, если б не возвращение в полицию, ты бы пошёл ко мне в телохранители? На постоянной основе. Игорь честно обдумывает предложение — потому как что это, если не предложение? — и не менее честно отвечает: — Нет. Единичная операция — ещё куда ни шло, но постоянка... Извини, не моё. Я ищейка, а не сторож. Разумовский кивает — без обиды, словно получив подтверждение давнему выводу. Шепчет: «Возможно, оно и к лучшему», — однако дальше не расшифровывает. А Игорь — не уточняет.***
Резиденция мэра занимает нехилую территорию, огороженную двухметровым каменным забором. Суровые «люди в чёрном» вежливо перебрасываются с Разумовским парой фраз и пропускают автомобиль, даже не взглянув на пригласительный. «Профи», — довольно отмечает Игорь. Такие толпу подражателей Чумного явно не пропустят. Сам дом — точнее, отреставрированная двухэтажная усадьба — стоит на острове посреди пруда в ухоженном парке. Разумовский и Игорь выходят из «роллс-ройса» на засыпанной гравием площадке у мостика через узкий пролив. Из крохотной сторожки справа, как чёртик из табакерки, выскакивает швейцар и забирает ключи, чтобы отогнать машину на скрытую за деревьями стоянку. А гости тем временем минуют мост, пересекают вымощенный брусчаткой дворик и входят в гостеприимно распахнувшиеся перед ними двустворчатые двери. Толком осмотреть мягко освещённый холл с лестницей на второй этаж у Игоря не получается. Встречающая их девушка любезно указывает на открытую дверь, откуда льётся яркий свет и слышен ровный гул голосов с вплетённой в него инструментальной мелодией. «Ну, понеслась». Игорь весь подбирается, будто перед входом в один из баров питерского гетто, и вдруг чувствует легчайшее прикосновение к локтю. Бросает косой взгляд на Разумовского, читает по губам: «Всё хорошо» — и тем не менее входит первым. Всего на несколько мгновений заслоняя спутника от исчезающе малой, но всё равно вероятной опасности. Зала просторна, потолки её высоки, люстры — хрустальны, а французские окна отражают мужчин в смокингах и женщин в вечерних платьях так же отчётливо, как зеркала в магазине Наины Киевны. — Сергей! Добрый вечер, очень рад вас видеть! Игорь оборачивается на голос вместе с Разумовским и видит приближающегося к ним виновника торжества. На ум ему неуместно приходят слова Прокопенко о начальнике ГУВД: «Вроде бы давеча он о чём-то долго и эмоционально общался с мэром, однако...» — и от этого становится жуть как противно. — Добрый вечер, Дмитрий Александрович, — Разумовский прилагает недюжинные усилия, чтобы как можно меньше хрипеть, отчего у Игоря не прибавляется добрых чувств к градоначальнику. — Благодарю вас за приглашение. — Ну что вы, — отмахивается мэр. — После того, сколько вы сделали для города, не позвать вас было бы вопиющей неблагодарностью. Но я вижу, вы не один... — Да, позвольте представить, — Разумовский переводит на Игоря потеплевший взгляд. — Майор полиции Игорь Гром. — Наслышан, Игорь Константинович, — мэр с подчёркнутым уважением протягивает руку. — Рад знакомству. — Взаимно, Дмитрий Александрович, — Игоря ни капли не удивляет, что чиновник знает его отчество. Должен же он был выяснить подноготную человека, стоимостью в двадцать миллионов «деревянных». — Примите мои поздравления. — Спасибо, — дежурно отзывается мэр и переключается обратно на Разумовского. — Сергей, я бы с большим удовольствием пообщался с вами ещё, но, к сожалению, пока не могу оставить гостей. Вы не возражаете, если где-то в середине вечера я отвлеку вас на небольшой разговор? В приватной обстановке. — Конечно, Дмитрий Александрович, — не похоже, что эта просьба неожиданна для Разумовского. — Всегда к вашим услугам. — Значит, договорились. А сейчас прошу меня извинить. Мэр устремляется от них к вновь прибывшей паре — известному режиссёру, которого узнаёт даже далёкий от киноиндустрии Игорь, и девице модельной внешности. — И о чём он хочет пообщаться? — вполголоса интересуется Игорь у Разумовского. — Я хочу выкупить «холодильник» на Шкапина. Чтобы отреставрировать, — теперь Разумовский почти шепчет, оберегая связки. — Вот только есть и ещё покупатели. — Которым на историческую ценность класть с прибором, — догадливо подхватывает Игорь. Разумовский кивает и жестом предлагает пройтись до фуршетных столов. Но в этот момент Игорь случайно замечает среди гостей до боли знакомую женскую фигуру и напрягается от нехорошего предчувствия. — Ты иди, я потом догоню, — говорит он Разумовскому. — Мне тут тоже надо кое с кем поговорить. И дождавшись тихого «Ладно», ныряет в толпу. — Привет, Юльчик! Какая встреча! Сосредоточенно кого-то высматривающая Пчёлкина вздрагивает, молниеносно разворачивается к Игорю и недобро сужает глаза. — Привет, Игорёк, — цедит она. — Вот уж не думала, что ты водишь знакомства с городской верхушкой. Или нет, подожди, — в её взгляде вспыхивает характерный блеск. — Ты опять под прикрытием? И какое же дело расследуешь? Неужели нас ждёт налёт на мэрскую резиденцию? — Без комментариев, — с непроницаемым видом отвечает Игорь. — А ты здесь в качестве журналиста? И паричок из-за дресс-кода нацепила? Юлия машинально поправляет каштановое каре и отбивает: — Без комментариев. И сразу предупреждаю — не путайся у меня под ногами. — Если не будешь делать херню, — выдвигает Игорь встречное условие. — У меня, между прочим, официальный приглас. А у тебя? Тут он задевает по живому, потому что скулы у Пчёлкиной заметно заостряются. — Договоришься, Гром, — с угрозой предупреждает она. — Возьмусь раскапывать историю твоего чудесного возвращения в главк, и вот тогда посмотрим на «официальные пригласы». — Уже дрожу, — фыркает Игорь. А потом, отбросив язвительность, говорит: — Юль, давай серьёзно. Чиновники такого уровня — не питерские нувориши. Их защищает государство, у которого, как ты должна быть в курсе, монополия на насилие. Не нужно с этим шутить. — Спасибо за беспокойство, — Пчёлкина с вызывающе небрежным видом передёргивает плечами. — Но я уже взрослая девочка и как-нибудь обойдусь без твоей заботы. Так что чао-какао, Игорёк! И она горделиво уходит, принципиально не дослушав ответное «Хотелось бы верить». Игорь недолго наблюдает за ней, а затем принимается искать глазами Разумовского. Обнаружить его труда не составляет — уж больно шевелюра приметная, — однако тот занят разговором с каким-то толстяком, и Игорь решает не вмешиваться. Тем более что музыка смолкает, а мэр с бокалом шампанского в руке поднимается на небольшую сцену у дальней от входа стены. Выжидает, пока шум стихнет почти полностью, и звучным, несмотря на отсутствие микрофона, голосом начинает: — Дорогие гости! Я счастлив видеть всех вас... Игорь привычно пропускает большую часть речи мимо ушей, вяло присоединяется к провожающей оратора овации и снова ищет Разумовского. Замечает его у выхода в холл, но тут же отвлекается на подошедшую сбоку блондинку в подчёркивающем аппетитные формы тёмно-красном платье. — Прошу прощения, — бархатно мурлыкает та. — Мы с вами раньше не встречались? — Боюсь, что нет. — Игорь больше не видит Разумовского, и от этого ему становится по-глупому тревожно. — Извините, у меня дела. И с почти хамским безразличием оставляет обиженную девицу. Он обходит практически весь первый, открытый для гостей, этаж. Разумовского нет ни в уютных, обставленных антиквариатом гостиных, ни в пропахшей дорогим табаком курительной, ни в оранжерее. «Херовый я телохранитель». Игорь понимает, что грызть себя бессмысленно и что, скорее всего, Разумовского просто позвал на обещанную приватную беседу мэр, но легче ему не становится. «И ведь сам напросился сопровождать, никто за язык не тянул». Вернувшись в пустынный холл, он собирается продолжить поиски по второму кругу, как вдруг замечает на лестнице скользнувшую вверх тень. Ведомый чуйкой, Игорь бросается к ступенькам и успевает заметить исчезающую за углом Пчёлкину. «Н-ну, Юлька!» Игорь бесшумно взбегает следом и осторожно заглядывает в полутёмный коридор. Пчёлкина, присев перед одной из дверей, что-то прилаживает возле замочной скважины. «Шпиёнка грёбаная», — морщится Игорь, неслышно подкрадываясь к ней сзади. Профессионально берёт Пчёлкину в захват, не забыв зажать ей рот ладонью, оттаскивает в сторону и, прижав к стене, нежно интересуется: — Юля, какого хрена? — М! — возмущённо мычит Пчёлкина. — Только если будешь вести себя тихо. Юлия кивает, и Игорь убирает руку, давая ей возможность разговаривать. В чём сразу же раскаивается. — Это ты какого хрена?! — шипит Пчёлкина. — Какого хрена ты следишь за мной? Мент позорны... М! — Давай без переходов на личности, — строго говорит Игорь, опять закрывая ей рот. — Что ты хотела узнать? Юлия смотрит на него, как солдат на вошь. — Ладно, спустимся — поговорим, — верно понимает её взгляд Игорь. — А теперь тихо-тихо ва... От лестницы доносится шорох шагов — кто-то поднимается на второй этаж. Пчёлкина широко распахивает глаза: «Что делать?» — и изобретает ответ одновременно с Игорем. Обмякает в объятиях, закидывает руки за шею, отчего вошедший в коридор охранник видит всего лишь жарко обнимающуюся парочку. — Эй! Что вы тут делаете? Игорь с демонстративной неохотой отстраняется от Юлии. Приобняв её за талию, поворачивается к пришельцу: — Да так. Общаемся. Лицо охранника принимает ещё более каменное выражение. — Гостям не рекомендуется покидать первый этаж. Пожалуйста, общайтесь там. — Конечно-конечно, командир, — Игорь слегка вихляющей походкой направляется к лестнице, ведя за собой льнущую к нему Пчёлкину. — Извини. Уже уходим. Охранник провожает их взглядом, от которого неприятно зудит между лопатками, и тем не менее не препятствует. Игорь с Юлией спускаются в холл, останавливаются у подножия лестницы, смотрят вверх — никого — и синхронно выдыхают. — Что тебе там хоть было нужно? — любопытствует Игорь. — Информация о том, кому именно мэрия собирается продавать «холодильник», — Юлия одёргивает платье и проверяет сумочку. — Чтобы успеть заранее поднять общественный шум. Игорь хмыкает с нескрываемым одобрением. Да, временами она та ещё стерва, но если смотреть в целом, то человек однозначно неплохой. — И как, узнала? — Благодаря тебе нет. Опять двадцать пять. Игорь устало вздыхает. — Юльк, ты же далеко не дура. Разве не понимаешь, что тебе за твои игры в секретных агентов запросто могли отправить в СИЗО? До выяснения. — Подумаешь, — легкомысленно отвечает Пчёлкина и, шагнув к Игорю, заглядывает ему в лицо. — Ты бы меня оттуда быстренько спас, да, герой? — Зря ехидничаешь, — Игорю категорически не нравятся лукавые огоньки в её глазах. — И в мыслях не имела, — Юлия кладёт ладони ему на плечи и, привстав на цыпочки, игриво целует в уголок губ. — Спасибо, герой. Продолжай в том же духе. И упархивает в большую залу, оставив Игоря растерянно потирать щёку. «И вот как я должен её понимать? Что думать? Загадочная женская душа». Он со вздохом опускает руку, напоследок бросает взгляд на лестницу и внезапно обнаруживает свою пропажу. Бледный как смерть, Разумовский стоит на верхней ступеньке, вцепившись в перила. Неотрывно смотрит на Игоря, и от черноты его глаз мороз продирает вдоль позвоночника. Игорь неосознанно прочищает горло и брякает первое, что приходит в голову. — А я тебя искал.