Любовь в эпоху перемен

Игорь, в общем-то, предполагал, что с работой сегодня не заладится. Но того, что тупо забудет папку с делом дома, — даже предположить не мог. «Ну и ладно, — отмахивается он от укоров совести, наливая в кружку традиционную дозу кофе. — В обед заберу, а сейчас всё равно голова другим забита». — Игорь, ты слышал? Ночью в «Красном гвоздильщике» пожар был, наши туда выезжали. От неожиданности голоса Игорь чуть не подпрыгивает. — Не слышал, — буркает он, недобро косясь на неслышно подошедшего со спины Диму Дубина. — А что, мы теперь и за пожарных работаем? — Не, там просто труп нашли, — Дима зачем-то поправляет очки. — И кучу стреляных гильз. — А, — Игорь отворачивается с видом, будто ему это совершенно безразлично. Однако Дубин отставать не собирается. — Как считаешь, кому Прокопенко дело отдаст? — В душе не знаю, — Игорь делает большой глоток кофе и смотрит на Диму поверх кружки. — Тебе, что ли, хочется? — Н-ну, — Дубин вновь трогает оправу. — Было бы интересно. Интересно, блядь. — А ко мне-то ты зачем с этим подошёл? — Да вот... — Тут по залу пролетает «Прокопеныч!», и Дима осекается на полуслове. — Доброе утро, — начальник главка хмур и явно не выспался. — Гром, зайди. Упс. «И где ж я спалился?» — Игорь ни секунды не сомневается на счёт того, о чём с ним хотят пообщаться. Тем не менее, следуя за Прокопенко, старательно изображает непонимание в ответ на вопросительные взгляды коллег. И сохраняет непонимающий вид, даже когда вошедший в кабинет Фёдор Иванович бросает через плечо: — Дверь поплотнее закрой. Игорь послушно выполняет указание и на стул для посетителей садится, морально готовый ко всему, вплоть до заявления об уходе. А Прокопенко долгие полминуты маринует его под препарирующим взглядом из-под набрякших век, после чего тяжело роняет: — Рассказывай. И Игорь, открыто глядя в лицо, рассказывает. Обо всём, кроме Волкова. — Так, — искренность подчинённого не поднимает начальничьего настроения ни на градус. — А труп откуда? — Несчастный случай, — на голубом глазу отвечает Игорь. — Они там все палить начали — вот, наверное, и подстрелили кого-то из своих. — В самом деле? — с подчёркнутым недоверием приподнимает брови Прокопенко. — Фёдор Иваныч, вы же меня знаете, — Игорь — сама оскорблённая добродетель. — Я людей не убиваю, даже таких. Пауза кажется бесконечной, однако в конце её Прокопенко всё-таки соглашается: — Знаю. И не давая Игорю возможности обрадоваться, продолжает с нарастающей громкостью: — А ты знаешь, как должны проводиться такие операции? Ты знаешь, куда должен был звонить и бежать в первую очередь? А если б это вас с Разумовским там пристрелили? Ты об этом подумал, прежде чем лезть туда в одиночку?! — Ну не пристрелили же, — теперь Игорь всерьёз занят изучением собственных ногтей. — Ещё скажи, это твоя заслуга! — Фёдор Иванович не выдерживает и вскакивает из-за стола. — А мне теперь что прикажешь делать?! Куда этот труп пришивать, а? — Несчастный случай? — предлагает Игорь и заранее втягивает голову в плечи, готовясь к буре. — Несчастный случай?! — от рёва Прокопенко вздрагивают стены. — С полусотней автоматных гильз?! — Тогда разборки между преступными группировками, — быстро поправляется Игорь. — Разборки!.. — у Фёдора Ивановича не хватает ни слов, ни воздуха. Он с размаху падает в кресло и неожиданно ровно говорит: — Так, вон с глаз моих. Чтобы до завтра духу твоего здесь не было, понял? — В смысле? — Игорь не до конца верит своим ушам. — Вы мне отгул даёте? — Я б тебе ремня дал, — желчно отвечает Прокопенко, — да поздно уже. Поэтому брысь отсюда. Третий раз просить Игоря не приходится. Но уже взявшись за ручку двери, он вдруг оборачивается: — Фёдор Иваныч! А поручите дело о пожаре Дубину. — Зачем? — начальник мгновенно преисполняется подозрительности. — Он говорил, что ему интересно.— А ещё это прекрасная возможность проверить, усвоил ли Дима урок с эфэсбешником. Если, конечно, у него получится докопаться до правды. — Подумаю, — холодно отзывается Фёдор Иванович, и Игорь выходит из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Прежде всего он едет в Боткина, где неожиданно оказывается послан лесом. «Молодой человек, здесь же по-русски написано: часы беседы с лечащим врачом — с часу до двух. Приходите позже». И ни уговоры, ни ксива не помогают смягчить дежурную медсестру, в прямом смысле грудью вставшую на Игоревом пути. Приходится разворачиваться не солоно хлебавши. К счастью, у него есть ещё одно срочное дело, которым можно занять томительные четыре часа — волковская «тойота», ключи от которой по-прежнему лежат у него в кармане. Игорь забирает машину со двора и едет к Игнату. — Ну что ты мне подсовываешь? — с великолепной брезгливостью интересуется Бустер, по широкой дуге обходя «авенсис». — Такую рухлядь только на металлолом сдавать, а не предлагать приличным людям. — А тебе её никто и не предлагал, — парирует Игорь. — Мне всего лишь нужно, чтобы у тачки привели в порядок салон и забрали мусор из багажника. — Ты меня с химчисткой-то не путай, — Игнат заглядывает в машину и при виде измазанного кровью заднего сидения несколько меняется в лице. — Так, сразу предупреждаю: если в багажнике труп, то ты не по адресу. — За кого ты меня держишь? — И почему сегодня все с такой готовностью подозревают его в человекоубийстве? — Тебе сказать? — Так и быть, оставь при себе, — Игорь бросает Бустеру ключи. — До вечера твои ребята управятся? — Ох, пользуешься ты моей добротой, — театрально вздыхает Игнат. — Управятся. — Отлично. И да, чуть не забыл. Номера ей поменяйте — родные в багажнике лежат. — Эй-эй, хватит тут кашу из топора варить! — Уже сварил, — Игорь хлопает Бустера по плечу. — Ну, до вечера. В ответном «До вечера» слышится вся скорбь еврейского народа, только Игорю уже не до Игнатова представления. У него осталось два часа, то есть ровно столько, сколько необходимо, чтобы проведать Волкова и «тайными тропами» дойти до Боткина.

***

Если Волков и спал, то очень чутко, поскольку первое, что встречает вошедшего в комнату Игоря, — это настороженный взгляд чёрных глаз. — Как самочувствие? — несмотря на беспечный тон, Игорю сложно отделаться от ощущения, что он сапёр на задании. — Я смотрю, ты перебазировался немного. — Не люблю, когда дверь за спиной, — сипло отзывается Волков. — Самочувствие прежнее. — Хорошо, — если, конечно, соответствует действительности. — Вот, держи в качестве обеда, — и Игорь протягивает ему ещё тёплую шаву. — Это что? — Волков смотрит на шавуху, как на гранату с сорванной чекой. — Шаверма. Да ты не нервничай — за качество отвечаю, — в подтверждение Игорь смачно откусывает от своей порции. Судя по виду Волкова, он и раньше был об Игоре крайне низкого мнения, но теперь тот просто пробил дно. Тем не менее шаву он берёт. Голод не тётка, а кочевряжиться — здоровье не позволяет. — К Серёге я пока не попал, — Игорь умудряется одновременно жевать, говорить и двигать кресло так, чтобы сидеть лицом к Волкову. — У них, оказывается, часы общения с лечащим врачом строго регламентированы. Так что сейчас сделаем тебе перевязку, и пойду туда снова. — Ясно, — отзывается Волков таким похоронным тоном, что Игорь невольно проникается к нему сочувствием. Да, характер у Волкова — «Не влезай, убьёт!», но то, насколько трепетно он относится ко всему, связанному с Серёжей, не может оставить равнодушным. Поэтому Игорь, плюхнувшись в кресло и устало вытянув ноги, вынимает из кармана мобильник. — Диктуй номер. — Какой? — не сразу въезжает Волков. — Свой. Буду тебе сразу от врача звонить. Волков выдерживает МХАТовскую паузу и называет десять цифр. Сначала Игорь из вредности хочет назвать контакт «Серёжин волк», но быстро одумывается. Мелко как-то, и потом — кто, в таком случае, «Серёжин» он сам? То-то. Так что номер сохраняется под нейтральным «Волков», а Игорь, оперативно доев шавуху, начинает подготавливать необходимые для перевязки материалы. Несмотря на давешний бойкий ответ про «травму», с лечением огнестрельных ранений он знаком только по собственному невесёлому опыту. И тем не менее на его дилетантский взгляд рана Волкова выглядит вполне сносно. Игорь тщательно промывает её, обрабатывает раствором антибиотика и закрывает чистой повязкой. Волков переносит все манипуляции стоически, но когда перевязка заканчивается, обессиленно стекает на подушки. Тогда Игорь молча вручает ему градусник и принимается за наведение порядка. — Тридцать девять. Ставящий на тумбочку очередную кружку с водой Игорь хмурится и забирает термометр. — Жаропонижающее дать? — Пока не надо, — Волков слабо копошится, пытаясь натянуть повыше сбившееся одеяло. Игорь без задней мысли помогает ему и на всякий случай уточняет: — Но из больницы я звоню? Настолько вопиющая глупость даже на несколько секунд выводит Волкова из полумёртвого состояния. — Естественно! Игорь понимающе кивает, перекладывает волковский «сименс» так, чтобы его было удобнее брать с дивана, и с искренним «Отдыхай» покидает квартиру.

***

Вторая попытка проникновения в Боткина оказывается удачной, а разговор с Серёжиным врачом — коротким. — Он в сознании, угрозы жизни нет, — стоя на больничной крыльце, пересказывает Волкову Игорь. — Температура высокая, но дышит сам. Посещения пока запрещены — может, к концу недели разрешат. — Смартфон пока не просил? В первую секунду вопрос кажется Игорю странным, но потом он вспоминает их с Серёжей больничную встречу и про себя соглашается с Волковым. Смартфон — или планшет — лучший признак выздоровления. — Вроде нет. — Жаль. — Жаль. Слушай, — Игорь поднимает взгляд к серому, низкому небу, — ты ещё часа три сам побудешь? Мне нужно кое-куда съездить. — Езжай, какие проблемы, — фыркает Волков, но без прежней эмоциональности. Будто по обязанности. — Никаких. Если что — я на связи. Повторное фырканье выходит совсем уж слабым, и Волков, видимо, понимая это, торопится дать отбой. А Игорь, клятвенно пообещав себе вернуться домой как можно скорее, находит в журнале вызовов номер, с которого ему звонил Лёша Макаров, и нажимает кнопку вызова. Долго ждать ему не приходится. — Да? — напряжённо спрашивают в динамике. — Лёш, привет, это Гром. Ты где сейчас? — Зрасьте. Я вас узнал, — Лёша шумно втягивает воздух. — Я в «Радуге». — Отлично. Жди меня, минут через сорок подъеду. Поговорим. — Ага, — теперь в Лёшином голосе звучат обречённые интонации. — Наберите, когда будете на территории. Я спущусь встретить. — Договорились, — в этот раз Игорь сбрасывает первым. И вновь звонит — уже в такси.

***

Как и обещал, Лёша встречает его в огромном холле «Радуги». Неловко предлагает: — Только пойдёмте в зимний сад, а то у меня в комнате, ну, не убрано. Чуть-чуть. — Пойдём, — Игорю, вообще говоря, без разницы, где проводить воспитательную беседу. В конце концов потенциальное присутствие чужих ушей — не его проблема. Однако Лёша знает, где лучше общаться на деликатные темы. В зимнем саду — большой пристройке со стеклянными стенами и потолком — не оказывается ни души. Зато там очень тепло и влажно, отчего Игорь сначала расстёгивает, а затем и вовсе снимает куртку. — Сейчас все на занятиях, поэтому тут никого, — поясняет Лёша, останавливаясь в самом дальнем от входа углу рядом с раскидистым фикусом. — А ты что же? — светски интересуется Игорь. — Прогуливаешь? Лёша отводит глаза. — Нет, просто отпросился. Игорь Константинович, — он на секунду вскидывает и снова виновато опускает взгляд, — скажите, с Сергеем Викторовичем всё в порядке? — Он в Боткина, — Игорь не видит смысла замалчивать Серёжино состояние. — Двустороннее воспаление лёгких, но жизни не угрожает. — Хорошо, — похоже, с души у Лёши свалился натуральный Гром-камень. — А то я, когда прочитал в интернете про пострадавшего на пожаре, боялся очень. Вдруг это Сергей Викторович. — И что там пишут про пожар, в этих ваших интернетах? — Игорь разумно решает, что отвлечение на три минуты вряд ли снизит педагогический эффект разговора, а полученная информация может оказаться важной. — Вы не знаете? — удивляется Лёша и достаёт смартфон. — Вот, посмотрите. Игорь бегло скользит глазами по заметке на новостном сайте. «Вчера, предположительно в семь вечера, начался пожар... Причина возгорания пока неизвестна... Один пострадавший... На месте работает следственная группа...» «Это Дубин у них, что ли, группа?» — насмешливо хмыкает про себя Игорь. Впрочем, важнее, что журнашлюшки вроде бы не пронюхали про труп — «пострадавший» не в счёт — и автоматные гильзы. Чем меньше вокруг этого дела шума, тем лучше. — Спасибо, — он возвращает гаджет Лёше. — А теперь, друг мой ситный, рассказывай. Что за ересь с «идеалами свободы», причём тут Разумовский и каким образом в неё оказался замешан ты. Похоже, если бы Лёша мог, то с удовольствием спрятался бы за кадку с фикусом. — Я на них — ну, на «Фронт освобождения Питера» — во Vmeste наткнулся. Тогда ещё блокировок не было, а они рекламу пустили. Мы пообщались в сети, потом я приехал на встречу, а там... он. — Кто? — Чумной доктор, — Лёша невольно понижает голос. — Это я потом понял, что не настоящий, а тогда... — он краснеет. — Я ему такого наговорил. Как восхищаюсь, и что он герой, и всё такое прочее. Ну, меня и приняли. — Ясно. И много ты «наосвобождать» успел? Игорь специально не прячет сочащийся из вопроса яд, и Лёша виновато съёживается. — Я больше так, — почти шёпотом признаётся он, — информационно. Стену там разрисовать, листовки расклеить, во Vmeste пост написать или в комменты к кому-нибудь сходить. Старшие, вроде бы, занимались и чем-то по-серьёзнее, только меня до последней акции не привлекали. — До последней — это до Разумовского? — Ага. Понимаете, Игорь Константинович, — Лёша поднимает на Игоря умоляющий взгляд, — мы ведь правда ничего плохого не хотели. Просто один из наших работает в «Рэдиссоне», и когда он рассказал, что у них снимает номер сам Сергей Разумовский... — ...то вы решили его похитить. — Чтобы поговорить! — Ну да, ну да. Ничто так не способствует диалогу, как похищение одного из его участников. — Да я сейчас тоже это понимаю, — убитым тоном сознаётся Лёша. — Но тогда-то мне всё казалось нормальным! — И в какой момент перестало казаться? — Когда главный приказал готовиться к онлайн-трансляции казни. Я не знаю, о чём они с Сергеем Викторовичем говорили, только потом сразу последовал этот приказ. Я пытался их переубедить, что Сергей Викторович не предатель и вообще... — Лёша отворачивается, закусив губу. — Никто не стал тебя слушать, — констатирует Игорь. — Ещё и по башке настучали, чтоб не лез куда не просят. — Ага, — подтверждает Лёша сдавленно. — Я не знал, что делать, но Сергей Викторович подсказал. Позвонить вам. — И вот тут ты молодец, — серьёзно хвалит его Игорь. — А теперь послушай, чего ты благодаря этому избежал. Во-первых, ты не стал убийцей. И не спорь! Даже если бы твоя роль ограничилась «постоять для массовки с факелом», ты всё равно был бы виновен в человеческой гибели. Во-вторых, ты сам остался жив, потому что когда начались пожар и пальба, попасть под шальную пулю можно было легче лёгкого. Ваш главный, кстати, так и закончил. С пулей промеж глаз от своих же. Услышав новость, Лёша тут же вскидывается: — Так значит пострадавший?.. — Не пострадавший, а покойник, — кивает Игорь. — И, как говорилось в одном старом фильме, на его месте мог быть ты. Лёша заметно вздрагивает. — Поэтому я очень надеюсь, — Игорь интонацией подчёркивает слово «очень», — что ты сделаешь из этого случая правильные выводы. В частности о том, что связываться со всякими сомнительными организациями — чревато. Но уж если связался, то смотри на дела, а не уши развешивай. Тот, кто действительно хочет нести «добро и справедливость», точно не будет затевать похищений и уж тем более убивать людей. Никаких. Лёша открывает рот, чтобы возразить, но Игорь не даёт ему этого сделать, с нажимом повторяя: — Никаких, Алексей. Людей убивать нельзя. И вообще, если тебе так нужен ориентир, то смотри на Разумовского, а не на Чумного. Ведь реальное добро делает именно Разумовский, согласен? — Согласен, — однако тон у Лёши остаётся на редкость унылым. То ли образ «народного мстителя» в плаще и маске кажется ему привлекательнее образа миллиардера в кроссовках и футболке, то ли его до сих пор мучает совесть. Решив придерживаться второго варианта, Игорь ободряюще говорит: — Ладно тебе. Все мы — люди, все ошибаемся. Главное, не повторять своих ошибок. — Да я понимаю, — Лёша машинально теребит краешек широкого листа фикуса. — Хорошо, если так, — Игорь чувствует, что для закрепления результата нужно сказать что-то ещё. — Давай так договоримся. Возникают любые вопросы, проблемы, сомнения — звонишь мне. Чем смогу — всегда помогу. — Спасибо, — вот теперь Лёша явно светлеет. — Да особенно не за что, — Игорь протягивает ладонь, и они скрепляют уговор торжественным рукопожатием. — Ладно, мне пора. Не провожай. На часы он смотрит, только выйдя из «Радуги». Полтора часа запаса — отличный результат. Теперь через продуктовый домой, но прежде — консультация по одному немаловажному вопросу. — Здравствуйте, тёть-Лен. Не отвлекаю? А расскажите мне, пожалуйста, как варить куриный бульон. Чтоб обязательно вкусный был.