Если ты в меньшинстве — и даже в единственном числе, — это не значит, что ты безумен. Джордж Оруэлл. 1984
Чонгук сделал ставку на четыре дня, в течение которых история с похищением-воссоединением будет оставаться красивой и сказочно романтичной. Он ошибся. Все обрушилось уже на вторые сутки. Фотографии и видео с аэропорта затопили ленты новостей каждого гражданина Кореи. Соцсети взорвались от количества обсуждений, СМИ любого толка, от правовых до общественно-политических, посчитали своим долгом выпустить как минимум три новости о произошедшем. Но этим они не ограничились: уже к ночи журналисты обнародовали всю найденную информацию о Ким Тэхене: его имя, возраст, сфера деятельности, место работы и даже оценки в школе. Более того, некоторые корреспонденты в стремлении набрать побольше просмотров связались с бывшими одноклассниками и однокурсниками фотографа. Здесь, кстати, никакой сенсации им не перепало. Все, как один, говорили: «приятный, дружелюбный, довольно тихий». Наутро Тэхен с удивлением обнаружил, что количество подписчиков в его инстаграме выросло в полтора раза. Ким в свое время уже досадовал, что собственная репутация слишком сильно завязалась на имени Чон Чонгука. Видимо, теперь эта зависимость останется навсегда. Что забавно, количество подписчиков в инстаграме самого Чонгука, наоборот, уменьшилось. Многие фанаты стали показательно сжигать альбомы айдола, рвать его постеры, выкидывать фотокарточки, заливая доказательства в сеть. И если разочарование фанаток, которые были твердо уверены в гетеросексуальности любимого оппы, было легко предсказать, что оказалось совершенно неожиданным — возмущения феминистского сообщества и фанатов японской айдол-группы, в которую входит Лана, та самая подставная девушка Чона. Чонгука обвинили в грубости, агрессии, насильственных действиях и даже абьюзе. «Мало того, что он ее публично унизил своим поведением, так еще и ударил на глазах у всех. Ей всего 17 лет. Как можно было так поступить с настолько юной и невинной девушкой?!». Когда Чонгук впервые прочитал подобный высер, он лишь глаза закатил. Потому что не «ударил», а оттолкнул, причем в руки рядом стоящей охраны. «Она максимум легким испугом отделалась, но кто меня сейчас будет слушать?», — развел руками Чон. И он был прав, слушать «абьюзера» никто не собирался. В субботу, согласно плану, Blind zone опубликовала записи переговоров. Если до этого соцсети и медиа взорвались, в тот момент их снесло ядерным ударом. Срач в корейской сети принял настолько большой размах, что подключились уже иностранные СМИ. Вряд ли они прям хотели этого, у них, скорее, не осталось выбора — историю Чон Чонгука и Ким Тэхена, которые пошли против крупнейшей развлекательной компании страны, обсуждали во всем мире. Из записей люди вынесли для себя два важных момента. Первое — Чонгук, который на протяжении всей своей карьеры поносил истинность и маскун, внезапно стал натурщиком. «Переобулся» — самое мягкое, что айдол получил в свой адрес. «Напиздел», «нассал в уши», «сменил принципы на член» и все подобное оказалось более популярным. Второе — бесчеловечное отношение NSA к истинным. Насколько бы явление соулмейтов ни было дискредитировано в Корее, все понимали, что шантаж, угрозы, ложные обвинения и запрет встречаться со своим истинным, которые сыпались на Тэхена, — жестокое и незаконное поведение. К удивлению всех, напомнили о себе бывшие артисты NSA, которые в свое время тоже на собственной шкуре испытали все деспотичные грани политики компании. Высказались всего четверо человек, но каждая история была пронизана такой тоской и горечью, что даже самых ярых скептиков пробрало. «Видел ее всего один раз, прошло больше 10 лет, а я до сих пор о ней думаю»; «так и не смог узнать, где она и что с ней стало»; «меня часто спрашивают, почему в свои 37 я все еще не замужем. Знаете, мне кажется, я до сих пор надеюсь, что смогу снова встретиться с ним. Хотя он сменил имя и уехал в другую страну, я не теряю веры, что судьба сведет нас повторно». Артисты не только поделились своими историями, но и поддержали Чонгука, заявив, что прекрасно его понимают, и жалеют, что в свое время им не хватило мужества поступить так же. На некоторых эта защита подействовала. «Посмотрите еще раз видео. Только слепой не увидит, насколько они счастливы. Можно осуждать Чонгука за то, что он обманывал фанатов, что поддерживал государственную антимаскунную политику, что толкнул ни в чем не повинную девушку. Но он точно не заслуживает осуждения за то, что любит своего истинного». Многие же остались стоять на своем. Люди обидчивы. Люди любят осуждать. Обман фанатов и ложная реклама вакцины для них стояли выше двоих парней, которые просто захотели быть вместе.***
На дворе август, но Тэхену холодно. Отчасти от того, что в алтарнике всегда прохладно, особенно вечером. Отчасти же, что у Кима порвана рубашка, и даже обняв себя руками, не удается до конца скрыть оголенную кожу. На третий день скандал принял совсем неконтролируемый оборот. NSA за это время выпустили только одно объявление, сводившееся к «мы и сами в ахере с ситуации и совершенно не представляем, где наш артист». Фактически они умыли руки и свалили всю ответственность за произошедшее на Чонгука. Но были и плюсы: компания пока не начала контрнаступление, они все еще думают, и этим временем нужно воспользоваться. Сара предложила выпустить не просто комментарий Чонгука, в котором он обо всем расскажет, а целое интервью, причем вместе с Тэхеном. «Люди увидят ваше взаимодействие, поймут, что ваши чувства искренние и никто не пытается никого обмануть. Вы просто защищаете свои отношения и друг друга». Предложение отличное, но Ким, который сам никогда по другую сторону камеры не стоял, начал сильно паниковать. Чонгук успокаивал его как мог, говорил, что будет рядом, но Тэхена все равно происходящее пугало до чертиков. Так что он решил днем съездить на элеватор и немного поработать, чтобы успокоить нервы и забыться, а уже к вечеру с холодной головой вернуться домой к Джину и отснять интервью. Но вот проблема: он совершенно забыл, что в их паре знаменит теперь не только Чонгук. Первый час Тэхен только чувствовал на себе взгляды, и то списывал это на паранойю. Однако за время, пока он щелкал камерой и внушал себе, что все нормально, люди обсыпали соцсети его фотографиями, сделанными исподтишка. На зернохранилище начали приезжать журналисты и фанаты Чонгука. Сотрудники заподозрили неладное слишком поздно. Ким очнуться не успел, как оказался окруженным толпой, которая нескончаемо орала ему что-то в лицо, задавала острые вопросы и слепила вспышками камер. Тут уже подоспели менеджеры и десяток охранников, которые стали всех разгонять, параллельно защищая до смерти перепуганного фотографа. В суматохе некоторые все равно добирались до Тэхена: то толкнут в плечо, то наступят на ногу, то ткнут объектив прямо в лицо. Охране удалось дотащить парня до входа в сектор В, куда посетителям вход воспрещен, но в последний момент одна девушка все же смогла пробиться и наброситься. До той секунды Тэхен вообще ничего не слышал и не воспринимал. От страха и шока в ушах стоял неясный гул, через который не пробиралось ни одно слово. Однако обиды агрессивной фанатки до него долетели четко. — Кто ты, блять, такой?! — сквозь рыдания вопила девушка. — Ты хоть понимаешь, что из-за тебя его карьера навсегда разрушена? Если ты смог вовремя ему подставиться и вскружить голову, это совершенно не значит, что он тебя любит. Никто в эту чушь не верит! Оставь его в покое, пидорас! Насколько эгоистичным куском дерьма нужно быть, чтобы ради хайпа разрушить жизнь человека? Катись в ад, ублюдок! Девушку скрутили, а она все продолжала плеваться ядом. Один раз ей на волне ненависти и поддержки других таких же обезумевших фанатов даже удалось вырваться. Она успела только ухватить Тэхена за рубашку, как ее стали оттаскивать повторно, однако хватка была такой силы, что ткань треснула. Небольшой кусок так и остался в ее руках. Сейчас, сидя на подоконнике в полном одиночестве и тишине, Тэхену жаль только за то, что рубашка не его, а Сокджина (они с Чонгуком на пару ходят в его вещах). За все остальное просто грустно, немного страшно. Хотя не настолько, как два часа назад. Ему успел написать Чимин, который по роковой случайности сегодня работает из дома. Обласкал, подбодрил, утешил, пообещал, что подаст в суд на всех, кто посмел его оскорбить и к нему прикоснуться (лица зафиксированы на камерах). Затем позвонил Чонгук, успевший уже обо всем узнать. Тэхен впервые услышал от него «люблю», и именно в этот момент Ким дал волю слезам. Он правда перепугался, ему было нестерпимо обидно от всех оскорблений, но главное — страшно, что все сказанное той девушкой, правда. — Тэ, я никогда в жизни не был настолько уверен в своих поступках, как сейчас, — твердо произнес Чон. — Если бы в тот момент, в аэропорту, я заранее знал, что меня ждет, я бы все равно рванул к тебе. Сейчас очень сложно, но мы справимся. Мы же вроде договорились, что любовь и добро всегда побеждают. — А ты мне сказал, что так пишут только в книгах, — через всхлип улыбнулся Тэхен. — А ты мне сказал, что порой то, что написано в книгах, приходится доказывать на собственном примере, — с нежностью в голосе парировал Чонгук. — И мы докажем. Возвращайся домой скорее. Тэхен бы и сам рад, как можно скорее вернуться, но Чимин порекомендовал уходить только после закрытия элеватора. Хотя всех лжепосетителей, пришедших исключительно для того, чтобы поглазеть на бойфренда Чон Чонгука, прогнали, все равно есть риск, что часть из них притаилась на улице. Так что впереди фотографа ждут еще полтора часа жесткого подоконника и проедающих мозг одиноких мыслей. Часть времени ему удается скоротать за просмотром новостей. Смотреть на собственное перепуганное лицо и слабую сжавшуюся фигуру неприятно, но ему нужно понимать общее настроение общества в отношении этой ситуации. На удивление очень многие комментаторы осудили журналистов и фанатов, назвав их обезумевшими животными, которые набросились на беззащитного человека. Это очень порадовало и слегка успокоило. После позвонила мама. Тэхен и так долго не давал ей о себе знать. Если и сейчас, после всех новостей, он хотя бы не скажет ей, что жив и здоров (про сотрясение и изнасилование она, естественно, не в курсе), то женщина сойдет с ума. На этот раз уже Тэхену пришлось занять роль успокаивающего. Град слез, причитаний и охов он крыл неизменной фразой «все в порядке, я не пострадал». Родители ранее успели познакомиться с Чонгуком по телефону. Они, конечно, были в шоке, что у сына появился парень, который к тому же истинный и который к тому же популярный певец, но отношения благословили. У них и выбора то особо не было — Тэхен их поставил перед фактом. Однако из-за сегодняшних событий женщина оказалась в таком ужасе, что потребовала немедленно приезжать сыну домой. — Ма, ты хочешь, чтобы меня в поезде окончательно разорвали? В ответ полился новый поток рыданий и бессвязных фраз «как же так» и «мой бедный мальчик». Следующие минут 20 Тэхен успокаивал перепуганную мать и даже почти добился успеха. По крайней мере плакать она перестала. Только когда парень повесил трубку, заметил, что у входа кто-то стоит. — Хосок-и? Чон, случайно подслушавший конец разговора, неловко кланяется в знак приветствия и скорым шагом подходит к подоконнику. — Вот, — протягивает серую толстовку, которую держал все это время в руках. — Я храню в комнате для стаффа немного вещей на случай, если останусь ночевать. Эта толстовка чистая, я ее еще не надевал. Тэхена уже трясет от количества мурашек, и он готов снова расплакаться, на этот раз от благодарности. — О боже, спасибо тебе большое, — суматошно натягивая на себя толстовку. — Я уже пальцев на руках не чувствую. Хосок радостно улыбается. Он недолго мнется, рассматривая, как фотограф трет ладонями свое тело, чтобы скорее согреться, но все же забирается на другой край подоконника, свешивая вниз ноги. — Сонсенним попросил проверить, как ты, — смотрит на свои скрещенные пальцы. — Да и я тоже хотел узнать, в порядке ли ты, хен. — Более-менее, — честно признается Ким. — Я почти не пострадал, но все еще не могу осознать, что это действительно произошло. В смысле… я, конечно, не был абсолютным ноунеймом. У меня были подписчики, мои заказчики. Но все знали меня как Vante. Свою личность я не особо раскрывал, только на съемках. Но и там мной почти не интересовались, все смотрели исключительно на мое творчество. А теперь… — взгляд скашивается на окно, за которым постепенно сгущаются сумерки, — всем интересен только Ким Тэхен, который испортил карьеру Чон Чонгука и забрал его у фанатов. Я не был готов к такому вниманию и не уверен, что когда-либо привыкну. Хосок с искренним сожалением смотрит на старшего. У фотографа в принципе жизнь в последнее время один сплошной капкан. Куда ни ступит — боль, разочарование и несправедливость. В такой ситуации даже стандартное «мне жаль» смешно произносить. И так все ясно. — Я понимаю, — прижимает колени к груди Чон. — Вернее, я именно этого боюсь. Завтра мы записываем мою историю. И мне так страшно столкнуться с такой же реакцией. Что, если меня начнут обвинять во вранье? Или что я якобы пытаюсь привлечь к себе внимание? А если люди еще узнают мое имя и имена моих родителей, то я совсем не буду представлять, как жить дальше. — Подожди, — Тэхен непонимающе хмурится. — Но видео же будет анонимным. Насколько я знаю, твое лицо скроют, а голос исказят. Имена вообще не будут упомянуты. Или ты думаешь, что Джин-хен с Юнги-хеном собираются тебя обмануть? Хосок болезненно морщится и прячет лицо в коленях. Ему очень стыдно за собственные подозрения. — Я не хочу думать, что они меня обманут, — бурчит, не поднимая головы. — Просто… Знаешь, когда мы только начали с Юнги-хеном хорошо общаться, сонсенним предостерег меня. Сказал, что выше всех людей вокруг себя хен ставит свои цели и принципы, и ничем хорошим наши отношения не закончатся. Я не поверил ему, сейчас тоже верить не хочу. Но чем ближе съемка, тем чаще я вспоминаю слова сонсеннима. Он ведь не просто так это все говорил, он исходил из своего опыта. Сочувственно вздохнув, Тэхен подтягивается и кладет руку на чужое напряженное плечо, прося посмотреть на себя. — Хосок-а, ключевая фраза, что он рассуждал из своего опыта. Понимаешь, да? История Чимина с Юнги-хеном сложная и запутанная. Она действительно плохо закончилась, но в ней виноваты оба и одновременно никто. К тому же они не встречались, — у Чона от удивления настолько нелепо округляются глаза, что Тэхен непроизвольно смеется. — Да, они сожительствовали, спали, отчасти сотрудничали, но не встречались. Ваши отношения с Юнги-хеном совсем другие. Я видел, как он на тебя смотрит, как ласково и бережно относится к тебе. Если ты хочешь, чтобы у вас и дальше все шло хорошо, то ты должен ему доверять. Хосок благодарно улыбается и накрывает чужую ладонь своей, несильно сжимая. В этом есть смысл. Неважно, что там было в прошлом и как Юнги относился к остальным. С ним Мин ни разу не давал в себе усомниться. Он не заслуживает к себе таких нечестных подозрений. — Ты прав, хен. Мне нужно ему доверять, вне зависимости, что говорят другие. А, — парень снова мнется, не до конца уверенный стоит ли поднимать новую тему. — Извини, что я спрашиваю об этом. Понимаю, что не очень хорошо обсуждать своих друзей за спиной. Но я не понимаю отношение сонсеннима к хену сейчас. Сначала он ревновал, всячески отговаривал меня от общения с ним. А недавно, наоборот, поддержал и даже дал совет. Я же вижу, что сонсенним до сих пор что-то чувствует к хену. Неужели он действительно не хочет вернуть его себе? Тэхен как-то странно морщится и откидывается обратно на стену. Это правда подло обсуждать Чимина за его спиной. Однако во всем этом любовном треугольнике Ким полностью на стороне Хосока. Оценивать действия Юнги он не может, они с акционистом практически не общаются, а вот поведение Пака к своему ученику (несмотря на всю любовь фотографа к другу) он всем сердцем осуждает. Тэхен искренне не понимает, как можно быть такой сукой по отношению к этому наивному и доброму пареньку. — Мы с ним практически не обсуждали эту тему. Но из того, что я знаю о Чимине, могу сказать так: он очень уважает себя и ценит свой комфорт. Если он понимает, что отношения с кем-либо причиняют ему боль и неблагоприятно на него влияют, он разорвет их. Не имеет значения, насколько сильно он любит. Самого себя он всегда будет любить больше. Именно поэтому я почти целиком уверен, что Чимин не планирует возвращать себе Юнги-хена. Хосок глубоко задумывается. То, что сказал Тэхен, очень похоже на правду. Чон на молекулярном уровне не способен понимать своего мастера, однако сейчас, кажется, на десятые доли процента смог что-то для себя уяснить. Фотограф и сам погружается в свои мысли, но его из них вырывает вибрация телефона в штанах. Ким заранее закатывает глаза. Он почему-то уверен, что это снова мама. Она так и не отпустила идею вернуть сына домой. Если она во что-то уперлась, добьется всеми силами: эта женщина вполне может предложить вместо поезда или самолета, заполненного людьми, добраться до Кочхана на воздушном шаре. Тэхен снимает блокировку с телефона, но видит не сотни материнских сообщений, а оповещение о пополнении счета. Очень крупном пополнении. — Пришли деньги? — догадывается Хосок. Фотограф в ответ непонимающе кивает. — Это перевод за билеты, которые купили журналисты и фанаты, чтобы посмотреть на тебя. Цитата от сонсеннима: «Я на хую вертел всех людей, которые пришли не ради искусства, а чтобы унизить неповинного человека. Сжег бы эти деньги, но я видел счет Тэхена. Ему будет хоть что поесть». Ким в голос хохочет, нисколько не сомневаясь, что именно это Пак Чимин и сказал. — Даже не знаю, это в большей степени жест доброй помощи или все-таки демонстрация своей ущемленной гордости. — Думаю, и то, и другое, — смеется в ответ Хосок. Тэхена полностью отпускает. Неважно, что его полстраны ненавидит и осуждает. Вокруг него есть люди, которые своей любовью и поддержкой помогут преодолеть все навалившееся дерьмо. — Хен, тебе еще долго тут сидеть? Ким проверяет время на телефоне: — Еще минут 40. Буду рад, если ты посидишь со мной. Одному тут очень тоскливо. Хосок сам хотел предложить оставшееся время провести вместе. Не только чтобы скрасить одиночество, но и потому, что у него есть еще одна важная тема, которую безумно хочется поднять. Хоть и стыдно. Чертовски стыдно и неловко. Тэхен с недоумением смотрит на внезапно покрасневшее лицо младшего. А как слышит скороговоркой выпаленную просьбу, сам заливается краской. Ким прокашливается и стеснительно вытирает о штанины вмиг взмокшие ладони. По его скромному мнению, он слабо тянет на профессионального коуча в гомосексуальном сексе, но у Хосока не особо есть другие кандидаты, а у Тэхена… причин, чтобы ему отказать.***
Тэхен заходит в дом Сокджина, когда на часах уже переваливает за 10 вечера. Он чертовски вымотался, хочет помыться, пожрать и завалиться спать. На последнее надежд мало, а вот со вторым проблем явно не возникнет. С кухни доносится настолько потрясающий запах, что Кима почти скручивает от голода. Он как под гипнозом скидывает обувь и проходит гостиную, чтобы поскорее добраться до еды. На кухне аромат стоит сумасшедший. Голодные глаза цепко ухватывают пожаренное мясо, нарезанные овощи и кастрюлю с бурлящей водой. Картина маслом, если бы только перед плитой, уперев руки в бока, не стояли злющие Чонгук с Сокджином, прожигающие друг друга взглядом. — Не стой у меня на пути, — шипит Ким. — Или что, оставишь меня без сладкого? — ухмыляется Чонгук. — Я встану на пути у любого, кто делает настолько непозволительные ошибки. — Знай, в чьем доме ты находишься, мальчишка, — тычет пальцем в чужую грудь Джин. — Здесь все работает так, как я сказал. — Значит, хуево работает, хен. — Что происходит? — ошалело сипит Тэхен. — О, Тэ, ты вернулся, — радостно поворачивает голову Чон. — Скажи, солнце, когда ты готовишь рамен, в какой момент ты засыпаешь специи? Сразу вместе с лапшой или когда она почти сварилась? Тэхен за последние 30 секунд уже столько раз обосрался от развернувшейся сцены, что на внезапный тупой вопрос откровенно глючит. — Вы реально ругаетесь из-за того, как варить рамен? — Тэхен, нам нужен ответ, — давит Чонгук. Стоящий рядом Джин полностью копирует позу парня и, скрестив руки на груди, впивается выжидающим взглядом в фотографа. Они оба настолько смехотворно серьезно выглядят, что Тэхен фыркает. — Сразу вместе с лапшой. Чонгук победоносно вскидывает в воздух кулаки и злобно хихикает в лицо надувшегося Сокджина. — И как только я позволил вам жить в своем доме? — разочарованно качает головой журналист. — Неужели вы не понимаете, что за время варки часть специй выветрится и вкус будет не таким насыщенным? — Да ничего не выветрится за такое короткое время! — с новой силой принимается спорить Чонгук. — Наоборот, вкус будет не таким насыщенным, если кинуть специи под конец. К тому же лапша не успеет ими пропитаться. — Лапша как раз-таки должна быть чистого вкуса. — Какой к черту чистый вкус?! Я ем рамен из-за вкуса рамена, а не пресной лапши. — Йа! — разом обрывает ругань Тэхен. Если пять минут назад он устал, то сейчас окончательно заебался. — Просто сварите лапшу в двух разных кастрюлях. Потом попробуете и сравните, как лучше. В чем проблема вообще? Джин с Чонгуком неуверенно хмурятся. На словах спорить гораздо веселее, да и готовить две порции по двум разным рецептам слишком много мороки. Тэхену не очень интересно, чем этот спектакль закончится. Бросив через плечо, что идет переодеваться, он выходит из кухни и быстро поднимается по лестнице. В глубине души парень корит себя за слишком грубое поведение. Но ему и так в последнее время нелегко. Сегодняшний день окончательно добил, выжав все силы и надежды на светлое будущее. Тэхен так хотел приехать домой и нормально отдохнуть, просто с Чонгуком в обнимку полежать — уже хорошо было бы. Вместо этого он получает с порога глупейший спор и двух взрослых людей, которых пришлось разнимать как петухов в курятнике. Ничего страшного, Джин с Чонгуком спорили не озлобленно, скорее, в шутку, но из-за криков и недавнего стресса о себе с новой силой заголосило сотрясение. Как в таком разрушенном состоянии записывать интервью — вопрос открытый. В спальне Ким, не раздеваясь, валится на кровать и закрывает глаза. К головной боли примешивается тошнота. Отлично. Не проходит и минуты, как дверь распахивается, а к спине крепко прижимается чужое тело. — Тэхен, прости, — молит на ухо Чонгук. — Я забыл… Вернее, я помнил весь день о том, что произошло на элеваторе, и очень сильно переживал. Но тут этот дурацкий рамен, и я… — Чонгук-а, все в порядке, — фотограф разворачивается в кольце рук и зарывает пальцы в черные волосы. — У меня просто разболелась голова. Я не обиделся. Даже в темноте видно, с какой болью и сожалением Чон смотрит на него. Младший с самого начала был против, чтобы Тэхен ехал работать. Мало того, что у него сотрясение, так его еще могли узнать. Но Ким не поверил. «Я тебя умоляю, Гук-и, кто там меня узнает». Вот, во что это вылилось. Чонгук наклоняется и начинает покрывать мелкими поцелуями все лицо лежащего под собой парня. Каждый сантиметр кожи одаривает нежностью: даже про веки не забывает. Тэхен низко устало смеется, после чего ловит у своей щеки чужие губы и мягко накрывает их своими. Удивительно, но от этого неторопливого тягучего поцелуя голова как будто начинает болеть меньше. На сердце постепенно становится спокойнее. — Я узнал ту девушку, — оторвавшись, признается Чонгук. — Она была на нескольких моих фансайнах. — И всех людей на фансайнах ты запоминаешь? — выгибает левую бровь Тэхен. Он не ревнует, но та истеричка, которая чуть ли глаза ему не выцарапала, определенно не заслуживает того, чтобы Чон о ней помнил. — Нет, только тех, кто приходит не один раз. Она казалась мне довольно милой. Всегда дарила мне мои любимые сладости. Сейчас даже думать об этом смешно. Они почти одновременно иронично хмыкают на такое совпадение. В критических ситуациях люди всегда показывают всю свою суть. — Честно говоря, мне ее жаль, — водит пальцем по лицу младшего Тэхен. — Она определенно чертовски сильно в тебя влюблена. Чонгук ловит губами палец и, несильно прикусив, самодовольно улыбается: — Так же, как и ты. — Мне кажется, я меньше, — смеется Ким. — По крайней мере я не бросаюсь на людей, которые рядом с тобой подышали. Весь следующий час они проводят в постели. Забывают и про поздний ужин, и про рамен, который все же сварили в двух порциях, и даже про головную боль (Чонгук просто дал Тэхену таблетки). После бессвязных ничего не значащих разговоров их обоих начинает клонить сон, но его целой чередой ударов по двери обрывает Джин. Спасибо, что не с ноги вломился. — Приехал оператор. Если в течение 10 минут вы не перестанете миловаться и не поедите, то будете сниматься голодными. Угроза весомая — Ким с утра ничего не ел. Но он также хотел помыться: не только для того, чтобы смыть с себя все липкие прикосновения обезумевшей толпы, но и чтобы выглядеть на фоне Чонгука относительно сносно. Чон в ответ на нытье старшего заявляет, что и сам не успел сходить в душ. «Мы будем выглядеть одинаково плохо, так что забей». Уже сидя перед камерой, Тэхен с новой силой начинает волноваться. Ему некомфортно. Ему слепит глаза студийная лампа, пугает зрачок объектива, смущают три пары глаз, перед которыми страшно облажаться. Он привык руководить процессом сам, наперед знать получающуюся картинку. Сейчас он вообще ничего не знает и не понимает, да и вспоминать период запугиваний от NSA, присыпленных кажущимся равнодушием Чонгука, совсем не хочется. — Тэхен-а, я твои трясущиеся руки даже отсюда вижу, — тянет Джин. — Не беспокойся ты так. Мы сделаем столько дублей, сколько потребуется. — Я вообще-то планировал закончить за час, — подает недовольный голос оператор. — Цыц, — пришпоривает строгим взглядом мужчину Ким. — У нас столько дублей, сколько потребуется. За те деньги, которые я тебе отвалил, ты мне еще полы во всем доме должен помыть. Ким препирательства старших не слушает. У него, оказывается, еще руки трясутся. И он так и не помылся. Фотограф, конечно, постарался уложить волосы, еще тональный крем у Сокджина попросил, чтобы скрыть синяки под глазами, но мандраж тоналкой никак не замажешь. Подрагивающие пальцы накрывает теплая ладонь. Тэхен беспомощно смотрит на Чонгука. Тот подбадривающе улыбается и одними губами произносит «я с тобой». Верно. Неважно, как отреагируют на интервью. Неважно, что Тэхен, возможно, не понравится публике и она начнет ненавидеть его еще больше. Самое главное и ценное сидит сейчас рядом на стуле. И они должны бороться, чтобы «рядом» было до самого конца.***
Несмотря на всю поддержку и короткую инструкцию от Чонгука, как себя вести во время интервью, все запоролось уже с первого дубля. — Здравствуйте. Я Чон Чонгук, — кланяется на стуле младший. Дальше должен следовать фотограф со своим «Здравствуйте, я Ким Тэхен», но Ким Тэхен в немом шоке поворачивается в сторону айдола. — Почему у тебя так изменился голос? Брюнет реагирует с таким же недоумением, но уже на вопрос: — Я всегда перед камерой немного понижаю голос и использую диафрагму. — Почему мне никто не сказал, что я должен использовать диафрагму?! — претензия ко всем присутствующим. — Тэхен-а, ты не умеешь ее использовать, — беспощадно заявляет Джин. — А что случится, если я не буду ее использовать? — снова смотрит на айдола. Жалобный взгляд давит, Чонгуку безумно хочется соврать. Сказать что-то вроде «диафрагма — это фикция» или даже «ничего не случится, диафрагму выдумали профессиональные преподаватели по вокалу, чтобы скосить побольше денег». Но Тэхен уже видел результат, так что обман не пройдет. — Ну, если коротко, твой голос останется плоским и, возможно, иногда будет скакать. — У меня скачет голос? — взвизгивает Ким, а услышав через секунду себя со стороны, с полным трагизмом шепчет: — О боже, у меня скачет голос. — Я за успокоительными, — оценив обстановку, сообщает Сокджин и выходит за дверь. Тэхен валится лицом в сложенные ладони, задушенно воя. Он не специально. Парень искренне не хочет так глупо себя вести и все портить, но он чувствует себя ужасно подавленно из-за происходящего. Чонгук слишком профессионален: у него ровный голос, поставленная речь, прямая осанка, уверенный взгляд. Мелочи, которые кажутся естественными, когда ты смотришь с экрана на известного артиста. Однако за ними стоят долгие часы титанического труда. Ким не способен за один вечер добиться и одного процента подобного результата. На фоне Чона он выглядит не просто проигрышно — он выглядит ничтожно. И ведь у Тэхена последние несколько лет не было проблем с самооценкой. Он занимался тем, в чем был силен, оттачивал только те навыки, которые были полезны в работе. Фотограф никогда не готовился к тому, что у него будут брать интервью. Тем более, интервью, которое посмотрят как минимум четверть страны. А это, на минуточку, 13 миллионов человек. После успокоительного и объятий с поддерживающим шепотом от Чонгука удалось взять себя в руки. Они записали приветствие, причину, по которой снимают это интервью, и даже добрались до первого вопроса. — Расскажите о своем первом впечатлении друг о друге. — Ты показался мне дурным, — с доброй усмешкой отвечает Чон, нежно смотря на фотографа. — У тебя необычный стиль съемки, и поначалу он казался слишком странным. Как будто ты просто пытался привлечь внимание. Но когда я увидел первые снимки, понял, что это оправданная странность, которая дает удивительные результаты. Затем мы разговорились, и ты поделился своей философской теорией, которую объяснил на примере «Меланхолии Харуки Судзумии», — смешок. — Потом еще много говорил про современный джаз. Ты все еще казался мне чудаковатым, но невероятно интересным и завораживающим. Стоило снимать интервью по отдельности. Потому что если Чонгук на каждый вопрос будет отвечать настолько прекрасными признаниями, Тэхен не доживет до следующего дня. Не разрывая взгляда, Ким сжимает ладонь младшего, без слов передавая все свои чувства. — Я подумал, что ты объективно привлекательный, — Чонгук самодовольно улыбается. — И что ты невероятно трудолюбивый. Несмотря на недосып и голод, ты был невероятно собран. В первую очередь требователен к себе, а не к съемочной группе. Такое отношение к работе вызывает большое уважение. Еще ты смешно шутил и оказался гораздо умнее и образованнее, чем я ожидал. Мог поддержать любой разговор, хотя, по-честному, был невероятно заебанным. — Тэхен, без мата. — Да сука! — Не переживай, мы вырежем последнее предложение. Продолжаем. Продолжали до 5 утра. От усталости и желания спать жгло глаза, заплетался язык, но, парни продолжали подробно рассказывать обо всем, что пережили. Интервью по большей части перетекло в интимный диалог — многое Тэхен с Чонгуком узнали из ответов друг друга. Удивлялись, переспрашивали, с новой стороны открывали для себя прошлые события. После последнего вопроса Джин поаплодировал и с удовольствием хрустнул затекшей спиной. — Никогда не думал, что буду благодарить за свой недосып и боль в пояснице, но всем спасибо. Мы отлично поработали. Я уже сейчас вижу, что это интервью для многих в Корее расставит все по своим местам. — Я бы хотел еще кое-что записать напоследок, — твердо произносит Чонгук. Проигнорировав недоумевающие взгляды, парень переплетает пальцы Тэхена со своими и поднимает глаза на камеру. — Я прошу прощения у всех своих фанатов. Понимаю, что вам было нелегко из-за последних событий. Также понимаю, что вы были разочарованы во мне, услышав правду об определенных вещах. Я сделал массу ошибок. Пусть большинство из них были сделаны не по моей воле, я признаю их и раскаиваюсь. Однако вы можете не сомневаться в искренности того, что сегодня услышали. Я могу поклясться, что каждое сказанное мной слово было правдой, — Чонгук чувствует взгляд Тэхена на себе и сильнее стискивает ладонь в своей руке. — Но также я бы хотел напомнить, что я такой же человек, как и вы. Выше работы и фанатов я всегда буду ставить свою семью. С этого момента Ким Тэхен — моя семья. И сейчас я обращаюсь ко всем, кто посмел причинить ему боль или планирует ее причинить — катитесь в ад, ублюдки.