Не знал он зачем это ему было надо, не понимал зачем он вообще туда лез. Каковы могли бы быть последствия таких действий… Голова боялась, а ноги шли: Шедоу, предварительно взяв из кладовой молоток и ящик с крепежом, направлялся в комнату своего брательника.
Нет, та упавшая полка не была его основной целью, а лишь конспирацией на случай если Бон бы застукал. Шедоу было необходимо найти и изучить некую работу, что в последнее время так активно строчил Бон, а также выяснить, имела ли она связь со слухом, что Бон, видите ли, внезапно начал проявлять признаки внимания к парочке местных сумасшедших.
И если при первом беглом осмотре у парня были только смутные и пустые подозрения в том, что что-то с его братом МОЖЕТ ТЕОРЕТИЧЕСКИ БЫТЬ не так, то последние наблюдения за поведением брата, его резко негативное отношение к прочтению той самой работы, а также жалобы на появление кошмаров, что, как однажды проговорился сам Бон, имели отношение к прошлому, заставили Шедоу не на шутку встревожиться.
И вот, парень пришел. Он первым делом понес ящик на стол, и аутентичности ради, разложил инструмент и крепеж. Затем он вернулся к двери, оглядел коридор, на предмет лишних свидетелей и закрыл дверь в комнату. Сие дверь своим громким м противным скрипом, по крайней мере в теории, должна была стать для него своеобразной сигнализацией о «приближающейся угрозе». Дело оставалось за малым: найти тот док
Умент. И искать долго его не пришлось, ведь он был заныкан все в той же книге, что и раньше.
«Манифест Праведного Гнева» — гласила кривая надпись на титульном листе. В левом нижнем углу была коряво нацарапана дата:
«6 июня 1988 года». Работе пошли всего третьи сутки. Всего в работе 17 пронумерованных страниц, не считая титульник. Явное деление на главы, а также само оглавление отсутствовали, что явно указывало на то, что Бон подходил к работе не систематически, а спонтанно и стихийно. Хотя некое подобие глав можно было определить исходя из смысла написанного.
«Псевдоглава 1»
Эти три страницы представляли собой непонятное вступление, напичканное короткими стихами, судя по всему за авторством самого Бона. От вступления так и веяло обидой и злобой, что не могло предвещать ничего хорошего в дальнейшем. Выглядело оно так:
«Оно сука вернулось ко мне и ебет мне мозги! КАКОГО ХУЯ!? Бухла нет, про деньги ваще молчу, ЗП хер знает когда будет и все еще жмотятся дать хотя бы 5 БАКСОВ!!!
Я зол блять на фсё и фсех, блять! Все эти годы мне даставался только «ШИШ» и ничего более… Сколько я ни бегал от того дерьма, что сейчас ко мне пришло, оно пришло. Веры в этих околоразумных приматов нет более у меня — один увел, другая выбросила, а третий ОТНЯЛ УМЕНЯ ТОТ ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС!!
Зачем я это пишу?
Я не могу больше держать это в башке, они преследуют меня, куды бы я не перся. Пару или когда это было, ночей назад все ебнуло во мне и я должен все записать сюда.
Любовь вызывает полную слепоту,
Она никогда не заполнит пустоту.
Любовь высосет твою душу,
Искалечит твою бренную тушу.
В сердце боль, в мозгу дыра, на ушах лапша,
За спиной твоей она и он ножи точат не спеша,
Чтоб однажды их воткнуть и в ране провернуть,
Да сказать: "Тебе в могилу путь!".
Нахуя здесь этот стишатник, а? Не ебу, а эта гормональная хуйня на «Л» действительно хуйня ебейшая. Посеяла, нахуй, во мне надежду на хорошее будущее, а хуй тебе. Она блядски прошла. Если она на время, то это болезнь, типо гриппа, ветрянки и бешенства. Не, а хули, от них состояние здоровья меняется, от них тоже плохо бывает, ночью типо не спишь, более пить не можешь и сносит нахуй башню...»
«Псевдоглава 2»
Последующие шесть страниц были посвящены подробному описанию его сновидений. Повествование особенно изобиловало нецензурной лексикой, а также это была единственная «часть», где встречались кривые зарисовки некоторых моментов его снов.
— Ну и фантазер же ты, братишка… — повторял он во время прочтения сие
графоманского высера части.
И эта часть не оставила парня равнодушным. За это время он успел одновременно и посочувствовать и поглумиться над действиями брата, понять и в то же время посмеяться с его наивности… а еще испытать испанский стыд да такой, что он не испытывал никогда в жизни.
Пойдем по порядку:
Первое: Бон в самом начале, в качестве небольшой подводки к сие замечательной главе, описал его знакомство и первые годы жизни с Мэг. Некоторые факты о девушке и их совместном быте, щедро приправленные его «тЩуСсТвАмИ». Ну написал и хрен бы с ним. Но! Несмотря на то, что аффтар явно пытался в автобиографию и точность фактов, некоторые из них являлись разве что охренительными историями, не имеющими ничего общего с реальностью.
Несостыковка первая: какой, к черту, их семейным гнездышком стал их собственный дом? Не, безусловно, дом действительно был… но парочка лишь
(ВНИМАНИЕ) снимала одну из комнат. Одну из самых маленьких и дешевых, так как на жилье получше денег не хватало. Даже телевизор, что он упоминал там, был не их, равно как и VHS проигрыватель.
Несостыковка вторая: Бон, до того как съехаться с Мэг, нигде не работал и не мог работать, так что в кино и рестораны он девушку не водил, то же самое касалось и цветов с конфетами, которые он подарил ей, дай Бог, один раз. Один раз Бон подарил ей платье… которое, к слову, она ни разу не надела (а с ее слов, вообще выбросила после переезда в этот жилой блок).
Третье:
«Явился к нам после того пожарища Шедоу, хуй знает как он почуял, но явился. Спустя столько лет молчания…. От этих строк аж сам Шедоу
офигел прихуел. В первый раз он протер глаза, вгляделся в текст, не поверил написанному, протер глаза снова… но нет, таки он прочитал все верно.
…столько лет молчания…» — это особенно понравилось парню. Шедоу на деле же, навещал сие сладкую парочку где-то раз в месяц, пару раз оставался на ночевку у них, так как он жил в другом штате и дорога была долгая. Ах, Шедоу почуял… Мэгги сама тогда позвонила ему с просьбой о помощи, к трубке и сам Бон тогда подходил. Но ладно, забыл Бон, что сам разговаривал с братом по этому поводу, бывает. К слову, пожар, как тогда сказала Мэг, устроили соседские дети.
(Ну вы знаете, эти соседские дети, постоянно норовят поджечь диван в твоем собственном доме, если вы понимаете, к чему я)
И таких ляпов, призванных представить бедного, обиженного и униженного Бона в лучшем свете была масса. Хотя, справедливости ради, хоть где-то Бон не «приукрасил» и за все свое повествование несколько раз упомянул о том, что Мэг была превосходной домохозяйкой, которая не только умела вкусно готовить, но и умела превратить любую халупу в комфортное жилье.
И он умудрился так ее просрать…
Ах да, умудрился ее так просрать. Про тот инцидент был наслышан уже весь коллектив пиццерии. Бон такой переполох устроил тогда, что его запросто могли пристрелить копы, отправить его на пожизненное и далее по списку. 10 тысяч долларов потребовалось тогда Шедоу, чтобы тот инцидент замяли абсолютно все, начиная со свидетелей, заканчивая копами и руководством.
Когда Бон только-только загремел в рехаб, Шедоу первым же делом устроил допрос главной виновнице того торжества, чтобы выяснить, какого хрена это произошло. Она долго отказывалась от сотрудничества, привлекала Фокса, чтобы тот показал ему, кто здесь
босс этой комнаты для празднований прав. Но после того, как девушка получила тысячу баксов, а Фокс — в морду, чтобы не лез, она таки согласилась.
Ее ответ убил:
«Что мне он!? Я ему сказала, что он меня достал уже! Ни разу этот идиот ни цветов не подарил, ничего. Ни разу не сказал, что любит, ни разу не показал, что любит… и так он отплачивал он мне за то, что я ему делала!? Ах, я должна это терпеть!? Одни и те же настолки, фильмы, маршруты, одна и та же скамья, разговоры… ну сколько… два года подряд, получается. Не знаю, был ли он таким ущербным с рождения или нет, но ОН, БЛИН, НЕ ПРИСПОСОБЛЕН К ЖИЗНИ! Я ЕГО НА РАБОТУ УСТРОИЛА!!! Я!!! Я рада безумно, что он нас застукал. Понимаешь, такой балласт с плеч!»
По написанному было трудно понять, неосознанно ли врал Бон самому себе, пытаясь защитить свою психику или же он искренне не понимал, что жил в собственных фантазиях. Шедоу после всего того поноса, что он прочитал, не знал, продолжать ли ему или нет. Сие глава на нем самом оставила такой шрам, что ему самому стало больно и тяжело существовать. Но желание хоть как то повлиять на своего брата в лучшую сторону не покидало его, поэтому он продолжил углубляться
и углуПляться в эту темную кроличью нору.
«Псевдоглава 3»
Еще четыре страницы было трудно расшифровать, в основном в силу того, что почерк был откровенно говоря не очень. Местами текст был забрызган чем-то водянистым, отчего чернила расплылись. Там в основном был некий «костяк» манифеста, кое-как связывающий предыдущие части между собой. Состоял этот костяк из реваншистских высказываний, а также сводку законов и принципов, придуманных им же. Ниже представлены некоторые из них:
1 Люди - блядские эгаистичные твари, найдущие повод предать или оставить в беде ради своей выгоды.
2 Любви не существует и все тут, блять. Тех, кто испытывает это ощущение, необходимо карать и лишать всего, что способно ее вызвать. Любовь - враг здравомыслия и психического здоровья. Она признана болезнью, но излечимой, сука.
…
5 Нету такого понятия как «зло». Если что то и происходит такое, что может зваться как «зло», то это может быть объяснено наличием у человека своих представлений о правде и правах, что надо поощрять, а не как злоебучих ведьм преследовать. Любое подобное действие имеет определенное (но я хз какое точно) начало, которое таки смогло заставить человека поступить так, как он поступил. Одной из таких причин является вышеупомянутая любовь.
…
7 Любое деяние, что входит в рамки «своей правды», имеет полное право на существование и осуществление. Человек всегда в праве делать то, что он считает правильным и необходимыми и только это. Ну вот хочет из мести он ебнуть предательницу, почему бы и нет. Под правильность и необходимость не попадают: страсть, неприязнь, фетиши, психические расстройства, мании.
7.1 НО, когда «своя правда» заходит слишком далеко и начинается физический вред всему подряд, что есть в этом мире, то это уже не она, а что-то связанное с ебучим фанатизмом. Уебок Гитлер тому пример. Такое нельзя героизировать, такое нельзя прощать и ваще.
…
7.8 «Своя правда» это комплекс установок, личного опыта (не в зависимости от его окраски), всяческие суждения и выводы, сделанные в период или после пережитых действий. Правильность и приоритетность «своей правды» определяются, прежде всего, сначала по событиям, потом по личному опыту и его значимости для субъекта, а уже в последнюю очередь, что крайне не рекомендуется учитывать, общественному мнению (такое мнение хуйня, познал сам, блять). «Своя правда» может считаться правдивой и рабочей, если она принесла только фактические, а не предполагаемые или воображаемые плоды.
…
8 Общественное мнение, как считаю я и еще кто то, имеет прямое отношение к контролю за населением со стороны правительства и не должно ставится ни во что. Как было озвучено выше, оно создает одну огромную грязную и вонючую пирамиду говна на полу, в которой ничто не может быть изменено одним или несколькими активистами. Оно давит индивидуальность в людях, заставляет существовать человека в своих рамках, не удобных человеку, не дает место и морально уничтожает дивиантов, даже если те - ученые и прочие важные шишканы.
…
13 Зависть не считается чем-то плохим, если она заставила в человеке пробудиться «своей правде», которая и призвана бороться с источником этой самой зависти. То же самое касается и ненависти, а точнее ее подвиду: праведному гневу, который проявляется как чувство мести.
…
17 Каждый человек одного и того же пола, что и ты, является прямым конкурентом за все, что может предоставить этот мир. Особенно конкуренты будут готовы сравнять тебя с грязью, раздавить физически и душевно и поосто уебать за людей противоположного пола. Даже самый близкий союзник, с которым ты дружишь с самых пеленок и возможно даже признававшийся тебе в #любви и# гормональной привязанности и верности, однажды предаст и спиздит нах все пожитки, потому, что (см. параграф 1). Лучшее оружие против таких конкурентов на начальном этапе будет содержание всего говна личного характера (баксы, имущество, партнер/ша) в строжайшей тайне.
От сие высказываний Шедоу охуел еще больше. Бон, мало того, что сначала выставлял себя жертвой и эдаким «героем», которого предали все, хотя на самом деле все проблемы были сугубо в нем, так он еще, если верить тем 26 высказываниям, оправдал свой бред некой «своей правдой» и собрался кому-то мстить. А не той ли парочке сумасшедших часом?
«Псевдоглава 4»
Ну и самое интересное, как говорится, на десерт: в последних четырех страницах описывались события менее чем недельной давности. Из этой главы, так называемой, Шедоу узнал многое о том, чем занимался его брат, пока он отсутствовал. Например, про падение вместе с рэковым кейсом со сцены Шедоу узнал только отсюда. А то он гадал, почему у него было тяжелое дыхание и отчего он начал ходить со скрещенными руками.
Зато в этом же параграфе было подробно расписано о том, как он впервые заговорил с… Мэри? И судя по дальнейшей хронологии это была не ошибка, ведь анализу ее образа жизни, поведения и распорядка дня и были посвящены все эти страницы. Фредерик же упоминался несколько раз только в резко негативном ключе.
Никакого дальнейшего пояснения зачем Бону потребовалось следить за девушкой и за что у него было такое отношение к Фредерику не было и, по видимому, не предвиделось. Понравилась ли парню Мэри? Знает ли Бон что то про Фредерика такое, что не знают остальные? Не понятно.
Ах, да, выяснилось еще, что и Бонни «пидорас», видите ли потому, что посмел вытягивать информацию о том, зачем Бону понадобился некий торт, а еще пожидился на него же. То есть Бонни тогда не соврал ему, что его брательник начал проявлять странную активность.
Вот тебе и
“Mon BON fils Bernard”. Был Берни, но с легкой маминой руки и ее любовью к французскому, он стал называться «Хорошим». Охренеть можно с того, какой «хороший» парень вырос из того действительно хорошего и жизнерадостного мальчика.
***
Шедоу выкатился из комнаты потерявшимся и не понимающим что есть что. Чтиво оказалось убойным адом, или даже кислотным концентратом всего того зла и обиды, от которого плавились мозги. Эта уродливая картина никак не выстраивалась в его голове, тревожные мысли валились на него сотнями и никак не собирались уходить. Парень, не зная как, дошел до своей комнаты, сел на кровать и продолжил охреневать уже на ней.
Что это вообще такое было? Для чего это надо? Какого результата так жаждал добиться Бон? Столько вопросов и ни одного ответа или подсказки. А хотя почему ни одного — был способ достать хоть что-то из него напрямую. Требовались лишь паспорт и десяток баксов.
