***
-Рон! Эй, Рон! - Гарри бежал по пустому вечернему коридору, догоняя рыжую макушку. -Чего тебе? - парень резко остановился, разворачиваясь и сжимая кулаки от раздражения. -Ты в курсе, что Гермиона и Джинни расстались? -Да. Сестра мне уже пожаловалась. И.. объяснилась. -Да? И что же она сказала? - ухмыльнулся Поттер. -Что… - Уизли замялся и опустил взгляд в пол, избегая пристальных зелёных глаз, впившихся в него, - что Джин и правда.. обозвала Грейнджер и…. сосалась и Томасом. - последние слова он, буквально выплюнул с отвращением. -Но ведь нехорошо лгать друзьям, Рон. Не так ли? -Да, Гарри! Я был неправ! Прости меня. -Перед Гермиона извиняйся. И за свою мелкую рыжую шлюшку тоже. -Э. Повтори, - Рон нахмурился. -Извинись.За.Свою.Мелкую.Шлюшку. - отчеканил Поттер. В лицо Гарри прилетел ожидаемый удар. Нос был разбит в кровь. Зачем Поттер спровоцировал Рона на это? Знает ведь, что он вспыльчивый. Знает ведь, что за драки могут выгнать из школы. Идиот. Но это мало волновало Гарри за секунду до удара. Нужно было поиздеваться над Уизли. Захотелось. Нос залился алой краской. Кровь хлынула с новой силой, как только прилетел ещё один удар. -Остановись, кретин! Тебя же выгонят! - пробормотал Гарри, зажимая нос рукой. -Блять, точно… - Рон убежал, оставив Поттера в пустом коридоре. -Уууу Поттер.. Ясно. Не в пустом коридоре. Из-за угла появился никто иной, как поистине прекрасный, красивейший, удивительно приятно целующийся Драко Люциус Малфой, приглаживая свои белоснежные волосы. Он шёл к Гарри вальяжной, медленной походкой, со своей привычной ухмылкой. Ухмылкой, которая на самом деле была насмешкой. -Поттер-Поттер… Как же так? - Драко приблизился к гриффиндорцу, вытащил из кармана брюк изумрудный носовой платочек с гербом Слизерина и приложил его к ранению Гарри, - Благородство и глупость одновременно. Истинный гриффиндорец. Достойно мамочкиной похвалы. -Могу ведь поступить с тобой, как Рон со мной. - процедил Поттер через зубы, пытаясь отмахнуть от себя заботливого Малфоя. -Тоже ударишь меня? И тоже убежишь? - Драко сильнее сжал нос Гарри. -Только, если ты ещё что-то скажешь про моих родителей. - зажмурившись от боли сказал тот. Малфой как-то печально усмехнулся и вскинул голову вверх, будто пытался не заплакать. Гарри открыл глаза и посмотрел на слизеринца. Он отодвинул руку Малфоя. Тогда парни встретились взглядами. В серых, словно тучи перед ливнем глазах блестели в тусклом жёлтом свете старой лампы слезы. В зелёных, словно лес в летний дождливый день отражалось беспокойство. -Что случилось? - пытаясь подавить дрожь в голосе прошептал Гарри. Драко сократил расстояние между ними до минимума, позволяя слезам наконец выкатится из глаз, и прошептал в самые Поттеровские губы, - Да, Гарри. Мне хорошо с тобой. Как приятно, что Малфой все же удосужился ответить на этот вопрос, который Гарри задал ему ещё в библиотеке. Будто это - то, чего Гарри хотел услышать. Будто это - то, чего он так трепетно ожидал. Так сильно-сильно хотел слышать именно от Драко! Сил больше не было. Малфой неровным горячим дыханием обжигал окровавленную кожу Поттера. Обжигал его сухие потрескавшиеся губы. Сил больше не было у Гарри. Он мягко, почти невесомо коснулся своими губами губ Малфоя. Его любимых губ. Тех любимых губ, которые сейчас дрожали от еле сдерживаемого плача. Но эти дрожащие губы целовали те сухие губы. Ещё не остановившаяся горячая кровь, смешивалась с горячими чужими слезами. Такие же горячие руки обвились друг с другом. Гарри переплетал пальцы с Драко, перемещал свою руку к своим любимым, цвета снега его волосам, касался его напряжённой шеи вспотевшей от приятной близости ладонью.***
Гермиона стояла у гостиной слизерина, карауля Паркинсон. -Ты чего тут? - спросил голос сзади. Девушка вздрогнув, обернулась. Рядом с ней стоял Блейз, обнимая небольшую стопку каких-то книг. Видимо, пришёл из библиотеки. -О! Блейз… -А мне что говорить? "О! Гермиона!"? - Забини спародировал девушку, - Не помню, чтобы мы переходили на имена. -Мерлин, ладно! Забини, позови, пожалуйста Панси. Мне нужно с ней поговорить. -И о чем же? -А тебя ли должно это волновать? Вы разве не расстались? - сказала Гермиона первое, что пришло в голову. -А.. Откуда ты знаешь?.. - Забини почему-то испугался. -То-есть я отгадала? - Грейнджер сама себе удивилась и рассмеялась. - Так что? Позовёшь Пэнс? -Аэ.. ладно. Сейчас. Забини скрылся в гостиной. И через минуту дверь снова открылась. Оттуда вышла Паркинсон. -Грейнджер. -Паркинсон, - Гермиона приветливо улыбнулась. От такой внезапной дружелюбности, бровь Панси невольно приподнялась в удивлении. -Чего тебе? -Хотела.. А чего она, собственно хотела? Увидеться? Поболтать? Они что подружки, для такого-то? -…побыть с тобой?.. -Все нормально, Грейнджер? - Панси была ошарашена, - Ты ничего не путаешь? Ало-о-о!! Это я. Панси Паркинсон! Слизеринка! А ты - Гермиона Грейнджер! Гриффиндорка! -Ты выглядела довольно расстроенной. -Ну, наверно, тебя это не должно касаться. Не думаешь? - Панси облокотилась на стену, скрестив руки на груди. -Мерлин.. мне хотелось поддержать тебя! Мы же, вроде бы неплохо общались… -Зачем тебе меня поддерживать? Гриффиндорское благородство и синдром спасателя? -Возможно, - Гермиона грустно улыбнулась, заглянув прямо в глаза слизеринке. -Хорошо. Я сейчас. В эту же секунду Панси вернулась в гостиную, взяла свое пальто и накинув шарф на шею, вышла обратно к Грейнджер. -Надеюсь, у тебя тёплая мантия? -А.. Да.. да! Тёплая. Через минут десять девушки поднялись на астрономическую башню. Все это время, они шли молча. Ни одна не произносила ни слова. Панси ощущала себя ненужной, брошенной. Будто бы ей попользовались и.. бросили, выкинули! Как игрушку. Кого же этот мудак нашёл себе новенькую?.. Даже предполагать противно. Но, с другой стороны, как Панси может быть ненужной, если за нею пришла Грейнджер! Ещё и сказала, что хочет побыть с ней. Хочется довериться ей. Поплакать у неё на коленях.. Зарыться рукой в ее пышных волосах, а потом приподняться на локтях и заглянуть в любящие ее янтарные глаза гриффиндорки! Что за чертовщина?.. Что за ненормальные мысли?! Паркинсон! Очнись! Обкуренная печалью от расставания хочешь выплакаться, высказаться грязнокровке?! Салазар меня побери.. идиотка. идиоткаидиоткаидиотка! -Ты же.. - Панси нарушила тяжелую тишину астрономической башни и тёмного, почти чёрного неба, с редкими облачками, - живешь среди маглов, так? -Ну, да. - Гермиона посмотрела на девушку. - А что? Студентки сидели возле холодной каменной стены башни, вздёрнув голову вверх, рассматривая яркие звёзды холодной зимний ночи. В свете от полумесяца можно было разглядеть как тихо, едва ли заметно шевелятся волосы Гермионы, как ее грудь вздымается, впитывая чистый холодный воздух, как ее руки трутся друг о друга, чтоб было теплей. Из маленьких, редких облачков сыпались одинокие снежинки. Одна за другой садилась на холодный кафель, припорашивая его. Снежинки путались в кудрях Грейнджер, падали на ее лицо и моментально таяли, оставляя после себя мокрые пятнышки, которые хотелось стереть собственным тёплым запястьем. С полминуты, когда Панси разглядывала гриффиндорку, она наконец ответила: -Я слышала, у маглов есть некие сигареты. Курила их однажды. У меня была знакомая, которая достала эти штучки, - Паркинсон отвернулась от Гермионы, устремив свой взгляд в небо, - Знаешь, в кайф было ими.. затягиваться? Или как это там называют.. -Да… есть такое. В сигаретах никотин. Он, как наркотики. Доставляет людям удовольствие и вызывает привыкание. Поэтому, если начинаешь курить, перестать очень сложно.. -Я хочу, - Паркинсон резко развернулась к Гермионе. -Что хочешь? - с волнением спросила та. -Начать курить. Вызвать зависимость. Хочу! Пожалуйста, достань мне их! -Нет. -Да!! Ну, пожалуйстаааа!! - Паркинсон подвинулась к Гермионе, чуть ли не вплотную, - Пожалуйстапожалуйстапожалуйста!! Я так редко говорю это слово. Ты, считай, избранная! Пожалуйстааа! -Нет, Панси! Даже, если я попытаюсь где-нибудь достать сигареты, ни к чему хорошему их употребление тебя не приведёт! Клянусь, ты пожалеешь, как только попробуешь! -Я умею себя контролировать, Гермиона. Захочу - брошу. Но, видимо, контролировать она себя все же не умеет. Глаза Паркинсон горели больной идеей. Она невольно выполнила собственное внезапное желание. Панси даже не успела ничего обдумать, а уже, сразу, села на колени к Гермионе и прижалась горячими губами к ее оголенной шее. Легкий стон от неожиданности и удовольствия вырвался из груди гриффиндорки. Здравые мысли подсказывали, что лучше оттолкнуть Паркинсон, но желание было сильнее. Резкими, быстрыми движениями Гермиона стала оголять слизеринку. Она скинула с девушки пальто, а следом стала расстёгивать пуговицы рубашки, ослабив галстук. Грейнджер стянула рубашку, отлепляя от себя Панси. Слизеринка тяжело, неровно дышала, дрожа от холода и контрастирующих обжигающих прикосновений грязнокровки. Гермиона оставила на девушке только юбку и галстук. Она уронила Панси на ее же пальто, расстеленное по холодному полу и прижалась губами к красивейшим выступающим ключицам. Оттуда Грейнджер стала спускаться к бёдрам, оставляя по телу дорожку приятных поцелуев. Гермиона залезла пальцами под юбку Панси. Она погладила мокрое возбужденное тело, не решаясь войти. Дабы потянуть удовольствие, девушка стала ласкать соски Паркинсон языком. Грейнджер обводила их кончиком языка, засасывала губами, оставляя поцелуи, покусывала. После, стала проходиться языком по шее слизеринки и запустила сразу два пальца в девушку. Панси хрипло простонала от прикосновений девушки. А движения внутри становились все быстрее и резче. К двум пальчикам присоединился третий. Паркинсон прокусила нижнюю губу до крови, только бы не застонать во весь голос. Но Гермиона ей помешала. Грейнджер переместилась от шеи ко рту и вовлекла Панси в страстный поцелуй, не переставая ласкать девушку. Сладкий стон вырвался из груди Паркинсон, как только Гермиона отпрянула от ее губ. Она стонала-стонала. И только для Гермионы. Кто бы мог подумать, что все обернётся так? Гермиона Грейнджер и Панси Паркинсон трахаются на ледяном полу астрономической башни одним, явно замечательным, январским вечером…